"Они принялись убивать пленных"... Приступая к изучению дошедших до нас материалов, сразу сталкиваешься с явным противоречием.

Так, византийский придворный летописец Прокопий Кесарийский, описывая новых врагов империи, отмечает: "Вступая в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют ни плаща, ни хитона..."

Похожую оценку неприятелю дает византийский полководец Маврикий: "Каждый мужчина вооружен двумя небольшими копьями, а некоторые и щитами крепкими, но труднопереносимыми. Пользуются они также деревянными луками и небольшими стрелами, намазанными ядом". Итак, основной ударной силой славян, по единодушному мнению древних авторов, была пехота.

Однако трудно представить, как это убого экипированное, практически полуголое и к тому же пешее воинство могло быстро и глубоко проникать на территорию оборонявшегося государства и громить армию империи, вполне справедливо претендовавшей тогда на роль сверхдержавы. Современник позорных поражений недоуменно сетовал: "И они выучились воевать лучше, чем ромеи (византийцы), они, люди простые, которые не осмеливались показаться из лесов и не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лонхидиев (метательные копья)" Разделяя подобное изумление, попробуем пролить свет на эту загадку.

Главное, что славяне в совершенстве овладели военными хитростями. Это отмечают чуть ли не все древние авторы: "ведь эти варвары искуснее всех умеют сражаться в труднодоступной местности", а нападения на противника любят устраивать "в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями..."

Прекрасное описание этой тактики дошло до нас в "Истории лонгобардов" Павла Диакона, где говорится о нападении славян на герцогство Беневентское, а это ни много ни мало Италия. Диакон отмечает, что славяне устроили свой лагерь на берегу, окружив его скрытыми ямами. Местный герцог Айо, бросившийся с дружиной в атаку, упал в такую яму вместе с конем и был убит.

Еще более трагическая судьба ждала Лигурийского герцога. Дабы снискать себе славу победителя славян, он не придумал ничего лучше, как подкупить некоторых из них, чтобы организовать нападение... на собственную страну! Желание честолюбца исполнилось - небольшой отряд славян, перейдя рубеж, разбил лагерь на господствующей высоте. Когда войско амбициозного герцога с ходу атаковало славян "в лоб", они, "сражаясь больше камнями и топорами, чем оружием", перебили почти всех.

Герцогу стоило бы заранее ознакомиться с трактатом "Страте-гикон" того же Маврикия, который предупреждал: нападать на славян нужно не только с фронта, но и с других сторон, а если, "занимая более укрепленное место и будучи защищенными с тыла, они не допускают возможности для того, чтобы подвергнуться окружению или нападению с флангов либо с тыла, необходимо одним устроить засаду, а другим изобразить бегство на виду у них, чтобы, охваченные надеждой на преследование, они оставили укрепление".

Трактат византийского полководца косвенно подтверждает, что у наших древних предков существовали и своя тактика, и определенное боевое построение, ведь у беспорядочно бьющейся толпы варваров не могло быть ни фронта, ни флангов. Судя по всему, у них была хорошо организованная армия, так что воевать с ними было далеко не просто. Даже византийцы, до тонкостей изучившие славянские военные привычки, не всегда добивались успеха. Так, под Адрианополем большое войско императора Юстиниана не смогло выманить славян из их укрепленного лагеря на горе, а штурм обернулся полным разгромом.

Славянская армия никогда не действовала шаблонно. Если у опустошавших имперские земли славян не было времени или'условий для создания стационарных укреплений, они строили оборону иначе.

Сохранилось описание того, как тысяча византийских солдат натолкнулась на 600 славян, возвращавшихся из набега с большой добычей. Огромное множество повозок везло трофеи и пленников. Источник (Феофилакт Симокатта) сообщает: "Как только варвары увидели приближающихся ромеев, они принялись убивать пленных. Из пленников-мужчин были убиты все, способные носить оружие". Шаг жестокий, но оправданный с военной точки зрения. Затем славяне составили укрепление из повозок, в середине поместив детей и женщин. Византийцы долго не решались пойти в рукопашную: они боялись дротиков, которые славяне метали в коней. Когда же ромеи все-таки стали разрушать укрепление, славяне вырезали поголовно всех оставшихся пленных, - женщин и детей.

"Они подготовили огромнейшие камнеметы".

Но оставим в стороне шокирующий факт хладнокровной резни. Для нас важно то, что уже в древности славянские воины в совершенстве владели приемами сооружения укреплений из повозок. Достаточно вспомнить "вагенбурги" чешских гуситов или казачьи курени, чтобы понять: ценный тактический прием пережил века. А вот древнеславянская техника осады, увы, со временем была забыта. Между тем когда-то ей могли позавидовать и римские легионеры. Описывая осаду несколькими славянскими племенами города Фес-салоники, византийский хронист пишет: "Они подготовили гелеполы (осадные башни на колесах), железных "баранов" (тараны), огромнейшие камнеметы и "черепах" (укрытия для пехоты), покрытых для защиты от огня шкурами свежеободранных быков". Более того, в осаде был активно задействован флот - связав попарно свои корабли в некоторое подобие к атамаранов, славяне и на них ухитрились поставить метательные машины!

Приступы начинались с боевого клича - "единодушно издали вопль, что земля затряслась". После такой психологической обработки противника войска, разделенные по типу вооружения: копьеметатели, щитоносцы и мечники,- шли в атаку, поддерживаемые огнем лучников, чьи стрелы хронист поэтично сравнивает с "зимней пургой" или "снежными облаками". Невольно кажется, что описываются слаженные действия римских легионов, но речь-то идет о варварах, которые чуть ли не вчера выбрались из своих лесных дебрей!

"Взяли осадой множество крепостей" Благодаря военному мастерству славяне в древности одерживали многочисленные победы над профессиональными частями византийцев. Тут интересно вот что: невозможно вести успешные захватнические войны, опираясь исключительно на умение обороняться и осаждать. Кто-то должен был сначала атаковать! Между тем автор, описавший осаду Фессалоник, отметил наличие у славян отборных воинов, которые, собственно, и начинали "звериное нападение" в "зверином безумии" без поддержки основных сил.

Такие воины были и у скандинавов. Их называли берсерками (воины в медвежьих шкурах), и они имели обыкновение перед боем "злобно выть и кусать свой щит", впадая, таким образом, в боевой транс, как считается, не без помощи грибов-галлюциногенов, что позволяло им мобилизовать в критический момент психо-физические резервы организма. Выглядело это довольно жутко. (Кстати, подобные превращения описаны и в кельтском эпосе. Вот как преображается перед схваткой герой ирландских саг Кухулин: "Все суставы, сочленения и связки его начинали дрожать... Его ступни и колени выворачивались... Все кости смещались, и мускулы вздувались, становясь величиной с кулак бойца. Сухожилия со лба перетягивались на затылок и вздувались, становясь величиной с голову месячного ребенка... Рот растягивался до ушей..." Возникает впечатление, что сага подробно описывает превращение человека в зверя.)

Но вернемся к древним славянам. У Прокопия Кесарийского сохранилось яркое описание способностей и привычек звероподобных "гвардейцев"-славян, воевавших не числом, а умением. Итак: "Войско склавинов численностью не более чем три тысячи перешло реку Истр (Дунай); перейдя сразу и реку Гебр (совр. река Марица в Болгарии. Ред.), они разделились надвое. Архонты римского войска в Иллирике и Фракии, вступив в бой и с теми, и с другими, потерпели поражение. А когда полководцы позорно бежали от обоих варварских станов, хотя те сильно уступали им в численности, одно вражеское подразделение схватилось с Асвадом.

Был этот человек телохранителем императора Юстиниана и командовал многочисленными и отборными отрядами конницы. И ихсклавины опрокинули безо всякого труда, Асвада же в тот момент взяли живым, а потом сожгли его, бросив в пламя костра, предварительно из спины этого человека нарезав ремней. Сотворив это, они взяли осадой множество крепостей, хотя раньше они не штурмовали стен. Те, которые победили Асвада, дошли до моря и штурмом захватили город Топир, хотя он имел воинский гарнизон".

Любопытно, что эти воины не нуждались в какой-либо осадной технике для взятия укреплений. Взятие Топора наглядно может проиллюстрировать их тактическую смекалку и физические способности: оставив ударные силы в засаде, небольшая группа варваров раздразнила начальника гарнизона возможностью легкой победы. Покинувшие город солдаты были вырезаны, не успевшие опомниться горожане были сметены со стен тучей стрел, славяне на веревках взобрались на парапет и...

Здесь уместно вновь вернуться к источнику: "Всех мужчин, числом до 15 тысяч, они тут же убили, а детей и женщин обратили в рабство. Впрочем, вначале они не щадили никакого возраста, но убивали поголовно всех. Убивали же не мечом, не копьем и не каким-либо другим привычным способом, но, крепко вбив в землю колья, с большой силой насаживали на них несчастных. Кроме того, вкопав в землю четыре толстых столба, привязывая к ним руки и ноги пленных, а потом, непрерывно колотя дубинами по голове, варвары эти убивали людей наподобие собак... А иных они, запирая в сараях... безо всякой жалости сжигали".

Но вот что странно. С одной стороны, перед нами "профи", легко расправляющиеся с элитными имперскими частями, с другой, - стая опьяненных кровью головорезов, практически не заботящихся о своей выгоде (за одного Асвада можно было получить неплохой выкуп). Это странное противоречие исчезает, если понять, с кем именно не повезло столкнуться императорскому телохранителю.

"Перекликаются между собою волчьим воем".

Здесь мы подходим к самому интересному моменту, так как в многочисленных источниках лучшие славянские отряды именуются не просто звериными, но определяются как "волки". И тут стоит вспомнить мифологию, в первую очередь индоевропейских народов. Из неведомых глубин первобытности до сегодняшних дней дошли мифы об оборотнях, напрямую связанных у славян с загадочным культом волка. Вероятно, волк почитался как тотемный предок -родоначальник племени. Возглавлявший племя вождь должен был обладать способностью воплощаться в своего тотемного зверя. (Подобные религиозные представления существовали в древности у многих индоевропейских народов, в частности балтов, германцев, кельтов, индоиранцев и др.) Любопытно, что берсерков тоже считали оборотнями: во время боя они психологически перерождались в волка).

Этнографические данные говорят о том, что у славян "звериный" культ был теснейшим образом связан с обрядами инициации, то есть испытаний и тайного посвящения юношей, вступающих во взрослую жизнь. В ходе таинств испытуемый переживал ритуальную смерть, "перерождался" в волка и становился воином - членом тайного мужского союза, после чего должен был какое-то время жить вдали от поселений родичей "волчьей жизнью", то есть проливая кровь, убивая. Неудивительно, что о наших предках у византийцев сложилось не самое лестное впечатление: "живут в строптивости, своенравии, безначалии, сплошь и рядом убивая", "перекликаются между собою волчьим воем". А их самым лакомым блюдом были якобы женские груди.

"Превращение" в свирепого волка-оборотня совершалось, когда человек надевал волчью шкуру и особый пояс с магическими узлами-оберегами. Судя по всему, чтобы впасть в ритуальное бешенство, воины употребляли галлюциногены - грибы или растения вроде белены. Крайне интересен дошедший до нас рассказ о допросе славян византийским полководцем: "Устроив допрос, Александр начал допытываться, откуда пленники родом. Но варвары, впав в предсмертное безумие, казалось, радовались мукам, как будто чужое тело испытывало страдания от бичей".

Неудивительно, что с таким зверским духом и такой военной организацией славяне захватили огромные территории, которые потом назовут словом "Русь".