В 1999 году в Санкт – Петербурге, в издательстве «Наука» вышла книга Г.Г. Костева «Военно–морской флот страны (1945 - 1995»)
В ней он пишет о Главном штабе ВМФ и пяти начальниках ГШ ВМФ при главкоме Адмирале Флота Советского Союза С.Г. Горшкове (стр.280 – 284) :
- Адмирале В.А. Фокине (1906 – 1964),
- Адмирале Ф.В. Зозуле (1907 – 1964),
- Адмирале флота Н.Д. Сергееве (1909 – 1999),
- Адмирале флота Г.М. Егорове (1918),
- Адмирале флота В.Н. Чернавине (1928).
Главный штаб ВМФ – орган, который «питает» всю флотскую жизнь идеями, рекомендациями, теорией использования родов сил флота, а главное – непосредственно обеспечивает строительство флота и управление всеми его силами.
По – разному сослуживцы оценивают деятельность адмиралов в должности начальника ГШ ВМФ, отмечая при этом наиболее сильные стороны каждого из них.
И все же Федор Владимирович Зозуля и Николай Дмитриевич Сергеев как начальники ГШ, представляются мне особыми личностями (стр. 274).
Ф.В. Зозуля, И.Д. Елисеев, Н.Д. Сергеев. В жизни редко встречается такое удачное и гармоничное сочетание личных и служебных качеств, какими обладали эти три военачальника (стр.279).
Н.Д. Сергеев был блестящий оператор, исключительно коммуникабельный человек. Он очень умело защищал флот от нападок «континентальщиков». Думается, это хорошо видел и знал С.Г. Горшков, что, вероятно, сыграло немаловажную роль при решении о назначении Сергеева на должность начальника ГШ ВМФ после смерти Ф.В. Зозули (стр.280).
С 1964 по 1977г., более 13 лет, Н.Д. возглавлял ГШ ВМФ.
Все, кому довелось служить рядом с Н.Д. Сергеевым, отзываются о нем только положительно, как о человеке и руководителе. (стр.281).
Исключительная трудоспособность, такт, мудрость, высокое умение слушать людей терпеливо, внимательно, будь то матрос, молодой лейтенант или высокое должностное лицо.
И еще надо добавить, что он не просто выслушивал или прочитывал присланное ему в письменном виде, но всегда выделял главное и никогда не забывал отреагировать строго в установленные им самим сроки.
С 1956 – 1964г. Н.Д. являлся начальником Оперативного управления, 13 лет – начальник Главного Штаба ВМФ. Итого – 21 год в Главном Штабе на главных должностях.
Н.Д. Сергеев всегда умело находил пути отстаивания интересов флота в условиях порой неприкрытой неприязни к флоту со стороны партийно-государственной номенклатуры. Умаление роли флота, пренебрежение к флоту можно было услышать на различных совещаниях из уст отдельных высоких, далеко не бездарных воинских начальников (не любили и не понимали флот Г.К. Жуков, Н. Хрущев).
Известен такой, в какой-то мере курьезный факт. Г.К. Жуков, находясь на переходе морем из Севастополя в Югославию, дал в адрес начальника ГШ ВМФ телеграму с требованием незамедлительно изъять из корабельного устава «нелепую терминологию»: не называть более лестницу трапом, окна – иллюминаторами, кухню – камбузом. Телеграмму получил И.Д. Елисеев, Сергеев положил телеграмму в сейф. Жуков из похода вернулся уже не министром обороны, и моряки остались при своей специфической терминологии.
Донимал флот и маршал Советского Союза Бирюзов, требуя сокращения без всякой меры. И вновь спас Сергеев логикой мышления, умными, тактичными возраженияи, неторопливой реакцией на «континентальные» доводы.
Но, справедливости ради, надо отметить, что не все армейские военачальники мыслили столь прямолинейно – сухопутно.
С пониманием относились к флоту Василевский, Рокоссовский, Малиновский, Гречко, генералы Батов и Петров, в чем была заслуга и начальника Главного штаба ВМФ20
С Н,Д, Сергеевым «легко служилось», - не раз говорили ушедшие уже на заслуженный отдых офицеры. Это, вероятно, от того, что у Н.Д., как и у Ф.В. Зозули, была удивительная способность разрядить сложную обстановку, снять скованность у докладывающих иногда шуткой, юмористической репликой. К Н,Д, Сергееву подчиненные шли на доклад с легким сердцем и даже с радостью. Знали, как бы ни была сложна обстановка, исполнитель документа будет понят правильно. И, если что не так, его тактично поправят. Даже в исключительно сложной и напряженной ситуации Н.Д всегда оставался доступным, сдержанным, рассудительным и, главное, доброжелательным к людям.
Кроме исключительного доверия к людям, хотелось бы отметить еще две черты в стиле работы адмирала флота Н.Д. Сергеева на посту начальника ГШ ВМФ.
Первая – это исключительная личная организованность. Никогда у него не было очередей в приемной, он всегда точно распределял время для бесед или выслушивания докладов. Сам лично никогда не опаздывал на любые проводимые им собрания, совещания, разборы и т.п. Появлялся только в назначенное время (стр. 283).
Вторая, поражавшая офицеров и адмиралов ГШ – это умение, возможно выработанное годами службы, а может, и данное свыше, мгновенно ухватить смысл, стержень написанного. И здесь же, уточнив сущность доклада, пометить аккуратно необходимые правки и даже исправить грамматические ошибки и опечатки своим каллиграфическим почерком.
И это при всем том, что рабочий день Н.Д длился 12 – 14 часов, объем просматриваемых материалов составлял не одну пухлую папку в день, подписываемые бумаги нередко отправлялись в самые высокие государственные органы и Вооруженных Сил, а за рабочий день приходилось принимать доклады от десятков офицеров и адмиралов.
Занимая высокие посты, Н.Д, имел и не терял уважение у своих однокашников по Военно-морскому училищу им. М.В. Фрунзе, стоящих значительно ниже на служебной лестнице, чем он (стр. 284).
«Опытный адмирал, мудрый начальник, блестящий оператор, прекрасный человек! - Вот только небольшая часть эпитетов, которые слышишь из уст морских офицеров всех рангов и званий. И характеру его можно позавидовать. Чем сложнее обстановка, тем деловитее и спокойнее бывает Сергеев. Казалось, иногда нужен «разнос», а он все стерпит, докопается до сути сам и втолкует другим, что надо исправить».
(Это сказано известным подводником, бывшим командиром гвардейской ПЛ «Л-3», капитаном 1 ранга П.Д. Грищенко, однокашником Н.Д. Сергеева, героем Балтики ВОВ) (стр. 284).
Досконально и квалифицированно были проработаны доклады Н.Д. Сергеевым «наверх»: главкому ВМФ, начальнику Генштаба и министру обороны.
Вспоминает Николай Дмитриевич:
«Более 13 лет я был начальником ГШ ВМФ, первым заместителем главнокомандующего ВМФ. Ни один из адмиралов в этой тяжелой должности не проработал так долго.
Главнокомандующим в эти годы был Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков. Работать с ним было интересно, но нелегко, так как он отличался очень большой требовательностью к себе и работе подчиненных.
Это был замечательный моряк, хорошо знающий морское дело и службу. Работали мы с ним в контакте, ко мне он относился очень доверительно. Будучи по природе оптимистом, я умел иногда разрядить сложную обстановку и снять накал, гнетущее напряжение в трудную минуту и даже вызвать порой улыбку на суровом лице главкома. Сергей Георгиевич это очень ценил, общение со мной ему помогало в работе.
Был такой случай: нужно было послать решение на утверждение министру А.А Гречко. Было два варианта. С.Г. Горшков решил послать свой вариант, который мне казался сомнительным, но он настоял на своем. Я, шутя, сказал: «Да, конечно, самолет, корова, гусь и большой начальник заднего хода не имеют». С.Г. засмеялся: «Как, как?» Я повторил. Но послал он все же свой вариант, который министр не утвердил.
Но при докладе на следующий день утром о его ошибочном решении я не напоминал. Составили новое решение, которое и было утверждено. Сергей Георгиевич ценил мою тактичность и очень доброе, уважительное отношение к нему.
«Как Вы, Николай Дмитриевич, говорите: «Любое задание надо выполнять всегда бегом и с радостью?» – с улыбкой говорил он.
Более 13 лет мы вместе решали порой очень серьезные и трудные вопросы по ВМФ.
Разногласия у нас были, но ссор, недоверия, обид – никогда. Он доверял мне, а я никогда не подводил его».
«Однажды курьезный случай произошел в кабинете главкома С.Г. Горшкова.
По окончании какой-то серьезной беседы, выходя из его кабинета, я выключил свет, как всегда это делал, выходя из своего кабинета. Сергей Георгиевич сидел за своим столом и очень удивился: «Николай Дмитриевич, что Вы делаете?» Я извинился, Сергей Георгиевич улыбнулся, что бывало с ним нечасто».
Министр Малиновский задает вопрос мне по телефону21
- Вы на Амурской флотилии служили? Вы же мониторы хорошо знаете?
- Еще бы!
(Я командовал отдельным дивизионом мониторов на Амуре. Очень хорошие были корабли. 12 пушек, 130 –ка была, хорошая броня, 4 башни с центральной наводкой. Линкор речной!
С Коневым я там встречался, который прибыл командовать Отдельной Дальневосточной армией. С нами он ходил на высадку десанта. Я показал, как наши корабли взаимодействуют с пехотой. Мы брали на каждый монитор по 7 танков. Водоизмещение около 1,5 тысячи тонн. 140 человек экипаж. Когда их резали (при Хрущеве), говорят, рабочие завода плакали.)
Малиновский: «Какой дурак их порезал?»
- Товарищ министр, я не могу доложить, я в это время в Москве не служил. Был на Беломорской флотилии. Но думаю, что это общая линия была. А что с ними тогда нужно было делать?
- Китайцам надо было передать.
- А если бы мы это сделали? Потом же наступила пора, когда мы с ними испортили отношения.
- Так вот, вы мне разберитесь, пожалуйста, кто это сделал.
Потом Горшков ему докладывал
«Однажды, когда я был уже начальником Главного штаба ВМФ, ко мне в
кабинет пришел контр-адмирал А.М. Гущин. На Амурской флотилии – начальник штаба отряда, он был один из тех, кто при аресте в 1938г. «донес» на других по принципу: «назвал всех лучших, чтобы не поверили», - как объяснил он потом. «А почему же ты не назвал Н.И. Федосова?» «Пожалел – у него двое детей, а у Вас их нет» Из-за этого Гущина я восемь месяцев находился под следствием в тюрьме Хабаровска, умерла мама в 1938г., переживая и не веря, что ее сын – «враг народа». И этот человек пришел ко мне с просьбой подписать заявление о его ходатайстве присвоить ему звание Героя Советского Союза (за его службу на Черном море в последние годы Великой Отечественной войны).
- Слушай, говорит, Коля. Я думаю, что ты мог бы мне помочь стать Героем Советского Союза за высадку десанта.
- Я ему: с величайшим удовольствием дал бы тебе по физиономии. Я ведь знаю, что ты в пьяном виде швартовался тогда. Ты не мог даже корму пришвартовать. Знаешь, как тяжело было десанту высаживаться. Ты же не помнишь этого. (А он всегда любил здорово выпить.) Как ты мог придти ко мне после того, как столько зла мне причинил? Мать умерла, я восемь месяцев ни за что отсидел в тяжелейших условиях. Из-за тебя столько людей пострадало! Уходи, чтоб я больше тебя никогда не видел!
Он не обиделся даже.
Приход этого человека навеял грустные воспоминания 37 – 39 годов.
Пробыл я на Амуре 8 лет. Многие командующие при мне сменились: Исаков, Казацкий – Руднев, Октябрьский , Головко.
Правда, 8 месяцев из этих 8 лет я пробыл в другом «министерстве» – в тюрьме Хабаровска.
Репрессировали меня в июле 1938 года. Я ничего на себя и на других не написал. Сказал: «Погибну, мучайте, но ничего не напишу!».
Инкриминировали все. Расстрелять можно было раз десять. Нас предупредили: «Да мы вас до конца сентября всех расстреляем», «успокоили»!
Расстреляли многих. Не расстреляли тех, кто держался: А.И. Цибульского, М.И. Антонова (был потом начальником отдела кадров ВМФ, контр-адмиралом), Польского Юрия Андриановича. Я считаю, что просто не успели до нас добраться. Меня даже не исключили из партии и потом вернули мне мой партбилет.
«Еще один случай – тоже в моем кабинете – начальника Главного штаба ВМФ% Пришел на прием следователь, один из тех, кто работал в 1938 – 39гг. в Хабаровске (фамилию его не помню). Он меня допрашивал в тюрьме, был ко мне «более снисходителен», чем к другим, вероятно, понимая мою невиновность, но исполнял свой долг, требовал, чтобы я подписал «документ признания». Удар сапога по щиколотке давал себя знать мне всю жизнь. Одиннадцать дней я простоял в карцере, когда вышел, из ног каплями проступала кровь. И этот человек пришел с просьбой, чтобы я подтвердил письменно, что он меня не бил во время допросов. Я не стал с ним разговаривать, а посоветовал ему обратиться к контр-адмиралу М.И Антонову., Ю.А. Польскому, капитану 1 ранга Федорову Л.С. и другим, здоровью которых он принес много больше вреда».
« Однажды позвонил мне (фамилию не помню) из Министерства иностранных дел, когда я в звании адмирала был начальником ГШ ВМФ: «Товарищ вице-адмирал, у меня к Вам поручение…» «А почему Вы называете меня вице-адмиралом?» «А разве Вы не вице-адмирал?» «Нет». «Но будете, конечно». Я поинтересовался на следующий день, кто же это за ответственный работник, который не разбирается в морских званиях».
16 июня 1965 года я получил звание «адмирал». Офицер-оператор принес мне на подпись два документа – вице-адмиралу Н.Д. Сергееву. Одобрив текст первого документа, я аккуратно зачеркнул «вице». Офицер покраснел, растерялся, вспомнив, что я уже ношу погоны полного адмирала, а на втором документе тоже стояло «вице-адмиралу». Он стал извиняться. Я, шутя, спросил: «За что вы меня разжаловали?» и, зачеркнув опять «вице», передал оба документа офицеру, улыбнулся и добавил: «Привыкайте!»
Мы встречали Новый год (1974г) в санатории ВМФ г. Солнечногорска с разрешения главкома, Адмирала Флота СССР С.Г. Горшкова в его номере – квартире№1 (он разрешил своим помощникам по службе останавливаться в этом номере на дни отдыха, когда не занимал этот номер сам).
В комнате стояла наряженная елка, за большим новогодним столом собрались адмиралы с женами. Одним из тостов в этот вечер было мое предложение с 1 января бросить курить. Адмирал флота Н.И. Смирнов сказал: «Почему с 1 января? Лучше с сегодняшнего вечера!» Так и решили, бросив сигареты за елку. На следующий день звонит по телефону жена Н.И. Смирнова - Римма Михайловна: «Нина Степановна! Николай Дмитриевич не курит?» Она говорит: «Ходит сердитый, видно, мучается, но ни одной сигареты не закурил». Римма Михайловна говорит: «А мой Николай Иванович пошел в туалет, а из-под двери идет дым».
«Однажды я вошел в кабинет Н.И. Смирнова (наши кабинеты были недалеко друг от друга) обсудить какой-то вопрос. Вижу, в пепельнице на столе две сигареты, одна еще дымится. Лицо у Николая Ивановича стало пунцовым: мы ведь дали слово больше не курить. Я сделал вид, что не заметил его смущения. Нажал кнопку звонка, вошел адъютант Николая Ивановича Швейкин. Я обратился к нему: «Разве Вы не знаете, что Ваш начальник больше не курит? Зачем же Вы разрешаете в его кабинете курить? Уберите, пожалуйста, пепельницу с его стола». Швейкин улыбнулся, взял пепельницу и вышел из кабинета. Не говоря больше об этом, мы занялись деловыми вопросами. Позже я узнал, что Николай Иванович Смирнов курить не бросил».
«Это было на корабле, когда с маршалом А.А. Гречко мы направлялись на Север – на Балтику в 1974г. Андрей Антонович на палубе предложил мне сигарету из своего портсигара. Я сказал, что бросил курить. Он не поверил, зная, что я всегда много курил. Я решил не портить отношение с маршалом, взял предложенную им сигарету, затянулся, как бывало раньше, сморщился закашлял. Он поверил: «Действительно, бросил? Противно? Бросай ее за борт.» Это была единственная и последняя сигарета, которую я прикурил после данного слова – не курить»
Косыгин Алексей Николаевич (1904 – 1980г)
1. Косыгин и его поколение оставили богатейшее и непреходящее наследство: экономическую оборонную мощь, современную науку, образованный народ, кадровый запас. В наших домах, заводских цехах – свет и энергия тех электростанций, которые воздвигались при Косыгине. При нем, кстати, начиналось и строительство Бурейской ГЭС, которая вошла в строй действующих лишь в 2003 году, первая за последние 15 лет.
Вот с того, косыгинского расчета и предвидения будущего страны образовался экономический фундамент сегодняшней России, в том числе и топливно-энергетический комплекс – опора страны и надежда на ее возрождение22.
2. Статья «Вызывал Косыгин» была напечатана в 1994 г – в год 90 летия А.Н. Косыгина.
(Встреча адмирала флота Н.Д. Сергеева с Председателем Совмина по служебным делам).
3. Н.Д. Сергеев:
«А.Н. Косыгин обладал истинно государственным умом, быстро схватывал суть проблем и трудностей, которые возникали в ВМФ. Скрупулезно вникал в них и всегда помогал разрешению, давал четкие конкретные поручения министрам, предприятия которых обеспечивали флот всем необходимым»
Летом 1987г. на флоте я встретился с адмиралом флота Н.Д. Сергеевым, который побывал на эскадре24.
Николай Дмитриевич возглавлял ГШ ВМФ в 1964 – 77 годах. Он обладал бесценным опытом службы в крупных штабах. С 1956г. руководил Оперативным управлением ГШ ВМФ и находился в центре всех событий того времени.
Тонкое понимание сути деятельности высших штабов, их увязки с поставленными руководством страны задачами, а также природный такт в сочетании с высокой требовательностью и завидной работоспособностью выдвинули его в число наиболее авторитетных соратников С.Г. Горшкова. Он обеспечивал руководство флотом в период Карибского кризиса (1962г), развертывание боевой службы при проведении оперативно-стратегических учений («Океан» в 1970г. и др.)
Во время встречи я услышал от него множество полезных советов по оперативной работе на современном этапе.
Из статьи25 адмирала флота Н.Д. Сергеева «Мастера рождаются в походе».
«Современный боевой корабль, - пишет в своей книге «Морская мощь государства» главнокомандующий ВМФ адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков, - это сложнейшее сочетание технических устройств, систем и комплексов, являющихся самыми последними достижениями науки, инженерной мысли и производства.
Это ядерная энергетика, газовые и паровые турбины с большой удельной мощностью, стратегические и оперативно – тактические ракеты, самонаводящееся подводное оружие, автоматическая артиллерия, техника, обеспечивающая комплексную автоматизацию процесса управления, сложнейшие гидроакустические и радиолокационные комплексы и др.».
Почти вся эта сложнейшая техника, как правило, находится в ведении мичманов. Чтобы она работала безукоризненно, ее надо досконально изучить самому и научить этому подчиненных. Решение проблемы зависит не только от командирских навыков, но и от других специальных знаний.
Достаточную теоретическую базу они получают в школе мичманов и прапорщиков флотов. Однако основная учеба мичманов проходит на корабле, в дальних продолжительных походах, при непосредственном обслуживании боевой техники и вооружения.
И тут успех учебы мичманов зависит от многих слагаемых: от их общеобразовательной подготовки и умения работать самостоятельно, от корабельной организации службы и контроля за учебой со стороны командиров групп, батарей, дивизионов, боевых частей и начальников служб.
В основной массе корабельные мичманы имеют среднее или среднетехническое образование. Теперь на кораблях можно встретить немало мичманов с инженерными дипломами.
Тот командир подразделения, который заинтересован в быстрейшем становлении и работе специальных знаний своих помощников, сделает все от него зависящее, чтобы помочь, содействовать их росту.
Верна народная мудрость, которая гласит: мастера может породить только мастер. Состязания на лучшего специалиста корабля, соединения, экзамены на мастера боевой квалификации могут проходить именно во время плавания. Они доступны, позволяют увлечь и охватить все категории личного состава, в том числе и мичманов. Готовясь к ним, каждый видит себя победителем. В итоге выигрывают все. Цель – рост мастеров военного дела. Важно, чтобы рост их был постоянным. Надо стремиться, чтобы каждый мичман боролся за это звание. Но нужны мастера, а не проценты, чтобы не было на одном корабле - густо, а на другом – пусто.
При этом, разумеется, борьбу за рост мастеров боевой квалификации ни в коем случае нельзя превращать в кампанию.
Мастер – звание слишком почетное и высокое, и мы не можем допустить даже малейшей его дискредитации.
Флот наш крепнет, растет его могущество.
Вместе с флотом растут и мужают в походах военные моряки – верные сыны и патриоты Отечества
Адмирал флота Н.Д. Сергеев.
Сергеева Н.С «Жизнь, отданная флоту», М., 2005, Часть II
