Попросила меня как-то сестра купить её ребёнку памперсы, но предупредила, что бы я купила размером по-больше. Пришла я в аптеку, стою в очереди и думаю, на какой вес ребёнка купить эти самые памперсы, мальчик у неё крупный, решила, куплю на 20 кг. Очередь длинная, стою, думаю о своём, вдруг аптекарша прерывает меня вопросом:
-Девушка, вам чего?
Я отвечаю:
-Мне, пожалуйста, презервативы на 20 килограммов. (А сама не поняла, что сказала)
Она недоумённо смотрит на меня, аж рот раскрыла.
-Вот такого размера,- показываю я руками расстояние сантиметров 40.
У неё немое изумление.
-Ну если у вас нет на 20 килограмм, дайте тогда на 18.
Она не может сказать не слова. Я думаю, наверное у них только маленькие.
И говорю ей:
-Мне маленькие не надо, а то ведь он туда написает, тесно будет.
Тут аптекарша нашла дар речи и говорит:
-Все презервативы, которые у нас есть, на этой витрине.
Тут только я поняла, что именно я попросила.

Ярослав Гашек
— Эх, и что же я наделал? — бормотал Волк. — Одним словом обделался.

Эрих Мария Ремарк.
Иди ко мне, — сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость — тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
— Конечно, — сказала она. — Нам не на что надеяться. У меня нет будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.

Ги де Мопассан
Волк ее встретил. Он осмотрел ее тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая все еще старается выдать себя за невинную. Но он верит в ее невинность не более ее самой и будто видит уже, как она раздевается, как ее юбки падают одна за другой и она остается только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы ее тела.


Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнабула в печке…

Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в ее жилах текла сильная кровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.

Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал ее из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил ее на железные петли, которые в свое время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что ее сделал собственной шпорой Селестен де Шавард — фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.

Оскар Уайльд
Волк. Извините, вы не знаете моего имени, но…
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли … Очень сожалею, но я пришел, чтобы вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьезно.
Бабушка. И это придает особый блеск вашему остроумию.
Волк. Я рад, что вы не относитесь серьезно к факту, который я только что вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьезно к серьезным вещам — это проявление дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьезно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить ее на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает ее).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что вы поспешили. Я только что собиралась рассказать вам одну поучительную историю.

Умберто Эко
16 августа 1968 года я приобрел книгу под названием «Детские и домашние сказки» (Ляйпциг, типография: Абеля и Мюллера, 1888). Автором перевода значились некие братья Гримм. В довольно бедном историческом комментарии сообщалось, что переводчики дословно следовали изданию рукописи XVII в, разысканной в библиотеке Мелькского монастыря знаменитым членом Французской академии семнадцатого столетия Перро, столь много сделавшим для историографии периода Людовика Великого. В состоянии нервного возбуждения я упивался ужасающей сказкой и был до того захвачен, что сам не заметил, как начал переводить, заполняя замечательные большие тетради фирмы «Жозеф Жибер», в которых так приятно писать, если, конечно, перо достаточно мягкое. Как читатель, вероятно, уже понял, речь шла о Красной Шапочке.

Читать далее...

Прежде всего должен сказать - читающий это должен думать о сказке А. Милна. В крайнем случае о советском мультике. Валлиец Аллан Милн, уроженец западной окраины кельтского мира, вложил в свой роман глубокий инициатический мессадж, уходящий корнями в друидическую традицию, а уроженец восточной окраины той же Кельтики, галициец Хитрук, не менее гениально этот месседж уловил, отразив один из ключевых моментов романа в своем мультфильме - точнее, трех мультфильмах - вспомним знаменитые кельтские триады..
Диснеевскую же профаническую попсу - забудьте, как страшный сон!!! По крайней мере, до конца прочтения этого материала.
Итак, всмотримся в героев. Кто перед нами?
Решительный, деятельный, но не слишком вдумчивый ("в голове моей опилки - да-да-да!") медвежоное Винни Пух.

Он шумит, рвется в бой, он распевает хвастливые стишки собственного сочинения и в огромных количествах потребляет мед.
В кельтской традиции медведь - символ касты воинов. Кельтские воины шумят, кричат, бахвалятся, рвутся в бой, распевают стихи собственного сочинения, как правило, посвященные себе любимому, в огромных количествах потребляют хмельной мед.

Рядом - неприметный Пятачок. Но не стоит обманываться! На самом деле - он проводник и где-то наставник Винни Пуха

Вепрь, кабан - в кельтской мифологии символ друида, жреца.

Воин и поэт Винни-Пух желает захватить мед. Для этого ему необходимо овершить восхождение на выокое дерево. Я думаю, искушенные в мифологии читатели уже догадались, что дерево - это Мировое Древо, а мед - суть Мед Поэзии, столь желанный стихотворцу. естественно, попытка добиться Меда самостоятельно оканчивается полным крахом, и тут Винни спешит к такому, казалось бы, слабому и неприметному Пятачку - без него наш воин-медвежонок не в силах вскарабкаться на Древо. Именно Пятачку принадлежат средства подъема в верхний мир, закодированные в образе воздушных шариков.

И вот тут-то и есть один из глубоких моментов данного фильма.
Цвета "шариков" - это цвета двух младших друидских орденов - синий, цвет ордена Бардов или Поэтов, к которому, судя по расцветке покрытых клановой клеткой штанов, принадлежит сам Пятачок (Пух, как и, зачастую, кельтские воины, ходит без одежды), и зеленый, цвет знахарей-Оватов.
Орден Оватов ниже ордена бардов, и начаткам поэзии обучаются там. Винни следовало бы выбрать именно его. Но, как и всякий культский герой, медвежонок одержим гордыней. Он ухватывается за более престижный синий шар, воображая себя уже если не состоявшимся Бардом, то готовым принять это звание и желая ассоциироваться не с древесным листом, находящимся по середине между небом и землей, а с небом.
Перед экспедицией Винни покрывает себя ритуальной окраской, как и любой отправляющийся в поход кельтский воин. Выдавая себя за тучку, он аппелирует к покровителю воинов - громовержцу Таранису.

Но фатальная ошибка уже совершена - и горделивый герой терпит поражение в столкновении с суровыми Хранителями Меда. Спуститься назад ему помогает тот же Пятачок, как видим, до конца исполняющий свою роль проводника.
Простой урок этой истории - в том, что воину не должно вторгаться в сферы, где вся его неукротимая витальность не компенсирует тихой и скромной мудрости неприметного внешне друида.
Кролик во втором мультике - Бо Айре, третье сословие, обязанное кормить не только скромных друидов, но и прожорливых воинов.

Однако если воин злоупотребляет право кормления, то может попасть в "безвыходное положение".
А теперь третий, он же последний мультик.
история о печальном ослике Иа, потерявшего хвост в терновнике и проводящем дни в скорби о несовершенстве мира, к которому никто не приходит на день рождения и не приносит подарки...

К чьему символизму относятся образы терна и осла - думаю, напоминать не надо. В средневековой Ирландии, до ее окончательного обращения, отношения между христианской и языческой общиной были сведены к минимуму. В частности - с христианами не обменивались дарами.
И вот воинское сословие (Винни) "убеждает" остальных друзей прийти на праздник к Иа. хотя в кельтских землях и не было "крещения огнем и мечом" в том объеме, в котором это произошло на Руси и в других европейских странах, но воинское сословие все же приняло христианство в числе первых и способствовало его распространениюю.
Сам он приносит горшок. Горшок, столь большую роль играющий в мире Винни - это, безусловно, волшебный кельтский котел изобилия, трансфорировавшийся в Средневековье в Грааль. Он символизирует богатство - как духовное, так и земное, материальное. Однако мед из горшка выедает сам Винни - ехидный намек на то, что короли и воины крещеных кельтов не слишком спешили делиться со своей церковью материальными благами. Бард Пятачок прниносит зеленый шарик Овата - но шарик лопается, и более непригоден для вознесения в Верхний Мир. Дух из друидических обрядов и текстов, переданных христианству, улетучился,остались только формы - но Иа и тем доволен.
Кролик же праздник саботирует - как и везде, крестьянство примыкает к новой вере последним.
Вот только Сова, загадочная... точнее загадочный Сова... Кто он? Судья-бреггон? Высший друид? Или Верховный Царь? В чем символизм хвоста, потерянного Иа в терновнике, прикрепленного к колокольчику Совой и им же Иа возвращенного?