Книга вроде этой — этого Гримуара Саббатических Мистерий — не нуждается во введении лучшем, нежели прямая склонность сердца к Пути Магии. Ни единый жест, ни простой поклон или росчерк пера не в силах стать тем манящим знаком, что ведѐт в стены Королевского Искусства. Всѐ, что действительно нужно, дабы ввести искателя в суть этой работы — это врождѐнное родство душ, ибо лишь тогда широко распахнутся врата в этот уголок колдовства, лишь тогда гостеприимно откроется ход в сей Ночной Эдем.
Для тех из моих братьев и сестѐр по ремеслу, подлинное родство которых — в Искусстве, я добавлю и пару слов от себя о природе Магической Квинтэссенции — сути самого Пути и всего того, что должна вместить в себя эта работа. От всего сердца уверяю вас: Квинтэссенцию Магики не обрести путѐм сочетания чего-то внешнего, но единственно благодаря реализации еѐ внутреннего истока. Не обрести еѐ и в смешении системы с системой, веры с верой или практики с практикой; еѐ не найти в соединении «стихий» в их временно проявленных формах. Ибо Квинтэссенция обретается за пределами внешнего, дуалистического и материального проявления элементов. Еѐ единство неизменно как изначальная и внутренняя природа сущности колдовства, еѐ достижение есть еѐ реализация. Когда Таинство постигнуто, секрет Азота3, воистину, раскрыт. Алхимический процесс поиска питьевого золота через растворение и объединение всей материи должен рассматриваться как празднество Духа, обретающего самопознание через изменения в Становлении, как мистическая любовная игра, в которой любящий и любимый видятся единым. Будет мудрым счесть Квинтэссенцию неделимой монадой Магики, семенем первичного Гнозиса, присущего магу. Из этой невыразимой целеустремлѐнности — беспримерного сердца собственной целостности мага — длани креста элементов простираются на всю Вселенную: так проявляются бесчисленные пути систем, убеждений и уровней практики. Когда таким образом постигается Квинтэссенция, тайное око Ведающего может созерцать свою всепроникающую силу во всѐм разнообразии и множестве; непостижимый идеал отклоняет своѐ выражение в великое множество сторон сразу, и каждый из этих путей может быть признан, куда бы он ни отклонялся. Владеющие этой тайной вольны скитаться по бесчисленным царствам ума и материи, использовать язык и облачение всякой земли и поэтики, которую населяют. Ибо, если сущность известна, всѐ на свете становится еѐ проводником. Переходя к алхимии веществ и минералов, тайну Магической Квинтэссенции можно понимать как прямое постижение из источника, который порождает, поддерживает и оживляет все элементы Проявленного. Именно те адепты алхимии, что растворяют и объединяют элементы с элементами, и примут, возможно, мои сердечные уверения как искусное средство для созерцания проявленных форм и свойств, как метод единой силы, которая проявляется при овеществлении всякой материи. Кроме того, наша тайна может быть сформулирована и понята как духовный ключ, позволяющий каждому шагу и каждой вехе на пути подавать свой голос — оракул своего Духа — и через это даровать верное средство приобщения к Странствующим Магам и Богам Места. Знание этого позволяет считать, что мы, обручѐнные с Королевским Искусством, мудростью Племени ведьминой крови и древнего культа, придерживаемся единого убеждения, где бы мы ни находились: так называемой «Веры под пятой Скитальца». Как наш предок Каин, первородный Искусник, мы скитальцы в вечном изгнании, и в каждом нашем неповторимом шаге заключена вся полнота Эдема, чистого от его начала, постоянного в самораскрытии: проявленного царства Магической Квинтэссенции.

Что же до самой Азоэтии... Со времени еѐ первой публикации в мае 1992 года многие спрашивают о еѐ мирской истории, о том, что послужило вдохновением для еѐ создания, и о еѐ месте в контексте магических и инициатических традиций. Для книг, подобных этой, фолианту Древнего Культа и тайны, нашѐптанной во сне, нет простой или единственной верной истории. По первоначальному замыслу Азоэтия должна была явить Великий Гримуар — мифическую формулу Магического Искусства, которую все другие гримуары и руководства, по всей видимости, скрывают завесой. Но сама по себе эта книга — всего лишь ещѐ одна завеса, — хотя, быть может, чуть более близкая к святая святых. И вот, по воле богов это — защитный покров для всякого воистину предначертанного стремления, иконостас Слова и Образа, чрез который да воссияет сверкающий луч Инициации, пронзая его, дабы воспламенить испытанное сердце Искателя.
Кроме того, Азоэтия задумывалась как основа моей собственной магии — первое оккультное описание, заключающее в себе сумму моих колдовских достижений от рождения до зрелости, которая обретала законченную форму от апофеоза моего формального посвящения до Саббатического Пути. Таким образом, в свете инициатического видения Магического Искусства как отпрыска ведьмовской крови предполагалось, что в этом гримуаре следует создать обобщѐнную редакцию Саббатической Традиции — дабы воплотить Силу, передающуюся в знаниях: воздеть ведьмовской посох4 Книгой об Искусстве. Учитывая подобные намерения, будет нелишним заявить, что в новой редакции я стремился сохранить целостность и юношескую непосредственность оригинала, однако позволил себе переработку и поправки, чтобы воздать должное озарению, воплощѐнному в этой работе в ее первоначальном замысле. Кроме того, я внимал советам сновидений, приходивших во время перепрочтения. Сейчас, как и тогда, работа проходила под водительством и опекой духа-покровителя Гримуара. Отмеченная именем этого Демона, настоящая редакция проложит читателю куда более прямую стезю в тайны азоэтического колдовства. Что до последнего намерения, создания исправленного пособия по Саббатическому Ремеслу, существует ясная история, генеалогия формальных посвящений: путь духовной преемственности, раскрывающий прямую передачу от практика к практику, от поколения к поколению. Прежде всего, история эта может быть рассказана живущими, как память о собственном опыте и опыте товарищей по посвящению. Кроме того, там, где живые встречаются с умершими, она может воплощаться в устных преданиях — в часто повторяющихся рассказах о прежних хранителях и хранительницах Искусства. Выходя за рамки нашей памяти и устной традиции, эта история, наконец, сливается со временем мифическим, — и далее — с Неведомым Часом Чародейства, мигом «подлинной полуночи» за пределами времени. Эта мистическая пора есть великий источник магического пути, каждое мимолѐтное мгновение приближает еѐ. Покуда живы истории и родословные, истинный искатель Пути должен пересечь рубеж Вчера и Завтра. Настоящее должно быть осознано как корень всех сил.
Практика моей собственной линии и других подобных Ведовских Традиций изменяется от человека к человеку и от эпохи к эпохе, приспосабливаясь по необходимости или по наитию. Отклоняясь от поколения к поколению, направление Пути изменялось по мере того, как менялись они. Но сила его — в его настоящем, не в прошлом, не в будущем, но ныне и присно. Сочетая то, что было изучено и получено, с тем, что возникает из личного озарения, каждый практик привносит свои неповторимые изменения. Чем больше проходит времени, тем больше крепнет самосознание линии преемственности: она обретает мудрость в своих алхимических трансформациях. В этой редакции Пути изложено искусство Трансцендентального Колдовства, скромные, но могущественные практические средства, методы чародейства — доисторические заклятия «куриного бога5, узелков на верѐвке и ведьминой бутылки»6, — способные сочетать земной прагматизм Необходимости со звѐздным вдохновением Мистики. Учитывая сии немногочисленные советы и рецепты, да овладеет Искатель пребывающей в нѐм Квинтэссенцией. Нося в сердце неповторимое семя Гнозиса, да получит он ныне полной горстью всѐ то, что даруется здесь. Так, вдохновлѐнный сутью и подготовленный материей, да станет ныне сей Путь его собственным! Коль ты призываешь богов и они отвечают тебе, кто смеет помешать тебе или оспорить целостность твоего пути?




2.


3.