Гардероб. Гардероб это Китай. Да, Вы можете говорить кому угодно HUGO
BOSS, COVALLI,GUCCI (показывает фигу) КИ-ТАЙ.
Антресоли, антресоли это Монголия, потому что нихрена не понятно, что
там лежит, что там происходит, вообще нихрена не понятно.
Кухня, кухня это Ближний Восток, потому что там постоянно, что-то
готовится всё на ножах, постоянный фарш, мясо по стенам, слёзы, сопли и
в центре этого диктатор, который воняет химическим оружием.
Если Вы живёте с тёщей, то комната тощи это США. Открываем дверь - вот
оно, тупое лицо руководителя государства. А если Вы только сунетесь на
Ближний Восток, ЖОПА, война обеспечена.
Туалет, туалет это Голландия. Потому что неровно положенный кафель
постоянно напоминает Вам, что его клали какие-то пида#$%ы.

Телевизор, телевизор это Украина. Потому что пульт управления гуляет по
рукам, поэтому каждую минуту на Украине новая программа.
Кот, если у Вас живёт кот, то это Прибалтика. Ест на халяву, пьёт на
халяву, мелко пакостит и делает вид, что нихрена не понимает по-русски.
Холодильник это Евросоюз, чего там только нет, и вроде бы всё лежит
аккуратно, по полочкам, но обязательно, что-то одно воняет. Как только
жрать нечего, сразу все лезут в Евросоюз, и Прибалтика тоже суёт туда
свой нос.
Балкон это Египет. Нигде в мире Вы не найдёте большего количества
древностей, причём этого говна там целые пирамиды.
Старый молоток, старый молоток это Люксембург. ?А где он? Да х** его
знает, где он!?
Гараж это Париж. В центре стоит большая груда железа,
под которой можно трахаться часами.

И собственно Вы во всём этом Россия. До поры до времени улыбаемся США.
Кормим Прибалтику. Боретесь за право обладания пультом управления
Украины. Соприкасаетесь с Евросоюзом. Но сдохнуть хочется в Париже...

© благодарю неисправимого почтового спамера Crazy_Milk

Она была такой стервой,что с ней не дружили даже бриллианты...

Вечер пытался стать абсолютно обычным: дом-Кристина-Б13-знакомые-дом. Однако, что-то перевернулось во мне сегодня, я стула чуточку старше...

Я ставлю себе диагноз - отравление социумом.

Нарядилась в лейблы, накрасилась, надушилась, поехала. Забыла дома мобильный телефон, пришлось возвращаться, потому что без него я не могу. Это социальное отравление.

Мы сели в дальний угол, взяли по соку, разговаривали. Дали кличку человеку, о которой он вряд ли узнает, постебали людей. Разговоры ни о чём. О жизни, как сказали бы многие. Моя грудь вновь стала центром внимания...да, у меня грудь третьего размера, что дальше?! А дальше...ничего. Не в этом суть...мне, да и Крис, стало скучно. Позвонил Саша. Да, были дела, не смог раньше...я не капризная, понимаю. "Восьмого марта приглашаю тебя в клуб". Да? А если у тебя сорвутся планы, позвонишь и скажешь, что нет. Мой праздник будет испорчен, поэтому быть записаным в моём ежедневнике - это ответственность. Ты готов? Да, ты всегда отвечаешь за свои слова. Но я так привыкла ко лжи, потому что она - норма нашей жизни. Я отравлена человеческой ложью.

Вокруг шутки, веселье, на барной стойке стоит ведро водки и вроде всё хорошо. Но Б - этот тот же микросоциум, тоже общество, но в масштабе. Те же игры в шутов и королей, в умных и глупых. И нет намёка на искренность. Стало откровенно скучно...

- пошли гулять

- пошли

Я присытилась обществом - передоз. Заболела голова. И удивительно, только при прощании настоящие чувства пробиваются сквозь маски. "Я правда сильно скучаю", "я тебя лю, Надь"...видимо, прав был Паланик: "...как будто надо почти умереть, чтобы тебя полюбили". Уходя из компании, ты будто умераешь. Конечно сравнение с физической смертью здесь не совсем уместно, однако если задуматься, то можно найти что-то общее между ней и прощанием. Ты уходишь и не знаешь: вернёшься ли. Может нет, а может да, а может..."расставанье - маленькая смерть". Тем не менее пошли гулять, оставив шутки и розыгрыши позади. Я поставила вам диагноз - отравление игрой.

На улице шёл дождь или снег...так просто не разберёшь. Глоток свежего московского воздуха вернул меня к жизни. Чёрт возьми, ведь я жива! Зашли в книжный магазин, побаловали себя новыми книгами и флерами от Шоколадницы. Под ногами всё текло, под ногами плыл продукт человеческой жизнедеятельности - грязь. После себя мы ничего не оставим кроме неё. Как бы небо не старалось запорошить тротуары белым снегом, всё равно проступает мерзость. Каждый думает, что после себя оставит на этой Земле, в этой стране что-то хорошее: своих детей, квартиру, машину...на самом же деле это всё рано или поздно превратится в грязь. Она повсюду и в сердце тоже. Я определённо отравлена обществом.

Дороги,  переулки, высокие дома, опять дороги проплывали мимо. Из припаркованного Мерседеса вышла пара. Первое, что я заметила - это сумка LV , настоящая дорогая сумка - произведение искусства, по моим меркам. Я - ничтожный человек, я отравлена рекламой и деньгами.

Рекламный стенд с Рональдом Макдональдом..."весело и вкусно Макдональдс". Залепила снежок ему в пятак, показала фак. Больна, но сопротивляюсь. Этот акт можно расценить, как протест против глобализации, но на самом деле я была против той жизни, которой живу. Но боюсь, что я уже неизлечима.

"Убей её" показал на меня пальцем пьяный мужчина. "Чужая, убей!". Наверное, мне повезло, что бульдог оказался более вменяем, чем хозяин. Он лишь попрыгал на мою юбку за 12 тысяч рублей и тыкался носом. "Убей её!"...я была вежливой, говорила пожалуйста, что очень боюсь собак, что пора бы прийти в себя, однако у мужчины было твёрдое намерение натравить на меня животное.  И это быдло, которое днём кто-то поздравлял с праздником защитника Отечества. И это быдло - часть нашего социума, которое в свою очередь навязывает нам свои правила и нормы. Я родилась по правилам, по ним же и умру. А ведь на самом деле в жизни их нет, просто у толпы свои взгляды. Толпа правит всем...бездушная и убогая толпа. Когда у меня спрашивают: "Любишь ли ты людей?", я отвечаю: "ненавижу". Назад пути нет, если бы был выбор - не родилась, а сейчас даже жалкие попытки суицида - норма общества. Вы все больны.

В разговоре звучали ноты философии...у меня свой взгляд на мир. Точнее он не очень оригинален, но большинству знакомых мне людей не понятен. Ты поняла, спасибо. Да, мы все - серые люди. Я - серый человек. И я беру на себя ответственность за это. Если кто-то готов поспорить со мной на эту тему - всегда готова, но зачем. Любим себя преукрашивать - не отнять, мало кто признается себе в этом. Лишь один процент здоровых людей могут назвать себя другими. Это писатели, поэты и музыканты, потрясающие мир. А кто ты? Ты никто. Жалкое подобие человека, жалкое подобие жизни. Ничего нового не внесёшь в этот мир, лишь будешь следовать неписаным законам социума, который в то же время является частью тебя. Так всё запутано и сложно, мы сами установили для себя правила. Мы все неизлечимо больны.

Попрощались. Я съела свой хот-дог на остановке, мокла под сырым снегом. Маленькое счастье, маленькая я, а мир - безгранично большой, как жаль, что никогда не узнаю какой он на самом деле. Буду жить в своей коробке, как и вы все, никому не доверять, прятать сумку от пассажиров метро, бояться пьяных мужчин и несвежих продуктов.

Вышла на остановке с незнакомой девушкой. Шли в одну сторону, в одну ногу. В след свистят какие-то парни, пьющие на лавочке своё пиво. "Какие красивые девушки", "Ебааааать!". Естесственно, мы мимо. Я улыбалась, что вот совершенно чужие люди оказались хоть на минутку, но вместе. Тогда захотелось сказать ей: "давай дружить". Так просто и по-детски. Обменятся телефонами, вместе гулять, а потом может выйти замуж за её хорошего одногруппника. Но не смогла...слишком отравлена общественными нормами, боялась показаться отвергнутой или смешной. Прощай, моя будущая лучшая подруга и мой муж! прощайте...

Придя домой, включила компьютер. Я - отравленый вами человек, я - часть толпы, которая отравляет всё вокруг, даже себя саму. Я - продукт системы, серость. Буду жить в своей маленькой коробке, в которую есть доступ только нескольким людям, и то не на правах администратора, только гостя. И умру, как и вы умрёте. Зачем меня отравили?

Сухими обмороженными губами Она что-то хрипло шептала в предсмертном бреду, взывала к богам, молила простить…. Она лежала на склоне лицом вверх. Палящее солнце нещадно убивало все живые клёточки её лица. Потрескавшаяся кожа отваливалась кусками, когда из разорванных ноздрей вырывались еле-заметные струйки уже холодного пара. Запёкшаяся кровь была более похожа на коричневую грязь, разбрызганную по всему лицу, а пульсирующая артерия так и норовила разорваться при каждом её вздохе, чтобы вновь обагрить милое личико кровью.
Она пыталась плакать, но замерзающие слёзы превращались в ледяную корку. Стеклянные холодные глаза. Видели такое?
Её последний прыжок, её последний трюк, её последний рывок. Жить, чтобы выжить – это не про неё. Она знала, что так будет, Она делала это ради того, кто завладел её сердцем. Ради того, кто украл любовь всей её жизни. Ради Него.
Нет, он не был Богом. Но он был подобен божеству. Правильный до безумия, совершенный во всём. Милый снаружи – убийца внутри. Не подозревая о последствиях, он бесшумно ворвался в укромные уголки её тайн, разбив все преграды и нарушив гладь волнами своего мышления. Медленно, но верно унося её на своих чёрных крыльях из маленького мира её вымышленной любви. Любви, которую Она создавала, по крупицам собирая из страданий и боли. Украл. Украл её маленькое сердечко, наполненное любовью к Другому.
Другой был Богом. Другой не был подобен. Другой создавал, украв. Украв её маленькую, ненастоящую любовь, которой Она лечилась.
Северный ветер бушевал, солнце уже не светило так ярко. Сделав своё дело, оно ушло куда-то греть. Греть тех, кого не нужно было выжигать. Тело неподвижно скрывалось под нарастающей толщей снега. А Она лежала и молила… Она умирала тихо и только боль её душевных страданий разрывала на куски.
Трансивер так и не определил ни нахождения бипера, ни девушки. Только я знала где Она, знала и не сказала никому. Потому что это должно было случиться, я должна была убить её. Убить её в себе.
к сожалению, или даже может быть, к счастью, кто-то поймёт, а кто-то нет. но я, хотя бы, попыталась убить её сама. моя маленькая война. только никому не говори.

Любила ли я когда-нибудь? Я сегодня опять наблюдала за собой со стороны. Это так просто - посмотреть сверху, слева, справа. Запотевшие окна, Москва-река, заснеженные высотки и мосты. Ветер чуть колышит золотистые волосы, кажется, одиночество. Почему меня так тянет к тебе? Почему у меня это было и зачем мне это опять? Я хочу по просроченным билетам объехать весь мир и все улицы пройти. Но в рамках, в вечных рамках таких, как ты, я даже губы облизнуть боюсь. Что такое любовь? Возможна ли она взамно, равноценно, с одинаковой силой? Отношения и любовь - разные вещи? Без отношений она цветет, мается, распускается и ждет своего часа. А с ними - как будто всего лишь труд, как будто соревнование на то, кто кому больше чего-то запретит, кто кому больше горло перережет. Перетягивание каната на шатком мостике. Главное не упасть. Сдаться - равно ли это проиграть? Я не хочу любить. Потому что меня никто не любит. Потому что мне страшно любить без оглядки, я устала бесстрашно иди навстречу свету, который я питаю своей чистотой.
Калачиком завернуться, спрятаться, а ты придешь, возьмешь на руки и будешь кружить. Голубая вода, фуксии, смех и радость.
Этот мерзкий мир, я же тебе подвластна! Юбки, деньги, рестораны. А мне, с обнаженной душой, здесь душно.

Я девушка принципиальная. Я другим не изменяю.
Я себе изменяю. Постоянно.
А потом занимаюсь самоедством терзаюсь.

Мужчины, как дети. Кроме всяких ленточек снятых с детонаторов, винтиков, выкрученных с самолетов, звездочек с погонов (до которых кстати еще служить и служить) и прочей фигни, у нас теперь дома лежит старая солдатская каска, честно спиз подаренная армией нашему дому. На мой вопрос
ЗАЧЕМ-ТЫ-ЭТО-ПРИНЕС-ГАД-ЧТО-У-НАС-И-ТАК-ХЛАМА-МАЛО?
Звучал гордый ответ: сын будет играть!
Трудно иметь мужа техника военных самолетов. И вообще, трудно его иметь, если он живет на базе.