Есть, друг Гораций, разные взгляды и мнения.
Но все равно концовка на диво хороша ))


- Есть такая профессия – Родину зачищать, - нежно мурлыкал под нос Рашид Нарушайло, командир одного из подразделений столичного ОМОНа им. «Малюты Скуратова», в шестой раз за полчаса разбирая и собирая именной АК-47.
Неожиданно начальственную милицейскую скуку нарушил робкий стук.

- Товарищ майор, телефонограмма! – в узкий проем двери услужливо протиснулась рука лейтенанта Потапова и тут же поспешно исчезла.
- Га-мар-джо-ба, - прочитал по слогам Нарушайло. – Ничего не понимаю… Это что за бред?
- Это название операции. Там на втором листе – подробности, - прошмыгнул в щель вкрадчивый голос лейтенанта.

На несколько минут майор погрузился в тягостное чтение.

- Так. Всё ясно. Типа «Вулкан-5». Слышишь, Потапов, а почему «Гамарджоба»? Так, по-моему, какого-то нового вора в законе зовут.
- Нет. Это грузинское слово. Переводится, как «здравствуйте».
- Откуда знаешь?
- Так это ж из фильма «Мимино».
- Мимино-домино, - Нарушайло нахмурил брови. – Ладно, хорош болтать. Первый и второй взвод – в ружьё!

Пока омоновцы выстраивались на плацу, майор Рашид Нарушайло заставил секретаршу отксерить 50 экземпляров приложения к телефонограмме с подзаголовком «Краткий русско-грузинский разговорник» .

Времени было в обрез. Поэтому с содержанием бумаги бойцы отряда знакомились уже в дороге.


Омоновская колонна, состоящая из трех черных воронков, двух военных грузовиков «Урал» с перечеркнутыми табличками «ЛЮДИ» и командирского «уазика», пересекла Садовое Кольцо в районе станции метро «Парк Культуры».

- Кто здесь?
- «Вин арис ак»
- Друг.
- «Генацвале» - смышленый лейтенант Потапов терпеливо учил майора Нарушайло простейшим фразам из грузинского языка.
- Черт побери, а красиво – генацвале, - радовался как дитя командир. – Генацвале… А как перевести «Генацвале-вип»?
- Вип – это вообще-то английское слово. Аббревиатура. Означает - очень важная персона.
- Да ты что! – изумился Нарушайло и неожиданно рванулся к рации. – Колонна, стоп!!!

... Омоновские машины затормозили на Остоженке, 14 – аккурат у входом в грузинский ресторан "Генацвале VIP" .

- Работаем предельно дружелюбно, на поражение - не стрелять, - напомнил омоновцам, которые натягивали на лица черные маски, правила хорошего милицейского тона майор Нарушайло.
Он первым под прикрытием снайперов вошел в ресторан. С ходу сделал два холостых выстрела в потолок. И не давая метрдотелю заикнуться, что «боржоми в меню нет», расплылся в улыбке:
- Гамарджоба, родные! Саакашвили капут!

Первый за день улов был хороший: четыре вора в законе, три футболиста и какой-то танцор Цискаридзе. Последний пытался убедить майора, что он балерун из «Большого театра». Но всезнающего Нарушайло было трудно провести:
- Из «Большого» говоришь? А вот ты и врешь: «Большой театр» уже как полгода на ремонт закрыт. Стало быть, ты – безработный. И нелегал. Прыгать любишь? Я тебе это устрою, Коля.


На Черемушкинском рынке операция сорвалась. Какая-то сволочь предупредила о рейде, и взору омоновцев предстали девственно пустые торговые ряды, среди которых вольготно как белые медведи по полярным льдам Арктики расхаживали бездомные собаки.

Словно, чтобы унизить милиционеров окончательно, к рынку в это время подъехала машина съемочной телебригады с канала «Россия». Откуда вразвалочку вышел член общественной палаты – Николай Сванидзе.

«Назад!» - крикнул Нарушайло и для острастки выстрелил над головой у известного телеведущего. -"Рынок сегодня закрыт!".
Несколько пуль попали в колеса машины. Так майор обычно снимал стресс.
Сванидзе обиделся и поехал жаловаться на майора в прямой эфир радио "Эхо Москвы".


- Дяденька милиционер! А вы меня на машине покатаете, если я расскажу, где грузины прячутся? – рукав омоновской куртки теребил маленький мальчик лет восьми.
- Да, - пообещал майор Нарушайло.
- А в моей школе их полно. Поехали, я вам дорогу покажу.

Чтобы никто не убег, школу № 169, обложили двойным кольцом.

- Списки - у него! - сказал восьмилетний мальчик, показывая на дверь директора школы.
- Спасибо, мальчик - ответил майор. - А теперь, пожалуйста, отойди в сторону.

Вышколенным ударом ноги командир омоновцев снес дверь директорского кабинета. Вошел в открывшийся проем и непринужденно улыбаясь, кротко сказал:

- Гамарджоба.
- Джоба Гамар, - догадался ответить директор и сам протянул майору журнал с фамилиями учеников.
- Настоящий Генацвале! - похвалил его Нарушайло, быстро пробегаясь глазами по окончаниям фамилий.

Семнадцать разнополых учеников от второго до десятого класса послушно погрузились в военный "Урал" с перечеркнутой надписью "Люди". Не было, не возмущения, ни суеты. Только какая-то безнадежная тоска. Когда грузовик тронулся, чей-то нежный голосок запел "Сулико". И песню тут же подхватило 16 детских глоток.


Словно по иронии судьбы путь конвоя с арестованными детьми пролегал по Большой Грузинской улице, мимо храма Георгия Победоносца в Грузинах.
- Батонэ, дяденька. Батонэ... - неожиданно начали верещать на разные лады задержанные.
- Чего они хотят? Батона? Поесть? А ну-ка притормозни, - сжалился майор Нарушайло.

Это была непростительная ошибка. Едва грузовик с детьми замедлил ход, как из машины выскочило трое ребят и бросились наутек в сторону храма. Добежали. И скрылись внутри. Дюжие омоновцы с автоматами наперевес в нерешительности застыли у входа.

- Штурмовать будем? - спросил у майора лейтенант.
- Ты что, охренел совсем?! Бога побойся, - одернул его Нарушайло, перекрестился. И распорядился выставить у двух выходов из храма Георгия Победоносца в Грузинах круглосуточную засаду-дозор:
- Проверяйте документы у всех, кто заходит в храм, переписывайте их данные, вне зависимости от того, кто это.


По плану, спущенному из центра, до обеда надлежало задержать еще шесть лиц грузинской национальности. Нарушайло нагрянул с облавой в казино "Кристалл", но как оказалось, до обеда там уже успели пошуровать коллеги из соседней префектуры. Ни одной живой кавказской души. От отчаяния майор приказал рассыпаться на мелкие группы и прочистить территорию вокруг Пушкинской площади.

Спустя полчаса бойцы доставили шестерых граждан с самодельными бумажными значками "Я грузин" на груди.

- Отлично. Оформим явку с повинной, - оживился Нарушайло. - Фамилии?

Задержанные гордо молчали и надували щеки, словно яблоко в рот засунули. Не смотря на это, омоновцы решили арестовать всех. Кроме одного.

- Пошел отсюда нафиг, у тебя морда - жидовская, а примазываешься к грузинам, - "забраковал" какого-то субтильного юношу с характерной формой носа лейтенант Потапов и пинком под зад вышиб его из грузовика "Урал" на асфальт. - Без вас - тошно.


На Зубовской площади головная машины омоновского конвоя чуть не попала в ДТП. Какой-то идиот на легковушке не захотел пропустить карету "Скорой помощи", подрезал ту и не справившись с управлением, въехал в светофор - аккурат перед командирской машиной Нарушайло.

- Сука! - майор выскочил из "Уаз"ика и бросился к машине нарушителя. Выбил лобовуху ногой и одной левой вытащил из салона за волосы горе-водителя. Хотел было вмазать еще раз по морде, но вдруг взгляд упал на дорожные номера.

- Во как поперло-то, номера дипломатические, грузинские.

- Да, да, Грузия, Саакашвили, Тбилиси, Москва - пхай-пхай, - понес какую-то околесицу - офигевший от мордобоя и дула нацеленного на него пистолета водитель легковушки. - Ай эм есть Зураб Кипиани. Дипломатико иммунитето. Путин форева. Ура, геноцвале!
- Это посол, - догадался лейтенант.
- А чего он по-английски шпарит? - удивился Нарушайло, уже научившийся немного различать тонкости русского, английского и грузинского языков.
- Наверное, нервный срыв. - предположил лейтенант.
- Ну коли посол, так пусть псол, - скаламбурил майор и бросил скорчившееся от страха тело Зураба Кипиани в переполненный грузовик - в общую кучу.


Общий фильтрационный пункт для всех задержанных в Москве грузинов находился в Раменске, рядом с аэропортом. Отсюда каждые двадцать минут в сторону Грузии взлетали забитые до отказа гражданами маленькой, но гордой страны, самолеты МЧС России - грузовые ИЛ-76.

Рейс "27-40" мало чем отличался от других сотен подобных ему. Два часа в полете. Немного нервно. Скученно. Но зато с бесплатным русским сытным обедом.

Инструкторы, отставники из ВДВ, по несколько раз переспрашивали у возвращавшихся на родину людей, кто из них раньше прыгал с парашютом. Таковых из 270 человек оказалось трое.

- Отлично, - сказал капитан Иванов. - Полетите в тандеме.

Народ в грузовом самолете, не поняв странных слов русского офицера, заволновался.

- Правительство вашего государство отказалось принимать наши самолеты и запретило посадку в Тбилисском аэропорту. Поэтому мы вынуждены сбраосывать вас сверху. Не волнуйтесь, парашютов хватит на всех. А сейчас наши инструкторы объяснят, как ими пользоваться.

Грузины кучками группировались вокруг отставных вэдэвэшников и внимательно слушали их советы.

ИЛ-76, спустившись до 900 метров, открыл люк в хвостовой части самолета, и грузины по одному стали спускаться в бездну. Едва их нога покидала твердый борт корабля, как тотчас над головой раскрывался белоснежный купол парашюта. Прохладный ветер свободной Джорджии лениво относил их в сторону проспекта Церетели, пронося некоторых заблудших сынов отечества над президентским дворцом Михаила Саакашвили.

- 4168, 4169, 4170, 4170... Нет, 4171 - сбивалась со счета Нино Бурджанадзе,спикер грузинского парламента, тыча пальцем в белые куполообразные точки, стремительно приближающиеся к земле.

А Саакашвили в это время в 35-й раз в панике обрывал телефоны американского посольства в Тбилиси.
Ему всюду мерещились русские десантники.
Он требовал политического убежища.
И хотел домой, к папе.
К Соросу.

© lj_sholademi