Дядюшка Джо, восточный деспот, он же Коба

 

В этом импозантном молодом человеке не многие признают Сталина.

В своей стране у Иосифа Виссарионовича не было прозвищ. По вполне понятным причинам советские граждане не рисковали подшучивать над вождем всех народов. Зато его «коллеги» явно не стеснялись в выражениях. К примеру, Гитлер называл Сталина восточным деспотом, а Черчиль не иначе как хитрым византийцем. Для них обоих как для европейцев эти прозвища были оскорбительного содержания. Восток и Византия для них были олицетворением коварности, изворотливости и лукавства.



Нельзя сказать, что Сталин был особенно задет такими сравнениями. В конце концов его революционная кличка Коба, выбранная им собственноручно, уходит корнями к персидскому правителю Каваде Первому. Который точно был тем самым восточным деспотом.



Кобой он стал после того как сбежал с ссылки, в романе Александра Казбеги такое имя, например, носил разбойник. Эдакий лиричный герой, действующий по принципу Робина Гуда. Впрочем, ведь «Сталин» это тоже выдуманный псевдоним, прозвище. Появилось оно в привязке к Иосифу в 1912 году.

 

Дядюшка Джо боялся быть смешным.

Однако с прозвищами Сталина связана более интересная история. Во время войны американцы стали называть советского лидера дядюшкой Джо. Казалось бы, ничего обидного. Иосиф на американский манер звучит как Джозеф, а американцы очень любят сокращать имена. Вот и получился Дядюшка Джо.



Это прозвище стало настолько востребованным, что его даже использовали в правительственных телеграммах. К примеру, Рузвельт в письмах к Черчиллю именно так называл советского вождя. На Ялтинской конференции Рузвельт сообщил об этом за общим столом во время завтрака. Это было доброй шуткой, но реакцию советского вождя предугадать было невозможно. Сталин занервничал и спросил, когда он может выйти из-за стола. Назревал конфликт.



Однако Джеймс Бирнс – будущий госсекретарь США стал пояснять, что ничего обидного в этом прозвище нет. Дескать, американцы называют его как «дядюшка Сэм» в знак особого расположения и симпатии. Это скорее знак уважения, а не фамильярность. Пусть Сталину и не понравилось это прозвище, но он убедился, что Союз воспринимают как партнера.

То ли крыса, то ли бульдог

 

К своим прозвищам он относился с иронией.

Уинстону Черчиллю хорошо известно, что такое прозвища. К тому же, в отличие от Сталина, его клички не отличались ни уважительностью, ни глубоким смыслом. Во времена, когда он был начинающим политиком, он неожиданно уходит из партии консерваторов. Причем тут же вступает в партию либералов. Безусловно, такой шаг вчерашние однопартийцы воспринимают как предательство.



Его начинают называть крысой, а к прозвищу добавляют еще и уточнение по месту рождения – Бленхемская крыса. Прозвище надолго приклеивается к Черчиллю, пока он не попадает в еще более нелепую ситуацию.

Некая Тереза, известная как суфражистка, неожиданно напала на Черчилля. Она сопровождала свои удары хлыстом возгласами: «Держи, скотский бульдог, во имя всех униженных женщин Англии!» Поскольку свидетелей было достаточно, а ситуация была по-настоящему из ряда вон выходящей, довольно скоро за Черчиллем закрепилось еще одно прозвище «Бульдог ее Величества».



Тонкий английский юмор пошел дальше. После того как Черчилль стал занимать высокие посты, обидные прозвища стали отходить на второй план. Зато вспомнилось детское прозвище премьер-министра Винни. Несмотря на схожесть Черчилля с плюшевым медведем, это прозвище просто сокращение от имени Уинстона. Чем авторитетнее становился Черчилль, тем чаще бульдогов в Англии стали называть Винни. Ну а почему бы и нет?