Bogdan_Rosa все записи автора

Татьяна Дмитриевна Ларина, в замужестве княгиня N — главная героиня романа «Евгений Онегин». Эталон и пример для бесчисленных женских персонажей в произведениях многих русских писателей, «национальный тип» русской женщины, пылкой и чистой, мечтательной и прямодушной, стойкого друга и героической жены.



Имя «Татьяна», выбранное поэтом для своей героини, позже стало чрезвычайно популярным, во многом, и благодаря этой книге. Однако в начале XIX века оно считалось «простонародным», старомодным, и Пушкин даже специально оговаривает: «Впервые именем таким / страницы нежные романа / мы своевольно освятим». Сначала, как свидетельствуют черновики, он думал назвать ее «Наташа» (Набоков комментирует: «В черновике строфы (2369, л. 35) вместо имени Татьяна Пушкин пробовал для своей героини имя Наташа (уменьшительное от „Натальи“), Было это за пять лет до его первой встречи с будущей женой Натальей Гончаровой. „Наташа“ (как и „Параша“, „Маша“ и пр.) по сравнению с „Татьяной“ имеет значительно меньше возможностей рифмовки („наша“, „ваша“, „каша“, „чаша“ и несколько других слов). Это имя уже встречалось в литературе (например, „Наталья, боярская дочь“ Карамзина). У Пушкина Наташа появляется в „Женихе, простонародной сказке“ в 1825 г. (см. гл. 5, сон Татьяны) и в конце того же года в „Графе Нулине“»). Примерно треть упоминаний о ней — как о «Тане» (Набоков пишет: «Уменьшительное имя появляется в романе впервые после одиннадцати упоминаний полного (Татьяна). Няня разбивает лед отчужденности, обращаясь к девушке как к „Тане“ трижды в строфе XVII, один раз в строфе XVIII и один раз в строфе XXXV. С этого момента Пушкин назовет ее „Таней“ тридцать три раза, что в сумме для всей поэмы составит тридцать восемь, то есть одну треть от частоты обращений „Татьяна“»).


Внешность. Поэт противопоставляет темноволосую Татьяну прекрасной златокудрой и румяной Ольге: «никто б ее назвать прекрасной не мог». Татьяна не привлекает ни красотой, ни румяной свежестью (2, XXV), имеет «бледный цвет и вид унылой» (4, XI). Когда она приезжает в Москву, местные барышни находят её «что-то странной, / провинциальной и жеманной, / и что-то бледной и худой, / а впрочем, очень недурной» (7, XLVI), при появлении в театре «не обратились на нее ни дам ревнивые лорнеты, ни трубки модных знатоков».


Характер и манеры: в начале книги нам представлена застенчивая барышня-подросток. Она «дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива», не умеет ласкаться к родителям, «и часто целый день одна / сидела молча у окна» (2, XXV), задумчива. Мотив необщительных детей был распространен в романтической литературе (Владимир Набоков. Комментарий к роману «Евгений Онегин»). По описанию Ленского, она «грустна и молчалива, как Светлана» (персонаж баллады Жуковского). Позже Пушкин упоминает «ее рассеянную лень» (7, XLIV).

По прошествии нескольких лет, замужняя дама Татьяна взрослеет и кардинально меняется: «Она была нетороплива, / Не холодна, не говорлива, / Без взора наглого для всех, / Без притязаний на успех (…) Всё тихо, просто было в ней, / Она казалась верный снимок / Du comme il faut…» (8, XIV). «Никто б не мог её прекрасной / Назвать; но с головы до ног / Никто бы в ней найти не мог / Того, что модой самовластной / В высоком лондонском кругу / Зовется vulgar» (8, XV). Теперь это равнодушная княгиня, неприступная богиня роскошной царственной Невы.

Занятия. Барышня Татьяна не занимается традиционными девичьими занятиями — не вышивает, не играет в куклы, не играет со сверстницами в горелки и подвижные игры, зато любит слушать страшные рассказы няни Филипьевны. «Татьяна верила преданьям / Простонародной старины, / И снам, и карточным гаданьям, / И предсказаниям луны. / Её тревожили приметы» (5, V). Возможно, отличается бессоницей, поскольку встает ещё затемно и встречает восход. «Предупреждать зари восход», как это делала Татьяна, было поведением романтическим (Владимир Набоков. Комментарий к роману «Евгений Онегин»). Неоднократно упоминается ее любовь сидеть молча у окна (Сидела молча у окна. — Гл. 3, V, 3-4: «…молчалива… / Вошла и села у окна»; гл. 3, XXXVII, 9: «Татьяна пред окном стояла»; гл. 5, I, 6: «В окно увидела Татьяна»; гл. 7, XLIII, 10: «Садится Таня у окна»; гл. 8, XXXVII, 13-14: «…и у окна / Сидит она… и все она!..»). Как отмечает Набоков, «селеноподобная душа Татьяны постоянно обращена к романтической уединенности, окно становится символом тоски и одиночества».

Книги. Её главное занятие — чтение: «Ей рано нравились романы; / Они ей заменяли всё; / Она влюблялася в обманы / И Ричардсона и Руссо» (2, XXIX). В круг её чтения входят книги Ричардсона «История сэра Чарльза Грандисона» и «Кларисса» (очевидно в выхолощенном французском переводе аббата Прево), Руссо «Новая Элоиза», Мари Софи Ристо Коттен «Матильда» (Коттен. Пушкин. Исследования и материалы), Юлия Крюднер «Валери, или Письма Гюстава де Линара к Эрнесту де-Г», мадам де Сталь «Дельфина», Гете «Страдания юного Вертера». По мнению комментаторов, это характеризует иронично-критическое отношение Пушкина к чтению провинциальных барышень. Это книги добайроновского периода, особенно сентиментальные эпистолярные романы XVIII века. Набоков, анализируя любимые романы Татьяны, отмечает, что их героини остаются такими же верными своим мужьям, как позже Татьяна своему. Он также обращает внимание на «чувство едва ли не патологического уважения и своеобразную экзальтированную сыновнюю любовь, которую испытывают юные герои этих произведений к зрелым и необщительным супругам молодых героинь». Также она читает сонник Мартына Задеки. Книги оказывают сильное влияние на ее поведение.

Язык. Ларина, как представительница дворянского сословия, плохо говорит по-русски, переписку ведет на французском языке. «Она по-русски плохо знала, / журналов наших не читала, / и выражалася с трудом / на языке своем родном» (III, XXVI). Тем не менее, по выражению Пушкина — «Татьяна (русская душою)».


Возраст. Сколько точно лет Татьяне — в романе не названо. В первый раз её возраст упоминается словом «отроковица» (3, XII). Есть версия, что момент первого появления в романе Татьяне 13 лет, поскольку в романе есть строки «Уничтожать предрассужденья, / Которых не было и нет / У девочки в тринадцать лет!» (4, XIII), не имеющие точной привязки к конкретному лицу. Но традиционно принято считать, что она была старше. Вероятно, она родилась в 1803 году, так как роман начинается в 1819 году, а летом 1820-го ей было 17 лет. Это явствует из письма автора Вяземскому 29 ноября 1824 г. в ответ на замечания относительно противоречий в письме Татьяны Онегину: «…письмо женщины, к тому же 17-летней, к тому же влюбленной!». По версии Баевского (Баевский В. С. Время в «Евгении Онегине» // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1983. — Т. 11. — С. 115—130.), она старше: во-первых, поскольку стремительный увоз ее на ярмарку невест сигнализирует о том, что Татьяна уже выходит из брачного возраста, а во-вторых, поскольку она бы не сумела занять такое видное место в свете и вызвать преклонение других дам, если бы была всего 20-летней (и особенно 16-летней, в случае 1-й версии).

Социальное положение. Ларина — провинциальная барышня, её покойный отец — бригадный генерал (бригадир). Ларины жили в господском доме, состоящем по меньшей мере из 20 комнат, имели обширные земельные угодья, парк, цветник, огород, конюшни, скотный двор, поля и т. д. Вероятно, им принадлежало около 350 десятин (1000 акров) земли, что считалось небольшим поместьем для этой области, и около 200 крепостных крестьян, не считая женщин и младенцев (Владимир Набоков. Комментарий к роману «Евгений Онегин»). От деревеньки ехать до Москвы — семь суток «на своих», не на почтовых.

Муж — «важный генерал» («толстый этот генерал», «холоднокровный генерал» (в декабристской строфе)), князь N, друг и родственник Онегина, «в сраженьях изувечен» и его за то «ласкает двор». К моменту его возвращения они женаты около двух лет и живут на набережной Невы, где обычно располагаются дворцы высшей аристократии. Расхожее представление, в том числе у Достоевского, что он был «старик». Однако «если в черновике строфы LIV главы 7-й (ПД № 838, л. 74 об.; VI, 462)) и в полубеловике (ПД № 157, от 4 ноября 1828 г.; VI, 618)) муж Татьяны — „[толстый] старый генерал“, то в болдинском варианте бывшей 9-й (ныне последней) главы романа Пушкин его омолодил, сделав почти ровесником Онегина и единомышленником его во „мненьях“: „С Онегиным он вспоминает [Затеи, мненья прежних лет] [Друзей, красавиц прежних лет] Они смеются…“ ((гл. 8, строфа XXIII; VI, 626))» (Дьяконов И. М. Об истории замысла «Евгения Онегина», Пушкин: Исследования и материалы). Очевидно это достаточно молодой или среднего возраста мужчина, участник (судя по ранениям) войны 1812 года.


История

Впервые Татьяна появляется во 2-й главе (XXIV). (В предисловии к отдельному изданию первой главы Пушкин указывает, что начало событий романа совпадает с концом 1819 года). Её младшая сестра Ольга — предмет страсти онегинского соседа Владимира Ленского, через которого в дом Лариных попадает Онегин. На обратном пути из поместья оба приятеля обсуждают сестер (3, V), и Евгений удивляется, что Владимир, будучи поэтом, влюбляется в скучную Ольгу, а не в меланхоличную Татьяну. Далее мысли его не заходят, в то время как у Лариных начинают судить-рядить, и прочат его в женихи Татьяне. «Пора пришла, она влюбилась». Начитавшись любовных романов, девушка воображает Онегина их героем и пишет ему любовное признание «Я к вам пишу — чего же боле? Что я могу ещё сказать?…» (III, «Письмо Татьяны к Онегину»). Через несколько дней после получения письма Онегин приезжает к ним в поместье, находит девушку в саду и делает ей выговор (4 глава, начало).


5 месяцев спустя, в Татьянин день, на именины Лариной, Евгений и Владимир приезжают к ним в гости, причем до свадьбы с Ольгой остается всего пару недель. Накануне на святках (25 декабря — 5 января) суеверная Татьяна гадает (5, Х), и ночью с 5 на 6 января ей снится сон про лес и медведя, который оборачивается Евгением. Этот большой медведь оказывается «Онегину кумом, точно так же, как по-медвежьи толстый генерал, муж Татьяны, появляющийся в восьмой главе, оказывается онегинским родней и другом». На именинах Онегин, разозленный тем, что Ленский притащил его с собой, флиртует с Ольгой, что влечет за собой вызов на дуэль (5, XLV). После убийства Ленского, отъезда Онегина, а затем и свадьбы Ольги с уланом, скучающая Татьяна забредает в опустевшее поместье Онегина (6, XV). Там она начинает читать его книги, в частности, Байрона, и её посещает ужасающая мысль о предмете своей страсти — «Уж не пародия ли он? Москвич в Гарольдовом плаще…» (6, XXIV). Мельком упоминается, что она отказала искателям своей руки — Буйнову, Ивану Петушкову, гусару Пыхтину. Примерно год спустя после дуэли, зимой, мать-старушка везет Татьяну в Москву на ярмарку невест. Они останавливаются у кузины Алины в Харитоньевском переулке (бывший адрес самого Пушкина). На балу её замечает «какой-то важный генерал», «толстый этот генерал» (7, LIV), который берет её в жены.


Вернувшись из путешествия осенью 1824 года, Онегин возвращается в свет, где видит позврослевшую Татьяну в малиновом берете (8, XIV), которая замужем около 2 лет за важным генералом, князем, другом и родней Онегина. «Ужель та самая Татьяна?» (8, XX). Он влюбляется безумно в светскую даму, которая вежливо его игнорирует. Ослабевший, он пишет письмо: «Но чтоб продлилась жизнь моя, / Я утром должен быть уверен, /Что с вами днем увижусь я» (8, «Письмо Онегина к Татьяне»). Затем он засыпает её кучей писем, на которые все нет ответа. При встрече в свете она сурова и окружена крещенским холодом, на лице лишь след гнева. Это происходит зимой, Онегин надолго запирается в своей квартире, а когда наступает март, нежданно приезжает к Татьяне и застает её плачущей над своим письмом. «Но я другому отдана; Я буду век ему верна», говорит она. Татьяна удаляется, Онегин застывает в одиночестве и слышит звон шпор входящего мужа.


Прототипы и версии

Одна из барышень Тригорского (А. Н. Вульф записал в дневнике в 1833 г.: «…я даже был действующим лицом в описаниях деревенской жизни Онегина, ибо она вся взята из пребывания Пушкина у нас, „в губернии Псковской“. Так я, дерптский студент, явился в виде геттингенского под названием Ленского; любезные мои сестрицы суть образцы его деревенских барышень, и чуть не Татьяна ли одна из них» (Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 421).) (Гофман М. Л. Из пушкинских мест. Пушкин и его современники: Материалы и исследования), например, Керн, Анна Петровна (Из воспоминаний Е. Е. Синициной: «Чрез несколько лет встретила я в Торжке у Львова А. П. Керн, уже пожилою женщиною. Тогда мне и сказали, что это героиня Пушкина — Татьяна. „…и всех выше / И нос, и плечи подымал / Вошедший с нею генерал“. Эти стихи, говорили мне при этом, написаны про ее мужа, Керн, который был пожилой, когда женился на ней» (Там же. Т. 2. С. 83).) или Евпраксия Вульф. День именин Евпраксии приходится на Татьянин день 12 января. Но Ольга и Татьяна были обрисованы поэтом в Одессе, до его ссылки 1824—1826 годов. До этого он был в Михайловском в июле—августе 1817 г., когда «молодым Вульфам-Осиповым было 8—12 лет; в поле зрения Пушкина могла быть только Анна Николаевна Вульф, но трудно найти женщину, характерологически менее похожую на Татьяну Ларину» (Дьяконов И. М. Об истории замысла «Евгения Онегина», Пушкин: Исследования и материалы).

Сестры Раевские, в том числе жена декабриста Волконская, Мария Николаевна. Однако «они не были „уездными барышнями“, да и по многим другим причинам никто из них не подходит к Татьяне 2—6-й глав». Тем не менее Волконская может служить примером стойкости Татьяны из 2-й части (Дьяконов И. М. Об истории замысла «Евгения Онегина», Пушкин: Исследования и материалы).


Воронцова, Елизавета Ксаверьевна. В условном языке разговоров и переписке с Александром Раевским Пушкин, видимо, именовал «Татьяной» какую-то близкую ему женщину (высказывалось предположение, что именно Воронцову, что Лотман считает сомнительным). С версией о Воронцовой согласен Губер: он основывается на предположении, что характер Онегина основывается на Раевском, возлюбленном Воронцовой, таким образом, Воронцова оказывается «Татьяной».

Авдотья Норова, влюбленная в Чаадаева

Фонвизина, Наталья Дмитриевна, жена декабриста-генерала, была твердо уверена, что послужила прототипом. Ее второй муж, Пущин — друг Пушкина, был согласен с ней.

Сестра Пушкина Павлищева, Ольга Сергеевна — для Татьяны 1-го периода.


Черты Пушкина

Кюхельбекер пишет : «Поэт в своей 8 главе похож сам на Татьяну: для лицейского товарища, для человека, который с ним вырос и его знает наизусть, как я, везде заметно чувство, коим Пушкин переполнен, хотя он, подобно своей Татьяне, и не хочет, чтоб об этом чувстве знал свет» (Кюхельбекер В. К Путешествие. Дневник. Статьи).


Оценка критиками

Сам Пушкин в предисловии к отдельному изданию «Путешествия Евгения Онегина» пересказывает: «П. А. Катенин (коему прекрасный поэтический талант не мешает быть и тонким критиком) заметил нам, что сие исключение [главы], может быть и выгодное для читателей, вредит, однако ж, плану целого сочинения; ибо чрез то переход от Татьяны, уездной барышни, к Татьяне, знатной даме, становится слишком неожиданным и необъясненным. — Замечание, обличающее опытного художника. Автор сам чувствовал справедливость оного…».

Белинский пишет: «Татьяна — существо исключительное, натура глубокая, любящая, страстная. Любовь для нее могла быть или величайшим блаженством, или величайшим бедствием жизни без всякой примирительной середины. При счастии взаимности любовь такой женщины — ровное, светлое пламя; в противном случае — упорное пламя, которому сила воли, может быть, не позволит прорваться наружу, но которое тем разрушительнее и жгучее, чем больше оно сдавлено внутри. Счастливая жена, Татьяна спокойно, но тем не менее страстно и глубоко любила бы своего мужа, вполне пожертвовала бы собою детям, вся отдалась бы своим материнским обязанностям, но не по рассудку, а опять по страсти, и в этой жертве, в строгом выполнении своих обязанностей нашла бы свое величайшее наслаждение, свое верховное блаженство. И всё это без фраз, без рассуждений, с этим спокойствием, с этим внешним бесстрастием, с этою наружною холодностью, которые составляют достоинство и величие глубоких и сильных натур.» (Типы Пушкина. Под ред. Н. Д. Носкова при сотрудничестве С. И. Поварнина) (Гофман М. Л. Из пушкинских мест. Пушкин и его современники: Материалы и исследования).


Достоевский: «Не такова Татьяна: это тип твердый, стоящий твердо на своей почве. Она глубже Онегина и, конечно, умнее его. Она уже одним благородным инстинктом своим предчувствует, где и в чем правда, что и выразилось в финале поэмы. Может быть, Пушкин даже лучше бы сделал, если бы назвал свою поэму именем Татьяны, а не Онегина, ибо бесспорно она главная героиня поэмы. Это положительный тип, а не отрицательный, это тип положительной красоты, это апофеоз русской женщины, и ей предназначил поэт высказать мысль поэмы в знаменитой сцене последней встречи Татьяны с Онегиным. Можно даже сказать, что такой красоты положительный тип русской женщины почти уже и не повторялся в нашей художественной литературе — кроме разве образа Лизы в „Дворянском гнезде“ Тургенева…» (Типы Пушкина. Под ред. Н. Д. Носкова при сотрудничестве С. И. Поварнина) (Ф. М. Достоевский. Пушкин. (Очерк). Произнесено 27 мая (8 июня) 1880 г. на заседании Общества любителей российской словесности).

Дмитрий Писарев относится к ней критически и выставляет практически деревенской дурочкой. «Ее болезненно развитое воображение постоянно создает ей поддельные чувства, поддельные потребности, поддельные обязанности, целую искусственную программу жизни, и она выполняет эту искусственную программу с тем поразительным упорством, которым обыкновенно отличаются люди одержимые какой-нибудь мономанией. (…) Очутившись в руках своего нового хозяина, она вообразила себе, что она превращена в украшение генеральского дома; тогда все силы ее ума и ее воли направились к той цели, чтобы на это украшение не попало ни одной пылинки. Она поставила себя под стеклянный колпак и обязала себя простоять под этим колпаком в течение всей своей жизни. И сама она смотрит на себя со стороны и любуется своей неприкосновенностью и твердостью своего характера. (…) Само по себе чувство Татьяны мелко и дрябло, но по отношению к своему предмету это чувство точь-в-точь такое, каким оно должно быть; Онегин — вполне достойный рыцарь такой дамы, которая сидит под стеклянным колпаком и обливается горючими слезами; другого, более энергического чувства Онегин даже не выдержал бы; такое чувство испугало и обратило бы в бегство нашего героя; безумная и несчастная была бы та женщина, которая из любви к Онегину решилась бы нарушить величественное благочиние генеральского дома» (Д. Писарев. Пушкин и Белинский).


Д. Овсянико-Куликовский: «Татьяна вышла у Пушкина сильнее духом, чем Онегин, но поэт вовсе не имел в виду представить свою героиню, как образец сильного женского характера. Вместе с тем, и столь необходимая в данном случае идеализация образа сделана Пушкиным с большой сдержанностью. Татьяна не поставлена на пьедестал. В создании этого образа Пушкин остается все тем же реалистом не покидающим почвы действительности, каким он обнаружился в Онегине, столь же мало идеализированным». «Не нужно быть пророком, чтобы предсказать, что художественный образ пушкинской Татьяны останется в нашей литературе навсегда. После него был создан целый ряд женских характеров, из которых некоторые принадлежат к первостепенным созданиям искусства. Но ни блестящий сонм тургеневских женщин, ни женские натуры, так глубоко разработанные Л. Н. Толстым, ни другие образы, которые, не будучи первостепенными созданиями искусства, однако, способны заинтересовать нас, по своему содержанию, больше Татьяны, — все они, вместе взятые, не могли до сих пор заставить нас забыть Татьяну Пушкина» (Типы Пушкина. Под ред. Н. Д. Носкова при сотрудничестве С. И. Поварнина).

Владимир Набоков комментирует: «Татьяна как „тип“ (любимое словечко русской критики) стала матерью и бабушкой бесчисленных женских персонажей в произведениях многих русских писателей — от Тургенева до Чехова. Литературная эволюция превратила русскую Элоизу — пушкинское соединение Татьяны Лариной с княгиней N — в „национальный тип“ русской женщины, пылкой и чистой, мечтательной и прямодушной, стойкого друга и героической жены. В исторической действительности этот образ стал ассоциироваться с революционными чаяниями, в ходе последующих лет вызвавшими к жизни по крайней мере два поколения нежных, высокообразованных и притом невероятно отважных молодых русских дворянок, готовых жизнь отдать ради спасения народа от правительственного гнета. Немало разочарований поджидало эти чистые татьяноподобные души, когда жизнь сталкивала их с реальными крестьянами и рабочими, простые люди, которых они пытались образовывать и просвещать, им не верили и их не понимали. Татьяна исчезла из русской литературы и из русской жизни перед самой Октябрьской революцией, когда власть взяли в свои руки мужчины-реалисты в тяжелых сапогах. В советской литературе образ Татьяны был вытеснен образом ее младшей сестры, ставшей теперь полногрудой, бойкой и краснощекой девицей. Ольга — это правильная девушка советской беллетристики, она помогает наладить работу завода, разоблачает саботаж, произносит речи и излучает абсолютное здоровье».

В культуре

Василий Львович Пушкин, дядя поэта, в благодарность за то, что племянник упомянул в «Евгении Онегине» персонажа его поэмы «Опасный сосед» Буянова, упомянул Татьяну в своей четырехстопной поэме, «Капитан Храбров» (1829), где некая гостья сообщает капитану: «Я очень занимаюсь чтеньем, / И романтизм меня пленил: / Недавно Ларина Татьяна/Мне подарила Калибана».

Кинематограф

«Онегин» (1999). В роли Татьяны — Лив Тайлер

Экранизации опер:
«Евгений Онегин» (1958). В роли Татьяны — Ариадна Шенгелая, озвучивает Галина Вишневская.
«Евгений Онегин» (2002). Ольга Гурякова

В астрономии

В честь Татьяны Лариной назван астероид (769) Татьяна, открытый в 1913 году российским астрономом Григорием Неуйминым.