В колонках играет - Кооператив Ништяк/25 Джонов Леннонов (1999)/Не было и нет
Помните Лао Шэ, "Записки о Кошачьем городе"? Марсианское государство, деградирующее по собственной воле, где и стар, и млад жуют дурманные листья, как выяснилось, существует в реальности. Только не на Марсе, а на Земле, и зовется оно Эфиопией:
"Сухура Исмаил — женщина-бизнесмен года в Эфиопии и одна из самых известных в мире легальных продавцов наркотиков.
На Сухуру Исмаил работают несколько тысяч человек, она является владелицей собственной авиакомпании Suhura Airways. По некоторым оценкам, Исмаил контролирует более 50 процентов рынка ката в Эфиопии. Ежедневно ее семейное предприятие продает от 30 до 40 тысяч килограммов ката."
http://esquire.ru/khat
"После примерно получаса жевания листьев ката щеки человека слегка раздуваются, в уголках рта скапливается светло-зеленая пенка. Чувство голода ослабевает, человек впадает в легкое эйфорическое состояние, становится словоохотливым, чувствует себя бодрым и сконцентрированным. Однако для того, чтобы эти ощущения не проходили, нужно жевать листья ката не переставая. Люди, которые употребляют кат слишком часто, становятся психологически зависимыми, часто страдают от депрессии, бессонницы, импотенции и приступов страха."
Что-то напоминает, да?

"Съев один за другим два листа, я ощутил легкое головокружение. Душистый сок как бы растекся по всему телу, наполняя его приятной истомой. Потянуло спать, и все-таки я не заснул, потому что в этом озере дурмана таилась капля возбуждающего, как при легком опьянении. У меня в руке был еще один лист, но я не мог поднять руку. Смеясь над собой (не знаю, отразился ли этот смех на моем лице), я прислонился к дереву, закрыл глаза и покачал головой. Вмиг чувство опьянения прошло, теперь уже все мое тело, каждая пора смеялась. Голода и жажды как не бывало, мыться больше не хотелось: грязь, пот и кровь ничуть меня больше не тяготили."
Маленький экскурс в историю Кошачьего государства:
"После возведения дурманных листьев в ранг государственной пищи кошачья цивилизация стала развиваться во много раз быстрее, чем прежде: дурманные листья отбили охоту к физическому труду, что позволило сконцентрировать энергию на духовной деятельности. Особенно прогрессировали поэзия и искусство: за последние четыреста лет кошачьи поэты ввели в поэтический язык множество новых словосочетаний, не употреблявшихся за всю предшествующую двадцатитысячелетнюю историю, например, такое, как "драгоценный живот".
Но это не значит, разумеется, что в обществе не возникали известные разногласия. Триста лет назад дурманные листья выращивались повсюду, но чем больше люди ели их, тем ленивее становились. В конце концов некому даже стало сажать дурманные деревья. И тут вдруг случилось грандиозное наводнение (Большой Скорпион немного побледнел, когда сказал мне это: оказывается, люди-кошки больше всего на свете боятся воды). Наводнение унесло множество дурманных деревьев. Без чего-нибудь другого жители еще могли обойтись, но без дурманных листьев они не могли предаваться праздности и лени, поэтому всюду начался разбой. Судебных дел стало так много, что правительство издало еще один в высшей степени гуманный указ: не считать кражу дурманных листьев преступлением. Последние триста лет были периодом разбоя, но это совсем неплохо, так как разбой свидетельствует о свободе личности, а свобода всегда была высшим идеалом людей-кошек. (Примечание. Слово "свобода" в кошачьем языке не совпадает по своему значению с аналогичным китайским словом. Люди-кошки называют свободой насилие над другими, отказ от совместной деятельности, произвол... Отсюда разобщенными оказываются не только мужчины и женщины, но и все люди. Свободный человек не позволяет окружающим касаться его. Встретившись, люди-кошки выражают почтение друг другу не рукопожатием или поцелуем, а отворачиваясь друг от друга.)"
Где-то мы это все уже видели да слышали и на Земле, не так ли? Истошные вопли о свободе как высшей ценности, о примате прогрессивного индивидуума над архаичным коллективом... А теперь -- слово марсианскому человеку-кошке Большому Скорпиону:
"- Их нельзя не есть, - с мягкой настойчивостью убеждал меня Большой Скорпион. - Без них горло пересохнет, а вода далеко. Нужно мыться, купаться - сколько хлопот! Мы уж на себе испытали: их невозможно не есть. Другая пища очень дорога, но дело не в цене. Главное, что она невкусная, а иногда даже ядовитая. Если не есть дурманных листьев, можно умереть!.."
И еще:
"— Неужели человек ценится меньше дурманного листа?
— Мертвые — это мертвые, а живым нужно есть дурманные листья."
Вот. И пофигу, что будет с "этой страной", с народом, со всем миром да в общем-то и с конкретным индивидуумом: когда станет совсем невмоготу, можно съесть 40 дурманных листьев и уйти, не так ли? Главное -- не надо ничего делать, ни о чем думать, и пусть разложение идет дальше -- до логического конца:
"Потом я наблюдал, как некоторые люди-кошки пытались бороться, но небольшими группами по четыре-пять человек. Они до самого конца не научились действовать сообща. Я видел холм, на котором столпилось десятка полтора кошачьих беженцев - единственное место, еще не захваченное врагом. Не прошло и трех дней, как они переругались и передрались между собой. Когда на холм поднялись лилипуты, там осталось всего два дерущихся человека-кошки - наверное, последние жители Кошачьего государства. Победители не стали убивать их, а посадили в большую деревянную клетку, где пленники продолжали яростный бой, пока не загрызли друг друга до смерти. Люди-кошки сами завершили свое уничтожение."