взято с http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/about/gakov.shtml

В.Гаков
СКАЗКА-ЖИЗНЬ ПРОФЕССОРА ТОЛКИНА *
На карте Страны Фантазии "город колледжей" Оксфорд помечен особым знаком. Сколько дивных сказок было придумано в тиши университетских кабинетов, во время прогулок по окрестным рощам!

Здесь, в местном колледже Крайст-Чёрч некогда преподавал математику один молодой профессор. До болезненного застенчивый холостяк, он преображался только в обществе детей - а какие же он сочинял сказки! На одной из лодочных прогулок для благодарных маленьких слушателей и была на ходу сочинена новая сказочная история про девочку Алису. Автор не подозревал, что век спустя эта сказка послужит причиной забвения его подлинного, не отличавшегося благозвучием имени - Чарлз Лютвидж Доджсон. Зато бессмертным станет другое, выдуманное: Льюис Кэрролл...

На тихих церковных кладбищах Оксфорда покоятся еще трое знаменитых фантастов.

Ученый-теолог, моралист и почтенный оксфордский "дон" (так по традиции именуют местных преподавателей, членов советов колледжей), Клайв Стэплз Льюис известен не только детскими сказками о волшебной стране Нарнии, но и увлекательными научно-фантастическими романами. Не обходит молчанием ни одна история англоязычной фантастической литературы и имя Чарлза Уильямса, автора рассказов о сверхъестественном. В жизни оба фантазера были закадычными друзьями и даже основали шутливый литературный кружок "Инклинги" ("Намеки"), объединявший натур возвышенных и романтичных. Впрочем, был еще и третий "отец-основатель" - также оксфордский "дон", известный в академических кругах своими исследованиями по литературе средневековья. Его могила появилась на католическом кладбище, что за городом, десять лет назад.

Серая плита из корнуолльского мрамора навечно скрыла от любопытства коллег-филологов и миллионов восторженных почитателей того, кого во всем мире называют одним из самых популярных писателей второй половины XX века. На мраморе высечено имя: Джон Роналд Руэл Толкин. И цифры, часовыми выстроившиеся по обе стороны этой долгой, растянувшейся на восемь десятилетий жизни: 1892 - 1973.

Сказать про судьбу трилогии Толкина "Властелин Колец" - "удивительная", "невероятная", "сногсшибательная"... подберите любой другой эпитет сами! - значит, ничего не сказать. Пожалуй, не было еще в истории литературы книги столь же странной, как сочинение почтенного профессора из Оксфорда.

Не случайно было произнесено имя Льюиса Кэрролла! И Кэрролл, и Толкин не подозревали, что пишут "великое" произведение, они вообще не относились серьезно к своему увлечению. Однако именно оно и обессмертило их имена...

Оба "дона" написали по фантастической книге, судьбу которых в литературе также можно охарактеризовать одним словом: фантастическая.

Но лучший способ сдержать эмоции - это просто привести факты.

В 1937 году Дж. Р. Р. (так Толкина сейчас зовут во всем мире) выпустил детскую книжку "Хоббит". В 1950-51 годах - ее продолжение, трилогию "Властелин Колец". Потом вышли еще четыре тоненькие книги стихов и прозаических фрагментов. Наконец, в 1977 году под редакцией сына Кристофера была издана посмертно последняя книга "Сильмариллион", еще один "пролог" к трилогии. Итак, пять объемистых книг на почти две тысячи страниц плюс еще "кое-что".

Другие цифры. В 1965 году книги Толкина изданы массовым тиражом в США, а только за последующие шесть лет переизданы 40 раз и переведены на десятки языков. Общий тираж произведений Толкина на сегодняшний день составляет восьмизначное число, а по быстроте и устойчивости успеха у читателей книга "Сильмариллион" оставила далеко позади все другие бестселлеры.

И еще один ряд цифр. В 1960 году филолог Марджори Вейт защитила (в Иллинойском университете) первую диссертацию по Толкину. После первой капли последовала почти пятилетняя "засуха", а затем будто плотина прорвалась: в период с 1968 по 1978 год на английском языке вышло 28 отдельных исследований по Толкину и еще 3 - только за 1979-й.

Такое совпадение успеха у читателей и элитарной академической критики само по себе удивительно. Разумеется, массовый читатель искал и находил в книгах Толкина совсем не то, что взволновало специалистов-литературоведов. Но какая-то опосредованная связь этих двух "взрывов интереса" несомненна. Тем более что вскоре к ним прибавился и третий, на этот раз - в университетских городках-кампусах.

Благообразный старец, всем радостям жизни предпочитавший добрую прогулку в одиночестве или же сидение часами в кресле-качалке с любимой трубкой в зубах, вдруг превратился - кто бы мог подумать! - в идола нового, шумного и взбалмошного поколения. А по-старинному целомудренная сказка, написанная неспешно и обстоятельно, непостижимым образом заняла свое место рядом с томиками кумиров этого поколения Керуака и Гинзберга, став - которой уж по счету! - "новой библией" хиппи. И теперь нередко можно было прочесть на майках и жетонах вместо привычного "Занимайтесь любовью, а не войной" надписи типа "Фродо жив!" или "Вперед, Гэндальф"...

Все это не осталось незамеченным, потянулась сначала робкая, потом все более напористая толпа подражателей, множились интерпретации одна экстравагантнее другой, и вот, наконец, родилось и обрело права гражданства в западном литературоведении слово "толкиниана". Автор "Властелина Колец" стал модным, и теперь кто о нем только не писал: теологи, фрейдисты, экзистенциалисты, глашатаи "новых левых", неолибералы и неоконсерваторы...

Лишь одного человека вся эта кутерьма, похоже, не очень-то беспокоила - самого Толкина. Осознавал ли он, что выходит из-под валика его пишущей машинки? Вряд ли. Скорее всего, разгоревшиеся страсти возмутителя спокойствия вначале позабавили, а потом и озадачили. Во всяком случае, почти двадцать лет после выхода книги в свет Толкин молчал, хотя баснословный успех трилогии прямо-таки диктовал необходимость дальнейшей разработки "жилы". А Дж. Р. Р. ухмылялся, наблюдая за растущим ажиотажем, покуривал трубочку, занимался тихо-мирно своими научными изысканиями. Не метался, в консерватизме своем, оставаясь англичанином до мозга костей. В 1959 году ушел на пенсию и уже больше Оксфорд не покидал.

И самая, вероятно, интригующая из тысячи и одной загадки личности Толкина - это те самые восемьдесят лет жизни, которые могли бы послужить "ключом" к разгадке литературного "феномена Толкина", но... не стали. Жизнь как жизнь, начало еще побаловало биографов событиями, а потом - решительно ничего особенного. Почти полвека - однообразное чередование социальных ролей: ученый, преподаватель, муж, отец.

Ничего особенного - если не считать пяти книг, невесть откуда вынырнувших на поверхность этой на удивление бедной деталями биографии... Перелистаем же ее страницы.

Родился Дж. Р. Р. в Африке, в столице тогдашней Оранжевой Республики - городе Блумфонтейне. 3 января 1892 года жена служащего местного банка, Артура Толкина, подарила мужу первенца, которого окрестили Джоном Роналдом Руэлом; последнее имя было семейным в роду Толкинов. Мальчику недолго пришлось глазеть на африканскую экзотику (а все было, как у Луи Буссенара: алмазные копи, легендарные грабители, буры, кафры!..) - трех лет от роду он с матерью и младшим братом отправляется домой, в Англию. Здесь, если не считать эпизодических вояжей на континент, Толкин проживет всю жизнь.

Через год после возвращения - удар, которого маленький Дж. Р. Р. еще не в состоянии был осознать - в Африке внезапно умирает отец. Овдовевшая Мейбл Толкин снимает скромный коттедж в окрестностях Бирмингема, где и живет с детьми еще четыре года. Годы как годы, относительно безмятежное детство: игры, школа, мир книг, открывшийся мальчику с помощью нового друга семьи, местного священника Фрэнсиса Моргана... Однако судьба безжалостно наносит следующий удар, разом положивший конец этому короткому, недопрожитому детству. В самом начале 1904 года у матери обнаруживают острый диабет, она ложится в больницу, где спустя полгода умирает.

Остановимся на минуту. Детство будущего писателя оборвалось до обидного рано, он уже испытал и горечь утрат, и одиночество, и радость вновь обретенной семьи (после смерти матери Джона с братом забрала к себе тетка). Не много ли для двенадцатилетнего мальчишки?

Где-то в подсознании эти события раннего детства отлились в устойчивый символ. Яркий полдень, согретый теплом понимания и любви, внезапно налетевшая туча, принесшая с собой горе утраты, - и снова синее безоблачное небо. Только черная туча не собирается уходить, зловеще маячит на горизонте - да собралась взрослая морщинка на совсем еще детском лице.

Читателю этот образ-символ встретится не раз. Путь героев Толкина долог и труден. Отправляются в дорогу, как положено, спозаранку, и еще предстоит путешественникам хлебнуть и горя, и отчаяния. И справиться со Злом (какая же сказка без этого?), и совершить массу подвигов, повидать другие страны. И домой вернуться целыми и невредимыми - но вернуться другими, изменившимися... Вот где сказка отойдет от канонов. Никогда его героям не обрести прежней безмятежности и покоя. Что-то неуловимое сдвинется в их душах, в сердце войдет беспричинная тоска, а на губах заиграет грустная улыбка мудреца, прекрасно знающего, что "черная туча" все еще висит неподвижно в отдалении...

Рано осиротев, Джон Толкин особенно остро нуждался в любви и человеческом тепле. В 16 лет он встречает девушку Эдит Братт, и их дружбу, быстро перешедшую в любовь, расстроит теперь только смерть. Правда, поначалу отец Морган неожиданно осерчал, прознав, что его воспитанник, вместо того чтобы прилежно заниматься, завел "интрижку" с девицей старше себя на три года. Но, к счастью, гнев опекуна со временем поулегся, - и все-таки пожениться молодые люди смогли только в1926 году. (Сколько же всего было до этого! Годы учебы в Оксфорде, увлечение литературой, более прозаическая страсть - регби. Поездка в Швейцарию и Францию. Наконец, мировая война, которую молодой лейтенант Толкин провел также во Франции...) Можно только позавидовать этой паре, у них все было, как в самой настоящей сказке: они жили долго и счастливо, воспитали четверых детей и оба умерли в глубокой старости.

Юность Дж. Р. Р. кончилась, и вместе с юностью ушли из его жизни невзгоды. Оставшиеся полвека протекали на редкость спокойно: блестящий знаток средневековья, уважаемый профессор, чуть старомодный во вкусах и пристрастиях домосед, любящий муж и отец.

Около 1930 года новоиспеченный профессор литературы как бы, между прочим, начал писать детскую сказку о смешном и трогательном народце - хоббитах. "Взяв чистый лист бумаги, я написал своим невообразимым почерком одну-единственную фразу: "В норе под горой жил-был хоббит". Почему именно эту, я не знал и по сей день не знаю. В течение нескольких лет я не продвинулся далее, только вот карту нарисовал... Но где-то в начале тридцатых годов, это совершенно точно, из одной фразы возник "Хоббит", - вспоминал потом писатель.

Рукопись долго валялась без дела, и только в 1936 году по совету друзей Толкин направляет ее в лондонское издательство "Аллен и Анвин". Появившаяся год спустя книжка разошлась неплохо, хотя сенсации и не произвела; тем не менее, издатель посоветовал автору подумать над продолжением.

И Дж. Р. Р. задумался. Писателем он до той поры себя не числил, хотя и сочинял время от времени стихи, поэтому начал с более привычного: стал с дотошностью специалиста достраивать свою сказку всякого рода "научными" отступлениями и приложениями, благо богатый и порядком запутанный мир северной мифологии и фольклора знал как никто другой. Генеалогические древа персонажей, календарь, хронология, алфавит... - все это потом материализовалось в десятки страниц убористого текста! И свершилось непредвиденное: количество перешло в новое качество, и то, что мыслилось как приложение, стало собственно содержанием. Из бесхитростной детской сказки был по кирпичику выстроен целый мир, в буквальном смысле слова мироздание. Этот мир уже невозможно было удержать в голове, он рвался на бумагу, разрастался, заполняя собой все пространство и время. Работа затягивалась, сначала десятки, затем сотни страниц печатал Толкин на пишущей машинке - неумело, двумя пальцами, стучал изо дня в день, год за годом.

Однако работа была прервана в самом начале. Разразилась новая мировая война, вторая на памяти Толкина, и еще более кровопролитная.

Гуманист, на собственном опыте испытавший, что это такое, не мог закрыть глаза на ужас, творившийся вокруг. Да и как можно было отсидеться за бастионами средневековых манускриптов в то время, как из "черных туч" реальности, застилавших небосклон, сыпались на землю бомбы ? Война, правда, самого Толкина пощадила, сохранив ему сыновей. Однако через Оксфорд шли бесконечные обозы с ранеными и эвакуированными - и стареющий профессор все это видел собственными глазами: горе, страдания, смерть.

Так совершенно "вневременная" по замыслу сказка полнилась образами, деталями, которые потом оказались до боли знакомыми читателю второй половины XX века. Толкин все-таки оставил сказку сказкой и прямых аналогий избежал. Но известно ведь, что писатель как губка впитывает все, что видит и слышит; а как потом трансформируются эти впечатления, в какие образы причудливо преломятся, никто, пожалуй, не рискнет угадать заранее...

Гигантская книга в трех томах (а это: действие, простирающееся на два полнокровных года, плюс еще детальная хронология на предшествующие шесть с половиной тысяч лет (!) и более чем сотню последующих; три с половиной сотни персонажей; шесть десятков прекрасных песен, стихотворений и баллад; и кто в силах сосчитать, сколько сюжетных и смысловых пластов!) была завершена в конце сороковых годов. Одно издательство ее отвергло - локти потом, наверное, кусали от досады! - а приняло то же, "Аллен и Анвин".

С выходом трилогии в свет имя Дж. Р. Р. Толкина навечно вписано в историю английской фантастической литературы.

О чем же там идет речь, в этой книге? Попробуй ответь...

О героическом путешествии, сказочной "одиссее", богатой приключениями? О мире Средьземелья (так, отталкиваясь от скандинавского Midgard, назвал Толкин воображаемую страну)? О маленьком человеке, простом "винтике" судьбы, ее же волею вознесенном к "рычагам", управляющим мирозданием? О коррумпирующей сущности Власти или о Власти, низвергнутой с трона? О вечной философской битве Добра и Зла или о более "приземленной" моральной ответственности за совершенное деяние?

В какой-то мере, да - обо всем этом. Но и о многом другом. (Я просто выписал подряд интерпретации, содержащиеся в одной-единственной книге, сборнике статей "Толкин и критики", вышедшей в 1968 году.) Фантазия, мифопоэтика, аллегория, эпос, символическая проза - а также романтическая, религиозно-назидательная, просто сказочная. Называйте как хотите - все будет верно.

Это не преувеличение. Адекватного литературоведческого термина творению Толкина нe найти, хотя бы потому, что не было еще в литературе ничего подобного. Сказки, разумеется, писали и раньше, но никогда еще на сказочном фоне и сказочном материале не разворачивалось действие романа. Никогда еще не создавали до Толкина эпических сказочных полотен. И никогда еще моральную притчу не раздували до полторы тысячи страниц... Трижды ересь с точки зрения устоявшихся канонов. Но никогда не стоит вспоминать каноны, если имеешь дело с произведением, подобным толкинскому. Это все последующее, написанное в том же духе, еще можно было бы определить как "толкиниану", а вот для обозначения того, что он создал, никаких слов придумано не было.

Краткая аннотация звучала бы, по всей вероятности, так.

В трилогии "Властелин Колец" повествуется о героическом походе хоббита Фродо Бэггинса (к которому от дяди Бильбо перешло Волшебное Кольцо - одно из Семи Колец, что правят миром и людьми) в мрачную южную страну Мордор (местопребывание злого волшебника Саурона, также обладающего одним из Колец и обращающего его волшебную власть во зло) с целью положить конец злодеяниям Саурона (путем уничтожения Кольца). А также о мудром советчике Фродо, добром странствующем волшебнике Гэидальфе и друзьях-попутчиках...

О войне и мире, дружбе и предательстве, совести и власти.

Но, знаете ли, тогда и "Отелло" - всего лишь пьеса о негре, который убил свою жену-белую за то, что она потеряла носовой платок! И все-таки что-то рассказать о трилогии Толкина надо. Пусть не все, пусть приблизительно, но надо.

Героический поход "за тридевять земель" начинается подчеркнуто неторопливо. Старый Бильбо Бэггинс, которого мы помним по "Хоббиту" , передает племяннику Фродо Волшебное Кольцо. Появившийся, как всегда неожиданно (и как всегда - очень ко времени!), Гэндальф рассказывает Фродо удивительную историю Колец. События давно минувших дней чередуются в рассказе Гэндальфа с последними тревожными новостями: власть Саурона черной тучей ползет над Средьземельем, разрушая города, убивая сильных духом и не покорившихся, а слабых развращая жаждой Власти. Оказывается, спасти мир от нависшей смертельной опасности может только Фродо - и он со своими верными друзьями отправляется в путь...

Многие испытания ждут эту отважную и трогательную компанию, "Братство Колец", как они себя называют. Преследования зловещих Черных Всадников, лазутчиков Саурона, козни предателя Сарумана, кровопролитные битвы, осады крепостей, пленения, побеги... Путешественники посетят жилище гостеприимного лесного чародея Тома Бомбадила, примут участие в военном совете, состоявшемся во дворце короля эльфов Эльронда, - а в скольких они побывают тавернах и постоялых дворах, где подают добрый эль и принято коротать ночи напролет, расспрашивая странников о чужеземных диковинах! Но ждут их приключения и куда менее приятные: пробираться по мрачным заколдованным местам, опускаться в зловонные подземелья, скрываться в заброшенных копях в самом сердце владений Саурона - пока наконец Фродо в одиночку не достигнет спрятанной в горах башни, где пылает огонь, в котором одном только и можно уничтожить Волшебное Кольцо...

Стоило Фродо и его спутникам отправиться в поход, как произошло смешение точек отсчета. Фродо уже - не просто сказочный "Иванушка-дурачок", вышедший против очередного "змея". Это скорее "маленький человек" реалистической прозы, вдруг ощутивший себя средоточием каких-то поистине космических столкновений, случайно выделенным "силовым центром", в который, как в воронку, ввинчиваются события и людские судьбы.

Осознание своего места в жизни, переход от позиции "хаты с краю" (все хоббиты в какой-то мере "обыватели", а никакие не борцы за идею!) к ощущению, что ты "за все в ответе", происходит постепенно. Продвигаясь по тексту трилогии, страница за страницей, глава за главой, читатель вместе с Фродо как бы взбирается в гору. Горизонт - все дальше, перспектива - все шире: и вот уже можно охватить взором все, о чем бесстрастно написано в приложениях: Мир и Историю, творящуюся в нем.

И в проблему "личности в истории" читатель тоже погружается постепенно. Шаг за шагом, спотыкаясь вместе с Фродо о нравственные "кочки", вновь вставая на ноги, блуждая по лабиринтам и все-таки находя свой путь в потемках. Узнавая новое, теряя иллюзии, беспечность и друзей и платя сполна за все вновь узнанное... Именно так - как в жизни, а не в сказках.

Эти-то подчеркнутые всем художественным строем книги постепенность и противоречивость познания, выбора своего места в мире как раз роднят творение Толкина в большей мере с философским романом, чем с традиционной детской сказкой. "Социальная роль" сказочных персонажей жестко детерминирована, и каким бы "дурачком" не был задан с самого начала Иванушка, неумолимыми жанровыми законами ему на роду написаны и принцесса в жены и полцарства в придачу. Фродо становится героем, личностью, вершителем судеб не сразу и не просто так: взял и стал. Для него это, прежде всего драма, драма ответственности.

Обычный человек, вовлеченный в самый эпицентр глобальных событий, добровольно (хотя и не сразу осознанно) взваливший на свои плечи тяжкое бремя ответственности за весь мир вокруг и мысленно готовый платить, когда пробьет час, цену этой ответственности... - нет, только в наш, сложный и грешный XX век можно было сочинить такую "сказку"! В век, когда происходили события поистине удивительные: огромные массы самых ординарных людей вдруг являли чудеса героизма, и наоборот, из маленьких, ничем не примечательных "винтиков" вырастали фюреры всех мастей. В век, когда от каждого живущего в значительной степени стала зависеть судьба всех.

Как бы поступил герой традиционной сказки, попади к нему в руки такое Кольцо? Скорее всего, победил бы Саурона, после чего воцарился на троне, чтобы править мудро и по справедливости (и сам Саурон боитсято не Фродо - освободителя угнетенных, не Фродо - бойца за правду, а Фродо-соперника!). Это и понятно, сказки всегда выражали веру народную в "своего", разумного и справедливого, царя.

А у Фродо - одна цель: уничтожить Кольцо, и вместе с тем - страшный искус Власти. "Всякая власть развращает человека, абсолютная власть развращает абсолютно"... Кто, когда мог нашептать Фродо эту особенно выстраданную именно XX веком истину? Однако маленький хоббит мыслит и действует так, словно прекрасно знает и эту, и многие другие истины. Действует как человек XX века (хотя и не человек он вовсе, да и время действия теряется в дымке сказочного "давным-давно").

Героем Фродо Бэггинс становится, когда бесстрашно идет навстречу опасности; личностью - когда осознает всю меру ответственности, взваленной на плечи. А вот Человеком - в момент принятия решения уничтожить Кольцо, не дать этой ответственности превратиться в своего рода индульгенцию на отпущение будущих грехов. Мораль "лес рубят - щепки летят" не для Фродо, хотя он ясно отдает себе отчет в том, что зло проистекает не от действия (пусть и ошибочного) самого по себе, а скорее от последующих оправданий вроде этих пресловутых "щепок"...

Вот о чем заставляет задуматься эта длинная сказочная история. Она словно аккумулировала в себе один из больных вопросов века: не "что делать?", а "как делать?" Как делать - чтобы было нравственно, чтобы не краснеть за содеянное и чтобы выходило в результате то, что задумывалось.

В конце концов, Фродо выполняет свою миссию и возвращается домой. Возвращение это грустное: вместе с волшебной силой Колец уходит из Средьземелья всякое волшебство вообще, доброе и злое. Меняется, уходя в легенду, в небытие, и само Средьземелье, а на "исторической" сцене появляются новые персонажи: люди. И эта символическая передача "нравственной эстафеты" от сказочных толкинских героев к нам, людям, по всей видимости, не случайна. Сама сказка Толкина разбивая, невидимые жанровые барьеры, стремительно шагнула в сегодняшнюю жизнь.

...Последнее фото писателя сделано незадолго до смерти. 9 августа 1973 года. Старый профессор одной рукой опирается на трость, а другой держится за богатырский ствол огромной "черной сосны" (это одна из диковинок оксфордского Ботанического сада, по свидетельствам знавших Толкина - любимое дерево писателя). Ствол действительно могуч - под такими деревьями сиживали странствующие рыцари, отдыхая после схваток с драконами, а путешественники рассказывали случайным попутчикам легенды и предания былых времен. И кажется при взгляде на фотографию, что, коснувшись рукой исполинского дерева, старик Толкин сам ушел в сказку, которую когда-то придумал.

И не старомодный пиджак с вязаным жилетом на нем, а грубый дорожный плащ с капюшоном. А в руках вместо изящной палочки с закругленной ручкой - увесистый сучковатый посох. Старый добрый волшебник, неутомимый бродяга Гэндальф остановился в тени могучего дерева, чтобы передохнуть, собраться с силами. Много пройдено за день, а впереди еще - долгий путь…

Добрые волшебники живут долго.


--------------------------------------------------------------------------------

* Опубликовано в журнале: Детская литература. - 1983. - № 7. - С. 30-35.