Тюрьмы являются идеальным местом для выращивания исламистов. В местах заключения происходит процесс передачи опыта новичкам. Исламисты крепнут идеологически, выстраиваются структурные связи. Например, бывший лидер «Аль-Каиды» в Ираке аз-Заркауи окончательно идеологически оформился, когда оказался в тюрьме с одним из идеологов современного радикального исламизма аль-Макдиси.

Директор Агентства национальной безопасности Франции Паскаль Мейхлос говорит, что около 100 активных исламистов берут в оборот тех мелких преступников, которые решили обрести себя в религии. По сообщениям спецслужб Франции, радикальные исламисты ведут в тюрьмах активную прозелитскую политику. Так, в 2005 году было зафиксировано 175 случаев возникновения радикальных исламистских ячеек в 168 тюрьмах страны (всего во Франции 188 тюрем), причем 30% — это спонтанно возникающие ячейки, 20% — ячейки, возникающие под давлением сокамерников для того, чтобы следовать определенному направлению в исламе. В тюрьмах наблюдается процесс стабильного увеличения людей, следующих радикальной исламистской идеологии, категорического отрицания западной системы ценностей и призывающих к насилию как единственному способу достижения своих целей.

Власти Франции стали отслеживать эту опасную тенденцию с середины 1990-х годов, когда увеличилось число радикальных исламистов, совершавших теракты, в прошлом являвшихся заключенными. Именно в тюрьмах создаются новые радикальные исламистские сети, которые в дальнейшем на воле опираются на бывших заключенных. В сентябре 2005 года французское антитеррористическое ведомство уничтожило террористическую ячейку в пригороде Парижа. Ее создал в тюрьме «Сафу» алжирец Бурада, осужденный на 10 лет за участие в подготовке теракта в парижском метро в 1995 году.

В октябре 2005 года в г. Бурже (Центральная Франция) радикальные исламисты даже завербовали тюремного охранника. А затем он сам стал вербовать исламистов как внутри, так и за пределами тюрем. Он призывал молодых людей отправляться участвовать в джихаде в Ираке.

Власти особенно обеспокоены тем, что наибольшую активность проявляют именно так называемые новообращенные мусульмане, проявляющие чрезмерное усердие при вербовке новых сторонников и старающихся доказать свою преданность «новой религии». По приблизительным подсчетам, во французских тюрьмах были завербованы около 175 человек, и хотя власти считают, что далеко не все в последующем станут террористами, цифры говорят сами за себя. «Эти ребята (радикалы) могут оказывать серьезное давление на сокамерников. В их окружение входят иногда до 50 человек (однако не все являются исламистами). Некоторые приходят в тюрьму ни с чем, а вскоре их ячейки уже изобилуют подношениями от обычных заключенных. Зачастую их бывший боевой опыт обеспечивает им необходимый авторитет и лидерство в тюрьмах».

Французский социолог Фархад Хосрохавар говорит, что от 50 до 80% французских заключенных – мусульмане, в то время как число мусульман в стране составляет 7-8%. Подавляющее большинство мусульман – молодые люди от 20-30 лет, безработные. Ф. Хосрохавар утверждает, что государство не подготовило какие-либо институциональные барьеры на пути распространения исламизма в местах заключения. Он пишет, что в тюрьмах всего 69 имамов, при том что христианских священнослужителей 500, а раввинов 84. Во французских тюрьмах отсутствует регулируемая государством деятельность имамов. Должность имама может быть введена в тюрьме по усмотрению начальства. В то же время в Великобритании на 20 шиитских заключенных приходится 2 имама.

Строгое соблюдение принципов секуляризма серьезно ограничивает практику исповедования ислама. Во многих тюрьмах запрещены коллективные молитвы, халяльная пища предлагается за определенную плату — многие заключенные находят эти правила унизительными по отношению к мусульманам. Фактически заключенные оказались под влиянием полуобразованных самопровозглашенных лидеров радикальных исламистов. Таким образом, власти сами открывают дорогу опасным интерпретациям ислама, где ненависть к Западу, джихад служат доминирующими элементами. Одной из проблем является то, что имамы не желают работать под эгидой Единого представительного органа мусульман под руководством Далиля Бубакера. Во Франции большинство мусульман живут в «гетто», где криминальная деятельность является обычным занятием. В 1990-х годах французские власти провели серию арестов лиц, причастных к деятельности радикальных исламских группировок «Вооруженная исламская группа» и «Исламский фронт спасения», многие из боевиков которых осели во Франции.

Власти США также обеспокоены тем, что тюрьмы становятся идеальной питательной средой для международного исламизма. Именно в тюрьмах устанавливаются связи на личностном уровне между радикалами от ислама, разжигаются антиамериканские и антизападные настроения среди заключенных. Заключенные – это во многом уже готовая к применению насилия аудитория, питательная среда для распространения радикального исламизма. «Аль-Каиде» удается вербовать заключенных в США и других странах. Так, Жозе Падилла, бывший член одной из чикагских преступных группировок, обвиняемый в подготовке теракта с использованием радиоактивных веществ, стал придерживаться радикальных взглядов, находясь в тюрьме штата Флориды. Ричард Рейд, признавший себя виновным в попытке взрыва авиалайнера с помощью бомбы в своей обуви, стал радикальным исламистом в тюрьме Лондона.

 

 

 

 

 

В августе 2005 года американские спецслужбы сорвали попытку террористов взорвать синагогу и призывной пункт в Лос-Анджелесе. Настороженность вызвали не только происхождение террористов – они были уроженцы США, но и тот факт, что теракт планировался в тюрьме «Фолсом». Организаторами теракта были двое заключенных, которые приняли ислам, находясь в заключении. Они в свою очередь завербовали еще 13 человек, сделав их сторонниками идеи «священной войны» против США. После освобождения они стали создавать свои ячейки.

 

 

 

Власти отмечают, что тюрьмы превратились в «главную мишень» для работы радикальных идеологов. Эксперты выделяют две основные причины этого: во-первых, наличие обиженных на социальную действительность молодых людей, во-вторых, присутствие в местах заключения тех, кто распространяет радикальное учение. Эдвард Кэйдн, в прошлом один из высокопоставленных руководителей американской системы исполнения наказания, говорит: «За свои 30 лет работы в системе я пришел к выводу, что обида и злоба – это норма, а не исключение среди заключенных. Радикальный исламизм дает им шанс отомстить своим обидчикам. Таким образом, предпосылки для распространения радикального экстремизма здесь уже сложились. Необходимо использовать это недовольство в нужном радикалам направлении. Его следует «исламизировать». С этой целью в тюрьмах распространяется литература, в них направляются радикальные имамы».

 

 

 

 

 

 

В Италии иностранные заключенные после освобождения обязаны покинуть страну в течение пяти дней. Если по истечении этого срока они будут пойманы на территории Италии, их ждет новый тюремный срок от шести месяцев до года. Директор одной из тюрем Л. Кастеллано считает, что это замкнутый круг. «Большинство заключенных содержатся в тюрьмах именно потому, что они своевременно не покинули страну». 35-летний заключенный итальянской тюрьмы говорит: «Как я могу уехать на родину, которую покинул в 14-летнем возрасте, если я знаю только Италию?» В Италии число заключенных-мусульман составляет 14%, в то время как все мусульмане составляют 1% численности населения страны. Поэтому тюрьмы становятся местом, которое для многих нелегальных мигрантов, в том числе и радикальных исламистов, более предпочтительно, чем возвращение на родину.

«В тюрьме мы только и думаем о подъеме, уборке камер и молитве», – говорит марокканский заключенный одной из тюрем в пригороде Милана. Другой заключенный этой же тюрьмы говорит, что до заключения почти ничего не знал об исламе, но «здесь нечего делать, и я начал понемногу изучать Коран». Зачастую проповеди читают не профессиональные имамы, назначаемые властями, а самопровозглашаемые авторитетные в преступной среде лица либо лица, выбираемые самими заключенными. Например, 36-летний имам говорит, что «не имеет исламского образования, но знает больше об исламе, чем другие заключенные на этом этаже, и поэтому наставляет заключенных из Северной Африки. Около 30% тюрьмы Боллат (900 человек) мусульмане, и многие из них вместе молятся, хотя они представляют различные этнические группы и говорят на разных диалектах арабского языка. В этой связи Л. Кастеллано отмечает, что «власти тюрьмы не могут отследить, как вербует «Аль-Каида» кого-нибудь из заключенных или как планируется теракт, так как заключенные говорят на очень разных языках. Некоторые аналитики считают, что «Аль-Каида» очень активно работает в тюрьмах, вербуя среди заключенных новых сторонников.

 

 

 

 

 

 

Аналитик в сфере терроризма М. Раду подчеркивает, что многие из тех, кто планируют теракты, имеют криминальное прошлое. Ричард Рейд – «бомба в ботинке», Жозе Эмиль Суарес, готовивший теракт в Мадриде, были обращены в радикальную форму ислама в тюрьме. И. Беччи, исследовательница религии в тюрьмах Италии и Германии, пишет, что «в тюрьме люди сталкиваются с насущными жизненными проблемами особенно интенсивно», религия же позволяет им «умственно и духовно бежать из тюрьмы, от ее удручающей действительности».

Профессор социологии, эксперт в области терроризма Джим Бекфорд отмечает, что в британских тюрьмах число обращенных в ислам выше, чем в христианство. В исламе заключенных более всего привлекает то, что в нем они при относительной строгости положений, которые требуются человеку, чтобы называть себя настоящим мусульманином, получают простые ответы на различные вопросы и определенность будущего. Многие заключенные из мусульманских стран начинают молиться именно в тюрьме, наркоманы перестают употреблять наркотики.

Вместе с тем тюрьма – идеальное место для работы радикальных исламистов. Д. Бекфорд говорит, что на радикализацию ислама в тюрьмах влияет ряд факторов: скука, проповеди радикальных имамов, тюремная среда (когда новоприбывшие заключенные в камере попадают в круг радикальных исламистов), распространение радикальной исламистской литературы. М. Раду отмечает, что назначаемых властями имамов катастрофически не хватает. Случается и так, что возникающим спонтанно в камере группам мусульман, желающим углубить свои знания об исламе, просто не хватает лидера, и когда он появляется, велика вероятность, что он окажется радикалом. Бывшие заключенные, пропитавшись радикальными идеями, после освобождения вовлекаются в деятельность радикальных исламистских групп. Д. Бекфорд пишет, что зачастую очень трудно провести грань между криминальной деятельностью и исламизмом.

В Англии и Уэльсе мусульмане составляют 8% общего числа заключенных. Тем не менее в тюрьмах Великобритании были отстранены от работы 23 постоянных тюремных имама, 12 временных, 120 имамов, которые приходят один раз в неделю. Эти меры были приняты после терактов в Лондоне летом 2005 года. Однако в Англии эта мера оказалась малоэффективна, так как заключенные-мусульмане стали выбирать себе имамов из тюремной среды. Меры же властей, разрешающих создавать в тюрьмах молельные комнаты, употреблять халяльные продукты, проводить вечернюю трапезу во время месяца Рамадан, приводят к тому, что у заключенных-мусульман формируется «клановая ментальность», они отделяются от других заключенных, у них появляется ощущение избранности. В британских тюрьмах отмечены случаи, когда радикальные исламисты силой принуждают заключенных перенимать их взгляды и идеологию, используя лезвия и кипяток. Тем, кто принимает идеологию, гарантируется безопасность.

Известный испанский судья Бальтасар Гарсон говорит, что испанские тюрьмы, равно как и тюрьмы других государств, стали питательной средой для радикальных исламистских групп. Директор Института проблем национальной безопасности Испании Хуан Авилес отмечает, что «в тюрьмах находятся люди, которые молоды, отчуждены, у них жажда приключений и рискованных дел, они чувствуют, что их жизнь проходит впустую, – это сырье для превращения их в террористов». Сейчас каждый десятый заключенный в Испании – мусульманин, причем их число увеличивается. Если в 2000 году здесь было 45 тысяч мусульман, то теперь их уже 60 тысяч. Власти принимают меры для того, чтобы лиц, обвиняемых в участии в радикальных исламистских группировках, отделить от остальных заключенных. Серьезность проблемы подчеркивает генеральный секретарь Исламской комиссии Испании Мансур Эскудеро. В частности, он говорит, что заключенные-мусульмане являются самой влиятельной группой во всех тюрьмах страны. Среди них много тех, кто участвовал в деятельности исламистских группировок, и именно они могут ускорить процесс радикализации остальных, осужденных за мелкие преступления.

Изготовитель взрывного устройства для теракта в Мадриде в марте 2004 года Жозе Эмилио Суарес был заключен в тюрьму за сбыт наркотиков в 2001 году. В ту же тюрьму был помещен Джамал Ахмидан, марокканец, проживающий в Испании, который был членом марокканской радикальной исламистской организации «Такфир ва-ль-Хиджра». Оказавшись в тюрьме, Ахмидан сразу стал лидером в камере. Там он и вовлек в свою деятельность Жозе Эмилио Суареса. После освобождения оба стали активно участвовать в различных операциях, проводимых «Такфир ва-ль-Хиджра». Большей частью они занимались сбором финансов, в основном за счет сбыта наркотиков. Здесь и пригодились знакомство с наркодилерами и знания каналов транспортировки, которыми владел Жозе Эмилио Суарес. Затем Ахмидан руководил ячейкой, которая организовала теракт в Мадриде. Суарес изготавливал бомбы.

Другой участник теракта в Мадриде, Имад ад-Дин Баракат Яркас, – руководитель ячейки «Аль-Каиды» в Испании. Известно, что он находился в тюрьме с 2001 года по подозрению в причастности к теракту в США 11 сентября 2001 года. Следствием установлено, что в июне 2003 года Яркаса посещал в тюрьме член радикальной исламистской группировки Валид аль-Масри, в квартире которого недалеко от испанской столицы собирались взрывные устройства для терактов в Мадриде. Следствию удалось выяснить, что в тюрьме планировали устроить теракты около Национального верховного суда Испании. Чтобы уничтожить террористическую сеть, спецслужбы страны провели рейды в восьми тюрьмах, в которых были арестованы 10 заключенных. Через десять дней были арестованы еще пятеро заключенных.

Проблема в том, что исламисты-радикалы есть в каждой тюрьме страны. Радикальные исламистские группы готовят своих членов таким образом, чтобы они продолжали борьбу и в местах заключения. Например, в одной из тюрем Испании было изъято обращение, в котором говорится: «Братья в горах сражаются пулями и бомбами, а те, кто в тюрьмах, ведут джихад против неверных, проповедуя ислам сердцем, языком и ручкой».

Мухлас, руководитель теракта на Бали, в результате которого погибли 202 человека (в 2002 году), из своей камеры призывал к убийству неверных. В обход тюремных властей он отправлял послания, написал 18 книг, вел прозелитскую деятельность: «Вы, у кого в сердце осталось хоть немного веры, разве вы забыли, что убивать неверных и врагов ислама – это подвиг. Вы осознаете, что пророк Мухаммед и четыре праведных халифа – это модель для нас, войны против неверных – одно из самых важных их дел, пророк провел 77 операций джихада». Многие заключенные в индонезийских тюрьмах имеют мобильные телефоны и получают инструкции от своих коллег из радикальных исламистских группировок.

Средства связи – обязательный элемент для координации деятельности исламистов в тюрьмах. В марте в трех тюрьмах Иордании произошли организованные волнения среди заключенных. В тюрьме «Джвайда» был захвачен в заложники полковник Саад аль-Аджрами, директор Королевского департамента по управлению делами тюрем. Заключенные демонстративно подняли вверх оружие в знак солидарности с двумя террористами, недавно осужденными в тюрьме «Свака», которых иорданские власти обвиняли в принадлежности к «Аль-Каиде». Одному из них инкриминировалось убийство американского дипломата в г. Аммане в 2002 году. Иорданские власти утверждают, что в Джвайде находились более 180 радикальных исламистов, включая боевиков «Аль-Каиды», которые были инициаторами беспорядков. В афганской тюрьме «Поль-е-Шарки» в Кабуле также произошли массовые беспорядки. Заключенные протестовали против условий содержания, последней каплей послужило требование руководства тюрьмы надеть ярко-оранжевую форму. По сообщениям властей, заключенные получали инструкции по мобильным телефонам со стороны. Инициаторами волнений были от 350 до 1000 талибов и боевиков «Аль Каиды».

* * *

Тюрьмы стали «университетами» для будущих террористов, в них изучают азы террора, рекрутируют новых членов в радикальные исламистские группировки. В тюрьмах эти методы становятся более изощренными. Говоря о распространении радикального ислама в тюрьмах, следует отметить, что систематические пытки, унижения в местах заключения, особенно в восточных странах, не способствуют снижению напряженности, а дают дополнительный импульс к радикализации.

Высокопоставленный представитель бельгийской полиции А. Григнард говорит: «Смешение представителей исламистских террористических организаций с теми, кто отбывает наказание за другие преступления, становится особенно актуальным. В тюрьмах происходит процесс вовлечения специалистов по подделке документов, транспортировке оружия и т.д. Они используют концепцию, которая оправдывает преступления заключенных. Сегодня в тюрьмах создаются будущие террористы».

Ситуация осложняется тем, что далеко не всегда представители радикальных исламистских группировок осуждены за террористическую деятельность: они «нелегальные мигранты», «наркодилеры», «специалисты по подделке документов». Часто они отбывают наказание именно за эти преступления, но на самом деле они являются членами радикальных исламистских группировок, и степень опасности, которая исходит от них для других заключенных, не всегда осознается. Руководитель департамента по борьбе с терроризмом Франции Пьер де Флорэн отмечает, что очень трудно юридически доказать связь между терроризмом и криминалом.

Автор: Нечитайло Д.А.

http://ohranka.com/archives/19078