05-05-2013 15:22:00
6 мая. Секретный инструктаж: ОМОН готовили отражать штурм Кремля

 

Провокаторы в черных и камуфляжных масках среди митингующих незадолго до начала прорыва. Их никто не ищет

Ровно год назад десятки тысяч людей, вышедших на улицы Москвы для участия в согласованной демонстрации, стали свидетелями и жертвами провокации, с которой началось полномасштабное и жесткое подавление оппозиционной активности в России.

«Новая» реконструировала события на Болотной площади 6 мая в № 67 от 20 июня 2012 года — по видеозаписям и свидетельствам очевидцев. Впоследствии большое исследование провели общественные организации, которые представили масштабный доклад (см. № 47 «Новой» за 2013 год). Наши выводы совпали: массовых беспорядков, по обвинению в участии и в организации которых уже привлечены 28 человек, не было. А была провокация неизвестных в черных масках, за которой последовало чрезмерное применение силы полицейскими и ответное насилие со стороны части демонстрантов.

Версия официального следствия — прямо противоположная. Массовые беспорядки были заранее спланированы и организованы лидером «Левого фронта» Сергеем Удальцовым, его соратником Леонидом Развозжаевым и активистом Константином Лебедевым по указанию грузинского политика Георгия Таргамадзе.

Политически это очень удобная версия. Но в какой степени она подтверждается не только добровольными признаниями Лебедева, который дал их, чтобы получить мягкий приговор, — и получил его, — но и объективными доказательствами? Чтобы ответить на этот вопрос, мы внимательно проанализировали материалы уголовного следствия по «болотному делу»: официальные документы, показания свидетелей, в первую очередь омоновцев, а также — приговор Константину Лебедеву и знаменитую «явку с повинной» Леонида Развозжаева. Так получилась объемная картина событий 6 мая — глазами следствия. Этой публикацией мы начинаем наше публичное следствие, основанное исключительно на документах.

 

Как готовились к беспорядкам
В начале о том, как к беспорядкам готовились власти. А они готовились загодя, и прежде всего — к возможному превышению заявленной численности митинга и прочим «осложнениям». Количество сотрудников правоохранительных органов в два с половиной раза превышало количество участников согласованного мероприятия — разрешено было 5 тысяч митингующих. Силы правопорядка составляли 12 759 человек, из них полиции, включая ОМОН, — 7609 человек; инспекторов ГИБДД — 100 человек; военнослужащих внутренних войск — 4650 человек; народных дружинников — 400 человек.

5 мая 2012 года Управлением охраны общественного порядка (УООП) ГУ МВД по Москве (начальник — бывший главный омоновец столицы генерал Козлов) было принято секретное решение — закрыть для митингующих сквер Болотной площади (на основании закона г. Москвы от 04.04.2007 № 10 «Об обеспечении условий реализации права граждан РФ на проведение в г. Москве собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований»). Как раз этим нормативным актом установлена предельная заполняемость территории, отведенной под массовое мероприятие, — 2 человека на 1 кв. м.

По данным ГУ МВД, площадь территории для проведения митинга включала в себя Болотную улицу, площадь территории которой составляет 5850 кв. м, — то есть можно было размесить 11 700 человек. Территория от рамок металлодетекторов, установленных в районе Лужкова моста, до границ сквера Болотной площади, где начинается Болотная улица, составляет 2640 кв. м, что позволяет вместить 5280 человек. А площадь территории от начала сквера, граничащего с улицей Серафимовича, до Лужкова моста — 4804 кв. м, что позволяет вместить 9680 человек. Таким образом, на территории, открытой для проведения митинга, по данным ГУ МВД, можно было собрать 26 660 человек.

Но при этом фактическое количество участников превышало 50 тысяч, чего, как водится, из политических соображений ГУ МВД не признает. Ну и пусть не признает в публичном пространстве — дело не в этом. А в том, что из-за неверной (но, очевидно, кому-то приятной) оценки возможной численности демонстрантов под мероприятие была предоставлена заведомо меньшая площадь. При этом такое решение — закрыть сквер Болотной площади — до организаторов и общественности не доводилось, оно не обсуждалось при согласовании в мэрии маршрута следования колонны. То есть никто об этом не знал. Почему? Цитата из ответа замначальника московской полиции Баранова следователю СК: «С организаторами публичного мероприятия картографическое решение и план обеспечения общественного порядка не согласовывались, до общественности и участников массового мероприятия не доводились, т.к. эти документы носят служебный характер, в них отражены количество и расстановка сил полиции».

Оперативный штаб по обеспечению общественного порядка возглавил зам начальника полиции ГУ МВД по г. Москве генерал-майор Козлов. «План обеспечения общественного порядка и безопасности в г. Москве 6 мая 2012 года» подписал начальник полиции ГУ МВД по г. Москве генерал-майор полиции Голованов. Что важно — некоторые фрагменты этого документа недвусмысленно демонстрируют, что полиция готовилась вовсе не к охране мирного шествия.

При планировании операции особый акцент был сделан на предупреждающий поиск зачинщиков массовых беспорядков среди участников шествия. Для этого из сотрудников угрозыска, управления экономической безопасности и Центра противодействия экстремизму была сформирована группа оперативного прикрытия. Перед ней поставили задачу: «Находясь среди участников мероприятий, выявлять организаторов и подстрекателей, вынашивающих намерения спровоцировать массовые беспорядки и другие тяжкие преступления, особенно террористические акты, принимать меры к задержанию и изобличению таковых. <…> В случае невозможности задержания непосредственно на месте происшествия сопровождать, устанавливать личность для последующего задержания и привлечения к ответственности. Организовать тесное взаимодействие с ФСБ».

Также для работы непосредственно на Болотной площади была сформирована группа изъятия и конвоирования задержанных граждан в составе 350 человек под командованием заместителя командира 2 ОПП ГУ МВД России по г. Москве капитана полиции Полянского. Перед ним поставили задачу: сформировать 35 групп по 10 человек в каждой «для изъятия из толпы укрывшихся там организаторов несогласованных акций и активных участников. <…> Одну из групп укомплектовать сотрудниками, имеющими спортивные разряды по видам боевых единоборств. Данная группа должна быть ориентирована на задержание и конвоирование организаторов несогласованных акций, а также лидеров оппозиционных организаций и движений, обычно окруженных гражданами, выполняющими роль охраны и оказывающими активное сопротивление задерживающим сотрудникам полиции».

Отдельного внимания заслуживает перечень спецсредств, применение которых допускалось на Болотной площади. Значительная их часть никак не соотносится с понятием охраны какого-либо мероприятия и нужна лишь только при проведении спецопераций по подавлению массовых беспорядков.

«Начальнику ЦСН ГУ МВД России по г. Москве генерал-майору полиции В.В. Хаустову подготовить и выделить личный состав согласно плану, экипировать его средствами индивидуальной защиты и активной обороны (шлемы, бронежилеты, щиты, противогазы, ПР-73, наручники, ручная аэрозольная граната «Дрейф», ручная светозвуковая граната «Заря-2», многоэлементные ручные звуковые гранаты «Факел» и «Факел-С», 40-мм выстрел «Гвоздь» 6Г-30, 43-мм ГМ-94, ПБ-4СП и боеприпасы к нему, 23-мм патроны с резиновой пулей «Волна-Р», «Черемуха-6» и вышибные патроны, КС-23)».

Посмотрим, что скрывается за этими аббревиатурами (определения — из специальной литературы).

•Палка резиновая ПР-73 — классическая полицейская дубинка.
•Ручная аэрозольная граната «Дрейф» предназначена для «ручного забрасывания» с целью мгновенного создания на открытой местности или в закрытых помещениях (укрытиях) облака аэрозоля раздражающего вещества, исключающего длительное пребывание биообъекта в области локализации облака.
•Безосколочная светозвуковая граната «Заря-2», многоэлементная ручная свето-звуковая граната «Факел» служат для психофизического воздействия на правонарушителей путем отвлекающего и ошеломляющего светозвукового эффекта в ходе операций по освобождению заложников и пресечению массовых беспорядков.
•40-мм выстрел «Гвоздь» — граната раздражающего действия, начиненная слезоточивым газом.
•43-мм магазинный гранатомет ГМ-94 предназначен для поражения живой силы в условиях городской застройки, подвалах, фортификационных сооружениях, складках местности и в горах, для поражения легкобронированной техники, создания дымовых завес и очагов пожаров.
•Пистолет ПБ-4СП («Оса») — травматическое огнестрельное оружие, предназначенное для использования сотрудниками правоохранительных органов, принят на вооружение МВД России.
•Карабин специальный КС-23 предназначен для прицельного отстрела «Черемухи-6» и других боеприпасов специального назначения, в том числе 23-мм патрона «Волна-Р» травматического действия с резиновой пулей. Применение таких патронов на дальностях менее 40 метров запрещается из-за возможности нанесения тяжелых травм, максимальная эффективная дальность стрельбы составляет до 70 метров.
К счастью, все эти спецсредства (кроме дубинки) не применялись, они находились в автобусах резерва, но вероятно, что «план Б» у властей был, и это был очень суровый план.

Схема, составленная солдатом-срочником. Он утверждает, что провокаторы в масках пришли со стороны Кадашевской набережной, а не вместе с участниками «сидячей забастовки»

 

Показания потерпевших
Показаний сотрудников полиции, как потерпевших (всего — 76 человек), так и свидетелей в деле, несколько томов. Но что интересно: первыми под прорыв попали солдаты-срочники внутренних войск, но из них были допрошены только шесть пострадавших. Для сравнения: показания дали два сотрудника патрульно-постовой службы УВД по ВАО Москвы, пять челябинских омоновцев, 13 сотрудников 2-го оперативного полка ГУ МВД РФ по Москве и 39 сотрудников московского ОМОНа. Именно столичные омоновцы и полицейские в основном опознают «участников массовых беспорядков». Но сейчас мы сконцентрируемся на тех показаниях, которые давали потерпевшие в первые дни и даже часы после событий 6 мая, — опознавать и передопрашиваться сотрудники МВД стали спустя много месяцев, после первых арестов подозреваемых.

Анализ этих показаний позволяет сделать важные выводы.

Значительная часть бойцов ОМОНа, участвовавших в ликвидации прорыва и последующих задержаниях, не была специально подготовлена именно к работе на митинге. Эти люди находились на ногах с трех утра, участвуя в репетициях парада и инаугурации. Потом передислокация, короткий инструктаж — и в бой. Таким образом, можно предположить, что решение о резком увеличении численности сотрудников правоохранительных органов на Болотной площади было принято лишь утром 6 мая. Почему? Поступили сведения о возможном превышении численности митингующих? Но почему тогда не открыли сквер?

Полканов М.А., командир отделения 3-го взвода 1-й роты 4-го оперативного батальона ОБ ОМОН ЦСН ГУ МВД России по г. Москве: «6 мая примерно в 3 часа ночи подняли весь батальон, и по приказу нас направили в центр Москвы для поддержания правопорядка и безопасности при репетиции парада Победы и при подготовке инаугурации. Затем по приказу мы в количестве примерно 100 человек отправились на Болотную площадь г. Москвы для поддержания правопорядка и безопасности при проведении митинга. На площадь мы приехали примерно в 14 часов дня».

Куватов Д.А., боец 2-го взвода 3-й роты 4-го оперативного батальона ОМОН ЦСН ГУ МВД России по Москве: «В 3 часа ночи прибыли на ул. Новый Арбат, где проходила репетиция инаугурации Президента РФ, где пробыли до 07.00. <…> Затем мы были перемещены на Васильевский спуск, где проходила репетиция парада. <…> В 15.00 переместились на Болотную площадь, где проходил санкционированный митинг».

Антонов М.Ю., боец 1-й роты, 3-го взвода 1-го оперативного батальона ОМОН ЦСН ГУ МВД России по Москве: «06.05.2012 в 04.30 минут я заступил на службу в наряд, который сопровождал колонну на репетиции парада. <…> В сопровождении колонны я был задействован до 12.00 часов, после чего вернулся в отряд. Примерно через 40—60 минут поступило указание выдвинуться к телецентру «Останкино», куда мы прибыли не позднее 14.00 и находились примерно до 17.00. В период времени с 17.00 минут до 18.00 часов мы выдвинулись на Болотную площадь, где проходил санкционированный митинг».

Значительная часть омоновцев в ходе инструктажа была строго ориентирована на то, что митингующие обязательно устроят прорыв оцепления, попытаются пройти на Большой Каменный мост и далее — на Красную площадь. Эти действия приказано было пресекать, зачинщиков и активных участников — задерживать.

Пешков В.А., боец 1-го взвода 2-й роты 3-го оперативного батальона ОМОН ЦСН МВД РФ по Москве: «На Малом Каменном мосту в районе Болотной площади 06.05.2012 я заступил на службу в 17.00 по приказу «О выделении сил и средств ОМОН» начальника ЦСН России по г. Москве Хаустова В.В. № 515 от 05.05 2012. Было произведено инструктирование личного состава старшим наряда Димаковым К.С., была назначена группа реагирования, задача: задерживать особо агрессивно настроенных, нарушавших общественный порядок при проведении санкционированного митинга организаторами «Марша миллионов».

Куватов Д.А.: «Примерно в 17.00 поступило указание встать в оцепление сотрудников ОМОНа, чтобы не пропустить митингующих на Красную площадь».

Барабанщиков А.М., заместитель командира 1-й роты 1-го оперативного батальона ОМОН ЦСН ГУ МВД России по Москве: «Изначально мне была поставлена задача расположиться на Большом Каменном мосту и не пропускать через него митингующих в случае их прорыва. <…> Около 16.30 от Богдановича Б.В. (командир батальона. — Ю. П.) поступило устное указание собрать всех резервных сотрудников ОМОНа в количестве 300 человек и выдвигаться к спуску с Большого Каменного моста, <…> поскольку в окрестностях Болотной площади появилась опасность прорыва оцепления митингующими. Данная группа состояла из сотрудников ОМОНа из различных регионов Российской Федерации, а именно Тверь, Тамбов, Тула и сотрудники ОМОНа на железнодорожном транспорте».

Бездетков Е.С., боец 2-го взвода 2-й роты 4-го оперативного батальона ОМОН ЦСН ГУ МВД России по
г. Москве: «Я и бойцы моего батальона были построены на Болотной площади около 13—14 часов. <…> Командир пояснил нам, что в обязанности входит задержание наиболее активных участников митинга, подстрекающих других людей к беспорядкам».

 

Откуда у офицеров, проводивших инструктаж, появились сведения о прорыве и попытке выйти на Красную площадь?

Бойцы ОМОНа, как и гражданские свидетели, отмечают, что прорыв оцепления, сопровождавшийся метанием в полицию различных предметов и использованием газовых баллончиков, начала группа провокаторов в черных масках. И никого из них нельзя было опознать по горячим следам. Вообще, в массовой свалке невозможно кого-либо опознать, как о том на первых допросах говорили сами бойцы ОМОНа.

Казьмин А.В. боец 1-й роты 2-го оперативного батальона ОМОН ЦСН ГУ МВД России по г. Москве: «Сначала митинг проходил мирно и спокойно <…>. Через некоторое время в толпе людей появились лица в масках. Практически сразу же с их появлением в толпе появились группы провокаторов беспорядков, были лица с мегафонами, которые не только выкрикивали призывы, но и координировали действия своих единомышленников. В итоге к 17.00 провокаторы беспорядков стали призывать толпу к прорыву через наши ограждения и проходу в сторону Московского Кремля. <…> Я с кем-то из бойцов полиции моей группы попытались задержать данных граждан, для чего проследовали в толпу. <…> Однако меня окружили, стали избивать руками и ногами по голове и туловищу, сняли с меня защиту, шлем, отняли резиновую палку, повалили на асфальт и продолжили избивать уже лежачего».

Полканов М.А.: «Со стороны Кадашевской набережной через Малый Каменный мост и Лужков мост в сторону Болотной площади подходит большое количество народа, преимущественно молодого возраста, которые очень агрессивно себя вели. <…> На многих из данных молодых людей были одеты черные маски с прорезями для глаз. <…> В руках были красно-черные флаги, различная символика, подрывающая политический строй. Примерно в 17.00 данные молодые люди начали прорывать первую цепочку сотрудников, стоящих непосредственно перед Малым Каменным мостом».

Барабанщиков М.А.: «Я видел, как по оцеплению из толпы летели камни. Камни летели со стороны, где стояли в черных тканевых масках на голове, в черной одежде и с флагами черно-красного цвета».

Спецсредства в отношении митингующих, за исключением резиновых дубинок, не применялись, в то же время многие провокаторы имели при себе газовые баллончики. Это большой вопрос к работе полиции при досмотре, который следствие почему-то не задает.

Кто пропустил этих людей через рамки?

Антонов М.Ю.: «Неизвестный мне молодой человек, находящийся от меня сбоку справа, просунул свою правую руку, в которой находился газовый баллончик, под забрало моей каски и распылил содержимое баллона мне в лицо. Я почувствовал резкую боль в виде жжения глаз и лица, практически потерял способность видеть, а также у меня затруднилось дыхание. <…> Когда я выбирался из толпы, кто-то сбил с моей головы каску, сорвал бронежилет с противогазом, а также резиновую палку, которая находилась на поясе. Во время, когда я выбирался из толпы, я получал неоднократные удары в туловище и голову».

Пешков В.А.: «Я получил удар камнем по бедру, далее при задержании мне в лицо мужчиной <…> был распылен газовый баллончик. <…> В отношении граждан спецсредства не применялись. Применялся залом руки за спину».

Медведев Е.А.: «Из спецсредств я применял резиновую палку, а именно, отмахивался ею, когда на меня пытались напасть митингующие. Хочу пояснить, что в условиях нападающей на тебя толпы в количестве 1000 человек невозможно увидеть и запомнить непосредственно действия каждого».

Однако с течением времени память полицейских все «улучшалась», они начали опознавать тех, кто был задержан по «болотному делу». Вот, например, показания бойца 2-го взвода 3-й роты 2-го оперативного полка ОМОН ЦСН ГУ МВД РФ по Москве Филиппова В.Н. — ключевого свидетеля по делу «болотного узника» Ярослава Белоусова.

На допросе 8 мая боец Филиппов рассказал, как с него сорвали шлем, после чего некий молодой человек нанес ему не менее четырех ударов по голове. Он подробно описывает нападавшего, и это — не Белоусов. Других эпизодов насилия в отношении себя Филиппов не помнит. На допросе 25 мая он снова описывает нападавшего, а вот характер насильственных действий изменился настолько, что заслуживает цитирования: «После того, как с меня сорвали шлем, мне по теменной области головы стали наносить удары куском асфальта. <…> На последнем ударе кусок асфальта рассыпался об мою голову». Кроме того, Филиппов вспомнил, что после этого эпизода один из молодых людей бросил в него предмет, напоминающий бильярдный шар, и попал в плечо. А уже 5 июня Филиппов опознал на видео в качестве метателя некоего круглого желтого предмета Ярослава Белоусова.

По этой фотографии боец Филиппов, трижды получивший куском асфальта по темечку от неустановленного лица в синем свитере, опознал «болотного узника» Белоусова

 

«Сидячая забастовка» и «прорыв»
Итак, и свидетели из числа омоновцев, и свидетели, дававшие показания для подготовки общегражданского доклада по событиям 6 мая, утверждают, что причиной столкновений стал прорыв оцепления, главными действующими лицами в котором стала группа молодых людей в черных масках, и они не были задержаны ни 6 мая, ни впоследствии.

То есть установка на выявление и задержание зачинщиков массовых беспорядков и лидеров оппозиционных политических движений была выполнена наполовину: «приняли» Удальцова, Навального, Немцова, а вот те, кто первым начал кидать в полицию камни, фаеры и дымовые шашки, распылял слезоточивый газ, — остались за кадром.

Что важно — омоновцы, исходя из их же первоначальных показаний, 6 мая не восприняли «сидячую забастовку» как начало массовых беспорядков — они среагировали на «прорыв». Лишь позднее — в ноябре 2012 года — бойцы челябинского ОМОНа стали рассказывать о спланированной «сидячей забастовке», которая была воспринята ими как начало беспорядков.

Похоже ситуация излагается и в «явке с повинной Развозжаева», написанной в брянском подвале. В документе, отражающем позицию следствия, есть подробный рассказ о «сидячей забастовке», но при этом утверждается, что она, напротив, уменьшала шанс возникновения «массовых беспорядков»: «3 мая 2012 года состоялся оргкомитет митинга против инаугурации президента РФ. По словам Удальцова, им совместно с А. Навальным было принято решение о проведении протестной акции у к/т «Ударник» (улица Серафимовича. — Ю. П.) в месте, не согласованном с правительством Москвы. Но 6 мая силами полиции, видимо, получившей информацию о проведении несогласованной акции, был перекрыт маршрут к к/т «Ударник». В связи с этим Навальным и Удальцовым была организована сидячая забастовка. По этой причине, осознав, что акция теряет протестный накал, я принял решение об организации прорыва полицейского оцепления. Эту идею непосредственно на мероприятии мне подсказал Илья Пономарев (депутат Государственной думы). Я осознавал, что такие действия приведут к массовым беспорядкам. Я подошел к Борису Кагарлицкому, обладающему авторитетом в среде левых и анархистских организаций. Вместе с ним я подошел к колонне анархистов, возглавляемой Филиппом Гальцовым, вместе с его людьми в количестве около 100 человек, по моей инициативе мы направились к полицейскому оцеплению. <…> Я непосредственно принял участие в первой волне прорыва».

Кстати, в своих показаниях Илья Пономарев фактически подтверждает, что, в отличие от Удальцова, он был сторонником физического воздействия на оцепление: «Я говорю Удальцову С.С., что надо предотвратить давку. Я предложил Удальцову С.С. поставить впереди колонны ребят покрепче, чтобы они отжали цепь солдат на улице Серафимовича за Малым Каменным мостом. Я и сейчас считаю, что это было бы самым правильным вариантом. <…> Удальцов С.С. с этим не согласился, поскольку не хотел применять насилие, чтобы нас потом не обвинили, что мы устраивали массовые беспорядки. Он хотел, чтобы увидело милицейское начальство, что люди сели на асфальт, и для того, чтобы дальше двигаться колонне, милицейское начальство примет меры к отодвиганию цепи и проходу людей к месту проведения митинга».

При этом на 35 страницах подробнейших показаний Пономарев ни разу не говорит о том, что общался со своим помощником Леонидом Развозжаевым, тем более накануне прорыва (что неудивительно: по данным «Новой газеты», Развозжаев к тому моменту уже находился на Болотной набережной. — Ю. П.).

Таким образом, первоначальные показания сотрудников ОМОНа, «явка Развозжаева» и показания Пономарева свидетельствуют: «сидячая забастовка» не могла стать катализатором или началом прорыва. Сидящие не ходят штурмом на Кремль.

Еще один вопрос, который совершенно не интересует следствие, но имеет самое непосредственное отношение к прорыву.

Почему именно в том месте, где он, исходя из плана обеспечения общественной безопасности и из показаний омоновцев, заранее ожидался, — то есть между кинотеатром «Ударник» и сквером Болотной площади, — была выставлена всего лишь цепочка из двух рядов солдат-срочников?

Ведь за спинами срочников, а также в резерве, находившемся в автобусах рядом со сквером Болотной площади, было несколько тысяч полицейских, которыми можно было усилить оцепление и сделать прорыв невозможным даже гипотетически. Вместо этого омоновцы ждали, пока прорыв произойдет, и только после этого восстановили оцепление и приступили к задержаниям активистов. Почему?

Так или иначе, из материалов дела следует, что и «сидячая забастовка», и «прорыв» не были подготовлены организаторами митинга заранее, а являлись спонтанной реакцией на действия полиции, изменившей порядок проведения мероприятия.

Фотосъемка следственных действий, приобщенная к «болотному делу»

 

«Организация массовых беспорядков»
Только в приговоре Константину Лебедеву организация массовых беспорядков 6 мая предстает как длительное, спланированное и завершенное преступление, инспирированное и профинансированное из-за рубежа.

На этапе подготовки, как следует из этого приговора, Удальцов, названный одним из соучастников преступления, «организовал изготовление и подачу в Департамент региональной безопасности города Москвы заявки от 27 апреля 2012 года о проведении шествия и митинга 6 мая 2012 года». Кроме того, в апреле он, в компании Лебедева и Развозжаева, совершил турне по городам Центральной России, «желая увеличить количество участников массовой акции протеста 6 мая 2012 года. «В целях облегчения реализации во время нее массовых беспорядков, проводили агитацию и призывали своих сторонников принимать участие в запланированной на 6 мая 2012 года массовой акции протеста «Марш миллионов» в городе Москве, <…> передали своим сторонникам агитационную литературу с лозунгами антиправительственного содержания для раздачи населению и расклеивания в общественных местах с целью агитации и привлечения наибольшего количества участников в планируемых массовых беспорядках».

Кроме того, Лебедев и его соучастники, «для возможного создания давки, организовали рассылку смс-сообщений с неустановленных абонентских номеров на неустановленные номера мобильных телефонов неопределенного круга жителей города Москвы с призывом явиться на демонстрацию 6 мая 2012 года».

Таким образом, нормальная политическая деятельность по организации согласованного митинга и привлечения к участию в нем максимального числа сторонников, в том числе из регионов, рассматривается как необходимое звено в подготовке к совершению преступления.

Дальше, впрочем, все не так гладко. Едва ли не в каждом абзаце приговора упоминается, что соучастники имели умысел именно на организацию массовых беспорядков, сопровождающихся применением насилия, погромами, поджогами, уничтожением имущества. Между тем вплоть до 6 мая соучастники — исходя из данных следствия — готовили не прорыв, а палаточный лагерь. Как это соотносится с квалификацией массовых беспорядков, из текста приговора не ясно.

При этом одним из ключевых элементов в приготовлении к массовым беспорядкам названа именно «сидячая забастовка», организованная Удальцовым, который «сознавал, что данные действия неизбежно повлекут давку среди участников демонстрации, что приведет к прорыву оцепления и возникновению массовых беспорядков, сопровождающихся насилием, поджогами, уничтожением имущества». (См. предыдущую главу.)

А дальше за дело якобы взялся Развозжаев, названный в приговоре одним из соучастников: «Действуя во исполнение совместного с Лебедевым и другими соучастниками и иными неустановленными лицами, находясь в указанное время у войсковой цепочки напротив дома № 2 по улице Серафимовича в городе Москве, продолжая организацию массовых беспорядков, призывая лиц, присутствующих на демонстрации, к участию в массовых беспорядках, возглавляя и осуществляя руководство группой неустановленных соучастников массовых беспорядков, осуществил при их помощи прорыв оцепления сотрудников полиции и военнослужащих внутренних войск МВД Российской Федерации, сопровождавшийся применением насилия».

В логике приговора — опять провал. Находились ли неустановленные лица в сговоре с Развозжаевым, и если нет, то почему они послушались его указаний, признали в нем «руководителя», следуя за которым, нужно идти и бить ОМОН? А если да, то почему они не установлены, а Развозжаев не называет их в явке?

Возможно, ответ на этот вопрос содержится в показаниях Лебедева. В связи с тем, что процесс над ним шел в особом порядке и доказательства не исследовались, мы не знаем, что именно он сказал следователям. А документы следствия, согласно закону, засекречены.

В интервью, которое Константин Лебедев после оглашения приговора дал журналу «Коммерсант-Власть», он также попросту констатирует, что организовал беспорядки 6 мая совместно с Развозжаевым, Удальцовым и Таргамадзе. Что, собственно, планировалось, как распределялись роли, кто и что конкретно делал в этот день, Лебедев не говорит. Впрочем, этот вопрос ему и не был задан.

Казалось бы, после приговора можно приоткрыть завесу тайны над секретным делом Лебедева (ну хотя бы на НТВ), чтобы рассказать, каким образом Развозжаев «организовал» и «возглавил» прорыв, каков был план «массовых беспорядков» и кто были неустановленные лица, фактически осуществившие прорыв. Ведь именно это должно интересовать следствие едва ли не в первую очередь. Но в публичном пространстве нет ответа на эти вопросы. Что-то не сходится?

 

Выводы
•Действия правоохранительных органов 6 мая на уровне как стратегического планирования, так и инструктажа отдельных сотрудников были изначально ориентированы на предотвращение массовых беспорядков, на поиск и выявление провокаторов, в том числе среди оппозиционных лидеров, и на пресечение попыток «прорыва» на Красную площадь. При этом из материалов дела неясно, чем была вызвана подобная установка, почему полицейское руководство было уверено в том, что санкционированный митинг перерастет в массовые беспорядки.
•Если бы следствие по политическим мотивам не пыталось найти связь между действиями лидеров оппозиции («сидячая забастовка») и возникшими беспорядками, оно обязано было бы обратить внимание на показания, в соответствии с которыми группа провокаторов пришла в район Малого Каменного моста не с колонной демонстрантов, а с Кадашевской набережной через Лужков мост. Но следствие не отрабатывает эту версию, подтвержденную многочисленными показаниями как омоновцев и солдат-срочников, так и гражданских лиц, возможно, потому, что она не позволяет связать провокаторов с Удальцовым, Навальным, Пономаревым, Развозжаевым и другими оппозиционерами.
•Версия следствия о спланированной организации массовых беспорядков под общим руководством Георгия Таргамадзе пока не подкреплена объективными доказательствами, более того, она не детализирована в «явке с повинной» Развозжаева и в приговоре Константину Лебедеву. Отрабатывая эту версию как приоритетную, следствие, очевидно, руководствуется политическими мотивами и ограничивает тем самым возможность для установления объективной истины.
 

P.S. «Новая газета» продолжит детально разбирать материалы «болотного дела». Поверьте, там еще много вопросов.

Автор: Юлия Полухина

Постоянный адрес страницы: http://www.novayagazeta.ru/inquests/57999.html