Анкетен Луи (1861-1932)
Французский живописец и рисовальщик, представитель постимпрессионизма.
Учился в мастерской Ф. Кормона в Париже, где познакомился с А. де Тулуз-Лотреком, Э. Бернаром и В. Ван Гогом. В ранний период своего творчества был подвержен влиянию Э. Делакруа и Э. Дега. В 1883 г. работал в Живерни в обществе К. Моне, стремясь понять суть его творческого метода. Разочарованный в кумире, Анкетен возвратился в Париж. Увидев холсты Ж. Сёра на выставке импрессионистов, был очарован пуантилизмом и увлечён новой теорией цвета, в которой, как ему казалось, обрёл твёрдую теоретическую основу.
Анкетен, как и его друзья, увлекался японской гравюрой. На основе стиля японской гравюры Анкетен в 1887 г. совместно с Э. Бернаром сформулировал основные принципы клуазонизма - нового направления в искусстве, основанного на сочетании жесткой контурной линии и декоративного контрастного цвета внутри неё, развитого впоследствии художниками совместно с П. Гогеном (понт-авенская группа). Анкетен один из первых представил свои работы, выполненные в этой технике, сначала в 1888 г. на выставке “Группы двадцати” в Брюсселе, а затем в парижском Салоне Независимых.
В позднем творчестве художник отказался от прежних исканий и писал картины в манере Рубенса. Всю жизнь находящийся в поиске своего стиля, Анкетен утверждал, что не нужно “никаких теорий, никаких школ”, в художнике “важен только темперамент”.

Женщина в шляпе
Девушка с газетой
Woman in a Barouche




Когда Луи Анкетен выставил свои работы в начале 1888 г . с „Группой двадцати" в Брюсселе, а затем вместе с „Независимыми" в Париже, его бывший школьный товарищ Эдуард Дюжарден приветствовал в „ La Revue independante" появление новой формы искусства, которую он назвал „клуазонизмом" и за которую воздал должное только одному Анкетену. „На первый взгляд, — писал он, — эти работы производят впечатление декоративной живописи; подчеркнутый внешний контур, интенсивный и убедительный цвет неизбежно наводят на мысль о народном искусстве и японских гравюрах. Затем под общим иератическим характером рисунка и цвета обнаруживаешь поразительную правдивость, которая освобождается от романтизма страсти; и, наконец, перед нами понемногу раскрывается продуманное, волевое, рациональное и систематическое построение, требующее нашего анализа". Дюжарден писал, что согласно этой новой концепции „художник вычерчивает свой рисунок замкнутыми линиями, накладывает между ними различные цвета, сопоставление которых создает ощущение единого заранее задуманного колорита, так что рисунок подчеркивает цвет, а цвет подчеркивает рисунок. Таким образом, работа художника становится похожа на перегородчатые эмали и техника его сводится к своего рода „клуазонизму".

Читать далее

Парижские кокотки


Читать далее

Я постепенно вошла в артистические круги, полные очаровательного беспутства. Так как у меня не всегда была своя комната, я порою жила с разными людьми, чаще всего с замужними парами. Я была настолько счастлива, что от нищеты не оставалось даже и осадка, и слова брюзгливость, меланхолия и хандра казались мне неведомо иностранными и совершенно меня не касались. К тому же я не знала, что такое болеть.
Обедать я заходила в "У Розали" на улице Шампань-Премьер. Там я заказывала суп. Порой мне сильно доставалось за то, что я имею наглость тратить там не больше шести су за суп. А иногда почти всхлипывающая Розали кормила меня чуть ли не бесплатно.
Из посетителей Розали больше всех выводил из себя Модильяни. Он только и делал, что брюзжал и повергал меня в содрогание от головы до ног.
Но как он был хорош!
И был там Утрилло, которого я помню плохо. Помню только, что однажды, попозировав ему, я подошла посмотреть, что у него получилось, и чуть не упала, обнаружив, что он нарисовал деревенский домик. Какие-то люди подходили с картинами, которые он нарисовал на углу стола. Они очень хотели, чтобы он их подписал, и уходили довольные до одурения.

Kiki de Montparnasse par Kees Van Dongen
Gwozdecki - Kiki de Montparnasse, 1920


В "Ротонде" появился новый клиент с сильно обгоревшим на солнце лицом. На лбу у него челка, и он кажется немного грубым. Я стараюсь не смотреть на него, потому что только что услышала, как он сказал менеджеру: "Что за новая шлюха?"
Мне это не нравится.
Я ничего не говорю, потому что он меня немного пугает, но, не теряя времени, обсуждаю это со своим другом. "Это же Кислинг", говорит он восхищенно.
А потом меня знакомят с Кислингом!
Увидев меня вблизи на террасе, он начинает задавать мне разные вопросы и называть меня блядью и старой сифилитичкой, делая это самым дружелюбным тоном на свете.
Я оскорблена и принимаю решение не разговаривать с ним.
Обидно! Потому что он мне нравится.
Кислинг обещает на меня больше не ругаться и дает мне контракт на три месяца. Но я почти всегда оказываюсь ужасной моделью. Он издает дикие крики, пытаясь рассмешить меня, или делает всякие смешные звуки, и мы соревнуемся, у кого лучше получится. Это единственное, что еще может вызвать у меня смех. И потом, он такой хороший: я ворую у него мыло и зубную пасту, а он делает вид, что не заметил - он самый классный парень в мире!

Читать далее

Я хочу познакомить вас с одной интересной дамой-Алисой Прен,которую называли Кики с Монпарнаса.
Французская певица, актриса, художница, но прежде всего — знаменитая натурщица, модель сюрреалистов и художников Парижской школы.
В 1921 стала подругой и моделью Мана Рэя, оставившего её многочисленные фото, включая знаменитую «Скрипку Энгра», и снимавшего её в своих экспериментальных фильмах (она снялась также в «Механическом балете» Фернана Леже и др.). Её писали Моисей Кислинг, Фужита, Пер Крог, Эрмина Давид, фотографировал Брассай, ваял Пабло Гаргальо.
В 1927 в парижской галерее «Весна священная» состоялась единственная прижизненная выставка картин и рисунков Кики.
Она оставила мемуары о Париже 1920-х годов (1929, американское издание 1930 с предисловиями Хемингуэя и Фужиты было немедленно запрещено цензурой и оставалось таковым до конца 1970-х годов).
В 1930-х держала на Монпарнасе кафе «У Кики». Похоронена в Париже, на кладбище Монпарнас. В её честь названа одна из разновидностей лилейника.

Собственно, отрывки из этой книги я тут и выложу
Билли Клювер и Джули Мартин
В конце 19-го века художники начали покидать Монмартр, наводнившийся барами, ночными клубами и кабаре с шампанским по завышенным ценам, стриптизом и большим для тех, кто знал, как это найти, чему неминуемо сопутствовали проституция с мелкой преступностью. Художников привлекли мир и покой Монпарнаса, населенного буржуазными жильцами. Тут не было ночной жизни и проституции. Монпарнас превратился в район подьема строительства художественных мастерских в глубинах внутренних дворов обыкновенных жилых домов. Законы о жилых зданиях не относились к этим мастерским и поэтому они часто оказывались непрочными, плохо отопливаемыми и иногда строились из остатков материалов регулярных Всемирных Ярмарок, проходивших в Париже. Одной из деталей интенсивной кафе-жизни, развившейся на Монпарнасе, было стремление художников убежать из своих холодных, неотапливаемых мастерских, когда становилось слишком темно для того, чтобы продолжать работать.



Все аспекты жизни на Монпарнасе были пропитаны свободой и экспериментами. Попавшим туда предоставлялась возможность самореализоваться: художественно, интеллектуально, политически и сексуально. В этом был аристократизм индивидуала, и Кики была величайшим индивидуалом. В одиночку и в силу особенностей характера из нижайшего общественного класса, из крайней нищеты она вошла в артистические круги и стала одной из самых видных в них личностей в период между двумя мировыми войнами.
Естественная творческая изобретательность Кики расцвела во вседозволительной атмосфере Монпарнаса. Она позировала для художников: Кислинга, Фуджиты, Пера Крога, Александра Калдера и многих других. И все же Кики была художникам скорее подругой, нежели профессиональной моделью.
Несмотря на то что книга "Мемуары Кики" так же откровенна, честна и прямолинейна, как сама Кики, вряд ли это заставит какого-либо сегодняшнего издателя отказаться от ее издания, но есть одна книга, в которой Кики принимала участие и принять которую издатель может побояться. Мэн Рэй и поэты Бенджамин Перет и Луи Арагон издали книгу "1929", которая содержала четыре наглядных эротических фотографий под названием "Четыре Сезона" и поэмы, описывающие месяцы года в форме детских рифм, но с употреблением грубого языка и юмора бараков. Вечный bricoleur (мастер на все руки ) Ман Рэй вооружился своей камерой, чтобы получить беспрецендентные изображения Кики и себя, занимающихся любовью, крупным планом. И хотя они были скорее эстетичными, нежели порнографичными, они не прошли французскую цензуру в 1929 и до сих пор считаются слишком откровенными для печати в этом издании ее "Мемуаров".

Kiki of Montparnasse from Ballet Mechanique
Kiki -by Man Ray


Читать далее

Жизнь этой женщины оборвалась больше 100 лет назад, но она навсегда вошла в литерутурных и кинематографический мировой фонд. Бланш д’Антиньи (1840- 1874) французская куртизанка, натурщица, певица и актриса времен Второй империи. А мы ее больше знаем под именем Нана- героиня романа Эмиля Золя.



Вторая империя...
Какое бы социальное, политическое или экономическое значение ни придавалось этому периоду истории, он остается для нас прежде всего временем, когда под звуки вальса Метра кружились в танце фраки и кринолины.
И если нам хочется сохранить в памяти именно этот образ, то только потому, что тогда в последний раз жизнь в этой стране была счастливой и беззаботной.
Кое-кто возразит нам, что это относится лишь к привилегированному классу, а народ в это время тяжко трудился... Ну что ж, мы ответим, что никогда больше не было столько балов и спектаклей, как в ту эпоху, и что их посещали не только обитатели бульвара Сен-Жермен... Если для некоторых - пусть даже для многих - жизнь была трудной, все же она была легче, чем сейчас. Жить в комфорте еще не значит жить счастливо, и когда не было радиоприемников, людям приходилось петь самим...
Но, разумеется, в том мире, в который мы войдем сейчас вслед за Бланш д'Антиньи, был миром малонаселенным; в наше время ничего подобного уже нет. У людей, составлявших этот замкнутый мирок, было только одно занятие - прожигать жизнь. Разнообразных рент и доходов с земель им вполне хватало, чтобы вести образ жизни, который показался бы нам теперь сказочным. Правда, еще в течение многих лет человека, имеющего только одну служанку, считали если и не нищим, то по крайней мере бедняком.
Не забывайте, Франция была богата, а Париж считался центром Вселенной.

Бланш д’Антиньи


Читать далее

Читать далее

Читать далее

ДОНГЕН, КИС (КОРНЕЛИС) ВАН (Dongen, Kees van) (1877–1968), французский художник, представитель фовизма, мастер типажных женских образов и портретист.
Родился 26 января 1877 в Делфсхавене (Южная Голландия) в семье пивовара. Занимался в роттердамской Академии художеств (1892–1897). Зарабатывал на жизнь, публикуя ироничные, порой эпатажные зарисовки местного порта, злачных мест и притонов в местных газетах «Груне» и «Роттердам ньювсблад». В 1899 обосновался в Париже, примкнув позднее к кружку авангардистов, сформировавшемуся в студии «Bateau-Lavoir» («Лодка-прачечная»). Сотрудничал с парижскими сатирическими журналами («Асьет дю бэр» и др.) и символистским «Ревю бланш». Принял участие в знаменитой выставке фовистов в Осеннем салоне (1905). Был (с 1908) одним из иностранных участников дрезденского объединения «Мост».
Завоевал известность картинами, посвященными «современной женщине», погруженной в мир домашней неги, моды и развлечений. Наиболее значительны ранние полотна (Красная танцовщица, ок. 1907, Эрмитаж, Петербург; Дама в черных перчатках, ок. 1908, Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина, Москва; и др.), где обобщенные фигуры и лица натурщиц и дам полусвета намечены броскими цветовыми акцентами и ритмами, впечатляющими не столько «эпатажностью», сколько мощным живописным новаторством, имевшим большой резонанс в искусстве Европы, в том числе России. Часто обращался к мотивам мюзик-холла и цирка, писал также яркие и красочные портреты (Д.-А.Канвейлер, 1907, музей Пти-Пале, Женева) и пейзажи.
С 1910-х годов делил время между Парижем и Лазурным берегом. В межвоенный период стиль ван Донгена значительно изменился, превратившись в своего рода «авангардный салон» или усредненный вариант «ар деко», где доминировали большие заказные портреты или символические картины, полные великосветского, иной раз почти китчевого шика (Танго с архангелом, 1930, Музей изящных искусств, Ницца). Не раз выступал как иллюстратор книг (в том числе эпопеи М.Пруста В поисках утраченного времени, 1947). В 1949 художник окончательно переселился на юг.
Умер ван Донген в Монте-Карло 28 мая 1968.


http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%BE%D0%BD%D0...D0%B5%D1%81_%D0%B2%D0%B0%D0%BD


http://www.krugosvet.ru/articles/93/1009302/1009302a1.htm

Portrait of a Woman, ca. 1903


Читать далее

Я знаю,что прическа а-ля Сахарет уже мелькала на страницах моей ф-ленты. Увы, потеряла ссылки, поэтому просто делаю свою подборочку и небольшой рассказ

Кларисса Роза Сахарет (Clarissa Rose Saharet) (1879-1942).

Точных данных о юных годах Сахарет не сохранилось. Она как-то написала на одной из открыток со своим изображением, что родилась в 1879 году в городе Балларате (Австралия). Ее настоящее имя было Clarissa Campbell. Мать ее была цирковой артисткой, а отец -- шотландским моряком.
Люди, приходившие в их дом в Мельбурне говорили ей, что она очень красива и должна выступать на сцене. Затем последовал ее дебют в пантомиме в одном из местных театров. Потом Кларисса отправилась в Лондон, где начала выступать по кафе-шантанам. Впрочем, по другой версии ее семья переехала в Сан-Франциско и она начала свою танцевальную карьеру именно там. Прима уличного театра Буша заболела и Клариссе доверили выступать вместо нее. После оглушительного успеха ее пригласили в Нью-Йорк, где она повстречала своего будущего мужа -- Айка Роуза, театрального агента. В то время ей было 16 лет.



Вскоре у них родилась дочь и Кларисса ненадолго ушла со сцены, но тут ей предложили весьма заманчивый контракт в театре Костер и Биал, и она не смогла отказаться. Именно тогда был придумал сценический псевдоним Сахарет.
Сахарет выступала с довольно рискованными по тем временам номерами -- задирала ноги выше головы и показывала все свои нижние юбки. Это-то и принесло ей всемирную славу и контракты в ведущих театрах Европы.
Брак с Роузом кончился полным фиаско: супруги обвиняли друг друга в бесконечных изменаях. И вскоре по традиции Эпохи Красавиц Сахарет вышла замуж за американского миллиардера Фрица фон Француза. Роман этот начался с того, что Фриц увидел на одной из выставок портрет Сахарет, влюбился в него, после чего развелся с женой и начал путешествовать по всему миру вслед за своим идеалом. После развода Сахарет с Роузом, он понял, что пришел его шанс. 23 июня 1913 года он поставил своей любви ультиматум: выходи за меня немедленно и оставь сцену или все - я уйду в никуда. Сахарет подумала и согласилась подписать контракт, в котором обещалась никогда больше не выступать публично.

Читать далее

В XIX веке в Париже самых дорогих и знаменитых куртизанок, королев профессии, называли `Гвардией`. Некоторые не были француженками, но все в какой - то момент жизни жили в Париже. Во времена буржуазной монархии, или при Второй Империи, эти женщины придавали парижской жизни драгоценный блеск. Без Бланш д`Антиньи Золя, возможно, не пришло бы в голову написать `Нана`, а без Аполлонии Сабатье, которая любила и была любима Шарлем Бодлером, не увидели бы свет многие прекрасные стихи.
Во Франции существовали куртизанки разных «мастей» - элитные, обычные и подзаборные, ну, как везде. Элитных содержали богатые покровители. Их годовое жалованье могло достигать таких сумм, что Вам и не снилась: особняк, кареты, золото, бриллианты, в общем, все по высшему пилотажу...
Куртизанки (или, проститутки Франции XIX века). Наверно, вы все знаете, что означает слово Куртизанка, по-простонародному - Проститутка. Проститутки были, есть и будут, так как на них есть спрос.



Они не существенно отличались от теперешних, просто в те времена мужчины были менее требовательными к сексу. Хотя, возможно, французская литература XIX века слегка умолчала о «требовательности» (маркиза де Сада трогать не будем).
Наполеон был самым нетребовательным человеком в сексе. К примеру, когда открывалась дверь и в его кабинет заводили какую-нибудь девушку, не проходило и 5 минут, как девушка уже выходила из кабинета. Он даже не раздевался и не снимал шпаги! За эту быстроту императора осуждали дамы Парижа, более того, они считали, что такое его поведение унижает женщин. Но, это же был Наполеон, ему все прощали, ведь даже великие люди - это всего лишь люди, у которых есть свои маленькие «грешки».

Читать далее

5 октября 1889, приурочив открытие кабаре к началу Всемирной выставки в Париже и завершению строительства Эйфелевой башни, Жозеф Оллер и его компаньон Шарль Зидлер пригласили парижан на открытие нового кабаре Мулен Руж на площади Бланш. Пытаясь расширить границы увеселительного района Монмартра, Оллер намеренно выбрал место для своего кабаре поодаль площади Пигаль и бульвара Рошешуар, где в то время процветало другое кабаре «Элизе-Монмартр». Название кабаре дала деревянная мельница с крыльями красного цвета, созданная декоратором Леоном-Адольфом Вилеттом. Красный цвет крыльев явно намекал на район красных фонарей.
Легендарное парижское кабаре открылось в октябре 1889 года: ровно через сто лет после Великой французской революции родился тоже великий французский канкан -- "Френч канкан", увековеченный вдохновенной кистью Тулуз-Лотрека. Некие господа Оллер и Зидлер -- люди явно германских кровей -- изобрели самое что ни на есть французское действо. Жозеф Оллер — каталонец, сын авантюриста, подобно отцу отправившийся на поиски счастья. Он оказался талантливым организатором, до открытия легендарного кабаре Оллер уже дал жизнь нескольким театрам, цирку и даже…"русским горкам", которые сейчас привыкли называть "американскими". Компаньоном Жозефа стал Шарль Зидлер, старожил Парижа, начинавший свою рабочую карьеру мальчишкой-подмастерьем, мойщиком кож. Старик Зидлер, несмотря на то, что постоянно пребывал в полупьяном состоянии, прекрасно знал мифы и обитателей прежнего Холма, и оказался незаменим в создании мифа нового Монмартра.
С тех пор и танец, и его первые исполнительницы -- Гулю (Обжора), Нини Патзанлэр (Лапки вверх), Грий Д’Эгу (Канализационная решетка), Мом Фромаж (Сырок) вошли в историю, а сам "Френч канкан" стал славой и фирменным знаком "Мулен Руж". Шелест нарядов, воздушность взлетающих юбок и брызги шампанского, посетители "голубых кровей", вроде английского короля Эдуарда VII -- безумные ночи "Красной Мельницы" волновали, будоражили кровь, вдохновляли, рождали легенды.





Оллер, каталонец лет пятидесяти, был сыном испанца авантюристического склада. В один прекрасный день Жозефу Оллеру взбрело в голову уехать из родного городка и попытать счастья в Париже. Надо сказать, до сих пор у него не было ни одной неудачи. На этот раз, однако, все считали, что его ждет провал. Оллер решил расширить границы увеселительных заведений Монмартра и открыл свое кабаре довольно далеко от площади Пигаль и бульвара Рошешуар, где процветали Брюан и "Элизе-Монмартр". Красные крылья "Мулен Руж" вертелись неподалеку от площади Бланш, на бульваре Клиши, 90, на месте бывшего кабаре "Рен-Бланш", снесенного четыре года назад. Какое безумие!

Читать далее

Аристид Брюан (1851-1923) был одним из самых популярных в свое время певцов кабаре, чьей славе всегда сопутствовала атмосфера скандала (певец прилагал невероятные усилия, чтобы как можно сильнее "озадачить" и раззадорить публику). Брюан с большим уважением относился к живописи Лотрека.
В 15 лет, после смерти отца, Брюан покинул родной город, чтобы найти работу. Поиски привели его в парижский богемный квартал Монмартр, где он большую часть времени бездельничал в бистро и кабачках, где он и получил возможность проявить свой музыкальный талант. Хотя он и происходил из благополучной семьи, Брюан быстро овладел парижским арго, на котором он писал свои песни, полные революционного пафоса и ненависти к буржуа.
Брюан начинал выступать в кафе и постепенно поставил представление, которое привело его к сотрудничеству со знаменитым кабаре «Чёрный кот», где собирались молодые символисты. Его костюмом были красный свитер, чёрная бархатная куртка, высокие сапоги и длинный красный шарф. Выступал он под сценическим именем Астрид Брюан, звезда Монмартра. Его песни «Dans la rue» с иллюстрациями Теофиля Стейнлена, написанные на парижском арго на темы из жизни парижской уличной бедноты, дают картину ночного Парижа. Брюан одним из первых подружился с Тулуз-Лотреком.
В 1885 году Брюан открыл собственный клуб на Монмартре под названием Мирлитон. Хотя он приглашал выступать других артистов, он по-прежнему выступал со своей программой, быстро завоевав славу одного из выдающихся шансонье. Эстрадные произведения Брюана выпускались отдельными сборниками.


Люди готовы были давиться, лишь бы попасть в "Мирлитон". И в чем же причина? Это казалось невероятным, но к Брюану шли, чтобы услышать от него оскорбления.
Лотрек почти с первых же дней стал завсегдатаем "Мирлитона". И не просто завсегдатаем, он полюбил это кабаре, он восхищался им. Брюан приводил его в восторг. Пожалуй, никогда еще ни один мужчина не производил на Лотрека такого сильного впечатления, как этот эстрадный певец. Огромный, с лицом Цезаря, с иронической, желчной улыбкой на губах, с бритыми щеками, решительной походкой и громким голосом, "голосом бунта и баррикад, созданным для того, чтобы перекрывать рев толпы, свершившей революцию", Брюан вызывал у Лотрека восхищение. Впрочем, это бывало с ним всегда, когда он сталкивался с людьми, наделенными недюжинной жизненной силой.

Читать далее

В начале 1895 года Лотрек привел в "Айриш энд америкен бар" двух новых посетительниц - английскую танцовщицу Мэй Милтон, близкую подругу Джейн Авриль, и ирландскую певицу Мэй Белфорт.
Однажды Лотрек забрел в кафешантан "Декадан", на улице Фонтен, и увидел на сцене Мэй Белфорт. Одетая по моде, в длинное одноцветное платье с короткими рукавами, обшитыми пышными кружевными оборками, с чепчиком, завязанным под подбородком, она изображала маленькую девочку. Держа на руках котенка, она слащавым детским голоском, сюсюкая, пела:

У меня есть маленький котенок,
И я так люблю его, так люблю...

"Я взял ее под свою защиту", - рассказывал Лотрек.



У этой болезненной девушки с неестественно розовыми веками были странные вкусы. Ее целомудренное личико и ангельский вид были обманчивы. Ее тянуло ко всему грязному, омерзительному. Она любила жаб, крабов, змей, скорпионов.
Ее сомнительное очарование привлекало Лотрека. Художник был удивительно предупредителен с этим порочным псевдоребенком, с этой "орхидеей", как он ее окрестил (Жуаян называл ее лягушкой). Однажды в своей мастерской Лотрек попытался ее поцеловать. Мэй Белфорт в ужасе убежала - от художника пахло чесноком.

Читать далее

Ша-Ю-Као была клоуном в "Новом цирке" и танцевала в кабаре Оллера. Лотрек изображал ее и раньше — она танцует вальс, нежно обнявшись с подругой. Возможно, интерес к Ша-Ю-Као был вызван увлечением художника лесбиянками. Господин Анри был завсегдатаем одного из баров на улице Бреда "Ла Сури". Там собирались только женщины: одни — мужеподобные, коротко стриженные, при галстуках, другие — томные и женственные — драпировались в сапфические хламиды. "Женщина, влюбленная в другую,— говорил Лотрек,— самое безумное существо". Остальные листы серии посвящены будням безымянных тружениц борделя.



Цветная литография "Сидящая клоунесса" входит в серию литографий "Они". Тулуз Лотрек изобразил Ша-Ю Као, единственную танцовщицу в "Мулен Руж", выступавшую также клоуном в "Новом цирке" и танцевавшую в кабаре Оллера.
Художник изображал Ша-Ю- Као неоднократно, как он это делал всегда по отношению к моделям, особенно его восхищавшим.
В этой красивой композиции Лотрек показал клоунессу отдыхающей в кулуарах цирка. Ша-Ю-Као сидит с в свободной и непринуждённой позе, широко расставив ноги, с опущенными и удобно сложенными руками - положение, очень подходящее для человека, которому необходимо расслабить утомлённую усиленными упражнениями мускулатуру.

Читать далее

Лотрек открыл для себя новые звезды - шотландскую певицу Сайсси Лофтюс, английскую танцовщицу Иду Хит и молоденькую пикантную алжирку Полер, написав очень любопытные портреты этой эстрадной певицы, которая, по сообщению "Випаризьен", "поет ногами, рассказывает руками, подчеркивает всем телом". "Полер, постойте хоть секунду спокойно, - останавливал ее Вилли. - Вы похожи на цветочек, которому хочется пипи".
Но больше всех притягивала Лотрека Иветт Гильбер. В марте, продолжая свою серию иллюстраций к песням, Лотрек сделал литографию для "Увядшего Эроса" Мориса Донне, песни, с которой Полер, эта "Сара Бернар парижских окраин", выступала в "Скала".

Навеки потомства вы лишены,
Привязанности мои,
Вижу, мужчины вам не нужны
В радостях вашей любви.



Иветт Гильбер совершенно покорила Лотрека, и он ходил за ней по пятам. Как всякий раз, когда он увлекался своей моделью, он не уставал наблюдать лицо, позы, поведение этой женщины с "профилем озорного лебедя-шутника", "которая исполняла свадебные песни на похоронные мотивы". Все модели Лотрека, которые он рисовал, писал или изображал на литографиях, были чем-то сродни друг другу, всех их он заставлял войти в свой мир. С Иветт Гильбер это было сделать легко, она была его "типажем".
Чем бы ни работал Лотрек - углем, кистью, литографским карандашом, - он проникал в душу своей модели, вживался в ее образ, изучал ее тело, лицо, ее выпирающие кости, подключичные и подмышечные впадины, ее длинные руки, шею, ее взбегающие брови, рыжий шиньон, остренький подбородок, ее вздернутый, словно он ловит капельки дождя, нос.

Читать далее

Еще один предмет его поклонения – самая знаменитая танцовщица «Мулен Руж» по имени Ла Гулю. Рассказами о длине ее ног и о том, насколько высоко она их задирает, питался весь полусвет Парижа. Ее партнером был Валентин Бескостный – уроженец России, тело которого было гибким, как у змеи. Когда Лотрека спрашивали, каких женщин он любит, он отвечал: «Тех, у которых в голове только две извилины. Одна отвечает за управление мужчинами, вторая –
за подчинение им». Ну и, конечно, она – рыжая Роза...
Ля Гулю (уроженка Эльзаса Луиза Вебер) стала подлинным украшением Мулен-Руж. Ей суждено было стать одной из самых знаменитых танцовщиц своего времени.





Она дебютировала в кабаре в 19 летнем возрасте в 1890 году. Очень скоро она становится самой яркой звездой “Мулен Руж”, его порочным и притягательным символом. По традиции монмартрских балов она получила кличку, Ла Гулю — Обжора. Потому что любила, подсев за столики к посетителям кабаре, вкусно поесть и выпить за их счет. Ла Гулю пользовалась оглушительным успехом, она была вульгарна, чувственна и пикантна.

Читать далее

Ни один художник в мире не вызывал таких нареканий в свой адрес, как Тулуз-Лотрек. Его называли скандалистом, ярмарочным шутом, карликом мировой живописи и последним монархом богемы. Благородный потомок французских королей на самом деле был скромным милым художником, который желал только одного: чтобы его полюбили женщины. Но как раз этого не могло случиться никогда. Трудно сказать, что нужно для того, чтобы стать гением. Удачно родиться? Удачно жениться? Или прожить крайне тяжелую жизнь? Анри де Тулуз-Лотреку из всех возможных вариантов достался третий.
У Лотрека было по крайней мере три серьезных увлечения за всю жизнь. Первая из первых – это танцовщица Джейн Аврил, молодая женщина с несчастным лицом и бирюзовыми глазами. Незаконнорожденная дочь путаны и аристократа, которая ввела моду на танцы без партнера. Мужчины поражались тому, как она вскидывает ноги, исполняя четкие па, – почти вертикально, в обе стороны. Анри не мог не купиться на такой талант. Толпа девок, среди которых она крутилась, называли ее Безумная Джейн. Ее считали чужой. Она разбиралась в картинах и книгах, у нее был хороший вкус. Ее утонченность, изысканность, культура – одним словом, «одухотворенность» – выделяли Джейн среди товарок по «Мулен Руж», которые, как водится, ненавидели ее за это.


Джейн Авриль - ее звали также Ла Меленит - совершенно не походила на других танцовщиц и очень привлекала Лотрека. Она была незаконнорожденной дочерью итальянского аристократа и бывшей дамы полусвета Второй империи. В детстве она настрадалась от грубости своей матери, неуравновешенной и извращенной женщины, внешнее обаяние которой не могло скрыть даже от любовников ее раздражительный, жесткий характер. Эта бывшая кокотка была не в состоянии смириться с нуждой. Она то впадала в депрессию и у нее начиналась мания преследования, то приходила в возбужденное состояние и ее охватывала мания величия. Она вымещала на дочери свою неудачную жизнь, терроризировала ее, угрожая ей страшными наказаниями, если та вздумает пожаловаться соседям или закричать. Она посылала девочку по дворам петь и просить милостыню. Не выдержав, Джейн убежала из дома, и этот первый ее побег закончился в больнице Сальпетриер, в отделении Шарко, где ее лечили от нервного потрясения.

Читать далее