Чем оно отличается от творчества обычных людей, признанных нами "гениев"? Отсутствием рамок.  Мемуары, рассказы, фантастика... Даже вымышленным героям мы не даём судьбу, схожую с нашими, боязнь открывать тайны, грязные поступки. Руки психически больных выводят на бумагу всё, что держит подсознание, самое яркое, самое близкое, или просто промелькнувшее в голове. Выходит, они как никто лучше могут синонимировать жизнь чем-то, не словесным, не приукрашенным и не загримированным. Люди как монстры- мы читаем книги, если они пропитаны эмоциями, слезами, счатьем, болью, страхом, чем угодно. Нам надо чувствовать за других.  Мы жрём чужие жизни. Смешиваем со своими, делаем новые мысли на полученном, мечтаем о похожих событиях, может, восхищаемся. Ограниченные или событиями, или собой, или обстоятельствами. Ёбаные принцессы, сидим в высокой-высокой башне, ждём принца.

Мы жрём чужие жизни.

Творческие люди. Или слишком большая фантазия, или разум перешедший грань. Слишком много логики, не останавливающиеся гениальные мысли, может, смешивающиеся с галлюцинациями. Они не употребляют дурь, дурью стала жизнь и события в ней.

Мы жрём чужие жизни.

"Большая часть больных, творчество которых осуществляется в рамках естественной изобразительной формы, тяготеет к пейзажному жанру. Часто изображается море, однако, например, у депрессивных больных оно не светлое и спокойное, а тревожное, мрачное, с высокой волной, тучами и дождем над ними. В морском пейзаже больные не видят красоты моря, его величия и гармонии. Оно скорее пугает их, вызывая тревогу и мрачные чувства.

Цветовая гамма по большей части серая, сдержанная. Напротив, напряженный цвет, темпераментное письмо отличают рисунки, сделанные в период гипомании.

При кажущемся внешнем спокойствии и «благополучии» изобразительного языка в работах второго типа (естественной изобразительной формы) опосредованно и менее жестко дают о себе знать негативные изменения, исподволь нарастающие по мере развития болезни. В большинстве работ этого типа исчезает индивидуальное видение мира, творческое вдохновение. На смену приходит механическое воспроизведение привычного стереотипа изопродукции.

Работы, выполненные в условно изобразительной форме, отличаются рядом свойств, которые принципиально отделяют их от картин, выполненных в естественно-изобразительной форме. Отличительные черты этих работ – плоскостная интерпретация пространства, локальность тона, аппликационная уплощенность рисунка, условность и фантастичность образов.

Характеристика больных, которым принадлежат эти работы, в клиническом аспекте не может быть представлена в единообразном виде. Необходимо отметить, однако, что в большей части случаев этой группы отчетливо выступают негативные изменения, а психопатологические расстройства относятся к более тяжелым регистрам (бред, галлюцинации) по сравнению со случаями 1 и 2 групп.

Болезнь манифестирует рецидивирующими аффективно-бредовыми приступами (шубообразная шизофрения), протекающая с синдромом Кандинского и явлениями вербального галлюциноза. В ремиссиях, наряду с нарастающими психопатоподобными проявлениями сохраняется параноидная настроенность, конфликтность, склонность к формированию идей отношения.

В отличие от случаев 1 и 2 групп эти пациенты до болезни не обнаруживают признаков художественной одаренности, либо не занимались живописью, или относились к рисованию без увлеченности. Соответственно изобразительный язык их работ, выполненных уже после манифестации патологического процесса, представляется маловыразительным, однообразным, примитивным, нередко просто неумелым.

Часть работ, на первый взгляд, близка к детским рисункам, но лишена их непосредственности и открытости; в них сказывается или просто неумение или рационалистическая преднамеренная стилизация под примитив."