Такая муть сниться, ну не дай боже. Что ж это значит по Фрэйду, блин.

На неделе снилось, что я умер. Ну не так сразу, мгновенно, как обычно. а медленно и долго. Как в рассказе Пелевина "Готь на празднике Бонн". Я плавал в темноте, видел какие-то огоньки. Потом я заметил в темноте еще что-то. Это была другая душа. Я понял, что это Наташа. Причем она не умерла, а ищет меня. И так стало грустно и ужасно. Хотелось плакать, но слезные железы то сдохли вместе с телом. Я рвался к ней, было трудно идти. И вдруг появляется свет. Я вижу Наташу в белой простыне, дощатые полы, черный матерчатый фон за ней. Оборачиваюсь, а там зал и зрители. Это спектакль...

Или вот сегодня:
Пропустим ту часть, где я встречался с Цоем и ловил зеленых инопланетян на велосипедах. Не помню уже точно, но там фигурировали Миша Галустян, страус, кот, ночь, огонь, пустыня, а посередь пустыни огромная душевая кабина. В результате меня загребают менты. Меня и еще двоих моих сообщников. Мы кого-то убили, что-то сожгли. И самое главное, что я бурят. Такой с раскосыми глазами, черными волосами, прической как у Сенгаджи Тарбаева. Мы, почему то сразу в лагерных фуфайках, в наручниках, едем на обычном пассажирском Икарусе (люди рядом сидят) с ментом в зону. По дороге говорим. Дадут мне 20 лет, в лучшем случае. А если еще и докажут, что я страуса зарезал... И тут я вспоминаю о Наташе. Плачу. Ну вы не подумайте, что я эмо. Представьте мужские скупые слезы, скатывающиеся по небритой бурятской щеке. Мы выходим не доехав до зону у кого-то здания. Менту надо какие-то бумаги оформить. И я понимаю, что надо бежать. И убегаю. Запрыгиваю (?) в какую-то квартиру, избиваю хозяйку, хозяина, прыгаю в окно и деру. Все. Просыпаюсь.

вот такой пиздец