Его большеголовые герои моментально узнаваемы. Они живут в деревне Перемилово и провинциальном городке Щипок, где время словно остановило свой ход, потому что местным обитателям ничего не хочется менять в неспешном ритме своего существования, а социальные бури и потрясения словно обходят эти благословенные уголки стороной. Здесь люди хорошо знают друг друга и при встрече охотно делятся новостями. Вместе с бывшим президентом США Дональдом Трампом они стоят в очереди за "правильным" квасом из бочки, но совсем не против выпить чего-нибудь сорокаградусного и хорошенько закусить горечь алкоголя хрустким солёным огурчиком. А потом, разомлев, пуститься в пляс под гармошку — да так, чтобы душа, русская ли, еврейская, американская, развернулась во всю ширь… Даже модные столичные веяния, превратившие женщин в кукол с надутыми губами и накачанными силиконом выпуклостями, сюда не добрались. Здешние дамы не одобряют искусственных заменителей. Они не стесняются своей полноты и нравятся и самим себе, и своим мужчинам в том теле, которое дано им от природы.

"Трампу понравился перемиловский квас"

Господин оформитель

Владимир Любаров родился в Москве 4 сентября 1944 года. В детстве обнаружил хорошие творческие способности и поступил в художественную школу при институте имени Сурикова. Перед армией успел поработать маляром на автобазе. Он вспоминает, что первое профессиональное признание ему принёс плакат высотой в человеческий рост, на котором большими буквами было написано: "На территории автобазы курить строго запрещается!" Директор, увидевший эту работу, глубокомысленно изрёк, что в кои-то веки кадровики "прислали настоящего художника".

Картина из проекта "СоцАртРеклама"

Затем была служба в армии, а после отдачи воинского долга – поступление на факультет художественного оформления печатной продукции Полиграфического института. Получив диплом, Любаров стал иллюстрировать книги. Заказов было много, он быстро сделал себе имя. По меркам тех лет он считался зажиточным: кооперативная квартира в Москве, машина, достаток.

С 1969 по 1990 годы оформил более ста произведений литературы, среди которых были романы братьев Стругацких, Гофмана, Вольтера, Верна, По, Лема, Гоголя. Одиннадцать лет отдал журналу "Химия и жизнь", а в 1988 году совместно с Аркадием Стругацким и группой писателей организовал издательство "Текст".

Деревенское новоселье

Всё резко изменилось в 1991 году, когда неожиданно для всех Владимир Любаров сменил богемную и обеспеченную столичную жизнь на провинциальную, переехав в деревню Перемилово. Почему именно туда, да ещё и в такое сложное время развала страны? Мёдом ему было намазано в этой глухомани, что ли?

"Утро на берегу Лебединого обзера"

Сам художник говорит, что наткнулся на Перемилово случайно. Ехал себе по трассе, как внезапно его "Москвич" заглох прямо напротив этой деревни. Позже, когда возникли мысли осесть в далёком от городской суеты месте, Любаров вернулся туда ещё раз и присмотрел себе подходящий дом.

Вот ведь как бывает в жизни: подчас вмешивается Его Величество Случай и всё переворачивает с ног на голову. Окажись двигатель машины исправным и не случись вынужденной остановки, Любаров почти наверняка не стал бы тем художником, которого в России любят за бесхитростность и доброту работ, неизменно рождающих у зрителей улыбку.

"Володя-экстрасенс притягивает предметы"

"Вдруг надоело делать картинки к чужим сочинениям, обрыдла столичная беготня, и я, разом собравшись, уехал в Богом забытую деревеньку Перемилово на самой границе Владимирской и Ярославской областей, —вспоминает Владимир Любаров. — Таким образом моя добрейшая колли Перичка стала пограничной собакой, а я — деревенским художником с интеллигентско-городским прошлым. В деревне всё было настоящим: и трава, и деревья, и небо. Настоящими, не припудренными цивилизацией, оказались и люди. Дикие, корявые, смешные, но добрые и себе на уме. Настоящие философы, особенно когда выпьют. Вот я и стал копать огород, рубить дрова и рисовать своих новых соседей".

Конечно, своим решением он шокировал многих и дал пищу для пересудов. Тогда его поступок восприняли как блажь творческого человека. Мол, поживёт в деревне какое-то время, успокоится, а потом обязательно возвратится к привычному укладу и комфорту. Ибо известный московский художник и загибающаяся провинциальная дыра — понятия, которые сочетаются плохо и ненадолго.

"Ария Тореадора из оперы Бизе "Кармен"

Вот только "блажь" не прошла. Обратно Любаров не вернулся.

О чём нашептало Перемилово

Он начал заниматься станковой графикой, а потом и живописью. Вместо иллюстрации чужих книг стал создавать картины, за сюжетами для которых и ходить далеко не надо — достаточно было оказаться на улице или зайти к кому-нибудь в гости. И именно там, в деревенской глуши, художник впервые ощутил настоящую творческую свободу в выборе тем и сюжетов. Местные праздники, рассказы и судьбы новообретённых соседей, философские посиделки под рюмку "беленькой", немудрящий и честный уклад жизни — всякое лыко было в строку, и всё в той или иной степени нашло отражение в работах Владимира Любарова.

"Коля видит третьим глазом"

Спустя несколько лет новой жизни последовали зарубежные персональные выставки, а британское издательство Appletree Press выпустило сборник "Русские пословицы" с иллюстрациями Любарова. Книга имела большой успех и вскоре была переиздана в США, а потом и в других странах мира.

Аудиторию покорил свежий авторский взгляд на жизнь, одновременно оптимистичный и философский. Было в его работах, написанных в наивном стиле, что-то очень искреннее и светлое, то, чего пресыщенная западная публика не видела слишком давно.

"Деревню Перемилово" критики называют самой "русской" из всех серий художника. В ней слились безудержное веселье, бесшабашность, широта и пронзительная грусть загадочной русской души, которую рискнул показать Владимир Любаров.

"Привет", 1996 год. Картина хранится в Государственной Третьяковской галерее.

Село Бухалово и деревня Рай

У художника есть увлекательное хобби — ездить по разным областям и коллекционировать необычные названия старых русских посёлков и деревень. Тех, что плоть от плоти уклада, традиций и быта народа.

"Село Случайное, деревни Пенье, Закусихино, Любилки, Бухалово, Мокрое, Лучки, Рай, — говорит Владимир Любаров. — От каких-то лишь одни названия и остались… И я понял: даже если нет уже самих деревень, ушли они в мир иной, или разъехались кто куда люди, некогда их населявшие, всё равно остался дух, образ этих деревень, запечатлённый в названиях. Это можно нарисовать. И я нарисовал. Моя деревня Перемилово имеет какую-то мистическую или энергетическую связь с другими русскими деревнями и нашёптывает мне сюжеты моих картин. Когда меня спрашивают, как я придумываю те или иные сюжеты, я долго и путано что-то объясняю, хотя про себя чётко знаю: Перемилово нашептало".

Село Бухалово в Ярославской области

Большеголовые герои

Герои Владимира Любарова приземистые, носатые, с крупными и простецкими чертами. Их одежда отчаянно старомодна, но при этом есть в ней особый деревенский шик и стиль.

Своей большеголовостью все персонажи, если верить автору, обязаны детским воспоминаниям о его родном дяде. Оказывается, по молодости тот был очень хорош собой и популярностью у представительниц прекрасного пола пользовался исключительной. Из-за своей любвеобильности и погорел. Однажды, убегая от ревнивого супруга, он свалился в шахту лифта.

"От удара его голова почему-то стала расти, она росла-росла, и в пору моего детского любопытства всё ещё, кажется, продолжала расти, —вспоминает Владимир Любаров. — Однако на дядином профессионализме это никак не сказалось: его знали и любили во всех московских издательствах. И когда я сам поступил в Полиграфический институт, обо мне так и говорили: "Это племянник Дяди Миши с Большой Головой" и относились по-доброму".

К слову, перемиловские дамы не только большеголовы, но ещё все как одна в теле. Они не заморачиваются по поводу лишних сантиметров в талии и бёдрах. Ведь с точки зрения местных кавалеров приятная полнота и пикантные округлости — это синоним женской красоты. На "воблу" местные мачо и не взглянут: подержаться не за что. А мужик, как известно, не пёс, на кости не бросится…

"Конкурс красоты"

"Переехав в деревню, я вдруг обнаружил там больших людей — особенно меня, конечно, впечатлили местные богатые телом красавицы, — признался в одном из интервью художник. — Не то чтобы таких крупных людей не было в городе – были, конечно. Но в качестве эстетического объекта они меня заинтересовали именно в деревне: уж больно органично они там смотрелись!"

"Семья"

Кусочек еврейского счастья

Владимир Любаров называет своим "первым местом прописки на земле" проходную комнату в коммунальной квартире на втором этаже бывшего купеческого дома, где было очень тесно от жильцов, но зато шумно и весело. Он с любовью вспоминает своего деда, который, по рассказам, до революции был заядлым картёжником и несколько раз едва не проиграл трактир-шинок, которым владела его жена. Потом большевики национализировали собственность, и заведение, где поили-кормили посетителей, превратилось в столовую. А бабушка стяжала лавры лучшей хозяйки на коммунальной кухне, потому что непревзойдённо готовила еврейское национальное блюдо — рыбу-фиш…

"Ангел-хранитель"

Неудивительно, что когда после серии "Деревня Перемилово" появился "Город Щипок", прототипом для которого послужил расположенный неподалёку городок Юрьев-Подольский, Любаров заселил его своими воспоминаниями о детстве, проведённом на улице Щипок в Замоскворечье.

"Еврейская свадьба"

Художник вообще склонен романтизировать и даже идеализировать места своего прежнего и нынешнего обитания, превращая их на картинах в землю обетованную для простых людей, которые умеют и поработать, и отдохнуть с душой.

"Но, видимо, для полноты картины моей судьбы этого было недостаточно, — говорит Владимир Любаров. — Поэтому однажды меня пригласили в Европу, в город Антверпен. Людей посмотреть да себя показать. Для начала приехавшего из России "деревенского" художника изрядно напоили и отвезли бесчувственное тело в гостиницу. Утром я проснулся, голова болит, будто пил у себя в деревне с соседом Николаем. Вышел прогуляться на свежий воздух, вдруг вижу: идёт навстречу человек с чёрной бородой, в чёрном пальто и в чёрной же шляпе, за ним второй такой, потом третий… И все они похожи друг на друга как капли воды. Надо, думаю, подлечиться, зашёл в магазинчик, а там за прилавком стоит человек в чёрной шляпе, с чёрной бородой, но уже без пальто. И тут только я понял, что попал в еврейский квартал — не зря же я столько книг проиллюстрировал! А вернувшись в Россию, я, естественно, нарисовал много-много евреев, и все они у меня получились евреями исключительно русскими. К тому же я поселил их в свою живописную деревню Перемилово, чтобы им, как и мне, выпало немножечко счастья".

Работы Владимира Любарова хранятся Государственном Русском музее, Третьяковской галерее, а также в музеях и частных коллекциях многих стран мира. Художник постоянно занят: создаёт новые картины, устраивает выставки, выпускает календари, продаёт мёд с личной пасеки и пишет книжки.

Мёд с личной пасеки, на которой Любаров работает вместе с зятем

К "картинкам", как он называет свои живописные работы, добавились ещё и истории из жизни. Помимо изобразительного дара у Владимира Любарова ярко проявился талант человека, способного сделать повествование смешным, запоминающимся и рождающим яркие образы. А уж наблюдательности у него всегда было хоть отбавляй — без этого невозможно стать хорошим художником.

В этом году Владимир Семёнович Любаров отметит 80-летний юбилей. Но в том, чтобы вести настолько активную и насыщенную жизнь, возраст ему совсем не помеха.

источник

http://www.mistermigell.ru/post504914409/

Его большеголовые герои моментально узнаваемы. Они живут в деревне Перемилово и провинциальном городке Щипок, где время словно остановило свой ход, потому что местным обитателям ничего не хочется менять в неспешном ритме своего существования, а социальные бури и потрясения словно обходят эти благословенные уголки стороной. Здесь люди хорошо знают друг друга и при встрече охотно делятся новостями. Вместе с бывшим президентом США Дональдом Трампом они стоят в очереди за «правильным» квасом из бочки, но совсем не против выпить чего-нибудь сорокаградусного и хорошенько закусить горечь алкоголя хрустким солёным огурчиком. А потом, разомлев, пуститься в пляс под гармошку — да так, чтобы душа, русская ли, еврейская, американская, развернулась во всю ширь… Даже модные столичные веяния, превратившие женщин в кукол с надутыми губами и накачанными силиконом выпуклостями, сюда не добрались. Здешние дамы не одобряют искусственных заменителей. Они не стесняются своей полноты и нравятся и самим себе, и своим мужчинам в том теле, которое дано им от природы.