...Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь,
Взрывая, возмутишь ключи,
— Питайся ими— и молчи...
Ф. И. Тютчев (1803—1873)
Из стихотворения «Silentium!» («Силенциум!» «Молчи!», 183])



«Дао, выраженное словами, не есть абсолютное дао» – утверждается в первом стихе древне-китайского трактата «Дао де дзин», приписываемого Лао Цзы. «Мысль изреченная есть ложь» – вторит ныне расхожая фраза, впервые написанная рукой русского поэта Фёдора Тютчева. В душе будучи согласны с этим афоризмом, мы тем не менее прибегаем к помощи слов и изречений для описания процессов, особенно циклично повторяющихся или непрерывно протяжённых во времени, нимало не смущаясь тем фактом, что описание действия прослеживает не сам его процесс, а, скорее, его тормозной путь в нашем сознании.
Всякое описание априори опаздывает, не имея ни единого шанса поспеть за настоящим моментом. После драки, как говорится, кулаками не машут...
Ещё в первой половине 20 века рукою немецкого физика Вернера Гейзенберга был выведен Принцип Неопределённости

лишающий нас возможности одновременного определения места и импульса элементарных частиц (тех самых частиц, из которых состоит весь мир, в том числе и мы с вами, уважаемый читатель!). Сам факт наблюдения за событиями неуловимо меняет их законы и правила! Открытие этого парадокса поставило научные исследования на зыбкую почву несостоятельности спокойного аналитического познания мира. Учёные не вняли мудрому предупреждению Вернера Гейзенберга, и, как результат, уже к концу 20 века физика элементарных частиц превратилась в настоящую свалку. И если бы она одна...

Есть многие вещи, помимо сверхтонких и сверхбыстрых частиц, описать которые средствами человеческого языка не представляется нам возможным. Так, мы не можем описать эмоцию, сами не переживая её; не можем выразить впечатление от художественного и музыкального произведения; не имеем даже малейших средств, чтобы передать такие обычные ощущения, как вкус или запах. Описание любовных или культовых утех и переживаний напоминает описание слона слепцами из известной притчи. Всё, что по силе своей выходит за рамки общепринятых условностей и правил, ставит нас в тупик, будь то откровения гения или неадекватное поведение сумасшедшего. Любой экзистенциальный опыт оказывается недоступным для языковых средств.
Когда что-то не получается, стоит остановиться и вернуться назад, чтобы найти момент расхождения своих действий с основополагающим течением жизни, которое Лао Цзы называл Путём Дао. Скорее всего, источник ошибки гнездится где-то там, где свободный полёт творческого духа вошёл в колею привычного, потеряв критически-бодрящее чувство самоиронии; там, где наш дух уснул, сняв с себя ответственность за происходящее; где мир перестал быть для нас чем-то новым. Казалось бы, жизнь современного человека плотно соткана из привычек, хороших и плохих, и отказаться даже от малой доли их оказывается для него непосильной задачей. Тем не менее, в жизни каждого хотя бы иногда случаются истинные озарения, необъяснимые и непредсказуемые. Наверное, стоит чётко осознать их первоначальный импульс для того, чтобы выделить приход вдохновения из остальной массы бессмысленных впечатлений.
Само слово «импульс», пожалуй, слишком грубое и электрическое для описания этого ощущения. Оно гораздо мягче, почти бесконечно тихое, но в то же время уверенное: ибо первый шаг к новому не может содержать сомнений. Сомнения остаются деструктивной игрой аналитического ума, всякое же сотворение происходит уже за его пределами.
Тому, кто когда-либо держал в руке живую змею, хотя бы обычного ужа, знакомо похожее ощущение, возникающее от движения, с которым уж, не двигая, казалось бы ни единым мускулом, спокойно и непреклонно выползает из, пусть и дружеских, но ограничивающих его свободу объятий. Не всякий человек обладает такими же, как у рептилии, физическими данными, но инстинктивное движение к свободе присуще каждому живому существу, осознаёт оно это или нет.
Интересно, что для описания точки пересечения всех вышеупомянутых качеств этого движения, великий и могучий русский язык предлагает только одно слово, причём совсем не затёртое от частого употребления, слово, в силу своей специфичности не имеющее как синонимов в русском, так и точного перевода на другие языки народов мира. Это слово вы можете встретить в названии данной статьи, так и в тэгах нашего журнала. Наша же цель – подробнее ознакомить интересующегося читателя как с философией, так и с существующей практикой Popolznowenjа, ибо, перефразируя Вольтера, если бы Поползновения не существовало, его следовало бы выдумать; тем более странно, что Popolznowenje – не выдумка, оно существует, мыслит, живёт и пробуждает к жизни неведомые ранее формы сознания.
Ибо вначале было .............