Название: "Сказки на ночь"
Автор: Yuki Kawaii
Фэндом: ориджинал
Пейринг: Иван/Вацлав/Гермес/и др.
Жанр: yaoi, fantasy
Рейтинг: nc-17
Статус: преостановлен
Дисклаймер: Небылицы-сказки на ночь, чтобы деток малых пугать. В рассказе присутствует мат, кровь, инцест. Все совпадения считать случайными.
Глава 1 "Гермес"
 

Медведово наше затерялось на необъятной Руси-матушке. Где-то в средней части России обитаю. Да и не нужно вам знать точного расположения, потому что не город мы и даже не село. Так, маленькая деревенька. Двадцать домов, да пруд с лилиями. Лес особняком, с права от деревни и поля картошки. Телефон у нас есть только на почте. Но мы звоним по нему редко, если только нам позвонят за разной надобностью. Живу я в этой глуши уже лет 15 будет полных. Мать моя года три как померла. Случилось это зимой, Она шла за водой к колодцу, да туда и провалилась. Переохлаждение было смертельным. Отца я никогда не знал. Он был летчиком-испытателем. Погиб, когда я еще и не родился. Так что я сирота. Живу в доме один. Есть корова и куры, а значит молоко и яйца. Есть своя баня. Всей деревней ее мне строили. Дом из двух комнат. А мне больше и не надо. Сарай, в котором живность обитает, да маленький огород. Воду я беру с водокачки. После того случая, с моей мамой, колодец сам засыпался, наверное у него "вина" была и он более не мог приносить нам воды. Я так полагал, потому что иначе видел все, что меня окружало. Я во всем смысл видел и видимо поэтому имел способность лечить. Руками или словом или взглядом, но все больше руками. Я просто знал, где болезнь и лечил ее, а потом валялся на лугу и смотрел, как бегут облака. Так я сбрасывал с себя то, что взял, когда болезнь выводил. За это, жители мне то хлеба принесут, то масло, сметаны, мяса. Хотя его я ел мало. Как-то не любил особо. А когда ел мясо, чувствовал скрытую вину, за то, что ем убитую тушку. А охотники у нас были. Они то уток принесут, то кроликов. Бывало, что заваливали лося, но редко. Живность дальше в лес ушла, а охотники в дебри те не лезли. Говаривали, что лес не позволит. Что он, мол, своим сознанием обладает и людей с помыслами нехорошими не впустит. Только в болота заведет, да и там сгинешь. Но и то правда. Бывало, что живность у нас убегала в лес и не возвращалась уже. Знать в болота забредала. Я в лес ходил, но не далеко. Так, только грибов пособирать, да ягод. Иной раз в лесу от дождя прятался. Ежиков угощал грибами, просто нанизывая на их колючую спину свежие шляпки. Так и жил и бед не знал.

В школу я тоже ходил. Но не лежала у меня душа к этому, да и усидчивости не было. Зато читал дома и многа. Все книжки, что в деревне были, все прочел и не важно, к какому жанру они относились. Телевизора то не было, радио было хриплое и потому я все больше на природе, да с книжкой. Ну и корову конечно сам пас, хотя иногда и в стадо отправлял. Стадом у нас управлял дед Василь. Хороший такой дед. Много небылиц знал. Рассказывал так, что заслушаешься. Годков ему было уже за девяносто, а выглядел он на семдясят, ну даже моложе. Я с ним часто вечерами, у печки сиживал, да рассказы его слушал. Бывало, что такой жути услышу, про волков, да оборотней, что спать одному боязно, так я у него, на печке спал. Дед Василь ночами гулять уходил. Говаривал, что ему так думается и дышится легче. А я вечерами на звезды любил смотреть. Благо, их на небосводе много чистой ночью высыпало. Так много, что со счета сбивался, доходя до миллиона и снова заново считать приходилось.

А сегодня погода плохая. Весь день дождь идет, стеной. То меньше, то снова зарядит так, что вымыл часть дороги, которая шла от почты к моей улице. Мы ее камнями подстраховали. Да толку то, вода потоком с дороги, только сами вымокли, да перемазались все. Я домой ушел. Сушится. А тут ко мне дед Василь в окно постучал, на крыльцо вызывает. Знать, случилось что-то. Я вышел с кружкой горячего чая, ему предлагаю зайти, а он рукой машет в сторону леса. Говорит, волки из леса показались. Скотина чует их, волнуется. Говорит, иди свой забор латай, да скотину в дом загоняй, а то беды не оберешься и ружье мне всучает. Зачем, его спрашиваю. Дозор нести будешь, говорит, ночью, у северной части деревни. А мужики уже вовсю колья скребут, да дробовики чистят, на случай, если серые пожалуют. И Гермеса с собой возьми. Собаки, они чуют волков за версту. Авось тебе сгодится. И говорит, стреляй сначала в воздух, потому что стая не глупая. Палить по ним, это верная смерть и тебе и всем живым.

Я ружье принял, кивнул, что понял и на меня можно положиться и побежал забор чинить. А дождь все лил и лил, мешая дела делать. Под ногами грязь, доски сырые не прикладываются так, как если бы сухими были. Молотком пару раз чуть по пальцу себе не заехал, но все таки подлатал ворота и калитку и после корову и кур пошел и домой ввел, в кухню. Там была у меня угловая часть и заборчик. Я корову, когда она была маленькой, держал и иногда сюда кур брал, которые яйца насиживали. Чтобы цыплята были.
Двух кур никак не мог поймать, а мужики уже звали меня с ними идти. Я махнул на пернатых рукой, запер сарай и побежал догонять размытые фигуры, привешивая ружье на плечо. Рядом бежал Гермес, громко лая, приветствуя своих собратьев. Мужики тоже с собаками пошли. Свора бузила, собаки лаяли друг на друга, а как к лесу подошли, враз все замолчали.
Всматриваться в лес небыло смысла. Из-за дождя ничего не видно. Я пошел к северной части. Мужики разошлись по своим точка. Уже смеркалось. Я натянул импровизированный тент, чтобы рюкзак не мок и я сам. Лежало ружье и рядом с ним Гермес, напряженно вслушиваясь. Носом шумно втягивая воздух.

Я собрал костер, пару раз чиркнул спичками и огонь потрескивая, стал разгораться. Костер получился маленьким. Мокрая трава не давала разгореться, а местами влажные ветки давали дым, вместо сухих искр.
Мы стали ждать. Сумерки сменились непроглядной ночью. Костерок едва горел, я засыпал от однообразной позы и барабанной дроби о навес, капель дождя и тут Гермес неожиданно вскочил. Холка ощетинилась. Рычание и оскал. Я вскочил, бросил в костер сухую ветку и тут же заорал, падая назад, потеряв равновесие. На миг, зуб даю, я увидел силуэт человека, который смотрел на меня. Он был высокий, в плаще, в шляпе, в сапогах. Хватая горящую ветку и ружье, я снова вскочил, помахивая импровизированным факелом вокруг себя. Гермес, что странно, никак не отреагировал на тот образ, который возник перед костром. Со стороны леса послышался протяжный вой, от которого у меня по телу схлынула волна мурашек и холодный пот пробежал по спине вниз. Гермес неожиданно сорвался с места и рванул вперед. Я не успел схватить его за ошейник. Собака скрылась в ночной мгле и дождь, не поверите, прекратился, как будто его выключили. Ни капельки. От травы поднимался тонкий аромат. Костер слабо мерцал. Я прислушался. Тишина. Давящая. Такая же глухая, как эта непроницаемая ночь. Лунный свет вынырнул из-за рваных тучь.
Я покликал Гермеса, но в ответ мне была тишина. Лес стоял черной стеной. Было жутко. Очень некстати всплыли в памяти рассказы про волков и оборотней. Я отмахнулся горящей веткой от мыслей, будто от назойливой мухи и мне показалось, как несколько светляков проскакали по траве, совсем рядом. Но панический ужас, который объял меня, это были не светлячки, потом до меня медленно дошло, а волки.

Где-то справа от меня, отдаленно, раздалось пара выстрелов и я увидел приближающиеся огни. А потом, мимо меня, словно стрелы, пронеслись волки. Стая. Штук десять. От них пахнуло кровью. Я вскинул ружье, но было уже поздно. Черный лес из скрыл.
До меня добежали собаки, суетясь и лая. Потом дед Маршо, едва отдуваясь.
- Беда. Беда. Волки в деревне были! - и хватая меня за руку, потянул в сторону деревни. Я бежал без оглядки, я боялся, что у меня корову сгрызли. Но корова, как и куры были целы, даже те, которых я запер в сарае. Правда они все были пришибленные. Оно и понятно. Испугались волков.
Я побежал дальше, смотреть, что у кого. Еще не добегая улицы, на которой жил дед, понял, что там беда приключилась. Бабы выли и кричали. Мужики ругались и собаки стояли на улице, не смея входить. Кровь пахнула в лицо и стойкий ее запах, терпкий и сладкий, объял всю улицу. Факела горели тут и там. Я вбежал в подворье деда Василя и чуть не споткнулся, но не упал, меня с зади за ворот рубахи дернули.
Весь двор в крови и разодранных тушах. Две коровы, куры, гуси, все, что было у деда. Собака в этой же куче мале, даже не ясно, где ее голова. Окна выбиты, стены в крови. А дед сидит на крыльце. Весь седой, седой. Белый. Будто ему уже не одна сотня лет. Руки сложены на коленях, глаза устремлены вперед и мертв. Я к нему подошел. Приложил руку к голове и возник снова тот образ мужчины. Да в лице я разглядел ухмылку. Дед дрогнул и вмиг, в пепел обратился. Я так и остался стоять, в шоке. В руке только браслетик дедовский оказался. По какой такой причине, не знаю.

Мужики дом этот, вместе с животными истерзанными и им самим сожгли. Кострище стоял высокий, наверняка, видно было за километры. А потом снова зарядил дождь, но уже не ливень, а маленьких и холодный.
Я ушел на северную часть деревни, как стало светать. Мой тент еще стоял. Костер давно потух. Лес стал отступать, словно из сказки, его чары стали под лучами солнца таять и мрачный, каким он казался ночью, снова стал обычным, березовым. Я пошел туда, в надежде найти Гермеса. Но кроме клочьев шерсти и кое-где сломанных веточек, ничего не увидел. Искал до полудня, потом устал, оголодал и ушел ни с чем домой. Корова потеряла молоко. Куры не неслись. Я завалился спать и проспал так до вечера.
Через два дня у меня был день рождения, но его я никак не справил, только поплакал тихо, сжимая в руках поводок собаки и лег спать, едва стало темнеть. Теперь мне было страшно. Истории о волках и оборотных снились мне каждую ночь. Кровавый двор, залитые кровью стены, зияющие чернотой, разбитые окна и дед Василь, седой и мертвый. Мне тот образ, который я видел у костра, не являлся. Да и без него было страшно. Деревня стала другой. А мне попросту стало одиноко, потому что мой друг умер, а с ним и часть меня. Только тот браслет остался. Я его на руке стал носить.

К осени уехал из деревни. Корову и кур отдал, в доме моем поселился другой человек. Все свои нехитрые пожитки, и поводок Гермеса, я сложил в походный рюкзак и пошел к дороге. Идти пришлось день, а потом я вышел на остановку. Там раз в сто лет проезжает автобус. Видимо, я в эту столетнюю точку и попал. Автобус остановился на остановке. Водитель был удивлен, что тут кто-то есть. Я спросил, куда он едет. В поселок, три дня езды. Я сказал, что туда и поеду. Потому что мне все равно некуда ехать. Он кивнул, сказал, что я могу поспать на заднем сиденье.
Теперь мой путь лежал в поселок. Медведово осталось только в воспоминаниях. И не самых хороших.