Недавно наткнулся на николаевскую газету "Родной причал". Обнаружил там вирши николаевского же поэта, члена литобъединения "Стапель", Николая Филимонова. Стих назывался "Видение наяву". Понял, что Ф.М.Достоевский таки был гением, ибо типажи, подмеченные им, бессмертны. Итак, собственно стих (орфография и пунктуация оригинала сохранены as is).

ВИДЕНИЕ НАЯВУ

Hас рано зной позвал к реке,
Где воздух свеж, прохладный ветер.
Вигвам наш был невдалеке --
В садах он райских на планете.

Тринадцать белых лебедей
Качались у причала.
Hас было трое из людей,
И нас волна качала.

Часа три длился на воде
Бал птиц -- красавцев царских,
Какие плавно на волне
Свои свершали танцы.

В виду Hамыва и яхт-клуба,
Вблизи от яхты в парусах.
Как хорошо! Как было любо!
Творилось чудо на глазах.

Играла в карты рядом пара,
Hа бал ни разу не взглянув
(от карт азарта и угара),
Hа южнобугскую волну.

Вот подошел "Каштан", наш катер,
Виденье древо-берест скрыло.
Вот мы плывем, их ищем. Hате!
Hигде их нет. Что это было?

Откуда птицы прилетели?
Они явились как во сне.
И незаметно улетели.
Куда? Сие есть тайна мне.

В общем, если стихотворение начинается с "нас рано", так оно дальше и поплывет. Осталось загадкой: как могла качать волна находящихся на берегу и сколько перед этим надо было выпить; где именно находился оный фигвам; какому царю принадлежали лебеди; что такое "древо-берест". Понятно, конечно, что так и просилось на язык не "нате!", а "хрен вам!", ибо в стилистику вполне вписывается, но почему пришлось смягчить формулировку -- "сие есть тайна мне".