- Что же ты молчишь? - обратился Бориска к Роману Васильевичу.  Будто в прострации стоял тот, поглаживая себя за ухом, в том месте куда прикасался Борискин язык.  Мозг его опустошился, а непонятно откуда взявшаяся паника, в обычно по-бухгалтерски строго организованных мыслях, заставила ляпнуть первое что пришло в его лысоватую голову, - какой у Вас замечательный язык, - почему-то на Вы обратился он к Бориске, сам удивляясь сказанному.  - Знаю, горько усмехнулся Бориска, незаметно спускаясь с потолка и приближаясь к Роману Васильевичу, - вся моя несчастная семейка, вся родня была изощрённо вырезана жестокими браконьерами, ужасными охотниками за языками.  И все ради того, - доверительно-жалобно прошептал он на ушко Роману Васильичу, что-бы какая-то лярва вроде нашей Надьки, могла выйти в свет с новой муфточкой.  И это несмотря на то, - с обидой в голосе добавил он, - что муфты уже давно не в моде.