И так снова Европа, немного другая, но все таже. Европа вообще вся одинаковая, в какой бы ее части вы не были, да конечно есть нюансы, но это лишь нюансы. Сейчас, уже побывав в Швейцарии и там привыкнув, что есть нечто не являющееся Россией, я смотрел на пейзажи проплывающие за окном, встречавшей меня, машины, немного иначе, чуть более трезво, значительно менее восторженно и куда более... детально, что ли.

Европа. Ее не с проста называют старушкой, хотя, в переводе на наши с вами, ей не 60, не 70, а скорее 50. Она многое повидала, и во всем разочаровалась. У нее было много мужей, не меньше 5, при чем 2 первых из них были весьма требовательными и, в тоже время, затасканными жизнью миллионерами. Когда то она была молода, и не глупа, с амбициями и планами, с мечтами и страстями, но затем ее от всего этого отучили, одев в красивые, строгие платья, научив ходить и вести себя в обществе, посадив на диету и привив ей принципы морали. Она еще старалась сопротивляться, когда первый ее муж скончался, и еще надеялась, что со вторым все будет иначе, но нет, все было так же, ее мечты еще раз разбили и осмеяли, ее стремления посчитали наивными, а желания мелкими, и еще туже затянули в корсет. И пусть она уже потеряла себя, но все еще мечтала, пусть тайком, пусть про себя, в дали от лишних глаз и ушей, но мечтала, и надеялась что когда то, пусть через много лет, но все же она сможет освободиться и полететь. Но вот настал черед третьего мужа, он уже не был ни миллионером, ни властным магнатом, на сей раз она играла эту роль, а он лишь должен был развлекать и поддерживать ее, лишь должен был дать ей тот, утерянный запал, делать все, что хочется, все что прийдет в голову, но не сложилось. Не сложилось и с четвертым, и с пятым. Она уже окружила себя всеми благами какие могла придумать, все что хотела, а затем и все те, что могла и наконец окончательно умерла, окончательно потеряла свою душу, завалившуюся за диван, где-то в самом далеком уголке ее сознания. Она все еще с нами, все еще дышит, но уже давно ни чему не радуется, и лишь время от времени придумывает себе новые переживания, что бы вновь, хоть на миг почувствовать себя живой, она то бросается спасать планету, то спешит помочь нуждающимся, то хочет излечить больных. Во многом она преуспевает, она успешна, хотя и эти времена прошли, она изящна, воспитанна, размеренна и рациональна, спокойна, безопасна, но от того ни чуть не менее безжизненна. И это трагично.

Финляндия же, кроме того, что она, конечно, Европа, она еще и Россия. Местами очень схожа. Мне эта схожесть была буквально брошена под нос, учитывая то, что встречали меня «наши» и первые 20-30 минут в Хельсинки я слышал только русскую речь. Пока мы ехали к отелю, то и дело откидывало то в Дмитров, то в Тверь, то еще куда. Да чище, да размеренней и логичней, но разве этого достаточно? Даже сейчас, сидя в шикарном номере, шикарного отеля, перед окном с шикарным видом, глядя туда, я не вижу ни чего особенного, ни чего отличающего. Хотя все же, тут приятно, и дело не только в отеле и номере.

 

 

Меня решили сразу познакомить с городом, сперва отведя поужинать в один из двух наиболее интересных ресторанов, а затем проведя по двум из лучших баров. И, конечно же, на улицах тут, как и везде в Европе, приятно, тихо и спокойно, располагающе. В этом уменее Европы, приезжая сюда, вы смотрите на их улицы, на их светофоры, знаки, развязки, понимаете, что они совсем другие, но находите их удобными и приятными. Смотрите на незнакомые названия улиц, не похожие перекрестки, чужие дома и ощущаете спокойствие и уверенность в том, что вы не заблудитесь, не потеряетесь, что вас не обманут и не обидят. Как они это делают... хотя, что это я, разве мертвые могут обидеть, разве машин может обмануть, конечно нет. Так что во всем есть свои плюсы.

После ресторана была пара баров. А потом такси и отель, и написание этого поста. Ни на что больше не было сил, а завтра ждал новый день, день за компьютером, но на сей раз в приятном смысле, день когда надо было что-то написать, и умудриться совместить это с походом за заказанными сувенирами.