В колонках играет - One republic – Love runs out
Необходимо уяснить, что никто из нас не является уникальностью, драгоценностью и по-большому счету, никому не нужен. Разве что повезет с самыми ближайшими родственниками. Тогда есть шанс, что в жизни будут люди, которым действительно будет небезразлична наша судьба. В остальном же, будем честными, всем на всех плевать.

Дороги с друзьями расходятся. У всех свои жизни и никто никому ничего не должен. Всем нужно заниматься карьерой, семьей, путешествиям и бог знает чем еще. У каждого из нас свои развлечения, свои таракан-пати в голове, обиды и грехи. Да, мы продолжаем встречаться, о чем-то даже разговаривать, но друзьями вряд ли можем называться. Вообще, наверное, отчасти, к этому привело повсеместное обесценивание слов "дружба" и "любовь". Слишком многих зовет друзьями и любимыми. Fast friendship, fast love.

А еще пора учиться быть одиноким. Не даром же говорят, что одиночество есть высшая мудрость и высшее наказание. Быть наедине с собой бывает очень страшно. Возникает жгучее желание срочно заполнить пространство, отведенное на внутренний диалог, размышления и саморазвитие. И если нет возможности организовать людей рядом, мы бежим, сломя голову, туда, где максимально шумно. А уж там-то по полной забьем весь "эфир" белым шумом. Нет, я не говорю, что нужно бросить все дела, встречи и развлечения. Нет. Но остановиться и вслушаться в тишину, почувствовать себя в этом мире и мир в себе, узнать, что говорит тело, чего оно хочет - очень и очень полезно.

Недавно разговаривали со знакомым, и я обмолвилась, мол считаю, что исключительных людей или ситуаций не бывает. Ну, окей, они бывают, но это один раз в столетие. Но в остальном же все наши горести, радости, любови и разбитые сердца - всё это уже миллион раз было, столько же будет и, наверняка, происходит прямо сейчас еще у тысячи-другой людей. Никто из нас не особенный, не незаменимый, не выдающийся. Мы просто люди. Талантливые или нет, умные или глупые, красивые или не повезло, стройные или пухленькие, высокие или маленькие. Нас невероятное количество. В разных вариациях, но все мы одинаковые. Все мы хрупкие и смертные. И вот пока я всё это говорила, на его лице отражалось вселенское возмущение, негодование. Каждому хочется чувствовать себя особенным, ничего для этого не делая.

Это я так, для себя просто. Вместо очередного флажка на память. Подытожу всю эту демагогию картинкой с цитатой прекрасного Хэнка Муди из "Калифорникейшн". Ума нам всем, друзья. Ума и мудрости. Мудрости, силы духа и стремлений к совершенствам.

В колонках играет - Елена Фролова – Солнечная нить
Фильм-круговорот. Фильм-воронка. Фильм-спираль. Глубокая легкость. Мудрая и прозрачная глубина. Будто смотришь с самого дна вверх. А там солнце и небо. Всё это переливается, играет. Как в калейдоскопе детском. Фильм и спектакль одновременно. Тонкий, чувственный и позволяющий, помогающий чувствовать. Произведение ювелирного искусства. Автор приготовил своему зрителю не фильм, не привычный медийный продукт. Он, как всегда, неформатный, несмотрибельный, но до боли чувственный и пронзительный. В обстановке ничего лишнего: скамья и кафельная стена. Режиссер сделал максимум, чтобы привлечь внимание к тексту, к словам, к мимике, к актерской мощи. И ему это удается. Но текст этот нельзя анализировать, нельзя пытаться понять. Только почувствовать, только ощутить. Услышать сердцем. Любая жизнь есть танец души. Ее страдания спасут мир. Прямо как у так любимого мной Достоевского. Вырыпаев - люблю. Гребенщиков - люблю. Грушка - люблю. Арт-хаус - люблю. Диалоги - люблю. Детали - люблю. Это определенно мой фильм. До глубин глубины души. До окончаний нервных окончаний.

***
Кто говорит о дерьме, тот сам дерьмо. Кто говорит о красоте, тот красота.

Цитаты и немножко о фильме

В колонках играет - The White Buffalo & The Forest Rangers - House Of The Rising Sun
Будь, пожалуйста, послабее.
Будь, пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо запросто.
И тогда я вымахну - вырасту,
стану особенным...

Так писал Роберт Рождественский в не таком уж далеком 1962 году, но строки актуальны и сегодня. Недавно была написана музыка к этим стихам. Так случилось, что по работе мне приходится смотреть и слушать клипы, музыку, которую добровольно даже не подумала бы включить. Но выбора не было. На экране появился Алексей Воробьев, который не пел, а шептал скорее. Это было лучшее, что мог сделать поп-исполнитель со стихами Рождественского. Но вообще пост не об этом.

А о том, что от нас - женщин - так много всего зависит на самом деле, но отчего-то далеко не все это понимают. От нас зависит: сможет мужчина чего-то добиться или продолжит плыть по течению, сможем мы им гордиться или станем ненавидеть. Всё это в наших руках. Да, сейчас многие могут завести песню про алкоголиков, наркоманов и блаблабла. Но ведь и они становятся такими не просто так. За любой болезнью, любым отклонением стоят травма, человек и боль. И мы в силах ее вылечить, в силах спасти сильного и смелого мужика. Важно лишь делать это осторожно и бережно. Ведь не даром говорят, что мужчина понимает женщину лишь, когда она показывает свою слабость, а если проявляет силу и настойчивость – мужчина конфликтует с ней, как с равным себе, как с мужчиной.

Сначала это сложно и трудно, но со временем становится очень приятно и естественно. Всё встает на свои места. Всё так, как должно быть, как задумала природа.

Ты сама готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься, не утонешь,
зла не накопишь
Не заплачешь и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою - такой уверенной -
трудно очень.
Хоть нарочно, хоть на мгновенье -
я прошу, робея,-
помоги мне в себя поверить,
стань слабее.

...наши лучшие качества под другим углом зрения видятся худшими.

- Что с них взять - мужчины. Едва ли не каждый мнит себя богом.

...мы сошлись во мнении, что мир стал бы гораздо лучше, если бы людей больше волновали свадьбы, а не войны.

(с) Шарлотта Роган "Шлюпка"

-Это же классика:ты меня бросила-значит через неделю я женюсь!(с) - пишет мне контакт, а я думаю, что, чертвозьми, да ведь!

Эсхатологическое

Дмитрий Львович Быков. 1993 год

В колонках играет - pink floyd – wish you were here
Этой ночью нет прикраснее текста, чем этот

Флешмоб очередной. Открываем 52 страницу первой попавшейся книги, отсчитываем пятую строчку, читаем:

- Почему бы и нет?
- Так ты ничего не добьешься.
- Я ничего и не добиваюсь.
- Ты достал, Джозеф...Сам себя мучаешь и упиваешься собственными страданиями.
- Конечно, упиваюсь! Тебе повезло: ты-то своей депрессией уже переболел...Отмучился...А вспомни, каково оно: полная безысходность и страдание без смысла и конца...И теперь последнее утешение у меня отнимаешь - упиваться болью...Это же невыносимо!.. Так ведь и удавиться можно... А тебе не приходило в голову, что на самоубийство человек идет как раз тогда, когда уже не находит удовольствия в том, чтобы упиваться своими страданиями?.. Как тебе такая теория? Интересно, правда? Короче, я к тому, что лишить человека последнего удовольствия - значит, по-моему, обречь его на самоубийство. Поверь мне, братец: упиваться собственными страданиями - единственный способ справиться с депрессией... Депрессию нельзя пережить, не вознаграждая себя хоть этой малостью...

Режис де Са Морейра "Убитых ноль"

Был снег. Был день, когда он столько падал.
что улицей, схлестнувшейся в гудках
в одно подобие железного клубка,
в один натянутый до звона шар,
швыряло нас из каменного ада
в уют прихожей, мы срывали шарф,
не понимая, чья и где рука,
и почему так бархат кожи гладок,
откуда взялся этот шторм и шарм.

Был снег. Был год, когда тебя так много
любил. В свиданиях мешались дни.
И если оставались мы одни,
мы продолжали неоконченный роман,
и часто начинали без пролога,
с конца главы, и пусть сюжет был рван,
но вновь: «На миг, прошу, еще, продли!» -
все, что я мог молить тогда у Бога,
молитвой распадаясь по поломам.

Был снег. И было белым балом утро.
И я с утра восторженно глядел
на недоделанность совместных дел,
что оставляла мне с уходом ты.
О, как любил я эти стулья, утварь!
Ведь их касалась ты, и пустоты
не чувствовал тогда ни в чем, нигде:
в коротком «без-тебя» я жил уютно,
все вещи были мне близки, просты.

Был снег. Был миг, когда крушенье мира
вместилось в пару лишних пустяков.
И фейерверк дробящихся кусков
вот здесь же, где щербатая ступень.
Ты улыбалась очень грустно, мило,
и снег еще так буднично скрипел,
но я уже не смог набат висков
сдержать. Решительную скорчив мину
в ответ под нос чего-то просипел.

Был снег с дождем. Был снег. Был дождь. Был хаос.
В фаланги сигаретами распят.
Мир рухнул набок. Навык был распад.
Я шел куда-то, что-то редко ел.
Во мне меня совсем не оставалось,
а то, что находил я плакал, пел
(то был расклад расправ, растрат, расплат) -
пусть даже взгляд иль жест, пусть малость –
все раздавалось снегу, что был бел.

Был снег. Был дождь. Был вздох. Но громче вздоха
был города вечерний ровный гул.
«О, Господи! я больше не могу!
О, как кружатся хлопья, фонарю
отдав свой вальс! о, как мне плохо!
Но, обещаю, Боже, сберегу
все то, что январю я говорю!
все то, что там во мне еще не сдохло!
Я сохраню, я обещаю! Сохраню!»

(с) Костя Потапов 01.10.2009

Русский индеец

Долго умирал Чингачгук: хороший индеец,
волосы его – измолотый черный перец,
тело его – пурпурный шафран Кашмира,
а пенис его – табак, погасшая трубка мира.

Он лежал на кухне, как будто приправа:
слева – газовая плита, холодильник – справа,
весь охвачен горячкою бледнолицей,
мысли его – тимьян, а слова – бергамот с корицей.

Мы застряли в пробке, в долине предков,
посреди пустых бутылок, гнилых объедков,
считывая снег и ливень по штрих-коду:
мы везли индейцу огненную воду.

А он бредил на кухне, отмудохан ментами,
связан полотенцами и, крест накрест, бинтами:
«Скво моя, Москво, брови твои – горностаи…»,
скальпы облаков собирались в стаи,

у ближайшей зоны, выстраивались в колоны -
гопники-ирокезы и щипачи-гуроны,
покидали генеральские дачи – апачи,
ритуальные бросив пороки,
выдвигались на джипах – чероки.

Наша юность навечно застряла в пробке,
прижимая к сердцу шприцы, косяки, коробки,
а в коробках - коньяк и три пластиковых стакана:
за тебя и меня, за последнего могикана.

Александр Кабанов февраль 2012

Мы все одиноки в этом мире, солнышко. Тот, кто говорит обратное - врет. Или пытается вам что-то продать.

(с) Анатомия Грей 8x19

сначала в тебе всё ещё остается любовь - и тебе хочется оберегать человека, несмотря ни на что, даже боль.

и ты длишь это чувство, потому что у вас почти два года отношений, пусть и самых причудливых форм, - и ты хранишь в себе надежду, что потом, когда всё пройдет, вы встретитесь однажды, и весело рассмеётесь, и сможете спокойно говорить, и будете рады, что были друг у друга в этой жизни.

и так бы оно, наверное, и было - не прояви другой человек, даже два, собственно, фантастического равнодушия.

и тогда вместо любви приходит одна тоска и боль, но ты-то опытный боец, и знаешь, что когда-нибудь всё закончится, и тебе всё ещё хочется хранить секрет, который может сильно навредить бывшей любви - и это сродни тому, как держать руку на красной кнопке.

но ничего не проходит: два месяца - долгих, невыносимых, когда наизнанку выворачивает - и ты понимаешь, что нужно что-то делать.

и тогда приходит ненависть: лютая, бешенная ненависть не за предательство даже - за равнодушие. ненависть делает всё значительно легче: даёт силы, помогает сконцентрироваться, помогает забыть, помогает честно поговорить с самим собой; и лишь одного требует ненависть - невозможности думать не о чём другом, когда она в тебе возникает. а возникает она в тебе в самые, самые неподходящие моменты. и ты можешь быть тотально счастлив до того момента, пока в тебе вдруг не открывается эта черная дыра такой фантастической энергии, что выедаешь себя самого. но и тогда ты продолжаешь хранить секрет и оберегать другого человека - двоих, собственно, один из которых и вовсе ни в чем не виноват - лишь бы не оказаться таким же дерьмом как те, кто тебя предали.

а вот потом... потом приходит равнодушие: спокойное, логичное, сытое и уверенное в себе, так сходят с хлипкого плота на сушу, и шаг выравнивается, и перестаешь зависеть от внешних факторов, и идешь твердо, и дышишь спокойно.

но вместе с равнодушием не приходит прощение, а приходит чёткое желание отплатить той же монетой, не из чувства мести даже, а лишь бы избавитьтся от всей этой истории, и не носить в себе этой тайны, а поставить чёткую, безжалостную точку невозвращения.

у меня есть ещё полгода примерно, до сентября - и мне интересен следующий этап; потому что, как бы ни было больно, ты благодаря такой вот истории вырастаешь жизней на восемь, кажется, разом - столько же, впрочем, в тебе и гибнет,

оставляя только одну. последнюю.
единственную.

Алекс Микеров. 15.04.12

-Знаешь, что происходит с людьми, когда ты их ранишь? - сказала Амму, - Когда ты их ранишь, они начинают любить тебя меньше. Вот к чему приводят неразумные слова. К тому, что люди начинают любить тебя чуть меньше.
Холодная ночная бабочка с необычно густыми спинными волосками тихонько опустилась на сердце Рахели. Там, где его коснулись ледяные лапки, вскочили пупырышки гусиной кожи. Шесть пупырышков на ее неразумном сердце.
Чуть меньше Амму любит ее теперь.
(с) Арундати Рой "Бог мелочей"

Если перестанешь делить мир на то, что нравится и нет, вещи станут такими, какими они есть на самом деле (с) "Менталист" 2х06

Купил колоду карт
И новый медный таз.
Накрыл им всё, что смог,
Всё остальное сжег.
Пишу тебе письмо -
Читай в нём между строк
(с) Гуша Катушкин

Цепляться или не цеплятся к словам - выбор каждого. Можно сколько угодно объяснять собственное нежелание промолчать несдержанностью, неумением, немудростью. Но чаще всего это просто желание спровоцировать на что-то оппонента. Только вот где гарантии, что после провокации результат будет именно тем, который мы ожидаем? Понятно, что это самый простой и короткий путь к достижению желаемого. Но разве это не иллюзия?
Если тот, кого мы пытаемся спровоцировать, достаточно умен, он не поведется. Он найдет способ увильнуть, скрыть, даже если спровоцировать его удастся. Поэтому разве не лучше использовать другие способы? Поиграть, например. Не разжигая конфликтов, не нервируя друг друга. Мне кажется, это куда лучший способ, чем провокация.

В колонках играет - Nita Hope – Dark moon over me
отчаянная нежность по утрам.
по вечерам. по средам и субботам.
по проходным и не очень дворам.
по флэтам хипповским и сквотам.
отчаянная нежность в пальцах рук,
в слезинках глаз и веере ресниц.
про нашу нежность знает ноутбук,
стада косуль и стаи южных птиц.
отчаянная нежность в пустоту
как солнца луч сквозь вату облаков
того согреет, может, ту
а может кофе подогреет или плов.
(с) Ваня Пинженин

Чтобы выбить меня из равновесия, нужно не так уж много. Пара слов всего лишь. Чтобы заставить замереть, улыбаясь, - еще меньше. Иногда я сама устаю мучиться и меняю направление движения. С этой переменой меняется все вокруг. Как если ехал по заснеженным лесам, полям и вдруг выехал в тропики. Вокруг пальмы и цветы. Можно пойти прогуляться по джунглям. Опасно, да, но как же увлекательно. Как же не хочется думать в этот момент, что из-за любого дерева, из-под любого куста может выскочить кто-нибудь хищный. Кто-нибудь, кто может сильно навредить. Или вырвать сердце. Думать об этом не хочется. Хочется любоваться цветами, подставлять лицо тропическому ливню, под которым одежда промокает насквозь в секунду, улыбаться и быть доброй с этим миром. Кажется, что если быть с ним доброжелательной, он будет таким же в ответ. Возможно, это опасно. Возможно, это глупо и опрометчиво. Но плевать.

В жизни все точно так же. Кажется, что если быть с мужчиной доброй, нежной, заботливой и ласковой, он будет с тобой таким же. Но насколько это опасное заблуждение. Или не заблуждение?