Глава 1. Рассвет.

Наступил рассвет. Белый подоконник, часть светлого ковра и еще не успевшие загореть на солнце ноги девушки, устроившейся у окна, окрасились во все оттенки красного. Огненный шар появился из-за горизонта только наполовину, а на улицах уже туда-сюда сновали люди. Сидящая на подоконнике девушка еще ночью подоткнула под спину пару черно-белых подушек, чтобы было удобнее наблюдать за прохожими.

Отсюда, с восьмого этажа, был виден не только двор дома, из которого велось вполне безобидное наблюдение за людьми, но и соседние улицы и дороги. Прохожие на дальних улицах были едва различимы, зато во дворе девушка смогла разглядеть нескольких человек, пусть и не совсем четко. Удалось ей рассмотреть одну из девушек, которая принадлежала субкультуре под глухим названием «готика». Готка, по-другому, по-молодежному. Прямые черные волосы спускались до талии, сливаясь с черной водолазкой и поясом темной длинной юбки. Девушке, наблюдавшей за готкой, пришлось весьма поднапрячь зрение, чтобы разглядеть на ногах девушки черные кеды, которое вполне бы пошли и эмо-киду. С восьмого этажа также не было видно лица готки, но наблюдающая могла бы поклясться своим званием «тру-эмо», что у представительницы готической субкультуры подведены глаза, а губы накрашены черной помадой.

Готку эту звали Ириной, с девушкой, восседающей на подоконнике, она была знакома. Эта самая Ирина всю ночь провела во дворе со своими друзьями – такими же юношами и девушками, одетыми во все черное и красное, любящими разгуливать по кладбищам и интересующимися мистикой. Девушка, уже ночью, в часа три, сидящая на подоконнике с интересом смотрела на компанию, ожидая чего-нибудь интересного, но компания вела себя тихо и мирно. «Снова, наверное, обсуждают свой  поход на кладбище», - мелькнула мысль в голове невидимой для готов наблюдательницы.

Так же внимание девушки привлек довольно высокий паренек, стоявший недалеко от компании готов, рядом с фонарем, который в силу того, что местные хулиганы камнем разбили лампочку, служил просто милой декорации. Юноша, которому на вид исполнилось лет 14-15, нервно курил (именно так показалось наблюдательнице). Потоптавшись с трех часов ночи до четырех, молодой человек ушел. Девушка за этот час с интересом наблюдала за незнакомцем, размышляя, зачем он приходил во двор так поздно ночью. Вернее – за кем? Он явно кого-то ждал и, не дождавшись, ушел. Девушку, чтобы прогуляться по ночному городу? Друга, с которым незнакомец собирался устроить вечеринку?

Последняя мысль показалась девушке бредовой. Смысл устраивать «тусу» в такое позднее время, когда нормальные люди спят, а любящие напиться \ накуриться \ натанцеваться уже отжигают в каком-нибудь клубе?

Но мысли на данный момент были лишними. Хотелось просто действовать. Девушка соскочила с подоконника, даже не замечая, что глаза слипаются от усталости  и недосыпа. Она любила утро. Так, как любила Лешу.

Девушка, потягиваясь, подошла к зеркалу. В нем отразилась невысокая «эмо-girl», чьи черные волосы были заплетены в хвост. Розовая, как жевательная резинка, челка спадала на лицо, прикрывая левый глаза и часть светлой, на вид бескровной губы. Слегка раскосые зеленые глаза рассматривали свое отражение, словно видели это «чудо» впервые.

- Марина, меня зовут Марина, - медленно, по слогам, словно ребенок сказала девушка в тишине, словно пытаясь распробовать слово. Еще раз задумчиво осмотрев себя, Марина быстро переоделась, сменив длинную фиолетовую футболку на узкие черные джинсы и розовую майку. Прихватив длинную, «почтальонскую» сумку, Марина вышла в коридор и как можно тише захлопнула дверь.

В коридоре, что называется, звенела тишина. Было темно, но из коридора, ведущего на кухню, вырывались пара солнечных лучей, в свете которых было видно, как в воздухе медленно, с места на место, передвигаются мелкие пылинки.  Девушка прислушалась. Тишина. Родители спят.

Марина на цыпочках прошла в прихожую, мельком снова взглянула в зеркало, натянула фиолетовые кеды и выскользнула из дома, не забыв запереть дверь.