- Ну, рассказывайте же, - продолжала она, разглаживая полы своего
платья и укладывая их себе на ноги, точно она усаживалась надолго, -
рассказывайте или прочитайте что-нибудь, как, помните, вы нам читали из
"Онегина" ...
Она вдруг задумалась ...
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной матерью моей! -
проговорила она вполголоса.
- У Пушкина не так, - заметил я.
- А я хотела бы быть Татьяной, - продолжала она все так же задумчиво. -
Рассказывайте, - подхватила она с живостью.
Но мне было не до рассказов. Я глядел на нее, всю облитую ясным
солнечным лучом, всю успокоенную и кроткую. Все радостно сияло вокруг нас,
внизу, над нами - небо, земля и воды; самый воздух, казалось, был насыщен
блеском.
- Посмотрите, как хорошо! - сказал я, невольно понизив голос.
- Да, хорошо! так же тихо отвечала она, не смотря на меня. - Если бы мы
с вами были птицы, - как бы мы взвились, как бы полетели ... Так бы и
утонули в этой синеве ... Но мы не птицы.
- А крылья могут у нас вырасти, - возразил я.