Гибель человечности, нашедшая свое выражение в теле того ребенка, которого, как отбросы, прибило к берегу, заставляет содрогнуться. Но недостаточно.

Полицейский взял его на руки, как будто укачивая. Этот согбенный ребенок, без сомнения, тяжким грузом лег на его совесть и на совесть многих других людей. Но этого недостаточно. Этот мальчик вместе с другими детьми бежал из Сирии через Турцию, чтобы оказаться в Греции. Они бежали из сирийского ада, от разбушевавшегося варварства и голода. Никто их не замечал и не слушал. Никто не хотел знать. Никто не позаботился. Трудно смотреть на эти лежащие бездыханные тела. Но и этого недостаточно.

Некоторым удается перебраться через колючую проволоку. Некоторые продолжают дышать, хоть и с трудом. Другие, как скот, толпятся у железной дороги. Медицинские обследования, штампы на руках, грузовики, где десятки людей умирают от удушья. Бесконечная агония, непрерывная, повторяющаяся. Недостаточная для того, чтобы потеснить диктаторов, которые с большой легкостью перемещаются по так называемому Европейскому Союзу. На отчаяние этих людей они отвечают сотнями миллионов евро, потраченных на постройку сотен километров стен. Лишенные всякого чувства реальности, проявляющие халатность и дискредитирующие европейскую власть, они ищут убежища в собственной трусости. Боятся ответственности, забывают историю 70-летней давности, пускают по ветру идеалы, ставшие основой для европейского строительства. Самое удивительное наблюдать, как те страны, которые сами совсем недавно освободились от советского ига и были должным образом приняты в ЕС, демонстрируют явную ксенофобию. Это столь же удивительно, сколь и терпимость их партнеров. Даже те, кто направо и налево кричит про солидарность и этику, торгуются самым бесстыдным образом. Испанское правительство, к примеру, в ответ на просьбу Европейской комиссии предоставить убежище 5849 беженцам, заявляет, что готово принять только 2749...

Фотография ребенка, прибитого к побережью Средиземного моря, по сути, есть образчик европейского кораблекрушения. Европа, которая оставляет на произвол судьбы тех, кто хочет отдать ей жизнь, умирает. Умираем — мы.

Столько свидетельств боли и жестокости у наших дверей, на наших улицах — и столько безразличия. Эгоизма, мелочности и отвращения. Кажется, что этих трупов недостаточно, что никакое отчаяние не способно поднять наши глаза, что нет ответа для тех, кто просто хочет жить. Жить.

На фоне этой сбитой с толку, испуганной, старой, декадентской, но все-таки привилегированной Европы канцлер Германии демонстрирует здравый смысл и ответственность, достойные уважения. Германия, несмотря на многих своих непокоренных демонов, является хорошим примером приема беженцев. Не только благодаря солидарности и щедрости, не только благодаря памяти об истории ХХ века, но и ввиду собственных интересов и видения будущего. Европа состарилась, она нуждается в людях, в рабочих руках, в будущем. За последние годы Германия приняла более 800 тысяч иммигрантов.

Европейская лодка, как любит говорить Эдуарду Лоренсу, нагружена событиями прошлого, встречами и невстречами многих самых разных людей, знаниями и цивилизационным прогрессом. Европа распространилась на значительную часть мира, перекроила его и возглавила. Империи распались, но она не успокоилась. Оказалась способной создать индустрию смерти. А сегодня блуждает как своего рода мировой музей, не понимая, что вот-вот потеряет под собой почву, потеряет мир и будущее, на которое опирается. Слепота ее стен не более чем результат отречения от истории, от своей роли по другую сторону морей, от привилегированных связей, которые создавались на протяжении веков, от ответственности бескомпромиссного борца за мир, свободу и прогресс народов.

Образ этого ребенка, прибитого волной к побережью Средиземного моря, это и есть европейское кораблекрушение. Европа, бросающая тех, кто хочет дать ей жизнь, умирает. Умираем мы. Стены — наш приговор. И наш позор.