Владислав Иноземцев | Project Syndicate Этой весной, после того как Россия аннексировала Крым и начала интервенцию в восточную Украину, Соединенные Штаты и Европейский Союз ввели санкции против российских частных лиц и компаний. Для того чтобы санкции стали эффективным инструментом противодействия амбициям Владимира Путина (а по этому вопросу на Западе сейчас ведутся споры), они должные соединить в себе твердый подход в отношении президента России и открытый – в отношении ее народа. Понять ту роль, которую санкции могут сыграть в укрощении Кремля, можно, всего лишь вспомнив важность денег для его обитателя. С начала нынешнего столетия и до самого последнего времени Россию наводняли нефтедоллары. По мере того как приток денег увеличивался, росли наглость и агрессия Путина. В 1999 году вклад нефтегазовых доходов в ВВП России составил $40,5 млрд. По мере увеличения цен и объемов добычи этот вклад значительно возрос, достигнув в среднем $73,5 млрд ежегодно в течение 2001-2004 гг. Растущее богатство России вселило в Путина уверенность – данное изменение проявилось, например, в его решении арестовать в 2003 году Михаила Ходорковского, владельца нефтяного гиганта «Юкос». И данная тенденция сохранялась. В 2005-2008 годах ежегодная выручка от продажи углеводородов была на $223,6 млрд выше, чем в 1999 году; в конце этого периода Россия вторглась в Грузию. В 2011-2013 годах ежегодные нефтегазовые доходы достигли пика – на $394 млрд выше уровня 1999 года; и это создало условия для кремлевской интервенции в Украину. Во всех перечисленных случаях Путин действовал из убеждения, что российское нефтяное богатство освобождает его от необходимости соблюдать правила, даже международные законы. Однако после введения санкций финансовые рынки для большей части российского бизнеса закрылись. Нефтяные цены стремительно падают; по оценкам министра финансов России, потери страны, начиная с весны, превысили $140 млрд. Стратегические валютные резервы России растаскивают друзья Путина и они могут исчерпаться уже к концу года. Кроме того, рубль потерял почти 50% своей стоимости за последние шесть месяцев. Впрочем, хотя санкции явно начинают кусаться, потребуется время, прежде чем основная часть российского общества действительно почувствует их эффект. Поэтому Западу нужно ждать. Мало смысла в попытках найти дипломатические решения. Их просто не существует. Путин предпочел действовать без всякого уважения к понятию территориальной целостности. Он объявил себя защитником не только российских граждан, но и всех этнических русских, русскоязычных и даже православных христиан. Он уверен, что обладает правом вмешиваться в дела своих соседей, потому что, как он выразился, «Советский Союз – это Россия и есть, только называлась по-другому». Другими словами, Украина – это просто отколовшийся от исторической России регион. Однако российский народ современен и готов оспорить данную политику. «Путинский консенсус» был построен на обещании роста благосостояния – обещании, быстро испаряющемся в пекле санкций. Основная часть российской элиты думает и действует как деловые люди, а не как романтично настроенные националисты: по мере того как экономика погружается в длительную рецессию, критическое отношение к путинской политике будет нарастать. Целью западных санкций должно быть отделение архаичных правителей России от ее современного населения. Подобная стратегия, наверное, малопригодна в отношении жестко контролируемых обществ, таких как Иран или Северная Корея; но Россия, по своей сути, является европейской страной. Вместо того чтобы тратить время на попытки переговоров, Запад должен сосредоточится на разработке и пропаганде постпутинской повестки дня. Для начала Западу стоит однозначно отвергнуть любые российские претензии на право вмешиваться в дела ЕС и НАТО. Украину следует принять, даже если Крым и Донбасс потеряны. Потребуется «новый план Маршалла», способствующий трансформации Украины в свободную, процветающую страну, которая сможет присоединиться к ЕС и НАТО, если пожелает. Еще важнее то, что Запад должен четко сказать: определение Европы расширяется, она не заканчивается у границ России, а пересекает их. Россию следует признать неотъемлемой и естественной частью Европы – страной, которая со временем может вступить в ЕС. Главная стратегия на ближайшие десятилетия должна быть основана на простой идее: России никогда не позволят влиять на Европу снаружи, но ее приглашают занять место, позволяющее влиять изнутри, если она примет европейские правила и нормы. Нужно понятно объяснить россиянам, что они могут выбрать один из двух путей. Или они будут следовать за Путиным в изоляцию, попав, вероятно, в итоге под влияние Китая (а с точки зрения Китая, его притязания на Сибирь вплоть до Байкала даже более обоснованы, чем российские притязания на Крым). Или они решатся двигаться в сторону Европы, вступив, видимо, в отдаленном будущем в ЕС в качестве крупнейшего (и, наверное, самого влиятельного) члена. Самой большой ошибкой Запада в отношении России и Украины стал выбранный по окончании Холодной войны путь равнодушия. Он привел к возникновению Содружества Независимых Государства в 1991 г. и подписанию будапештского Меморандума о гарантиях безопасности в 1994 г. Если бы Россию и Украину призвали тогда работать над присоединением к Европейскому экономическому сообществу и пригласили бы в НАТО, ковчег истории устремился бы в намного более мирном направлении. История редко предоставляет второй шанс. Но сейчас это произошло. Ошибки 1990-х надо исправлять, и первым шагом должно стать предоставление тем, кто хочет присоединиться к Западу, шанса начать это движение. Когда Украина попадет в европейскую семью, народ России захочет за ней последовать – и намного быстрее, чем кто-то может сейчас себе представить.