Вот, начитал еще немного всякого ^___^

Он шел довольно долго, вслепую нашаривая путь, чувствуя, как на затылок ложатся паучьи пальцы клаустрофобии.



На столе лежала потухшая сигара, тонкая, черная - было в ней что-то гнусное.

Моложавый блондин четырехсот с лишком лет от роду...

Что-то надвигалось на него, расползалось, принимая четкие очертания, - это приближался рой отвратительных светящихся существ, все они были разные, но их объединяла уродливость форм: свинокрысы, клопольвы, паукособаки, крабочерви и другие; (Клопольва представить так и не смог)

И вдруг с прытью, какой Бехайм не мог себе и представить, застав его врасплох, она подалась вперед, вверх и схватила его за запястье, тисками сковав ему руку, державшую факел.

Она слишком близко подступила к упавшему факелу, и на шлейф ее халата попала искра.

Повисшее безмолвие заключило его в свой плен, обратив его ум внутрь, и он задумался - как он неумел, как наивен.

Говорили, что от Чинцалы (вампира) остались одни головешки да угольки, продолжавшие с шипением выплевывать сквозь пепел кровавые розочки и предсказания.

Тревожное пламя занялось в его мозгу. К горлу подступил желтый водянистый кислый страх.

Требовалось время, чтобы профильтровать мутные воды и отделить от грязи твердые факты.

Подобно тому как этот красный сок толкало по коридорам его вен биение сердца, его самого гнала по коридорам замысла работа какого-то таинстенного механизма, истинная природа которого была скрыта временем и велением биологических превращений.

Близко посаженные, голубые, как лед, глазки придавали его чертам хитроватое выражение, кожа на шее еще не увяла, в почти квадратных мозолистых руках чувствовалась сила.

Бродяга что-то прогудел, запинаясь, словно пьяная пчела, и торопливо кивнул, как будто согласившись с внутренним голосом, чего-то требовавшим от него.


Продолжение следует, книжка еще не закончилась. :)