Надо непременно написать о нем книгу!", -
безапелляционно заявил мне один мой знакомый, имея в виду бойца АТО, который, по словам его знакомого, будучи священником, отправился на фронт поддерживать бойцов морально и духовно, но спустя недели две взял в руки оружие и начал воевать, при этом проявив чудеса храбрости, за что получил от боевиков прозвище "Демон".
Понятное дело, я согласилась (правда, пока не на книгу, а на интервью), тем более, что вопросов сразу же возникло множество. Безусловно, я не рассчитывала на то, что мой собеседник будет живописать о своем мужестве и героизме. Бойцы, они люди скромные, так что об этом лучше расспрашивать их сослуживцев…
Лабиринтами метро бегу на встречу, а в голове вертятся строки Винграновского ("Пошли мені квартали опівночі, Коли я вперше Демоном буяв…"). Каков он, этот "Демон"?..
Знакомимся. Улыбчивый, доброжелательный.
- Я не доктор, не священник и не прокурор, - начинаю я, - которым в силу понятных причин нужно говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Но я буду очень благодарна, если на мои вопросы вы ответите максимально откровенно.
Он в ответ пожимает плечами и заливисто смеется. В общем, ничего демонического.
- Чем вы заслужили такое прозвище, - спрашиваю.
- Да, в общем, ничего особенного. Это мой позывной. Мои ребята так меня назвали –
от фамилии.
Я отмечаю мысленно, что когда-нибудь кто-то из филологов, вероятно, будет изучать этимологию позывных наших бойцов на фронте, а пока…Я выдаю вслух версию, озвученную моим знакомым насчет храброго священника и всего остального…
- Нет, смеется он. – Священник с нами тоже был. "Пастух" у него позывной. А я – нет.
- Как же вас могли перепутать? – недоумеваю.
- Не знаю, - пожимает плечами "Демон". – Наверное, потому, что там, на войне,
неверующих нет. Каждый молится сердцем.
- Расскажите о себе, - прошу я.
- Окончил КИСИ. Профессия мирная, но у нас была военная кафедра. Так что по военной специальности – МЧСник. А на фронте - командир взвода 12-го батальона. Служу с марта. Побывал в отпуске на ротации. Сейчас после Десны опять ждем отправки на фронт.
23-го числа.
- На фронт добровольцем пошли или по повестке?
- А я не вижу разницы в этом! Раз на фронте – значит, доброволец. И не имеет значения, пришел ли я сам на призывной пункт или же просто не выбросил повестку в мусор.
- Страшно было? – спрашиваю и тут же мысленно одергиваю себя за глупость:
ну, конечно же, страшно. Не боится лишь безумец.
Но ответ "Демона" меня удивляет.
- Нет, как раз тогда и не было страшно, так как мы ничего еще не знали. Сейчас уже знаем, что именно нас ждет. Опыт всё-таки…
- Сколько в подчинении у вас бойцов было?
- Сначала – 22, потом – до 84. Возраст – от 22 до 57. География – Хмельницкая, Львовская области, один парень из Харькова, а остальные – киевляне. Так что те, кто говорят, что киевляне, мол, отлынивают, совсем не правы.
- Помимо боевой подготовки вам ведь нужно было еще выстраивать человеческие отношения. Ведь комвзвода – это и командир, и отец, и советчик, и помощник. Как вы с этим справлялись?
- Раньше мне приходилось обучать в школе ребят спортивному ориентированию. Это мне здорово помогло на фронте. И в плане общения в том числе. Вообще-то, я стараюсь воспитывать моих ребят (вот это "моих ребят" "Демон" произносит с особой теплотой, - прим. авт.), чтобы они ничего не делали из чувства стадности: из чувства стадности пошли в армию, на фронт. Моя задача – воспитать их так, чтобы они включали логику и понимали, что делают, а не тупо исполняли то, что им говорят, не понимая, что, к чему и зачем. Стадность – плохое качество. Гораздо важнее и надежнее – чувство плеча. Однажды довелось это показать на практике собственным примером. Приезжает как-то один из вышестоящих командиров и говорит примерно следующее: едем туда не знаю куда, все - за мной. Я попросил его поточнее нарезать задачи. А он в ответ: "Кто отказывается, тот, значит, не со мной больше". Я ему возражаю: мол, не отказываюсь, но изложите четко, что требуется. А он ни в какую. Вот и вышел у нас конфликт… Радует, что и ребята мои в большинстве своем тоже потребовали объяснить им, что от них требуется. А когда мы вывозили беженцев, нам организовали "зеленый коридор". Чтоб вы понимали, представьте себе местность, которая с обеих сторон обстреливается, а посреди этот пресловутый коридор… "Зачем, - спрашиваю, - нам этот "зеленый коридор", когда мы знаем ряд обходных дорог, которыми можно провезти людей?". В результате нам удалось вывезти из-под обстрела более полутысячи беженцев. Вот вам и "включить логику".
- Вы упомянули, что призывались в марте… Мы все знаем, что обеспечение нашей армии тогда было даже не на нулевой отметке, а где-то в минусах. Как у вас с этим было?
- Да как, - пожимает плечами "Демон", - как у всех: 8 бронежилетов на 40 человек. Из продуктов – стандартный солдатский паек. Хорошо, что в поезде всё не съели. Так и растягивали эту еду на подольше, потому что продовольствие нам никак не могли подвезти.
- Как относилось к вам местное население? А то, знаете, всякое рассказывают…
- Хорошо относились. Пирожки нам приносили…
Я настораживаюсь: именно в тот день, когда мы вели эту беседу на один из блокпостов какой-то дедушка "в благодарность за службу" принес солдатам банку меда. Банка взорвалась, а один из ребят погиб…
- Нет, - отвечает "Демон", - у нас такого не было. Приходит мужик (это летом было), приносит съестное и просит хоть немного бензина, чтобы заправить генератор и вспахать поле или огород.
- А российских диверсантов видели?
- Конечно. Одного даже "продырявить" пришлось. Но помощь медицинскую ему оказали. Нас этому обучали, да и две женщины, медработники, среди нас были. Так вот, когда этот диверсант немного оклемался, говорит нам:
"Я ведь сюда деньги вез братьям-славянам. Наслышался по телевидению всякого… А оно на самом деле всё не так…".
В общем, что могли, то сделали для него, а потом предали СБУшникам. Пусть разбираются.
- А что-нибудь курьезное можете рассказать?
"Демон" на миг задумывается.
- Долгое время мы провели в окопах по пояс в воде. Там же и спать доводилось. И были у нас сапоги такие, рыбацкие, называемые "чулками". А в них голенище кверху расширяется и часто спадает, так что приходится то и дело поправлять. Вот один из наших ребят всё шутил: мол, не думал, что буду на блокпосте чулки себе поправлять. А еще был случай, когда посетил нас генерал и еще какое-то руководство. И вот прибегает один из бойцов и так взволнованно говорит: мол, поступили разведданные, что диверсионная группа хочет выкрасть комбрига. А стояли мы тогда в чистом поле, и было нас человек пятьсот. Я отозвал его в сторону и говорю:
"Вот ты меня хорошо сейчас видишь?". "Да, - отвечает он". "А теперь отойди шагов на двадцать. Сможешь меня различить в толпе?".
Он растерялся.
"Вот видишь, - говорю, - а мы все в одинаковой полевой форме, и ни у кого нет никаких знаков различия".
Так что паника – плохой друг солдату.
Решаюсь задать вопрос о личном.
- Как отреагировали ваши родные и близкие на то, что вы идете на войну?
"Демон" отвечает не сразу. А вот его жена Лена, которая находится рядом, не скрывает, что не хочет никуда отпускать мужа. Она старается улыбаться, но губы у нее всё равно предательски дрожат…
- У нас есть один парень, - говорит "Демон", - который до сих пор рассказывает своим родным, что охраняет какой-то там склад в Харьковской области… А я… Отец у меня военный, в прошлом – разведчик. Он меня со второго или третьего раза "вычислил". И, кстати, хорошо, что вычислил. Я его попросил, чтобы он в Минобороны сходил и попросил для нас топографические карты, а то у нас ни единой карты тогда не было. Сидим в яме и не знаем, где что находится.
В эту минуту "Демона" отвлек телефонный звонок и я, решив воспользоваться возможностью, решаюсь спросить у Лены о подвигах, совершенных "Демоном"…
- Что вы! – восклицает она. – Он вообще ни о чем таком не рассказывает… А знаете, он ведь ранен был даже…
Я, что называется, "делаю стойку", но в этот момент возвращается "Демон", и нам приходится "свернуть" наш разговор.
- Как относитесь к журналистам на передовой? – спрашиваю провокационно. – Не мешают?
- Да нормально отношусь, если они поступают по правилам. Ведь если ты журналист и получаешь аккредитацию на съемки в воинской части, то с тобой обязательно должен быть пресс-офицер, который везде тебя сопровождает и говорит, что вот это колесо от машины, условно говоря, можно снимать, а вон то – уже нет. Некоторые пытаются внедриться нахрапом. Но тут уж я говорю: нет, извините. Либо по правилам, либо никак.
Я замечаю на запястье у "Демона" плетеный сине-желтый браслетик. Он перехватывает мой взгляд.
- Это моя младшая дочка в садике сплела, – с отцовской гордостью говорит он.
По ходу выясняется, что мой собеседник – счастливый отец трех дочерей. Вот вам и "Демон"!
- И знаете, - продолжает он, - вот такие штуки спасали жизнь бойцам на поле боя.
- Как талисман? – уточняю.
- Не совсем. Хотя, может, и так. Случай у нас там был такой: боец, раненый в обе ноги, схватил гранату и попытался из последних сил подползти ближе к врагу, чтобы взорвать их и себя. Но по такому браслету его опознали наши. Он лишь успел произнести: "Я - 300-й" и потерял сознание. Так что, если бы не браслет…
- Что думаете о перемирии?
"Демон" усмехается:
- Сколько там было перемирий? Два? Три? Те пережили, ну так и это переживем.
- Мы победим? – задаю я свой последний вопрос и внимательно наблюдаю за мимикой "Демона": не мелькнет ли тень сомнения.
Он удивленно вскидывает брови и отвечает:
- Конечно! Иначе вообще не было бы смысла ехать туда. Мы защищаем Родину.
Прощаемся. По дороге домой пытаюсь обойти лужу, наполовину подернутую тонкой корочкой льда. Сквозь обломки льда и воду пробивается надпись,
выполненная на асфальте желтой краской:
"Добро побеждает зло".
В сгущающихся сумерках она выглядит по-особому ярко.
Мне показалось это символичным.
Беседовала: Наталья Григорьева
 
 |
|
Miledi1950 обратиться по имени
Суббота, 24 Января 2015 г. 13:30 (ссылка)
