…И пока мы раздумываем, как удержаться на плаву под грузом тяжелых проблем, рядом подрастают наши дети, пытаясь понять, как же устроен этот мир, который понемногу уже становится ихним, не нашим. А поэтому нам надо бы присмотреться внимательнее к тому миру, который мы оставляем нашим детям.

Я расскажу историю, в которой один мой с знакомый, не чуждый правоохранительной деятельности, обвинил… меня. То есть раньше, по его мнению, все в Ижевске было бы иначе. А вот теперь, после того, когда выяснилось, что в каждом случае тяжкого уголовного преступления нашим полицейским надо вначале поинтересоваться национальной принадлежностью преступников, а уж потом… с трудом соображать, что же с этой национальностью делать и как ограничить ее «самоопределение», — никто не окажет помощи никому, поскольку же понятно, что любая помощь в этом случае окажется себе дороже.

Но главное, никто и не подумает связываться с помощью «каким-то там» детям, если опять сверху не спустят непыльный план «по педофилии».

Не думаю, что наши правоохранительные органы были какими-то «другими» до того, как им «спустили план» на меня. Им и план этот спустили только потому, что они давно решили не охранять наши права, а на всю катушку наслаждаться нашей беззащитностью. Если в отношении меня возбуждает уголовное дело по факту моего обращения к Гаранту конституционных прав, причем, не своих, а ребенка, девочки, оказавшейся в детском лагере без родителей, — то можно сделать однозначный вывод о том, что же произошло с нашими органами прокуратуры и полиции задолго до самого случая в детском лагере «Дон».

 

И поскольку я неоднократно близко общалась по этому поводу с представителями правоохранительных органов, — очень хорошо понимаю, что и сам этот случай в детском лагере стал возможен лишь при гарантии полной безнаказанности распоясавшимся «деткам».

Аналогичную ситуацию мы видим и в предлагаемой вашему вниманию истории. Она произошла из-за того, что взрослые люди не без основания уверены, что захват детей в заложники, насильственное их удержание, требование с матерей выкупа — останется безнаказанным.

Напротив! Над матерями поиздеваются, что они не могут решить такие проблемы без правоохранительных органов, что они не сподобились завести себе мужей. Правоохранительные органы при этом не будут брать трубку по телефону 022 от «надоедливой» матери, вообще выскажут нескрываемое удивление, что в такой ситуации обратились именно к ним. Ведь они уже выполнили план по «экстремизму», отчитались куда надо, выполнили план по пьяным дракам и кражам мобильных. Так почему их не оставят в покое с подобными «пустяками»? Разве они уже не доказали однозначно на моем деле, что бывает с теми, кто пытается добиться от наших правоохранительных органов каких-то видимых действий по элементарной защите правопорядка?..

©2012 Ирина Дедюхова. Все права защищены.

 

Итак, 16 марта две двенадцатилетние девочки, Женя Дегтярева и Лена Куртеева,  отправились в гости к Лене – в Ленинский район г. Ижевска, где мама Лены снимала комнату в деревянном бараке. Начались весенние школьные каникулы, и девчонки решили немного прогуляться.

Лениной мамы дома не оказалось, ключа у них не было. Но Лене надо было непременно попасть в тот день домой именно вместе с Женей, у которой она частенько ночевала дома. Возможно, у нее были какие-то журналы, игрушки, картинки, которыми ей хотелось поделиться с подругой.

Мы сидели с девочками и мамой Жени в кафе, и я видела, как Лена деликатно берет кусочек пиццы лишь после второго настойчивого приглашения. Мне совершенно ясно, что Лена хотела этим походом к себе домой как-то отблагодарить подругу за приют и дружбу.

Лена с мамой приехали из сельского района нашей республики, где молодой женщине нет работы. В Ижевске эта крошечная семья снимает угол в деревянном бараке – то жилье, которое им по карману. Проблема в том, что в бараке давно закрыта регистрация, поэтому мама Лены не может устроиться на постоянную работу. В тот вечер, 16 марта2012 г., она поехала к родной сестре – просить помощи в регистрации… хотя у сестры явно не хватает жилой площади, зато в избытке своих семейных проблем.

Девочки долго ждали маму Лены, надеясь, что она вот-вот вернется. Денег у них на телефоне не было, им даже не пришло в голову предупредить ее о своем приезде. В простом и понятном желании отправиться к подружке в гости они даже не подумали, насколько усложнился мир взрослых, какими проблемами вынуждены заниматься их мамы, вместо того, чтобы заниматься детьми.

Они отправились в соседний барак, где жила знакомая Лене женщина, чтобы позвонить от нее своей маме… по адресуул. Саранская, д. 17.

В этот момент рассказа мама Жени хватается за голову и говорит, что адрес «Саранская, 17»  - будет сниться ей в кошмарах всю жизнь. Глядя на ревущую Татьяну, девочки немедленно отставляют  стаканчики с колой и начинают лепетать, что они просят у нее прощения. Чтобы они не просили прощения еще и у меня, я настойчиво сую им пиццу, стараясь успокоить пережившую шок мать.

Как оказалось, у «знакомой тети» из соседнего барака в этот момент «отмечала пятницу» разнузданная кампания из четырех пьяных мужчин и двух женщин, включая хозяйку помещения. На просьбу девочек откликнулся один из мужчин, любезно предложив свой телефон. Как только Лена связалась с мамой, он выхватил трубку у девочки и заявил матери, что, если она не привезет выкуп за девочек, они их либо сами «попользуют», либо продадут другим желающим.

Не имеющая постоянной прописки и работы мать Лены в ужасе звонит матери Жени. И с этого момента для Татьяны начинается ее Голгофа – попытки дозвониться по «022», упросить хотя бы через знакомых, чтобы наши славные полицейские хоть немного поработали… в пятницу.

Если бы органы правопорядка были хоть на какую-то мизерную долю заинтересованы в том, чтобы «срубить палки», как они раньше говорили, хотя бы создать видимость правоохранительной деятельности, — то ведь здесь у них был абсолютно беспроигрышный случай!

Диспетчеру «022» сообщают адрес, где распоясавшиеся отморозки захватили двух детей в заложники, требуя с матерей выкупа. Победить их трезвым тренированным полицейским не составляет никакой сложности. Все происходит в деревянном бараке, не на 20-м этаже многоквартирного дома, не в шикарном особняке с охраной и цепными псами, — как нам любят показывать действия ОМОНа в бесконечных милицейских сериалах про себя-любимых.

Если бы Татьяну не пожалел ее сосед и не позвонил своему высокопоставленному знакомому, скорее всего, девочек бы не было уже в живых. Поскольку все эти преступники сегодня на воле, нагло требуют с матери Лены заплатить за них штраф в 500 рублей, угрожая перерезать дочери горло.

Эти люди – отлично знают, что им вообще ничего не будет за прямую угрозу жизни девочек, за захват ребенка в заложники.

Причем, их отпустили раньше, чем потерпевших! Матери и дочки пошли в три часа ночи домой после допросов и издевательств, опасаясь, что эти подонки могут избить их прямо возле отделения. Девчонок, которые провели в этой банде более двух часов по вине правоохранительных органов, — словно в отместку до поздней ночи раздевала и исследовала некая инспектор по делам несовершеннолетних на предмет проституции и наркомании.

И не матери, которых выгоняли в коридор, а девочки пожаловались о том, что при них унижали их отчаявшихся матерей. Женя мстительно бросила: «Она маму Лены назвала идиоткой!» Лена, поджав губы, сказала более сдержанно: «Она всяко оскорбляла наших мам, унижала у них достоинство!»

Без камеры тихонько спросила о том, что еще было в том отделении, куда их привезли, к сожалению, не «спасители», а, извините, настоящие полицаи. По тому, как девочки отвели глаза, я тут же решила, что у нас и помимо моих распросов — имеется много проблем по выбору десерта, чтоб вспоминать всякие гадости.

Я-то хоть замужем побывала, мне уже «все равно», что там может прилететь от наших Телеграфов Телеграфычей в форме и без, а тут все же — невинные девочки. По крайней мере, я все же не с такой остротой воспринимала появление своих визитеров в больничной палате перед операцией с требованием интимных досмотров и столь же широкими жестами — убираться среди ночи из больницы на все четыре стороны. У меня давно перестали дрожать руки от этих «вспоминаний», я уже могу спокойно выслушивать от своих знакомых в форме: «Ну ты же жива осталась? Ничего ведь не случилось!»

 

Вот и эти девочки остались живы, но сказать, будто «ничего не случилось», лично я не могу. Пока в свою комнату боком пробирается мать Лены, у которой нет денег на штраф этим мерзавцам, пока трясет мать Жени, пока у девчонок дрожат руки с колой об одном воспоминании, как они «просто хотели позвонить маме» — я не могу вместе с многочисленной челядью наших правоохранительных органов весело хохотнуть «Ничего же не случилось!»

…Кто-то может сказать, что ведь это ведь всего лишь две девочки из заштатного провинциального городка. Нет, простите, господа, это — наше будущее, это наша надежда. Поскольку надежды на органы полиции давно пора оставить. Но надо и разобраться, зачем нам вообще такие «представители власти», чтобы создавать дополнительные проблемы и лишать остатков гражданских прав — в то время, когда люди с выраженным антисоциальным поведением чувствуют себя, как рыба в воде. Эти знают точно, что их «антиподы» в полиции ничего серьезного против них не предпримут, они — единственное оправдание существование в обществе этого дорогостоящего контингента нахлебников.

Надо понять, почему нам из бывшей столицы натужно орут про других «девочек» — в лыжных шапках, «совершивших молебен». И одно упоминание о них, сами эти наглые наезды на все общество с требованием признать обыденностьюэтот из ряда вон выходящий поступок — унижает матерей перед их детьми.

Общественная защита — это попытка признать какой-либо поступок или действие общественной нормой. Интересно, что как только часть общества объявляет кощунственное разнузданное поведение в храме — нормой, так отношение к «каким-то там» девчонкам как со стороны гражданских лиц, так и со стороны правоохранительных органов — начинает зашкаливать по степени своего цинизма.

Так может быть нам все-таки чаще думать о своих детях? О том, в каком обществе им потребуется срочно позвонить маме?..

Ролик я опубликовала еще утром, попросив всех дать его перепост. Неудивительно, что все, кто надрывался в истериках по поводу трепаных девок из «феминисткой панк-группы Pussy Riot», даже пальцем не шевельнули! И после этого наши «самые прогрессивные» считают своим долгом «научить мыслить периферию».

/l-stat.livejournal.com/voxhtml/carson-green/bg-blockquote.gif?v=1" target="_blank">http://l-stat.livejournal.com/voxhtml/carson-green/bg-blockquote.gif?v=1); color: rgb(51, 51, 51); font-family: arial, helvetica, sans-serif; line-height: 16px; text-align: left; background-repeat: no-repeat repeat; ">

Оппозиционное движение будет продолжать расти за счёт образованных, интеллигентных и успешных людей, выходящих на новый уровень общественно-политического сознания. Москва и Петербург остаются, как всегда было в истории России, центрами общественно-политического прогресса, однако нужно научить мыслить периферию, ведь именно там живет большинство аполитичных граждан страны.

Радикальных перемен в России всё же ждать не стоит, поскольку огромный пласт общества, поддерживающий авторитарный курс власти, состоит в первую очередь из людей, находящихся в прямой зависимости от государства, и роль государства в российской экономике России также необычайно велика.

Все самое отвратительное, безнравственное, нежизнеспособное — валом валит по России из этих двух сосредочий «успешности». Последние «преобразования», в которых стало возможным выяснять  отношения с девочкой 13-ти лет втроем среди ночи так, чтобы потом Главе их республики пришлось заявлять, что девушка - »из неблагополучной семьи», поэтому «сама высказывала желания, несвойственные ее возрасту». Стало обыденностью и то, что произошло у нас 16 марта, а угроза перезать девочке горло — воспринимается чем-то вроде шуточки.

Но мы должны на все плюнуть — и срочно покончить со своей «аполитичностью» по указке нового столичного сопляка, который пока не научился вести себя в обществе, ничего сам не создал, не заработал, ничем себя не проявил в полощительном плане перед всем обществом, кроме как участием в общественных беспорядках. Предложить ему всему обществу — нечего. Он уверен, что «периферия» будет и его кормить столь же исправно, поскольку ведь в столице и до него собиралось скопище «успешных» дармоедов. И от него разит тем же хамством, что и от кампании по Саранской — 17, от тех, кто допрашивал наших девчонок до поздней ночи…

А те, кто откликнулся на эту историю, с оторопью спрашивали: «Неужели у них нет собственных детей?» Вызывают удивление все же не люмпены с Саранской — 17, а, к примеру, диспетчер «022″, которая 20 минут хамила матери, взяв телефон только с четвертого раза. Ну, многое вызывает удивление, согласитесь. Ведь даже сам господин Нургалиев был когда-то маленьким, чьим-то сыном. И все они находятся не на захваченной вражеской территории, а в стране, которая дала им образование. воспитание, работу, которая кормит их до сих пор. Все они находятся на государственной службе, демонстрируя совершенно аморальное отношение к своим обязанностям.

В ответ я привела пример из статьи «Легкая возбудимость».  Там описывается, как моя несовершеннолетняя дочь попала в милицию, поскольку мальчик и его совершеннолетняя подружка склонили ее купить вина в магазине. Ей преспокойно его продали. Она-то почти не пила, ей «не понравилось». Практически все вылакала ее подружка и этот мальчик.

Обратите внимание, я весьма корректно описываю действия милиции, нисколько не перекладывая на чужих детей — вину собственного ребенка. Я даже не говорю, что мальчик был сыном полковника милиции.

От выпитого подружке стало плохо, милицейский сынок вместе с Полиной пытались дотащить ее домой, в таком виде их взял наряд милиции. Этой совершеннолетней девице, упившейся до безрассудства, как раз «ничо не было». А папа-полковник тут же отмазал своего отпрыска, оскорбляя мою дочь матом в коридоре так, что я ему чуть не вмазала.

А вот нас с Полиной тоже допрашивали до двух часов ночи, поэтому ту процедуру, которую прошли Лена и Женя после освобождения, —  хорошо знаю. Стол же хорошо знаю, что инспектор не имела права допрашивать девочек без матерей, а так же -  производить досмотр. С ее стороны это было намеренным садизмом и издевательством.

Но мы с Полиной все это прошли сознательно, чтобы супермаркет, продававший спиртное несовершеннолетним — получил хотя бы штраф. А главное, она навсегда поняла, что не стоит дружить (не говоря о том, чтобы пить) с теми, кто ее саму бросит в беспомощном состоянии. Она посмотрела, как вел себя сын полковника милиции и эта девушка, из-за которой они втроем попали в отделение.

Смешно, но за год до истории с девочкой из лагеря «Дон» — на меня орал полковник милиции, что  моя дочь «совратила» его сыночка. А я-то думала, что отпускаю дочь погулять с нормальным мальчиком, из приличной семьи. А он, оказывается — из семьи «правоохранителей» что очень многое объясняет. Для нас эта история закончилось очень вовремя. Потом я узнала, что Дима уже принимал «легкие наркотики», и папе-матерщиннику его приходилось «отмазывать» неоднократно.

Самая большая проблема, награда, успех, достижение… в этой жизни — наши дети.  Мы — как раскрывшийся плод, из которого во все стороны катятся веселые семечки, обмениваясь игрушками, картинками, звонками. Не стоит заранее решать все проблемы за наших детей, но и подобные проблемы оставлять им непорядочно.

 

http://www.youtube.com/watch?v=DF6bIp_ooWA&feature=player_embedded#!

©2012 Ирина Дедюхова. Все права защищены.