MariKa_483
--------------------------------------------------------------------------------
Дорогие фанаты!

С сожалением вынуждены сообщить вам,что мы не сможем зажечь с вами в указанные ранее концертные даты в Марселе и Монпелье.
Нет ничего хуже для артиста, чем невозможность выступать,но,к сожалению,я не в состоянии петь в данный момент.Мы консультировались с несколькими врачами,но никто не смог помочь мне чем либо, кроме настоятельной рекомендации: не петь в течении нескольких дней. Эта рекомендация не оставила нам другого выбора,кроме приостановки тура на два дня.Мы очень огорчены этим и приносим глубокие извинения перед фанатам,которых это прямо затронуло, и я надеюсь что мне скоро станет лучше.
Спасибо за все те письма с пожеланиями выздоровления,которые вы мне успели выслать.
Пожалуйста,не злитесь на нас.
Tokio Hotel

Aвторы: Sophi и Arlysha
Бета: Vivisin
Пэйринг: Билл/Том
Рейтинг: NC-17
Поворочавшись в постели и осознав, что он уже не сможет уснуть, Том встал, осторожно вышел из своей спальни и приоткрыл дверь в комнату Билла. Он на цыпочках подошел к нему поближе и сел рядом на кровать. Билл как обычно, спал голый, чуть прикрытый помятой белой простынёй.
Том осторожно провел рукой по его оголенной ноге и поднялся выше, пробираясь под простынь, будить брата совсем не хотелось: вечером он выглядел таким уставшим. Он с лёгким сожалением и грустью убрал руку и встал, собравшись было уходить, когда тихий сонный голос окликнул его.
Билл произнес имя брата и сделал вид, что просто потянулся под простыню, тем не менее, это движение еще больше оголило его и заставило Тома остановиться.
- Что ты тут делаешь? - прошептал Билл.
- Не могу уснуть, - ответил Том и сел обратно на кровать, не отрывая взгляд от тела Билла.
- Ты думаешь, я смогу тебе помочь? - улыбнулся Билл, и, сев рядом с Томом, провел рукой по его шее, спускаясь все ниже.
- Не знаю, - Том опустил глаза, теребя край ночнушки, - просто было беспокойно и одиноко, вот и пришел.
- Хорошо, что ты пришел, мне без тебя снились кошмары, - Билл обнял брата, и тот почувствовал, что его тело мокрое и горячее. Билл погладил его по голове и Том невольно прижался губами к коже его живота и коснулся ее языком.
- Тебе жарко? - спросил он, еле сдерживая прерывистые вздохи.
- Пожалуй, надо открыть окно, - сказал Билл, и, сбросив простынь, встал и пошел к окну.
Том невольно сглотнул, глядя, с каким изяществом Билл, ничуть не стыдясь своей наготы, подошел к окну и открыл форточку, чуть задержавшись, наслаждаясь полной луной. Он отдернул занавеску, и лунный свет украдкой проник в комнату, заливая ее темным серебром. Его тело, казалось, сейчас было соткано из света и тьмы, которые чудесным образом переплеталась, образуя нечто сильное и прекрасное. Том вдохнул свежий воздух полной грудью, и поддаваясь порыву, с легкостью скинул свою ночнушку, подставляя разгоряченное тело легкому ветру.
- Мне тоже стало очень жарко, - произнес он, наткнувшись на удивленный и восторженный взгляд брата.
- Когда мы вдвоем - всегда так, да, Томми?
Билл опять сел на кровать, вытянув ноги, поглаживая большим пальцем ноги спину Тома, вызывая у того чувство прохлады и вместе с тем - тонкие уколы возбуждения.
- Да, вот поэтому у нас и отдельные комнаты, иначе бы у нас давно уже случился пожар, - Том осторожно лег между ног брата, купаясь в лунном свете и прохладе. Его тело, казалось, светилось изнутри, а длинные дреды разметались по простыне, словно тонкие змейки. Билл запустил руку в его волосы, массируя их, вторая рука тем временем изучала его и так слишком знакомое лицо, ставшее словно призрачным от теней, которые отбрасывали на него ветви дерева за окном.
Том почувствовал руки Билла в своих волосах, и это привычное, но такое каждый раз по новому приятное ощущение заставило его слегка вздрогнуть. Они были словно два заряженных шарика, между которыми пробегали молнии и заставляли их тела изгибаться в унисон навстречу друг другу.
Билл склонился над ним и замер, вглядываясь в его блестящие, казалось, светящиеся изнутри, глаза, словно что-то в них ища.
Том приподнялся и дотронулся губами до губ Билла, и тот мгновенно ответил на него жарким поцелуем, крепко прижимая к себе его голову, вцепившись в его волосы. Язык Билла жадно и настойчиво, словно заново, изучал губы и рот брата, заставлял пропускать его внутрь, не оставляя никаких шансов на сопротивление, чем вырвал из горла Тома легкий стон.
Его руки потянулись к шее брата, и, не давая ему отстраниться, зарылись в его влажные волосы, падающие на лицо и щекочущие его. Билл медленно прервал поцелуй, обведя его губы языком, и прошелся им по его носу, а затем по прикрытым векам, оставляя блестящие влажные дорожки. Руки Тома обвили его плечи, не отпуская и прижимая его сильнее. Даже ночная прохлада и ветер уже не чувствовались, их тела снова наполнялись жаром, и их как магнитом тянуло друг к другу в этой накатывающей горячей волне.
Том скользнул взглядом по его приоткрытым губам, немного оттолкнув от себя брата, он перевернулся и уложил его на спину, поменявшись с ним местами. Он провел языком по ключице Билла, целуя его грудь и по очереди задерживаясь на каждом соске. Том чувствовал под своими пальцами нежную кожу Билла, учащенный пульс его сердца, он даже не понимал, почему он может это слышать и чувствовать. Каждый вздох, каждое прикосновение брата он ощущал всеми рецепторами своего тела, он слишком любил его сейчас, чтобы упускать хоть малейший его жест...
Том покрывал поцелуями живот брата, рисуя языком фигуры вокруг его татуировки, поглаживая его руки, ощущая легкую внутреннюю дрожь в предвкушении того, что сейчас случится.
Билл прикрыл глаза и чуть приподнялся на локтях, предвкушая момент близости, горячие губы Тома и его нежный, чуть шершавый язык передавали возбуждение каждой клеточке его тела. Оно скапливалось и по капле стекало в низ живота, туда, куда проделывал свой путь острый и нежный язык, чуть дразня и медля.
Том чувствовал возбуждение близнеца как свое, он сам приходил в экстаз от того, что он делал с братом, заставлял его изгибаться, постанывать и кусать губы. Он видел, что Биллу нравились его действия, и от этого его желание разгоралось еще сильнее.
Он коснулся кончиком языка головки возбужденного члена Билла, медленно и глубоко обхватил его ртом. Билл не удержался и коротко громко простонал, но тут же стиснул зубы и нервно сглотнул, запуская руку в дреды брата.
Том прошелся языком по всей длине члена Билла и снова впустил его в свой рот, ощущая на губах солоноватый привкус, он словно играл с ним, доводя Билла до умопомрачения.
Билл откинул голову назад, и его мягкие волосы разметались по мокрым плечам, прилипая к ним. Том коснулся члена Билла пальцами и сделал несколько еле заметных движений вверх и вниз, но Билл был настолько возбужден, что это движение отразилось новой судорогой экстаза в его теле, и он сильнее прижал голову Тома к себе.
Том вновь обхватил губами Билла и, с легким развратом в движениях, несколько раз быстро и резко поднял и опустил голову, продолжая поигрывать с его головкой, облизывая и обводя языком вокруг нее. Билл невольно выгнулся, проникая немного глубже в полость его рта, уже умирая от возбуждения. Том двигался все быстрее, губами и пальцами доводя его до неописуемого блаженства, он скользнул губами по коже Билла, прижимая его к себе и придерживая за бедра.
Он сжал губы, и в этот момент Билл понял, что больше не сможет сдерживаться, но Том приподнял голову, и облизнувшись, с вожделением и неприкрытым желанием посмотрел на потное, горячее, возбужденное тело брата. Билл смотрел на него из-под полуприкрытых век, тяжело дыша и не отпуская его, словно не веря, что он не доведет это до конца. Но Том улыбнулся, и проведя двумя пальцами по головке члена Билла, аккуратно ввел их в него, отчего Билл выгнулся ему навстречу и застонал, закусывая нижнюю губу.
Пальцы Тома медленно и аккуратно раскрывали его, пробираясь глубже, заставляя и без того изнывавшего от возбуждения Билла кусать губу почти до крови и обессилено стонать, требуя продолжения. Казалось, Том специально медлил, мучая его, и еще сильнее раздражая ласками и такими близкими горячими губами, чуть прикусывающими нежную кожу груди и шеи, играющими с его соском.
Билл прижал его к себе со всей силой, и Том медленно вошел до основания, заставляя Билла сжимать его волосы и громко стонать, двигая бедрами навстречу и прикусывая его щеку, губы, дразня его и провоцируя на большее.
Том двигался быстрее, постанывая все громче, лаская Билла одной рукой, а второй держа его за волосы. Он покрывал его лицо поцелуями и Билл двигался в одном ритме с ним, жарко шепча что-то ему в ухо и иногда срываясь на тихий крик. Том подавлял желание двигаться все быстрее и резче, жар, накрывавший его с головой, мечтал воплотиться в кульминацию, но он совсем не хотел делать Биллу больно этой тихой лунной ночью, он нежно проводил языком по его шее, плавно двигаясь внутри него.
На секунду они отстранились, любуясь друг другом в лунном свете, но продолжая двигаться в едином ритме, лишь ускоряя темп. Губы Билла были окровавлены, а глаза словно горели потусторонним огнем, его тело, покрытое мелкими капельками пота, блестящими в свете холодной луны, казалось абсолютно совершенным, и Том снова приблизился к нему, проводя языком дорожки. Руки Билла притягивали его, и обвивая, с силой прижимали, будто отнимая у лунного света и полностью погружая в себя.
Тени деревьев, перемешанные причудливым узором в голубоватом свете, скользили по лицу брата, и Том жадно собирал их губами, постанывая от наслаждения, умирая от счастья видеть его перед собой, слиться с ним душой и быть в нем физически.
Тому казалось, что он растворяется в брате, он не чувствовал ничего, кроме него. Ни холода, ни тепла, ни ночи, он не видел ничего, кроме Билла, и ему никто не был нужен. Он сделал несколько резких толчков внутри него, чтобы подарить ему все то удовольствие, на которое он только был способен. Билл ответил ему, благодарно застонав в ответ, и до боли сжав ногтями его кожу.
Билл прикоснулся губами к уху Тома, и тот почувствовал его сбивчивое, жаркое дыхание, они дышали в унисон, в один такт. Том поймал губами его губы и сделал еще несколько движений внутри него, они послужили финальным аккордом в их сонате лунного света. Билл до крови прикусил губы Тома, словно стараясь задержаться в этой постели, потому что волны оргазма непрерывно уносили его из этого мира.
Они словно сплелись с лунным светом, уносясь с его лучами вдаль, Билл не выдержал первым и с громким хрипом излился брату на живот, обессилено откидываясь назад на влажные простыни, прикрывая глаза и, словно вампир, облизывая испачканные их кровью губы. Том продолжал резкие движения на грани в его расслабленном теле, наклонившись над ним и размазывая сперму Билла по их мокрым от пота телам. Он обессилено рухнул на него со стоном, зарываясь носом в его влажные волосы, постанывая и дрожа от порыва холодного ветра, ворвавшегося в окно.
Билл провел дрожащими пальцами по волосам Тома, тот поднял голову и посмотрел ему в глаза. Дыхание их еще не стало ровным, тела не остыли от того пламени, что сжигало их ещё несколько секунд назад. Страсть в глазах уступила место нежному чувству, горящему ровно и тихо, но которое не мог погасить даже самый сильный ветер.
- Ну что, ты успокоился? - спросил Билл и улыбнулся.
- А ты меня уже выгоняешь? - засмеялся Том и слизнул с губ Билла капли красной жидкости, которые темными пятнами заполняли голубоватый свет этой ночи.
- А ты разве не получил то, зачем приходил? – Билл хитро посмотрел на брата, игриво отталкивая его, но не убирая рук с его плеч.
- Мм... ну... - Том поднял глаза к потолку и откинул назад дреды - Если бы я был уверен, что это все, что ты можешь мне дать, то я бы ушел. Но ведь это не так, я знаю.
- Смотря, что ты хочешь, - промурлыкал Билл и тут же лег на бок, отвернувшись от Тома и предоставляя ему место рядом.
Том придвинулся к нему, проводя рукой по изгибу спины и прикасаясь губами к плечу, поднимаясь по шее и медленно подбираясь к уху.
- А чего хочешь ты? – он легко выдохнул это ему прямо в ухо и развернул к себе.
Билл облокотился на руку и посмотрел на Тома, проводя пальцем по его губам, подбородку, шее.
- Глядя на тебя сейчас, я хочу всего и сразу, - прошептал он, не отрывая взгляда от губ брата.
- Я весь твой, Билл, ты же знаешь, - Том лег на спину, потянувшись и изогнувшись, и, словно невзначай проведя рукой по груди и животу. При этом он не отрывал жадного и одновременно послушного взгляда от Билла.
- Звучит многообещающе, - Билл провел рукой по груди вслед за его рукой, обвел пальцем сосок, и довольно улыбаясь, посмотрел в его глаза. – Я, кажется, знаю, чего хочу сейчас.
- Я могу догадаться, или это секрет? - Том сделал самое наивное выражение лица, на которое только был способен, и перехватил своими тонкими, но цепкими пальцами запястье Билла, - Скажи мне, - он улыбнулся и облизнул языком губы, словно вспоминал какой-то привкус.
- Нуу… - Билл наигранно закатил глаза, - я давно хочу кое-что попробовать… знаешь, я так устал сегодня, хочется полежать… расслабиться…
Том тихо рассмеялся и, перекинув ногу через брата, уселся ему на живот.
- Билл, тебе кто-то говорил, что ты сумасшедший? - спросил Том и наклонился к лицу Билла, легонько поцеловав его в кончик носа.
- А тебе кто-нибудь говорил, что ты тяжелый? - Билл обнял его руками за талию, чуть отодвигая, и скользнул одной рукой ниже, проникая в него.
Том изогнулся навстречу его пальцам, и наклонившись к губам Билла, коснулся их языком, немного покачиваясь в такт движений брата. Он чувствовал его длинные пальцы внутри себя, ощущал их скольжение, и к низу живота все большими волнами накатывал жар. Том гладил Билла по волосам, чуть сжимая мягкие пряди в пальцах, стараясь впитать в себя каждую секунду его возбуждения.
Билл осторожно раскрывал его, не торопясь, хотя сам не успел остыть, а уже снова возбуждался от его прикосновений, ласк, теплых губ, вида его обнаженного тела в лунном свете с разметавшимися по влажной спине дредами. Его пальцы медленно пробирались внутрь его нежного и горячего тела, затрагивая одному ему известные точки и провоцируя брата на встречное движение и легкую наглость.
Том облизнулся и прикрыл глаза от наслаждения, он чувствовал каждой клеточкой своего тела, как страсть движется по венам, собираясь внизу живота, ударяет горячей волной в голову. Холодный ветер из окна и такой горячий, такой доступный и развратный брат, сводящий с ума своими умелыми движениями.
Том обхватил рукой член Билла и медленно поглаживал его, приближая к его же пальцам. Билл осторожно вынул пальцы и сжал бедра Тома, помогая ему аккуратно насаживаться, и медленно двигая бедрами навстречу и прикусывая язык и губу, чтобы хоть как-то сдержать себя.
Том ввел в себя член Билла и немного отклонился назад, помогая ему самому задавать ритм движениям, даже находясь сверху, он подчинялся желаниям брата, отдавая всего себя.
Билл расслабил на секунду руки, почувствовав, что до основания погрузился в его тело, и обнял его, проводя руками по гладкой коже спины, ощущая каждый ее изгиб и каждую косточку. Том расслабился и откинул голову, он плавно начал двигаться, насаживаясь на его член и слегка раскачиваясь, почувствовав более резкие и несдержанные движения брата в ответ, он откинул голову, подставляя шею лунному свету, и уперся рукой ему в живот, постанывая от каждого движения. Билл чуть приподнялся и сжал его член одной рукой, сбавляя темп и медленно доводя его до блаженства.
Том перехватил его запястье одной рукой и задвигал его ладонью в своем ритме, заставляя Билла ускориться, скользить кончиками пальцев по влажной разгоряченной плоти и ощущать себя внутри огнедышащего вулкана, который вот-вот взорвется. Том изогнул спину и сделал несколько резких движений бедрами навстречу Биллу, тот застонал в ответ и непроизвольно сжал Тома в руках сильнее, принося ему этим и боль, и неописуемое наслаждение.
Билл любовался братом, его полуприкрытыми глазами и приоткрытым ртом с блестящим колечком пирсинга, он боролся с желанием притянуть его к себе, прикоснуться к его влажной шее губами и ощутить его солоноватый привкус, сжать его затылок и проникнуть в полуоткрытый рот.
Билл, не в силах сдерживаться, ускорил темп, резче двигая бедрами и рукой, Том громко застонал, ощущая как член Билла раз за разом резко надавливает на одну точку, сводя его с ума, и сам сильнее раздвинул бедра, насаживаясь глубже и резче. Он с хрипом откинулся назад, так, что длинные распущенные дреды хлестнули его разгоряченную спину и руку брата. Билл намотал их на руку и потянул, притягивая его к себе, доставляя легкую боль и еще большее наслаждение.
Том изо всех сил сжал руку Билла, и, проведя по губам языком, закусил губу, ударившись зубами о пирсинг, но не чувствуя уже никакой боли. Экстаз все более нарастал, движения Билла, его стоны, их тела, переплетенные в любви, влажная нежность, текущая по их рукам и душам - все это вызывало невероятное блаженство и счастье. Том почувствовал на коже бедра легкую боль - Билл провел по ней своими ногтями, оставляя глубокие царапины. Но эта последняя, финальная боль вылилась не в слезы, а в приступ сильнейшего оргазма. Том вцепился в брата и хрипло закричал, потому что все вокруг завертелось и звезды стали гораздо ближе, чем собственное тело. Он с криком залил живот и руку брата горячей жидкостью и обессилено вцепился в простыню руками, все еще ощущая его резкие движения внутри, и обессилено облизывая пересохшие губы.
Потом Том ощутил горячую жидкость, растекшуюся в нем, и рухнул на мокрое расслабленное тело Билла.
Билл хватал воздух полуоткрытым горячим ртом, и Том прикоснулся к его губам своими, скользнув языком в его рот, словно без спроса, нагло лаская его, но брат был полностью послушен его поцелуям, и Том медленно, наслаждаясь и любя, целовал его, желая продлить эти мгновенья дольше вечности.
Его язык нехотя покинул рот брата, но Билл осторожно прикусил его губу, не отпуская и прижимая его к себе, провел по его губам штангой пирсинга на языке, и снова осторожно прикусил его губу.
Том перехватил его язык и скользнул по нему губами, аккуратно прихватил зубами его нижнюю губу, а затем провел по ней языком, словно зализывая причиненную боль. Том с трудом оторвался от его губ и посмотрел брату в глаза, не сдержав довольной улыбки, глядя в его счастливое лицо.
Луна опускалась все ниже, и ее слабый свет уже освещал лишь часть комнаты, мир вокруг них постепенно погружался во мрак. Казалось, луна была немым и единственным свидетелем этой бурной ночи, и теперь скрывалась, оставляя их наконец-то лишь наедине.
- Может, останешься? - Билл провел рукой по мягкой щеке брата, заглядывая в его счастливые, блестящие в темноте темные глаза.
- А я смогу уснуть с тобой? - прошептал Том и зевнул. Усталость давала о себе знать.
- Не знаю, но можно попробовать, - Билл прижался к нему еще сильнее, спасаясь от ночной прохлады и окутывающей комнату тьмы.
Том дотянулся до пола и поднял оттуда скомканное мягкое одеяло, под которым должен был спать беззаботно и один, как ангел, всю эту ночь Билл. Но теперь они лежали под ним вдвоем, прижавшись друг к другу, поглаживая друг друга по волосам, укрытые лунным светом, ночной прохладой и теплом друг друга.

Aвтор: Soleel
Пэйринг: Билл/Том
"Не смей! Даже не думай останавливаться на полпути! Не оставляй меня одного сидеть тут и ждать твоих новых порывов страсти и любви.
Это ты моя игрушка - красивая и податливая игрушка. Я купил тебя за бесценок, и теперь ты мой. Продался сам, не торгуясь и не сопротивляясь. Сам решил стать моим! Поэтому теперь ты не имеешь права не подчиняться мне! Слышишь?!"

Ты сидишь, методично раскачиваясь на стуле, не сводя с меня глаз. Боишься подойти. Боишься признаться, что опять хочешь меня. Хочешь неземного удовольствия и наслаждения. Хочешь снова терять голову от моих прикосновений. Снова и снова стонать от боли. Ублюдок… чего же ты ждешь?!

"Хоть раз приди сам! Заставь и меня чувствовать себя желанным. Заставь! Заставь меня стонать. Заставь глотать собственные слезы. Заставь забыть обо всем. Заставь! Хотя бы раз. Не молчи.
Я хочу хоть раз увидеть тебя в действии. Да, малыш, я устал постоянно приходить к тебе. Я устал тянуть тебя за волосы в приступах удовольствия, всегда начинать первым! Я устал от того, что ты словно поддаешься мне, не желая сопротивляться. Устал от того, что ты воспринимаешь это как долг! Черт побери, я устал!
Но ты снова сидишь… и не оставляешь мне выхода"

Я довольно ухмыляюсь, ведь в моих руках твоя судьба, твоя жизнь, и я могу делать с ними в с е что захочу!
- Хочешь? - я облизываю губы и, закрывая глаза, провожу рукой по волосам. Глупенький мой, тебя так легко завести.
Открываешь рот, словно пытаешься что-то сказать, но из твоей груди вырывается лишь сдавленный вдох.
- Хочешь.
Я встаю и медленно подхожу к тебе. Провожу языком по шее, а ты, цепляясь своими пальчиками за мою футболку, пытаешься оттолкнуть меня.
- Нет, нет, не сейчас… - Господи, да ты даже толком отказать не можешь. Тебя ведь схвати за руку посильнее, чем обычно, и ты уже готов на все.
Но что мне до твоих глупых отговорок? Кто будет их слушать? Ты говоришь все это только для себя, чтобы потом не было стыдно, что в очередной раз переспал с родным братом. Смешной мой… смешной и любимый.
Я опускаюсь на колени и начинаю расстегивать ремень.
- Ты… ты, нет, не надо.
Истерично бьешь ладошками по моим рукам, стараясь остановить. Нет. Не получится. В глазах испуг, а на лице все равно видно улыбку. Куда же тебе без меня?
Одним рывком скидываю тебя на пол. Ты уже сам тянешься к моим губам, запуская руки под футболку. Я и не сомневался.
- Ещё будешь, сопротивляется?
- Нет… - жаркий шепот мне на ухо.
- Вот и хорошо, - я встаю с пола и сажусь обратно в кресло.
Ты удивленно смотришь на меня. А как же. Думаешь, мне нужен был сейчас от тебя секс? Нет. Мне просто надо было удостовериться, что моя власть над тобой все так же сильна. Я доволен.
- Я доволен, Том, хороший мальчик, - достав сигарету, закуриваю, и медленно выпуская сладкий дым, шепчу. - Мой мальчик.
Ты улыбаешься.

"Одурманенный запахам твоего тела жажду еще! ЕЩЕ!
Я стал походить на садиста. Хочу, чтобы тебе было больно. Наслаждаюсь твоими криками вперемешку со слезами. Молю о том, чтобы каждое мое прикосновение было подобно пытке. Я хочу ещё! Тела, не души. У такой мрази как ты её просто не может быть! Нет.
И слыша твой стон и крик, я перестаю быть собой. В глазах темнеет, и тело уже не мое. Оно больше не мое. Твое! Ты забрал у меня все!"

Ненавижу все эти перелеты и поездки. Утомляет. Терзает и без того измученное тело. Хорошо, что ты рядом. Хорошо, что ты всегда рядом. Как преданный пес следуешь за мной по следам. Не отставая, не сводя глаз.
Наши помощники создают все возможные условия, чтобы мы, их подопечные, чувствовали себя как дома даже в аэропорту.
VIP-комнаты только для нас. Тут все пахнет пафосом и деньгами. Большие кожаные диваны, полумрак, вечно улыбающиеся девушки-модели, которые неотрывно пялятся на тебя, словно рентгеном просматривая содержимое кошелька. Все дорого, все "красиво". Никогда не думал, что такие бывают даже в аэропортах. Ошибался. Но ты любишь это. А мне все равно. Лишь бы ты, моя красивая кукла, был рядом.

Рейс задержали на час. Я зол. Я больше не могу смотреть, как тебя раздевает глазами та грудастая блондинка. Неужели эти дуры даже тут, в комнате, созданной для моего спокойствия, будут мешать нам.
Нервы на пределе. Выкуренная пачка сигарет стыдливо валяется на столике. От дыма уже слезятся глаза. Нет сил.

"Вдох. Выдох. Не сходи с ума. Вдох. Тихо. Не думать. Выдох. Медленно. Не торопиться. Не сбиться с мысли. Вдох. Не думать. Главное не думать. А то сойду с ума. Выдох.
Вдох. Я умею контролировать свои движения, но когда чувств больше, а я их контролировать не умею, тогда и тело не подчиняется.
Главное не подчинятся. Ему. Выдох"

Я срываюсь с места и хватаю тебя за руку. Тяну на свободу, подальше отсюда.
- Что? - успеваешь пискнуть ты, но уже через пару секунд покорно бежишь за мной. Не может отказать мне. Ни в чем.
Пробегая через весь аэропорт, запихиваю тебя в туалет. Почему-то в женский. Первая мысль, оправдывающая столь странный выбор, была - там всегда чисто и приятно пахнет женскими духами. Вторая, более похожая на правду - он просто был ближе.

"С каждым движением стараюсь сделать тебе больнее. И потом по твоему непонимающему взгляду и всхлипам я понимаю, что добился своего.
Ты напуган, растерян. Я этого и хотел. Едва касаясь губами твоих покрасневший щек, сцеловывая горячие слезы, я заставляю забыть о боли, которую причинил тебе пару минут назад. Главное, чтобы о ней помнил я… тебе не обязательно"

- Вон! - мой крик срывается на стон, который разносится во всей комнате, ударяясь о кафельные стены. Девушки вскрикивают, и удивленно смотрят на меня.
- Девушки… - я понимаю, что это не самый лучший способ освободить помещение, и натягиваю на лицо слащавую улыбку, - необходимо, чтобы вы ушли. Это очень важно.
Все это звучит до неприличия глупо. Но видно, мой встревоженный вид не позволяет этим глупышкам усомниться, в чем-либо, и они покорно выходят.
Том стоит, прижавшись к стене, и с улыбкой наблюдает за всем спектаклем, который я разыграл для него. Он знает, что я готов на все ради него. Он знаешь, как я завишу от него. Он знает, что теперь уже и сам смог подчинить меня себе. Пусть он моя игрушка. Но хозяева тоже зависят от своих вещей.
- Хочу тебя…
Я накидываюсь на него и тащу на середину комнаты. Стягиваю футболку, не отрываясь от его сладких губ.
- Скажи, что хочешь меня, малыш! Скажи еще раз, - я усаживаю его на умывальник и, усыпая поцелуями шею и грудь, начинаю расстегивать ремень.
- Хочу…- жарко шепчет он и, запуская свои горячие руки мне под футболку, скидывает её в угол.
Почему-то я уверен в том, что никто не войдет. Войдет - наплевать. Если я хочу - это должны исполнить.
Резко вхожу. Сдавленный стон. Он цепляется за кран, закусывая губу, и тихо стонет от боли, которую сам же себе причиняет.
- Тише… - шепчу я, на секунду остановившись, провожу языком по его щеке, слизывая сладкие капли пота.
Через несколько толчков комнату наполняет его стон. Он запрокидывает голову, и со всей силы давя на кран, срывает его.
Несколько минут, и уже вся комната в воде.
Ты все ещё сидишь на умывальнике. Подхожу к тебе и слизываю с губы кровь.
- Тебе больно?
- Уже нет, - улыбка. Я доволен.
Не знаю, как мы смогли объяснить, как оказались в женском туалете, да ещё затопили его. Нам простили. Поверили. А может, и нет. Главное, что не стали задавать лишних вопросов.

"Все, так как должно быть. Все, так как мы хотели. Старались. Терпели. Ждали. Все так"

Ночь. В воздухе витает запах твоего тела. Сладкий, даже приторный. Ты лежишь рядом со мной и с детским упорством рассматриваешь белый потолок, словно пытаясь отыскать в нем черную точку.
- Я тебя люблю, - говоришь ты еле слышно.
Тишина.
- А ты?
Уже который раз я не отвечаю и тупо молчу. Я не хочу говорить этих пустых слов. Я не хочу запирать все свои чувства к тебе в рамки этого глупого слова "люблю". Я не хочу. Но ты ждешь, ты хочешь знать ответ.
Не хочу говорить. Молчать. Долго и упорно. Пока тишина не поглотит нас окончательно, нежно укутывая темнотой, словно ватным одеялом.
- Люблю…
Ты улыбаешься. Слышу.

"Я доволен"

Aвтор: pure_sin и Temper
Пэйринг: Билл/Том
Категория: PWP
Рейтинг: NC-17
Хочешь? Ты же хочешь? И я дам тебе это! И ты каждый раз клянешься, что больше не сделаешь этого, что этот раз – последний… Но скоро ты просишь еще… Ты болен, мой дорогой брат… Ты так болен… Болен мной.
И я рад этому… Я ублюдок! Я хочу, чтобы ты хотел! Хотел меня! Только со мной! Боже, как это прекрасно, когда ты приходишь и смотришь на меня ТАК. Твои глаза затуманены желанием, руки дрожат, весь твой напускной пафос пропадает в момент. Твои глаза умоляют. Я, смеясь, подхожу к тебе, провожу одной рукой по щеке, а вторую собственнически кладу на твой упругий зад, чуть сжимая. И от этого ты весь дрожишь, хрипло просишь меня взять тебя. И я, конечно же, дам тебе это.
Твоя неуверенность, порывистость, готовность отдаваться… Это все так заводит. Мне хватает одного взгляда на тебя – и я уже возбужден. Каждый раз у нас как последний.
Это прекрасно – быть с тобой и знать, что только я могу доставить тебе такое удовольствие. Это ужасно забавно – наблюдать за твоими мучениями. Ведь ты считаешь свои чувства неправильными, так ведь, Томми? Ты трахаешь своих фанаток, пытаясь найти в них то, что могу дать лишь я. Как же ты еще не понял: тебе никогда не удастся это найти, ведь тебе нравится не самому иметь, а когда имеют тебя! Ты хочешь чувствовать себя под защитой, под контролем, чтобы кто-то решал за тебя. Ну какая девчонка сможет тебе это дать?
Я терпеливо ждал несколько дней, и вот ты сам ко мне пришел. Я закрываю дверь на замок, выключаю свет и поворачиваюсь к тебе. Ты неуверенно, но с таким желанием смотришь на меня.
Подхожу медленно, следя за твоей реакцией. Ты выглядишь, как загнанный в западню зверь. Нет, скорее зверь, который добровольно сдался и ждет своей участи. Не бойся, Томми, сегодня я буду нежным.
Беру тебя за руку и веду к кровати, на ходу расстегивая твою куртку, стягивая безразмерную футболку… Сажусь на кровать, притягиваю тебя себе на колени и, развернув ладонью твое личико к своему, нежно целую. Я ласкаю твои губы своими, играю язычком с колечком твоего пирсинга, а ты от этой нежности весь прижимаешься ко мне и отвечаешь на поцелуй. Раздвигаю твои губы своими, проникаю языком в твой рот, требовательно ласкаю. Ты стонешь и горячо отвечаешь мне, руками робко гладишь мою грудь. Я улыбаюсь тебе в губы и осторожно укладываю тебя на кровать…Ты даже не сопротивляешься. Наоборот. Твоё тело горит желанием, и я это чувствую, милый Томми. Очень даже хорошо. Бугорок под твоими джинсами подсказывает мне это… Да и твоё сбивчивое дыхание. Ласкаю тебя руками, продолжая целовать тебя в губы. Томми, а ты знаешь… ты такой сладкий… как шоколад… молочный… Я ведь никогда не говорил тебе об этом? Нет. Ну и не важно…
Твоя эрекция, упирающаяся мне в живот, возбуждает меня сильнее. Твои руки неуверенно скользят по моей спине, заставляя мою кожу покрываться мурашками. Перестаю целовать твои губы, медленно провожу языком по скуле, затем, перейдя на шею, по кадыку, слегка прикусывая зубами. Из твоего горла вырвался тихий стон. Ты весь горишь… О, да… Провожу рукой по твоему плечу и дотрагиваюсь до твоего соска… ты снова стонешь. Снова провожу по соску, но только теперь языком, медленно, слегка покусывая и посасывая. Ты раздвигаешь ноги и зажимаешь меня между ними, пытаясь усилить телесную близость. Мы так не договаривались. Тем более что сегодня балом правлю я… Я привстал, опираясь на руки и слегка шлёпнул тебя по твоему личику.
- Не двигайся, шоколадка! – сказал я тебе нежно, но всё же повелительно. – Просто чувствуй меня…
Ты замер. Томми… ты боишься, братишка? Боишься, что сегодня ничего не получишь? Ну, что ты! Получишь, и ещё как…
Сажусь на колени между твоих ног. Ты лежишь передо мной, весь такой сладкий и искушающий… Ммм… Тебя просто нельзя не попробовать…
Провожу руками по твоей груди…по животу…И ниже… А что ниже? Ниже пояс твоих джинсов. Провожу пальцем по молнии, а потом через джинсы слегка сжимаю ладонью твой и без того возбуждённый член. Ты выгибаешься мне навстречу и тихо стонешь, приоткрыв рот и зажмурив глаза. Твои губы так манят, ты знаешь об этом? Они похожи на клубнику. Измазать бы их шоколадом…
Снова опускаюсь на тебя, продолжая ласкать через джинсы твою взбудораженную плоть. Провожу языком по твоим губам, заставляя тебя раскрыть их. Я вторгаюсь в твой рот языком. Ты требуешь большего. У меня уже начинает сбиваться дыхание, а внизу живота всё сводит… Кажется, что пора приступить к самой интересной части сегодняшнего дня…точнее ночи…
Привстаю и начинаю стягивать с тебя джинсы. Медленно…Хочу помучить тебя…Твой возбуждённый член трётся о джинсовую ткань. От этого ты стонешь громче. Твои стоны потихоньку сводят меня с ума… Мой малыш… Теперь я хочу тебя ещё сильнее… Смотрю в твои глаза… В них туман… И похоть…
Расстёгиваю свои джинсы, смотря на тебя. Ты начинаешь ласкать себя сам… Это так развратно выглядит. Наконец я тоже освободился от всей одежды. Ты садишься напротив меня и кладёшь свою руку на мой пах, начинаешь слегка массировать. Я придвигаюсь к тебе вплотную, выдыхая тебе в ухо твоё имя. Я даже забыл о том, что хотел тебя помучить… Переходишь на мошонку, слегка сжимая и разжимая пальцы…Сидя на моих коленях, ты раздвигаешь ноги. Ничего не вижу… Все как в тумане… На ощупь нахожу твой проход и хочу уже ввести пальцы, но тут же отдёргиваю. Мне нужна смазка… Или крем… Выгнув спину, я дотянулся до тумбочки и взял первую попавшуюся баночку… Мой крем для рук. Пока я намазывал кремом руки, ты целовал меня в шею, водя дрожащими руками по моей спине. Вот я всё-таки добрался до твоего входа… Обильно смазываю его своим кремом, а потом медленно ввожу палец… Ты перестаёшь контролировать своё тело. Тихо выдохнув, ты так выгибаешься, что твой член упирается мне в живот. Ввожу второй палец, медленно, растягивая тебя… Перестаёшь ласкать меня, хватаешься за мои плечи и шире раздвигаешь ноги. Чувствуешь, как моя возбуждённая плоть дотронулась до внутренней стороны твоего бедра, закусываешь губу и прикрываешь глаза. А я чувствую, что ты уже хочешь, чтобы я побыстрее оказался в тебе. Ввожу третий палец и начинаю шевелить ими, нащупывая ту самую кнопочку…
- Билл! – это твой первый громкий стон за эту ночь. – Ну, давай же…
Аккуратно вытаскиваю пальцы, чем вызываю у тебя такую бурю экстаза… Поворачиваешься ко мне спиной… Кладу руки тебе на бёдра и прижимаю к себе. Чувствуя, как пульсирует мой член, ты стонешь:
- Билли… Я так хочу… Пожалуйста….
Я начинаю медленно проталкиваться… Волна возбуждения пробегает по моему телу… Плавными толчками вхожу в тебя. Ты стонешь. Негромко, но страстно стонешь, судорожно сжимая шёлковую простынь пальцами. Сейчас ты получишь то, за чем пришёл сюда… Начинаю двигаться в тебе, проталкиваясь глубже… теперь ты стонешь громче. Продолжая придерживать тебя одной рукой, другой начинаю скользить по твоему члену.
Ты начинаешь двигаться мне навстречу, весь дрожишь. Вся моя злость и эгоизм куда-то пропали. Осталась только любовь и желание подарить тебе эти ощущения, которые не подарила бы тебе ни одна девушка. Я хочу доказать, что я намного лучше всех тех девчонок, с которыми ты трахаешься почти каждую ночь…
Запрокидываешь голову назад и стонешь моё имя…
Стон… Да, стони, мой Томми…. Ещё стон… Ты ведь так любишь меня… И снова стон… Разносится по комнате… По нашим телам начинают стекать капли пота…И ещё один стон… Ты уже сам насаживаешься на меня…
- Ааах…
Заносишь руки назад, хватая меня за шею, пытаясь прижать к себе как можно сильнее.
Раз. Ещё один толчок. И снова стон…
Два. Слабость медленно растекается по телу…
Три. Слабость резко меняется напряжением…
Четыре. Ты чувствуешь, как в тебе разливается моя тёплая сперма…
Пять. Ты со стоном кончаешь мне на ладонь…

Думаю, на сегодня закончили. Сейчас мы просто лежим… Ты жмёшься ко мне всем телом, поглаживая за ухом… Куда же делась твоя робость?.. Она ушла вместе с последними волнами экстаза, осталась только нежность, любовь. И совсем не осталось похоти – теперь нам просто хорошо вдвоем лежать вот так. Мы едины сейчас. Ближе связи нет. Удовлетворив свою животную потребность в сексе, мы теперь просто чувствуем нежность и понимание. И так каждую ночь, когда ты приходишь ко мне.
Томми, я так люблю, когда ты вот так лежишь, одной рукой перебирая мои волосы, а другой выводишь наши имена на моем животе. Мне так нравится, что я готов замурлыкать. Невольно начинаю говорить тебе всякие глупости, а ты так доверчиво смотришь и улыбаешься, порой отвечая что-то... Тут ты задумываешься о чем-то. Твое личико хмурится, между бровей появляется морщинка. Ты отводишь взгляд и робко тихо спрашиваешь:
- Почему ты назвал меня шоколадкой?
Я не выдержал и рассмеялся – какой же ты милый.
- Потому что ты похож на шоколадку, которую мне постоянно хочется съесть! Такой же сладкий! - говорю я, про себя думая, что все же больше ты похож на клубничку.
Я потянулся и лизнул тебя в щеку, от этого моего порыва нежности ты удивленно что-то прошептал. Потом вдруг встал с кровати и начал натягивать на голое тело джинсы.
- Томми, ты что, обиделся?
- Жди тут, - весело отвечаешь ты, уже выбегая из номера.
И как это понимать? Ты редко поддаешься вот таким порывам. Ладно, я сегодня добрый, так что буду послушно ждать. Буквально через пять минут ты забегаешь в номер и плюхаешься на кровать.
- И куда ты бегал? Сдавал тест на наличие шоколада в крови? - спрашиваю я, приподнимая бровь. Я это специально делаю – знаю, тебе нравится.
- Нет, я в баре был!
Ты хитро улыбаешься и достаешь из кармана своих необъятных штанов…шоколадку! Вот подлюга! Я хмурюсь и строго смотрю на упаковку в твоей руке.
- Я просто подумал, что не откажешься от шоколада, - смутившись, говоришь ты.
- Не откажусь, пожалуй…
Я улыбаюсь, забираю у тебя из рук шоколадку и разворачиваю ее. Жестом приказываю тебе лечь на спину, ты ложишься, заинтересованно смотришь на меня, ожидая следующего действия. А я неторопливо осматриваю тебя… Что бы такого сделать? Ты моя сладкая клубничка, у меня теперь есть шоколад – вывод сам напрашивается. Я разламываю плитку принесенного тобой молочного шоколада и крошу тебе на живот, на грудь. Затем, не отряхивая рук, начинаю расстегивать твои джинсы и стягивать их с тебя. Ты удивленно смотришь на меня, но тебе явно нравится моя игра…
Вот моя клубничка лежит на кровати, абсолютно голая и в шоколадной крошке. Но теперь шоколад должен растаять, и чем быстрее, тем лучше. Я ухмыляюсь – знаю, как в считанные секунды повысить температуру твоего тела. Как только мои губы нежно касаются твоего члена, ты вздрагиваешь и стонешь… Нравится? Точно, я же еще ни разу этого для тебя не делал! Вот и хороший случай подвернулся. Через пять минут ты будешь действительно в шоколаде… Во всех смыслах, Томми…
Утром мы просыпаемся в одной кровати. Ты приобнял меня во сне и улыбаешься чему-то своему… Я смотрю на твое перепачканное шоколадом тело и тоже улыбаюсь. Я люблю тебя…моя клубника в шоколаде…

Aвтор: Ksu
Бета: Fialka
Пэйринг: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, deathfic
ПРОЛОГ

Звезды загораются, рождаются на просторах небосвода, чтобы освещать чей-то путь... Горят, год за годом, и, наконец, гаснут, когда умирает их покровитель или чувство, которое жило в его сердце...
Звезды - это отражение человеческих душ - таких же ярких, горячих и в то же время блеклых и пустых... Это зеркала, в которых отражаются человеческие судьбы, чувства и мысли... И только сам человек способен их разбить...

*****

- Ты водишь! - громко крикнул ты, задыхаясь, когда наконец догнал меня и победоносно шлепнул ладонью по спине, а после вновь скрылся в темноте июльской ночи. Она мгновенно проглотила тебя и лишь твой заливистый смех выдавал твое местонахождение. Я улыбнулся и побежал по мокрой от только что прошедшего дождя траве, босыми ногами чувствуя, как она приятно щекочет ноги.
Твоя ярко-красная футболка мелькнула перед глазами и, стоило мне только протянуть руку, как я схватил тебя за тонкое запястье. Ты взвизгнул от неожиданности, теряя равновесие и падая, тем самым увлекая меня за собой на сырую, пропахшую влагой землю.
- Ты продул, - смеюсь я, нависнув сверху и вглядываясь в твое лицо, едва различимое в темноте. Твой игривый блеск глаз ослепляет, а горячее прерывистое дыхание обжигает кожу. Ты обнажаешь свои белые зубы и щелкаешь меня по носу. Смеешься, пытаясь спихнуть меня:
- Слезь с меня, болван, - слова с трудом срываются с твоих губ, и я вдруг чувствую странное тепло, разливающееся по всему телу и охватывающее меня полностью, без остатка. Так странно... Впервые чувствую что-то подобное за четырнадцать лет своей жизни. Чувство, вдруг внезапно охватившее меня, пробуждает желание, которое, поглощая меня, словно лишая разума, и я безумным рывком впиваюсь в твои холодные влажные губы. Проходит всего секунда, прежде чем твое напряженное тело обмякает подо мной, а тонкие руки уже скользят по моей спине, забираясь под футболку. Я улыбаюсь сквозь поцелуй. Так странно осознавать, но мне нравится вкус твоих губ: они сладкие и пахнут мятой и ментолом... Этот аромат тебя, смешанный с запахом зелени и свежести, повисшей в воздухе от прошедшего дождя, дурманит так, что я едва нахожу в себе силы, чтобы разорвать поцелуй. Ловлю в твоих глазах недоумение и скатываюсь в сторону, упираясь взглядом в небо и опасаясь разорвать тишину из-за незнания того, что за этим может последовать.
Скольжу пальцами по мокрой траве и нечаянно натыкаюсь на твою влажную руку. Отдергиваю пальцы, но ты вдруг накрываешь мою ладонь своей.
- Посмотри какая яркая звезда, - с восторгом выдыхаешь ты.
И правда... Яркая, ослепляющая свои светом звезда, мигая и переливаясь всеми цветами радуги, нависает прямо над нами. Она такая большая, что хочется дотянуться до нее и схватить рукой. Хочется, но нельзя, потому что страшно: я боюсь обжечься.
- Красивая, - срывается с моих губ.
- Давай она будет наша, - вдруг предлагаешь ты, - наша с тобой.
Я встречаюсь с твоим взглядом. Глаза блестят наивностью и энтузиазмом. Ты такой непосредственный, по-детски наивный, немного безумный. Кажется таким абсурдом присваивать себе далекое, недостижимое ночное светило, но я вдруг киваю, сжимая твою руку. Ты смеешься и снова смотришь на небо. Я смеюсь в ответ. Наши пальцы переплетаются, а взгляды нечаянно сталкиваются в темноте. Звезда приветливо мигает с ночного, практически беззвездного неба...

*****

Я на ощупь нажимаю кнопку десятого этажа и, как только двери лифта с писком закрываются, прижимаю тебя к стенке, пересохшими губами скользя по нежной коже на шее. Ты запрокидываешь голову, громко выдыхаешь, а твои тонкие пальчики с уже подпорченным маникюром скользят по моей спине, пытаясь отчаянно забраться под футболку. Я нехотя открываюсь от твоей кожи, облизывая губы, и вытаскиваю тебя за руку из лифта, как только он останавливается на нашем этаже. Ты смеешься, а накрашенные глаза с размазанной тушью игриво блестят. Ты абсолютно пьян и чертовски прекрасен...
- Томми... - ты со стоном выдыхаешь мне в рот, когда мы наконец оказываемся в номере. Я рывком расстегиваю тебе ремень, и твои джинсы, которые только и держались на нем, сползают на пол. Мои руки скользят по твоим бедрам, притягивая к себе. Ты тянешься ко мне за поцелуем, на который я с жадностью отвечаю, чувствуя горечь алкоголя и дорогих сигарет во рту. Ты пахнешь дорогим ночным клубом с примесью аромата туалетной воды, которая всегда меня сводит с ума. Мой язык скользит по твоей щеке, достигая подбородка. Я собираю капельки пота с твоей разгоряченной кожи, желая запомнить или хотя бы просто почувствовать твой вкус. Он неповторим, неподражаем, ведь он твой...
Ты усмехаешься, хватая меня за подол длинной футболки и тянешь на кровать. Не удержавшись на ногах, мы оба падаем на нее, и тишина гостиничного номера раскалывается, наполняясь нашим звонким, пьяным хохотом. Мои пальцы путаются в твоих жестких от лака волосах. Ты недовольно мычишь и трешься животом о мой пах, еще больше распаляя и без того огромное, полыхающее желание. Я стягиваю с тебя футболку, через мгновение то же самое делая и со своей, а потом вновь впиваясь в твои губы поцелуем. Кажется, что я сейчас растворюсь в их сладости и приторности. Захватываю зубами твой пирсинг на языке, осторожно потягивая на себя, боясь причинить тебе хотя бы малейшую боль, даже самую незначительную. Ты хрупок и нежен, как ангел... Кажется, одно неловкое движение - и ты сломаешься...
Твои проворные руки добираются до моего ремня на джинсах. Пальцы дрожат. Наверняка от волнения, ведь ты еще не знаешь, что последует дальше, точно так же, как не знаю я. Алкоголь, музыка, твои изящные движения на танцполе, стройные ноги свели меня с ума. Возможно, мы пожалеем об этом завтра, но сейчас я просто хочу тебя, а на аморальность и проклятые принципы плевать.
Ты стягиваешь с меня джинсы вместе с трусами. Я замираю на мгновение, прижимая твои запястья к шелковой простыне и вглядываясь в янтарную бездну глаз. В них пляшут озорные чертики - такие, каков ты сам. Боюсь оторвать взгляд, чтобы не потерять эту связь, чтобы не спугнуть то тепло и нежность, в которой я уже почти растворился.
Мои губы касаются твоего подбородка, скользя все ниже и проделывая влажную дорожку к шее, а потом ниже - к груди. Она часто поднимается и опускается, а сам ты хрипишь, закусывая припухшые, раскрасневшиеся от поцелуев губы. На фоне твоей бледной кожи, которая кажется почти прозрачной в сумраке при лунном свете, они горят ярким, обжигающим пятном, словно рябина не снегу. Я бы смог любоваться вечность тем, как ты застывшим взглядом смотришь в потолок в ожидании чего-то большего и еле сдерживая стоны удовольствия, боясь проронить хоть звук и нарушить волшебную тишину этой ночи, которую мы оба никогда не забудем.
Мой губы касаются пупка. Ты напрягаешься еще больше и я, поднимая свой туманный взгляд, вижу как ты ноготками цепляешься в белую простынь, едва не разрывая ее, но все еще молчишь - лишь сдавленные хрипы срываются с твоих приоткрытых, манящих губ, в которые безумно хочется впиться поцелуем - дерзким, резким, сумасшедшим и пьянящим...
Лучи твоей звезды-татуировки заманчиво выглядывают из-под резинки трусов, притягивают. Я медленно, осторожными движениями оголяю твою кожу, пока наконец твоя разгоряченная возбужденная плоть не вырывается наружу. Я касаюсь ее губами, скольжу языком по всей длине, захватываю головку и с удовлетворением вслушиваюсь в твой стон, который наконец вырывается из твоей груди. Я растворяюсь в ощущениях, задыхаюсь чувствами и возбуждением, а мир вокруг вдруг превращается в пустоту, в невесомость, где существуем только мы...
Я вновь возвращаюсь к твоим губам, провожу по ним кончиком языка, а твои в ответ захватывают мою сережку пирсинга, прикусывая ее. Твои влажные ладони скользят по спине, царапая. Мне больно, но эта боль приносит только очередную волну удовольствия. Одну руку я кладу тебе на пах, а второй нащупываю на тумбочке тюбик твоего крема для рук. Тебе так не нравится, когда я без спроса беру твои вещи, но сейчас ты лишь улыбаешься, пронизывая меня похотливым взглядом, когда видишь, как густая вязкая масса расползается у меня на ладони. Я растираю крем между ладоней. Он немного липкий и пахнет лавандой. Твой любимый запах, но все же он никогда не сравнится с тем, как пахнет твоя кожа.
Мои влажные пальцы скользят по внутренней стороне бедра, оставляя после себя влажный след. Твоя кожа покрывается мурашками. Ты дрожишь, но не просишь остановиться, раскинув руки в стороны. Я осторожно ввожу один палец, потом второй, третий... Ты стонешь и хрипишь мое имя. Пожалуй, нет ничего слаще этого ощущения, от которого кружится голова. Я приподнимаюсь на локтях, вынув пальцы и едва покачиваюсь - действие алкоголя только усиливается. я почти теряю равновесие, но, хватаясь пальцами за твои тонкие запястья, удерживаюсь, и со стоном вхожу. Приглушенный крик срывается с твоих губ, но я спешу смягчить твою боль поцелуем - глубоким и нежным, как будто первым, как тот, на лужайке дома, четыре года назад. Теперь нам восемнадцать, и наша жизнь изменилась, но многое до сих пор осталось по-прежнему: в твоих глазах, как и раньше, пляшут искры огня, а в моем сердце до сих пор живет странное чувство к тебе. Именно его романтики называют любовь...
Я медленно двигаюсь, поцелуи становятся прерывистее, стоны громче. Ты обхватываешь губами мои все еще влажные от крема пальцы, скользишь по ним проворным языком, сложно желая самому почувствовать и впитать свой вкус. Я делаю еще несколько движений и взрываюсь, обрушившись своим весом на твое хрупкое тело. Ты кончаешь мне на живот, вцепившись пальцами в мои худые плечи, оставляя не них кровавые следы. Но я не чувствую боли, не чувствую, как горячая кровь из свежих царапин струится по моей бледной кожи. Я просто смотрю в твое лицо и замираю и с улыбкой на губах: в твоих глазах отражается блеск нашей звезды - такой же яркой, как и прежде, и такой же горячей.
Она горит, пока мы живы...
Она горит, пока мы есть...

*****

Дождь зарядил с самого утра... Несильный, но безумно холодный, моросящий, осенний. Да, осень в этом году пришла на удивление рано. Еще август, лето, а желтые листы уже срываются со старых, ветвистых деревьев и, оседая на мокрый асфальт, прилипают к нему, лишь иногда вздрагивая от порывов ветра. Не люблю, ненавижу такие унылые пейзажи, хотя погода сейчас как никогда соответствует моему настроению и состоянию души.
Я провожу ладонью по холодному стеклу, выдыхая, и слежу взглядом за пожелтевшим листом, который бесшумно, кружась будто в вальсе, падает на карниз окна. Он похож на меня: сухой, одинокий, еще пока живой, но в то же время уже и мертвый. Я - это он...
Твоя теплая ладонь касается моего обнаженного плеча, но я резко вздрагиваю и сбрасываю твою руку. Специально не поворачиваюсь, чтобы не смотреть в глаза. Мне страшно, что я могу увидеть в них то, что запутает и собьет меня с толку еще больше. Я люблю тебя, храню вкус твоего тела, губ, но понимаю, что так нельзя, что так не должно быть... Мы слишком далеко зашли, а если сейчас не вернуться обратно, то потом уже не сможем вернуться никогда. Это похоже на чертов замкнутый круг, когда понимаешь, надо остановиться, прекратить то, что так мешает тебе жить, душит, лишает кислорода, но не можешь сделать этого, потому что уверен: ты погибнешь... Но и бесконечно ходить по этому кругу тоже больно, словно по лезвию, царапаясь до крови об острые края и давясь собственными горячими слезами...
- Уходи... - шепчу я. Это слово болью ударяет мне по всем закоулкам души, голос становится больше похожим на хрип. Мне больно...
- Почему, Том, почему? - я знаю, что ты плачешь, пускай и не вижу твоих слез, но я их чувствую... Ощущаю, как каждая капля сползает по твоим бархатным щекам и разбивается о пол под ногами на тысячи осколков. Раскалывается и исчезает, как и наши мечты, которыми мы грезили, которые хотели воплотить в жизнь... Прости, братишка, все изменилось... Мы изменились... Мир изменился...
- Потому... - шепчу я. Слово едва слышно срывается с моих приоткрытых губ, - Уходи, Билл...
Ты встаешь... Твои тонкие, дрожащие пальцы с длинным и как всегда ухоженным маникюром касаются моих волос. Ты аккуратно отодвигаешь их и касаешься сухими губами мочки уха, слегка прикусывая ее. Я замираю... Кажется, что время остановилось и даже дождь немного притихает, а капли скользят по стеклу медленно, словно выжидая чего-то...
- Я люблю тебя... - выдыхаешь ты, обжигая дыханием кожу. Я закрываю глаза.. Так хочется повернуться и впиться поцелуем в твоих пухлые губы, вкус которых я так люблю. Он ни с чем не сравнимый, ничем не заменимый, как и ты сам. Ты такой идеальный, что порой кажется, что ты не существуешь, что ты лишь просто моя тень, которую я сам себе придумал, нарисовал...
Всего секунда - и ты исчезаешь... Лишь дверь приглушенно закрывается за твоей спиной, а слезы, упавшие мне ладонь из твоих глаз, лишний раз мне напоминают о том, как тебе больно...
Я провожу губами по влажной ладони, ощущая соленый привкус, и поднимаю глаза на ночное небо. Тысячи небесных светил мерцают на бархатной, черной глади небосвода. Звезд так много, и все они кажутся пустыми и блеклыми, и наша, сливаясь с их блеском, кажется совершенно незаметной. Она бледная, почти прозрачная и такая крохотная... Кажется, она вот-вот погаснет или просто растает в ночном бархате неба. Так страшно думать, зная, что это далекое небесное светило - символ нашей жизни. И как жаль, что я уже ничего не могу сделать для того, чтобы звезда засияла ярче как тогда, когда она отражалась в твоих глазах неоновым блеском и играла улыбкой на твоем безупречном лице...

*****

Пустые дома, улицы, пустое небо... Ни звезд, ни луны. Все погасло, притихло, потухло...
Пустой мир, совершенно чужой.
Уже больше не наш - не твой и не мой.
Тишина и осколки звезды под босыми ногами режут кожу, блестя и сверкая... Мне больно и одиноко. Я что-то теряю, я все погубил... И лишь рухнувший купол неба напомнит о том, что мы потеряли, а боль напомнит о том, что я жив...
Небоскреб... Он прячется в тучах и меркнет на недосягаемой высоте - там. где встречаются все ветра, где можно рукой дотянутся до неба, где другой, чужой, звездный мир. Бесконечность..
И среди тумана, внезапно охватившего город, среди пыли и запаха гари, я чувствую твой аромат - еще знакомый, но почти растворившийся в окружающей действительности. Твой размытый силуэт, окутанный облаком - там, наверху. Я боюсь не успеть, я боюсь опоздать и, падая, спотыкаясь, бегу лишь вперед, слушая как хрустят под ногами, словно стекло, осколки нашей разбитой надежды....
- Нет, подожди! - мой крик, эхом отражаясь от невидимых стен, разносится гулом вокруг. Твои глаза блестят и смеются, а тонкие, совсем хрупкие руки с бледной, почти прозрачной кожей, тянутся ко мне, когда я встречаюсь с тобой взглядом. Ты почти невесомый, как будто прозрачный, качаясь от каждого дуновения осеннего ветра, стоишь над пропастью, в которой мелькает уже не наша жизнь, горит огнем. Я касаюсь пальцами твоих ладоней, и ты ногтями впиваешься мне в руки. И мне даже почти не больно - страх куда сильнее... И лишь твоя детская, совсем наивная улыбка еще спасает. Я притягиваю тебя к себе, и ты обвиваешь мою шею руками, касаясь губ поцелуем. Только сейчас вместо привычной сладости и привкуса мяты, такого знакомого, который я знал и помнил годами, чувствую лишь горечь...
- Братишка, не надо... - я шепчу и, сжимаю твое тоненькое запястье...
Твой смех неожиданным звоном рассыпается вокруг, ты вырываешься и качаешь головой, отступая назад. Расставляя руки в стороны, словно ангел свои крылья, ты поднимаешь голову к небу. Слова срываются с твоих бледных губ:
- Наша звезда... Смотри.
Мой взгляд упирается в небосвод, и я застываю, ослепленный ярким, полыхающим блеском ночного светила. Красная, огненная, большая, она горит, словно маленькое солнце. Никогда не видел ничего ярче этого огромного шара. похожего больше на яркую комету, нежели на ту звездочку, которую мы присвоили себе четыре года назад. Кажется, я сгорю под ее ярким светом, которые пронизывает меня насквозь своими тонкими лучами.
Я делаю шаг назад и вдруг застываю: звезда, срываясь с места и рассыпаясь тысячами искр, стремительно начинает падать вниз, оставляя после себя сверкающий, серебряный шлейф из россыпи блестящих капель, похожих на росу, которая, оседая на траву, блестит и переливается в лунном свете, словно жемчужины из серебра. Я протягиваю руку, пытаясь схватить ее, не дать упасть... Кажется, она так близко, что до нее можно дотянуться, но она все равно предательски ускользает, несясь к горизонту, к своему вечному пристанищу...
- Загадай желание! - смеясь, выкрикиваешь и ступаешь ногой в черную бездну, - Загадай!
Твои слова рассыпаются вокруг и тают, а холодный, поднявшийся ветер, играя и кружа почерневшей, грязной листвой, подхватывает тебя, увлекая вслед за звездой и развивая твои локоны волос... А на твоем лице застывает маска счастья с искренней улыбкой и живыми глазами, в которых еще не потух свет...
- Билл! - имя безнадежно вырывается из груди и хриплым эхом разбивается о пустоту... Мой плач уже никто не услышит, а слезы уже не спасут. И лишь боль в спине и ногах еще напоминает с сожалением о том, я что жив. А ветер, издевательски хлеща по щекам, еще доносит до меня твой смех...

*****

- Билл! - я подскакиваю на кровати и безумно, ошалело обегаю взглядом комнату, погруженную в полумрак. Провожу ладонью по лицу - она мгновенно становится влажной от проступивших капель пота. Мне так часто снятся кошмары в последнее время, но этот - самый ужасный из всех. Наверное, все из-за того, что он слишком реальный. Я так остро ощутил чувство одиночества и чувство потери, что боль от этих ощущений чувствую до сих пор. Она сковывает меня, и я невольно дрожу, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Всего лишь сон, как и десятки других, но все же иной... Губы по-прежнему горят, храня на себе печать поцелуя, а соленые, мокрые дорожки на щеках обжигают кожу. И лишь острое желание видеть тебя прямо сейчас, посреди ночи, перебивает эту боль. Я встаю с кровати и направляюсь к тебе в комнату. Ты там, за стенкой, за соседней дверью... Наверняка ты спишь, обхватив плюшевого медвежонка. Я коснусь твоей нежной, теплой, бархатной кожи, заберусь к тебе под одеяло, а ты по привычке уткнешься холодным носом мне плечо... Я буду поглаживать твои темные, спутанные волосы, изредка касаясь родных губ, и сжимать в объятьях - крепких и в то же время нежных, как когда-то... Я все верну, а наша звезда будет гореть еще тысячу лет, ведь ты веришь, что наша любовь вечна и нерушима...
Я опускаю ладонь на дверную ручку и на мгновение прикрываю глаза. Всего на секунду, чтобы вспомнить твой аромат. Я его стал забывать... Я даже не помню уже твоего янтарного блеска в глазах, который, светясь в темноте, отражался в моей карей бездне, даря неподдельное ощущение счастья... Встряхиваю головой, и влажные дреды в беспорядке рассыпаются по плечам. Осторожно, стараясь не нарушить твой сон, захожу в комнату, и замираю в дверях - кровать пуста, и лишь помятые простыни и витающий в воздухе шлейф твоей туалетной воды говорит о том, что я разминулся с тобой всего на десяток минут.
Ноги почему-то ватные и слабые. Лунный свет, льющийся сквозь тонкие занавески позволяет видеть слабые очертания комнаты. Я останавливаю взгляд на тумбочке, на которой, аккуратно сложенный, лежит лист бумаги, немного поблескивая при лунном свете. Моя дрожащая ладонь сжимает его и я, отойдя к окну, аккуратно разворачиваю это письмо. Сразу узнаю твой почерк - мягкий, наклонный, немного девичий, неразборчивый, но аккуратный. Провожу пальцами по буквам, задумавшись на секунду, а потом начинаю вчитываться в строки, выведенные на белой, блестящей бумаге:

"Звезды загораются, рождаются на просторах небосвода, чтобы освещать чей-то путь... Горят, год за годом, и, наконец, гаснут, когда умирает их покровитель или чувство, которое жило в его сердце... Это зеркала, которых, если они разобьются, уже никогда не склеить...
Наше разбилось, Том...
Прости..."

Лист плавно оседает на пол из моей разжатой, дрожащей руки... Я отдергиваю занавеску, которая, от резкого движения срывается с петель. Взгляд на небо - пустота. Мириады звезд, светил, а на том месте, где светила наша зияет черная гнетущая пустота... Ее больше нет, и лишь алое, прозрачное облако, словно клякса алой крови, расплывшись по всему небу, приносит осознание действительности - мой сон не иллюзия и не пустой ночной кошмар. И что спасет? Что сохранит? Что воскресит и возродит наш мир из осколков под ногами, которые блестящей пеленой застилают небо, которое было подарено нам и купол которого разбился, оставив трещины на сердце в виде никогда уже не заживающих кровоточащих ран.
Трудно дышать... Двигаться еще труднее. Я закрываю глаза, чувствуя как пол уходит из-под ног. Все кружится, пляшет цветными огнями. В голове шум... И только лишь звук мобильного телефона, требовательно вибрирующего в кармане, заставляет меня очнуться...
- Алло?
- Том... - дрожащий, срывающийся на хрип голос Георга, - Я...
- Я знаю, Георг, я знаю... - отбрасываю телефон в сторону, и он с грохотом разбивается о стену, обломками усыпая ковер. воцаряя в комнате тишину - напряженную и натянутую как струна. И только мой плач под завывание внезапно поднявшегося ветра, который кружит листвой за окном, нарушает покой этой ночи, которая пройдет, сменившись утром, не жалея о том, что потеряло одно из своих звездных, безымянных светил, и не понимая, что в эту ночь разбились две души - такие разные, но в то же время пугающе одинаковые...

ЭПИЛОГ

День сменится ночью, город погрязнет во тьме и ночных огнях. Его проглотят сумерки и осенний туман, а на небе, как и тысячи других ночей назад, проступят яркими бусинами звезды - небесные светила, освещая чей-то путь и отражая души своих покровителей.
И вновь загорятся...
И снова погаснут.
А я, устремляя взгляд в небосвод, улыбнусь крохотной, совсем молодой звезде, которая переливается и блестит с небосвода, заняв место нашей. Улыбнусь, ведь знаю, что желание, загаданное мной, обязательно сбудется - теперь я верю в чудеса...

Aвтор: Jonny Worren-Bi
Пэйринг: Билл/Том
Жанр: POV, Psy
Рейтинг: PG-13


- Том…Том, где же ты? Почему ты не приходишь? Ты.. Боишься меня? Не бойся, Том, я же люблю тебя и никогда не причиню вреда…
Том! Где Том?!
- Тише, маленький! Том скоро придёт, обещаю!
- Кто? Кто это?
- Это мама, Билли! Ты не узнаёшь меня?
- Ты не моя мама! Моя мама бы поняла, она всегда поддерживала меня… А ты… ты ведь тоже считаешь меня геем, верно?
- Нет, малыш!
- Да, я слышу упрёк в твоём голосе… Последнее время я слышу много голосов… Я ведь в улье, правильно? В пчелином улье и все они жужжат, не переставая…
- Нет-нет, Билл! Ты в больнице…
- Это сводит меня с ума…Они говорят… Густав, прикажи им заткнуться! Георг, почему ты молчишь?
- Фрау Каулитц, что-нибудь случилось?
- Нет, он бредит, снова бредит… Разговаривает с теми, кого нет…
- Я точно в улье, да…Тут не только пчёлы, ещё осы и комары, они периодически жалят меня, впрыскивая какую-то непонятную жидкость мне в кровь…Том! Где же Том?! И вообще, я не пчела, я птица! Почему меня запихнули в улей? Нет! Нет! Я не хочу! Хватит меня кусать, мне больно и страшно! Я проваливаюсь в темноту…Нет! Нет! Страшно…

- Том? Это ты?
- Да, Билл, я!
- Скажи им, чтобы они выпустили меня отсюда, из этой норы! Кто здесь жил - суслик? хорёк? Пахнет отвратительно!
- Билл! Послушай меня! Ты в БОЛЬНИЦЕ!
- Нет, в норе! Только вот как я сюда попал?
- Ты разбился! На машине!
- Ах, да, помню…В тот вечер после концерта я пошёл к Тому в гримёрку… Я знал, что люблю его, уже несколько лет я ничего не мог с собой поделать… И вот… мы говорили, пили пиво, играли в карты… Да, потом я слегка опьянел и осмелел…схватил его и поцеловал…Первый…Неумелый, жадный, жалкий.. Первый и последний поцелуй… А потом…помню, он оттолкнул меня…помню дикий, безотчётный страх в его глазах…в них не было света, не было того, чего я так ждал… не было… я ехал на машине…
Да, ветер... свистел в ушах…
Помню… всё помню…
Но он же ещё придёт, спасёт меня из этой башни и мы снова будем вместе… и жить долго и счастливо, как в маминых сказках… как Красавица и Чудовище… я - Чудовище... Чудовище… и вообще по-моему я - говорящий попугай, потому что зачем иначе меня посадили в эту клетку? Что за крысы шебуршатся в углу комнаты? Я маленький и слабый, но мой сильный брат придёт и убьёт вас! И тогда мы с ним будем любить друг друга, пока…
- Билли! Я тебя люблю! Но как брата, понимаешь? Я зайду завтра, а сейчас попытайся успокоиться… Спи.
- Первый и последний…я спал бы всё это время…но эти муравьи под подушкой мне мешают… И Густав постоянно стучит своим палочками… О, Боже, Дэйв, почему так громко? Пойди и угомони этих девчонок, скажи им, что автографы я не дам им никогда… А ещё скажи… скажи, что Том меня любит, да…как брата…и что он обязательно найдёт свою принцессу… Скажи им, Господи!
- Давление падает! Пульса нет!
- И будут они, как Белоснежка и её принц! И мамины сказки станут реальностью…
- Дыхание слабое! Разряд!
Ещё разряд! Пульса нет…
- Для него, моего Тома… Я ведь так люблю тебя, Томми… прости меня… первый и последний раз…
- Ещё разряд! Сердцебиения нет…
Я сожалею, фрау Каулитц…
- Свет! Свет! Я вижу его! Иду, Господи! Лечу к тебе! Спасибо, что сломал мою клетку, любимый! Спасибо, что сломал сердце… в первый и последний раз…

Aвтор: Jonny Worren-Bi
Пэйринг: Том/Билл
Жанр: POV, Drama
Рейтинг: PG-13
- Не могу… больше просто не могу так жить…
- Том… я люблю тебя…
- Нет, Билл… Слишком поздно… я умер…

Снова серый свет в окно… снова жёсткая табуретка… и сигарета в руках… ты раньше не понимал, как это Робби Вильямс может выкуривать 2,5 пачки в час…а теперь понимаешь… ты выкурил три…
- Чёрт! этот запах… Я, кажется, насквозь пропитан им! Когда же я наконец сдохну, господи?!
Каким же ничтожеством ты стал, Том… куда делся тот милый, слегка эгоистичный мальчишка?
- Он умер… Умер…
Неужели? вот досадно-то как…
А не ты ли его убил, Томми? может, кроме того, что ты чёртов алкаш и наркоман, ты ещё и убийца?
- Нет... нет…я... не мог…
Да, Том…ты не мог… никогда не мог понять… что же тебе нужно…
- Убирайся! вон из моей жизни! мне ничего не нужно!
Вон из твоей жизни? да разве это жизнь?.. это всего лишь сигареты…выпивка... наркотики… и балкон... ставший единственной отдушиной… здесь живёт твоя совесть…
- А, чёрт…
*звон разбитого стекла*
Да, Том, молодец! ты разбил ещё один хрупкий предмет!.. как тогда разбил сердце своему самому дорогому человеку, помнишь?
- Заткнись!
…брату…
- Замолчи!
Почему, Томми? разве это неправда?
Думал, правильно, да? думал, он виноват? изменился?
А ты его знал? знал, что у него на душе? пытался разобраться? или видел только внешнюю сторону, комедию, поставленную и сыгранную ДЛЯ ТЕБЯ?.. ЧТО ты видел, Том? о чём думал? о том, как же вам хорошо вместе, или о том, что он не пляшет под твою дудку?
Личность свободная и независимая, такое тоже бывает…и не только с тобой! твой брат тоже такой!.. и не важно, что он губил свою жизнь в пьянках, ты должен был помочь ему выкарабкаться…
А ты… предал... бросил… растоптал…
- Я сделал всё…для него…
Что ты сделал, Том? пытался покончить с собой? Вот уж новость, думаю, ему от этого стало намного легче…скажи, ты действительно такой дурак, Томми?.. или притворяешься? играешь свою роль в этой жизни?
- Я…
Правильно…возьми стекло! оно острое! вот так! крекс-пекс-фекс, и ты далеко отсюда... от этого грёбаного балкона… как вечный наркотик… вспомни, Том… вспомни его нежные объятья, его жаркие поцелуи ,вспомни…его руки, глаза, в которых ХОЧЕТСЯ утонуть... женственную походку... детский голос, зовущий за собой…с ладкий запах его одеколона… в те ночи он был твой…ничей больше… ТВОЙ!... и где он сейчас, Том, ты никогда не узнаешь… ради этого стоит… стоит даже умереть..
Парень открыл глаза и судорожно вздохнул… посмотрел на шрам на левой руке, потом занёс остриё над правой…
- Я тоже…тоже люблю тебя, Билл…
Слёзы по щекам…
Ты слабак, Том…ты поддался… на провокации этого мира…
- Иди ты к чёрту! Мне плевать на этот мир! Мне плевать, что они думают! Мне нужен ОН, слышишь? ТЫ СЛЫШИШЬ?!
Парень изо всех сил шваркнул лезвием по венам…
- Уходи, тварь! И не возвращайся! Я ненавижу тебя!
Том бросился вон из комнаты, судорожно схватил телефонную трубку и набрал невыносимо знакомый номер…
- Алло?.. - тихий шёпот…
- Билл! Ты дома?
- Да…
- Ну тогда я еду…

Aвтор: bastard angel
Пэйринг: Том/Билл
Жанр: Angst, BDSM
Рейтинг: NC-17
В каждом твоем вздохе, в слове или движении, в небрежной грации и смехе, в улыбке, и в голосе, а особенно - в глазах, прячется боль. Тебе не забыть жестоких слов и насмешек, ударов и ругательств, и меня...Я - твое отражение, твоя анима... Они били и насиловали тебя, и бессильно повиснув на руках, поднимая голову, ты видел лицо, столь похожее на твое, искаженное мукой. Царапины, синяки, бесчисленные порезы...Пластыри и жалкие улыбки перед родителями. Врать им, глядя в глаза, не краснея и ничем себя не выдавая, врать им - просто. Но врать ,глядя в почти твои, такие родные глаза, врать мне и себе - больно и сложно...
Ты лежишь, свернувшись в комочек, а за окном бьют молнии, и хлещет холодный, до костей пронизывающий дождь. Сегодня твой первый раз. Это так глупо и неуместно звучит...
Сегодня тебя в первый раз изнасиловали. Не меня - тебя....А я ничего не смог сделать...Ребра болели даже сейчас, и я снова задыхался, глядя в твое испуганное и недоуменное личико, когда они бросили тебя на пол и сорвали одежду вместе с бельем...Как ты бился и кричал, и как Патрик, эта сволочь, ударил тебя тяжелым носком ботинка..
Я ногой распахнул дверь. Ты не плакал, молча уткнулся влажным от слез лицом в мое плечо, и изредка вздрагивал. Я нес тебя на руках, и эти уроды смеялись, и показывали на нас пальцами. Твое тело было легким, и я лишь крепче прижал тебя к себе.
Дома никого не было, наше счастье. Я принес тебя в ванную, но ты прижался, не отпуская мою шею. Пришлось в ванну залезать вместе.
Полгода назад мы были так близки...Но, вернувшись из лагеря, я смотрел на тебя совсем другим взглядом. Я не хотел тогда ехать, уезжать от тебя, а теперь, вернувшись, не узнавал. Ты покрасил волосы, сделал пирсинг и татушку, а еще - стал красить глаза. Мне нравилось, ведь внутри ты оставался прежним...почти....
Ты все не хотел меня отпускать, и разжал холодные пальцы лишь тогда, когда я на ухо шепнул:
- Я одежду сниму...
Ты опустил руки и отвернулся, но я все же успел заметить ссадину на виске. Я тихо выругался. До этого дня Патрику хватало меня. Я просто был равнодушен ко всем издевкам. Он бил меня, насиловал ,отнимал деньги и колол всякой дрянью...Но мне было все нипочем. Ведь единственное мое слабое место - ты. Но сегодня я, как в первый раз, отчаянно дрался, кричал и ругался, бил, царапал и кусал...но ничто не спасло тебя...

Учитель вышел за журналом, и тебя вытащили прямо с урока...Я долго не забуду твой взгляд, наполненный болью, и мое имя, сорвавшееся с твоих губ, когда этот придурок кончил в тебя...
Я осторожно расстегнул твою толстовку, потом потянул футболку вверх...ты послушно поднял руки, освобождаясь от нее одним плавным движением плеч...
-Охх..х...
Ты закусил губу, и вспыхнул. Не новая татушка в районе живота так поразила меня, но количество синяков и царапин, оставшихся на нежной коже, и твоя худоба...
-Би...
Ты опустил лицо, и тихо всхлипнул, вздрогнув всем телом. Между тем я уже успел снять с себя футболку, а ты - сдернуть резинку, стягивавшую мои дреды. Я вздохнул, ощупывая левый бок. На нем светился отличный кровоподтек, уже завтра обещая порадовать глаз приятной синевой. Ты замер, когда вода, наполнявшая ванну, достигла босых ног. Я посмотрел в твое личико, а ты поймал мой взгляд...Руки, нерешительно потянувшиеся было к твоей ширинке, замерли на полпути...Я ощущал твой почти животный страх, окутывавший нас липкой пеленой....Быть может, ты без слов понял то ,что я хотел тебе сказать....
-Я не причиню тебе вреда....
Ты снова обнял меня, предоставив моим рукам полную свободу действий. Все происходило в полнейшей тишине, нарушаемой только всплесками воды, но еще раз у меня вырвался болезненный стон.
Я осторожно стягивал твои грязные джинсы - в крови и бетонной пыли. Ты почему -то оказался без белья, и я ощутимо вздрогнул, разглядев на твоей худенькой заднице синюю пятерню...
Ванна наполнилась до краев, когда ты вдруг оттаял...С хрупкого личика пополам с тушью и кровью потекли слезы...Ты смотрел на меня таким взглядом...С искусанных в кровь губ слетели всего два слова:"За что?"Они кроваво-красными буквами поплыли в моем затуманенном сознании...Я молчал. А что я должен был сказать? Ты отвернулся, обнимая хрупкие плечи худыми руками...На твоей спине наливался чернотой синяк, а лопатки острыми концами торчали так, что странно было, как они еще не порвали кожу. Я взял с края ванной желтую губку, и осторожно провел ...Ты лишь вздрогнул, и опустил голову еще ниже. Но, вдруг, повернулся ко мне, и забрал губку из моих рук...Ты сжал ее, и в ванную сорвались капли крови... Твоя улыбка была почти мученической:
-Теперь все будет хорошо....Ведь мы вместе, правда?
Кивнув, я решил, что моей тайны ты не узнаешь. Да, он насилует меня с 13 лет, но тебя это больше не коснется...Ты вновь уткнулся в мое плечо лицом, но перед этим я вытер с него остатки макияжа. Твои руки скользили по моей груди, безотчетно задевая ранки...Я закусил губу, но ты вдруг приблизился, и поцеловал мою шею там, где от пальцев Патрика давным-давно остались синяки, и не проходили вот уже две недели. Я попытался отстраниться, но ты не останавливаясь пробежал легкими поцелуями по всем моим царапинам, и впился губами в кровоподтек на левом боку...
Все затуманило желание, а в твоих глазах светилась настолько откровенная похоть...Ты грациозно выгнулся, подаваясь вперед, и я заметил, каким гибким и ...женственным?!...стало твое тело...Убрав твою черную челку, вгляделся в черты лица, теперь не ставшего другим, но поразительно изменившегося...Я целовал тебя, заново открывая для себя вкус твоих губ, и с изумлением находя в твоем рту странный металлический шарик. Ты лишь рассмеялся моему изумлению, и высунул розовый острый язычок, пронзенный штангой, мигом став похожим на озорного чертенка...Я снова забыл обо всем, утопая в твоих поцелуях...
Прижимая к себе гибкое хрупкое тело, неумелыми руками ласкать тебя, и с вдруг проснувшейся страстью оставлять засосы на шее и плечах...Ласкать тебя руками и губами так, чтобы ты жадно выгибался навстречу мне, приподнимая бедра, вырывать твои стоны вскрики, заставляя забыть о Патрике....Осторожно повернув тебя на живот, я раздвинул твои бедра, и покрыл их поцелуями... Ты дрожишь, как в лихорадке, малыш, еле слышно постанывая...Меня это так возбуждает...Лишь когда я надавил на твой вход, ты в испуге замер. Но я не дал тебе опомниться или возразить, и начал нежно растягивать двумя пальцами, поглаживая по спине и что-то тихо шепча… Ты снова выгнулся, разбрызгивая воду, когда мои пальцы достали до "заветной кнопки"....Мокрые черные волосы колышущимся нимбом окружили голову, еще не намокшая челка растрепалась, щеки залил отчаянный румянец, а в глазах .... плеснулось странное выражение?...и да, и нет...Пухлые, искусанные губки, словно вишенки, манили...Твои пальцы, со следами от колечек вцепились в край ванны до побеления, а запястья с синяками от рук Патрика скользнули по белому фаянсу....Откинувшись, ты застонал, а потом вдруг всем телом подавшись вперед, насадился на мои пальцы, не сдерживая крик....
Ты лишь жалобно всхлипнул, когда мои пальцы покинули твое тело, но тут же попытался подавить стон, когда я медленно вошел в тебя единым движением...Движение было достаточно плавным, но ты не смог сдержаться, когда я полностью оказался в тебе..
-То-оом...по твоему подбородку сбежала капелька крови, а в глазах светилось шальное безумие....
-Что случилось, Билли? Мой голос был хриплым и прерывистым от желания...Я знал, чего ты хочешь сейчас, но мне нужны были твои слова....
-То-оом...Возьми меня, пожалуйста...ты еле слышно простонал это, но я сделал вид, что не расслышал, и наклонился над твоими губами, тем самым увеличив угол вхождения...Ты задохнулся, срываясь в крик, но все же повторил:
-Ну пожалуйста, возьми меня....братик...
Я, удовлетворяя твою просьбу, начал двигаться, и ты застонал, срывая дыхание и захлебываясь водой...
Сначала плавно, сдерживая себя, но стоило мне заметить ,как подаешься навстречу, стараясь принять побольше, как я совсем обезумел...Резкие, разрывающие толчки, и твои полу-стоны полу-вскрики при каждом моем движении. Ногти, впившиеся в мою спину, твоя прикушенная шея, и наши волосы, смешавшиеся в одно...Обжигающие поцелуи, и ниточка слюны, словно нерушимая связь...Чувствуя приближение оргазма, мы лишь вцепились друг в друга крепче. Но оргазм оказался не теплой приливной волной, а оглушительным взрывом...с наших губ одновременно сорвались имена:
-Би....
-То-ом....

А теперь ты лежишь, словно маленький иссиня-черный котенок, которого приласкали. Лежишь, свернувшись в комочек, и на тебе - моя безразмерная футболка… Я подхожу к тебе, и ты тянешься к моим губам. Сейчас ты такой сонный, милый и податливый, что внутри меня, где-то внизу живота вновь просыпается желание, тем более, что футболка не скрывает твоих..ээ...достоинств. Но я лишь целую тебя. Надо дать тебе время, время забыть Патрика, время поверить мне. Ведь я люблю тебя, Билл.

Aвторы: Aia и Sophi
Пэйринг: Том/Билл
Рейтинг: Полный Ахтунг (NC-17)
Жанр: PWP
От авторов: Просто нам резко и явно захотелось твинцеста. Причем ПВП-шного)
Повествование ведется от первых лиц. От обоих. Для удобства восприятия мы выделяем их разными цветами. От лица Тома бирюзовым, от Билла розовым.
Было бы странно сказать, что я люблю летать. Ненавижу, честное слово. Летать как птица я бы возможно и хотел, но вот эти самолеты... Они пародия на птиц. Жалкая тяжелая искусственная пародия. Терпеть не могу самолеты.
Но признаю, что это лучшее и самое быстрое средство передвижения. Особенно, для таких, как мы, вечно спешащих, занятых... Нас везде ждут, нам нужно еще столько успеть... И мы вынуждено садимся в эту железную машину, даже от страха сжимая ладони друг друга... Хотя я-то не от страха. Я от презрения.
А вот Билл, правда, боится. Я часто успокаиваю его, сам сгорая и умирая от осознания полета. Ведь хочется летать свободно, не боясь разбиться.
Ночные рейсы, подобные тому, в котором мы сейчас летели, меня немного смягчали. Все-таки спать, когда за окном (то есть иллюминатором) темно, как-то привычнее и удобнее... Да и когда спишь, быстрее прилетаешь.
Спали уже почти все. Иногда заглядывала стюардесса, типичная, такая как в лучших голливудских фильмах: блузка тесно обтягивает грудь, юбочка открывает стройные ноги... И улыбка. Белоснежная и ослепительная, прямо как у Билла, только конечно потусклее. Я вот иногда думаю, им не надоедает улыбаться?
Я взглянул на брата: он странно и ревностно смотрел на меня. Видимо заметил мой изучающий взгляд на той, что только что принесла нам еще выпить. Черт, ну я теперь что, даже посмотреть не могу?
- Вкусно... - произнес я, аккуратно улыбаясь, поднося бокал к губам.

Ненавижу летать, самое жуткое - первые пятнадцать минут, когда самолет взлетает и набирает высоту.
А еще и ночной рейс, жуткая темнота за окном. Непонятно где ты… А может земли вообще нет? И ты уже давно умер и попал в чистилище? Боже, как страшно! Хотя я не верю в Бога, но в такие моменты я готов верить во что угодно.
Сжимаю руку брата, черт, я так молод, и мама... и родные, я еще ничего не успел, не видел в жизни, только не сейчас… я дрожу... каждый раз…
Потом я успокоюсь, мы что-нибудь выпьем, а Том рядом будет сидеть и отвлекать меня. Чтоб я без него делал?
Он говорит во всех интервью, что боится летать, но я знаю, это чтобы не обидеть меня. На самом деле он просто не любит, когда не может контролировать ситуацию, и от него ничего не зависит.
Смотрю на него с нежностью. А он смотрит на эту стюардессу, да он просто ест ее глазами! Мой брат неисправим! Не могу сдержаться, дуюсь… Я сижу, весь дерганный, а он смотрит на эту грудастую дрянь! А ему не нужен, я ему мешаю! Его раздражает мой страх и я сам...
Отпиваю:
- Да. Вкусно. - Говорю с безразличием. Может, он и не мне это сказал, а заигрывает с ней.

- Если что-то понадобится, я всегда к вашим услугам. - Вот дьявол, она же это не нам обоим сказала, а только мне. Причем за такой тон я бы ее уволил, будь я хозяином этой летной компании. Еще одна шлюха. Ненавижу их еще больше, чем самолеты. Их не люди делали по чертежам на благо народа, они себя делали сами, но для блага ли?
Глупые... Боже, ну какие же они глупые. Считают, что мы, молодые, симпатичные парни сразу же мозг теряем, когда они нам вот так томно и сладко предлагают свои услуги, до ужаса неприлично наклоняясь. Наверное, я странный необычный парень (ну а чего уж там скрывать, я и, правда, такой), но я на такое не клюю. У меня брат красивее и сексуальнее любой девушки, я уж и не говорю про шлюх.
Я допил и поставил пустой бокал ей на поднос. Билл сделал то же самое, наградив меня испепеляющим взглядом... Сладость моя, ну погоди не много, ну не могу же я при ней...
Она вышла, оставив нас в спящем царстве, но у меня сна не было ни в одном глазу. Я повернулся к брату и аккуратно убрал с его ушка волосы, затем приблизился к нему и прошептал:
- Легкая ревность, это прекрасно... - Я коснулся его губами, словно нечаянно. - Но ты не вздумай меня ревновать к таким ужасам.

Я чуть не выплюнул этот чертов коктейль от ее фразы. Она открыто предлагала нам, даже не нам, а Тому (моему Тому!) себя. Я ей глаза готов был выцарапать. Да еще и нагнулась так, что чуть не задавила его своим бюстом.
"Мой брат на такое не ведется. Он не такой, он умный взрослый мальчик" - повторяю я себе, допивая залпом этот глупый напиток, лучше б мы вообще ничего здесь не пили. Но я неуверен сам в своих мыслях.
Том всегда меня доводит, всегда провоцирует. Он только играет со мной.
Всегда так, на самом деле я ему только мешаю, вот и сейчас он ставит бокал и странно смотрит на нее, а я для него ненужная обуза. Нервно сжимаю подлокотник, смотрю на него, пытаясь скрыть свои чувства. Я переживу, я сильный...
Отворачиваюсь к иллюминатору. Обида так и кипит во мне, но я молчу, я же сильный. Там темно и холодно, и страшно. Боже, как мне страшно, как я одинок…
Его прикосновение уносит все страхи. Но я еще обижен, увожу голову и прижимаюсь к стеклу.

Да, мой котенок меня ревнует... А ведь это приятно. Я не могу сказать, что я обделен его любовью и вниманием, но каждый раз, когда я отчетливо чувствую то, что нужен ему, у меня сердце трепещет. Я ему нужен. Правда, нужен. Никому больше я не позволю в себе нуждаться. А Биллу... Биллу я не позволю не нуждаться в себе.
Я провел рукой по его руке, от пальцев, поднимаясь выше, по локтю, по плечу, забираясь под футболку, аккуратно, но требовательно...
- Билл... - шепчу я. – Ну, ты же сам знаешь, что ты лучше их всех вместе взятых.
Нас не слышат и не видят, мы сидим в самом дальнем углу, затаившись как два мышонка. Глупых влюбленных мышонка. И один из них надулся.

Том думает, что вот так вот легко может играть со мной. То смотрит на этих грудастых дам и заигрывает, а потом резко вспоминает, что оказывается еще есть и я. Но его движения настойчивые… Я глупый, какой же я глупый, всегда его прощаю.
Пытаюсь скинуть его настырную руку. Его шепот останавливает меня. Смотрю ему прямо в глаза.
- Том, ты не врешь мне? - Я серьезен, возможно, из-за нервов, но я хочу знать правду. Я раньше не спрашивал. Хочу слышать его ответ и видеть по глазам, что он не врет. Нас не видят, но мне и так на всех плевать. – Том, я правда тебе нужен?

- Нет, не вру, Билли. - Я ловлю его взгляд и любуюсь его прекрасными глазами... пытаюсь не утонуть в них с головой, они слишком глубокие и манящие. Глаза, которые видят меня насквозь. Глаза, в которых отражаюсь я сам. Мне иногда кажется, что природа хотела создать одного Каулитца. Красивого, умного парня, гордость родителей и зависть остальных. Но потом взяла и передумала. Разделила его на две части. Именно поэтому я не могу жить без своего брата. Без своего отражения и продолжения.
- Ты нужен мне. - Я произношу это ласково и уверенно. Четко, не оставляя сомнений. А потом касаюсь рукой его лица. Провожу по нему ладонью... нежно и любя...

Я не отрываю от Тома взгляд, даже если б захотел я не смог бы ускользнуть от этих глаз. Таких теплых, таких нежных и ласковых... Всегда все делают комплименты мне, но я никому не скажу, братишка, что твои глаза красивее. Никогда не скажу, они только мои. Эти глаза не могу врать, как и эти губы. Ты как всегда немного криво улыбаешься.
Я сижу и смотрю на собственного брата влюбленными глазами, как дурак. Прижимаю ладонь к щеке. Его пальцы, такие длинные и нежные, немного загрубевшие от гитары.
- А ты нужен мне, только ты…

Мне так нравится наблюдать за тем, как он тает... и таять самому при этом. Мой брат прекрасен в любом состоянии, будь то сомневающаяся колкость, обжигающая ревность или капризное самолюбие... но прекраснее всего он сейчас... растаявший, теплый и совсем ручной.
- Нам еще не так долго лететь, - тихонько произношу я. - И спать, по-моему, уже бесполезно... Ты как думаешь? - В моих словах столько неприкрытого желания, что у меня самого голова кружится.

Его взгляд становится таки теплым, домашним, что я уже ничего и никого не боюсь. Только я вижу его такого, и никто не знает, что Том вообще может быть таким. Никому не дано это знать.
Я расслабляюсь, смотрю на него с неприкрытой нежностью.
Он совершенно не скрывает уже ничего. Я знаю этот взгляд. Хитро смотрю в ответ на его предложение...
- Да, думаю спать бесполезно, да и я теперь не засну... - Сон и вправду сняло как рукой, под его взглядом пропадает усталость.

Я уже даже и не задумываюсь над тем, почему я его так хочу... А раньше пытался и приходил только к одному выводу: потому что он лучший. Потому что ни с кем я не смогу быть собой, никто так не поймет меня, никто так не полюбит... Но желание отсюда не вытекает. Наверное, все дело в том самом решении природы. Он - мое продолжение. Я – его. И только в единении с ним я наконец-то обретаю себя. Точнее Мы обретаем себя. Что-то такое общее и глобальное. Кажется, многие называют это любовью.
Скорее всего, я максималист, но у нас с Биллом больше, чем любовь...
Я не скрываю желания во взгляде и голосе, но я не предпринимаю никаких действий... я хочу, чтобы он ощутил это без прикосновений.
- А они ведь уже спят все, как можно спать в такие ночи? - Я улыбаюсь и смотрю в иллюминатор на вязкую пустую темноту.

Взгляд Тома говорит больше чем слова, да я даже с закрытыми глазами смог бы ощутить это. Я его чувствую, а он меня, так было всегда. Возможно, поэтому наше взаимное желание так сильно. Мы распаляем друг друга еще сильнее, ни с кем и никогда у нас так не было и не будет.
Я знаю всегда, чего хочет он, а он знает, чего хочу я. Это невозможно, кажется нереальным, но у нас все действительно так. Слишком сильно. Слишком нежно, слишком страстно... и никому этого не понять...
Я знаю, о чем он думает, догадываюсь. Только с ним я - это я, мне не надо притворяться, пытаться быть лучше. Я счастлив, ощущая эту нашу связь.
- Они ничего не понимают и не поймут, никогда… Мне их жаль. - Я кладу руку на его руку, он вздрагивает от напряжения.

Я всегда завожусь от этого еще сильнее - вроде бы случайное прикосновение, но в воздухе витают такие поля, что неподготовленных убило бы насмерть. В такие моменты нам только таблички "Не влезай! Убьет!" не хватает… Меня самого словно током бьет (да и я сам убью любого, кто только подумает влезть).
- Мне жаль их не меньше. Спят себе, когда… - Воспользовавшись тем, что Билл внимательно меня слушает, я аккуратно забираюсь рукой ему под футболку, но уже не со стороны рукава, а сбоку, он как раз сидит, развернувшись. Моя рука оказывается на его спине, плавно притягиваю его ближе к себе... - когда тут такое происходит... - Я еще и говорить при этом не забываю.

Я почти не могу дышать, когда его рука ласкает мою спину. Послушно подвигаюсь, как загипнотизированный. Обнимаю его, но футболка не дает прикоснуться к его телу.
Я прикасаюсь к его губам, меня раззадоривает, что вокруг спящие люди и нас могу увидеть. Это добавляет огня, хотя это и так больше похоже на пожар. И я горю.

Его поцелуй как наркотик... Я впиваюсь в его губы, забывая о том, что мы летим, о том, что не одни... Открываю его ротик языком, сжимая его стройное тело в объятиях... Не могу, он такой родной... и такой сладкий, что я не чувствую кресла под собой...
Я даже издаю легкий стон, когда его язык скользит по моему...

Мне уже плевать на всех: его язык такой нежный, поцелуй такой сладкий. Я провожу языком по его губам, играю с пирсингом. Заползаю под его футболку сверху, одной рукой сжимая его нежную шею. Он стонет, я тоже уже не могу, сейчас сорвусь, и мы всех разбудим.

Я отрываюсь от его губ, с трудом, с неохотой, словно от источника воды в пустыне, и, теряясь в его горячем взгляде, шепчу:
- Я пойду первый, ты за мной следом... через минуту... - Я знаю, что он понимает меня. - Только не опаздывай, я умру... - Я медленно встаю с кресла и двигаюсь в сторону туалета.

Я чувствую себя как котенок, которого оторвали от плошки с молоком. Он уходит. Я проклинаю все на свете, за то, что не могу пойти туда прямо сейчас, за то, что надо постоянно скрываться. Смотрю ему в спину, он оборачивается и улыбается мне. Вздыхаю, я потерплю, переживу эту минуту, это будет одна из самых длинных минут в моей жизни, наедине с тишиной, этой густой тьмой в иллюминаторе и своими мыслями.
В такие минуты мне особо одиноко, хотя нет, мы оба одиноки вместе, нас не понимают и никогда не примут. Мы два потерянных котенка, никому не нужных, и жмущихся к друг другу в поисках тепла.
Смотрю на часы, секундная стрелка ползет предательски медленно, как бы я ее не уговаривал. Встаю и направляюсь к Тому.

Я стою и смотрю на себя в зеркало, мой вид меня поражает: глаза горят, в них мелькают искорки, руки ноют, словно жаждут наконец прикоснуться к брату… Мне жарко, мне нечем дышать без него... кажется, что я стою здесь уже полдня, но я знаю, что еще не прошло и минуты. Билл точен как никто, скребется в дверь, я ее сразу открываю, слишком хорошо знаю я его коготки...
Я даже не понимаю, это я его так сильно затаскиваю или он сам меня впечатывает в стену, я даже легонько стукаюсь головой, но моя прическа смягчает удар.

Я так разгорячен, что впечатываю его в стенку, он стукается головой.
- Тебе не больно? – Виновато смотрю на него.

- Нет, - улыбаюсь я и закрываю дверь. Все, не беспокоить нас, жаль только что тут так тесно... Я жадно обнимаю его и пристально смотрю в глаза. - Ты знаешь о том, что я люблю тебя? - Я могу повторять ему это хоть каждую минуту, пока он не попросит меня замолчать.

Эта фраза каждый раз обжигает. Преданно смотрю в его глаза, я готов слушать ее целую вечность.
- Знаю, знаю, - мне стыдно за свои сомнения, - а я люблю тебя, и только тебя… - Пусть это избито, и я уже это не раз говорил, но это правда, не отговорка, и он это знает.

Я притягиваю Билла к себе со всей силы и приникаю к его губам. Уже не стоит бояться, что нас увидят, я забираюсь руками под футболку и глажу его нежную кожу... Затем мои руки нетерпеливо расстегивают его джинсы, я прерываю поцелуй и, тяжело дыша, смотрю на него... Джинсы сползают на пол.

Его чертовы футболки, как они меня раздражают, стягиваю с него этот балахон. Том горячий и потный. Прикасаюсь губами к его шее… провожу пирсингом по ней. Тщательно слизываю капельки пота, он прижимает меня к себе…
Я запускаю руку к нему в штаны, опуская их ниже. Не могу оторваться от его шеи, я знаю на ней каждую родинку… и нежно обвожу их языком. Том постанывает, поднимая мою футболку.

Не могу... я улетаю, когда он так делает. Кто сказал, что люди не умеют летать? Наверное он никогда не испытывал того, что испытываю сейчас я... Ну, у него же не было такого потрясающего брата...
- Билл... - шепчу я, словно задыхаясь. - Боже мой, как же я тебя люблю... - Затем резким движением снимаю с него футболку, касаюсь языком обнаженного тела... Прижимаюсь к нему, запускаю пальцы в его волосы... - И как же я тебя хочу... - Разворачиваю спиной и стягиваю с него оставшуюся одежду.

Узкий туалет, неприятный свет, но мы этого не замечаем, сейчас это лучшее место не земле. Наша одежда валяется на полу. Я чувствую своим обнаженным телом тебя, на мне только этот чертов ошейник, который я забыл снять, и спущенные штаны... ты так прекрасен сейчас, я прижимаюсь к стенке, не ощущая ее холода.

Я просто обожаю вкус его кожи. Только я имею право это пробовать... Провожу языком по спине, задерживаясь между лопаток, если бы он был ангелом, отсюда бы росли его крылья. Он выгибается и стонет, я знаю, как ему нравится то, что я делаю с ним. И схожу с ума...

Я не хочу, чтоб он останавливался. Сдерживаю стон, но он вырывается все равно. Том как никто другой, знает, чего я хочу.

Я вхожу в него сначала пальцами, влажными от смазки и теплыми, я не могу сделать ему больно, я слишком люблю его хрупкое нежное тело, оно создано лишь для любви, но никак не для боли...
Я шепчу ему на ушко то, что на всем белом свете есть только мы, и то, что наша любовь прекраснее всего на высоте несколько тысяч метров... Сладкое предвкушение смешивается со страстной дрожью, я не могу больше терпеть и вхожу в него... Аккуратно, не торопясь, наслаждаясь каждой секундой проникновения... Мир уходит из-под ног. Его и в принципе там нет, но сейчас я не чувствую даже пола...

Ты всегда так нежен, так заботлив, я горю от нетерпенья, но терпеливо жду. Твои пальцы ласкают меня. Ты никогда не сделаешь мне больно, ведь этим ты сделаешь больно и себе. Я поворачиваю голову в ответ на твой шепот, шепчу глупости заплетающимся языком. Ты входишь, как всегда аккуратно, боясь повредить, я закусываю губу… И вот уже нет тебя… нет меня… нет этого чертового самолета… нет никого… мы действительно на небесах... у нас одни чувства на двоих, мы единое целое, как и были всегда… просто сейчас сильнее... острее это чувствуется…

Я ласкаю его член рукой, покусываю его шею, бессвязно шепчу его имя... Нет ничего, кроме Билла в моих руках. Когда я сливаюсь с ним воедино, я понимаю все тайны этого мира, я вижу весь смысл, я чувствую всю правду. Другое дело, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме него.
Я двигаюсь все быстрее и жестче, я знаю, что ему нравится это...

Уже ничего не чувствую, кроме него. Я выгибаюсь, он входит глубже. Движения становятся быстрее, мы входим в ритм, синхронно, движемся как единое целое. Я не могу сдерживать себя, зажимаю рот рукой, но все равно вырывается стон. Я стону все громче, тело размякает, я взлетаю, поднимаю голову, я вижу звезды, яркие и такие близкие…я знаю, что Том видит то же самое...

Я не могу сдержать волны удовольствия... мир разлетается на тысячи разноцветных кусочков... Я изливаюсь в него и чувствую горячую влагу на своей ладони... Как же прекрасно летать вместе с ним...

Мы взрываемся почти одновременно. Я обессилено сползаю по стенке, но Том не дает мне упасть после нашего полета, его влага растекается внутри меня, разнося тепло по всему телу. Я поворачиваюсь к нему, он целует мои губы, тоже обессиленный и довольный. Он прекрасен сейчас, словно ангел…
Мир снова возвращается, вокруг серые холодные стены, эта кабинка ужасная, я растерянно оглядываюсь и поднимаю голову - всего лишь потолок.

Нет, а ведь, правда, летать возможно... просто в одиночку это сделать гораздо сложнее. Мы летаем вдвоем.
И у нас одни крылья на двоих.
И я ни с кем не поделюсь этими крыльями, я без них всего лишь человек. А с ними я птица. Мы с Биллом птицы. Свободные и одинокие в своем полете. Две чудесные птицы… Том и Билл.
Но мне нужны только эти крылья. Другие мне не подойдут.
Мы взлетаем под восхищенные крики и аплодисменты, под слезы и улыбки, под любовь и агрессию.
Мы всего лишь люди, но мы с тобой знаем, как летать.
Я целую тебя в губы, ласково и нежно.
- Прилетели. Скоро приземлимся. - улыбаюсь я.

- Да уж, точно прилетели, - пытаюсь рассмеяться, но лишь хриплю вместо смеха…

Aвтор: Aia
Пэйринг: Том/Билл
Рейтинг: Полнейший Ахтунг) (NC-21) !!!
Жанр: PWP с примесью ангста, намек на BDSM.
Я лежал на кровати, закрыв глаза рукой. Мне просто не хотелось видеть окружающий мир. Не спав уже вторые сутки, я чувствовал себя абсолютно потерянным и разбитым, но сон не приходил ко мне, как бы я этого не желал.

Сначала была ночь. Слишком горячая и яркая ночь, долгожданная и нежная, в которой сну не осталось места.
Номер на двоих, практически недельный перерыв из-за напряженного графика и постоянной работы… Накопившееся желание и сгустившееся томление.
Том как всегда делил со мной все мои переживания и ощущения. И это было просто удивительно, какой уж там сон, ночь пролетела как одно мгновенье. Сладкое и незабываемое.
Иногда я даже не понимаю, чего в наших отношениях больше: любви или секса.
Потому что я хочу Тома порой даже сильнее, чем люблю.
Особенно когда у меня нет возможности даже прикоснуться к нему. Но зато при первой же возможности я буквально отрываюсь. Наверное, в этом есть своя прелесть.
Это ужасно, я не соображаю, почему мы до сих пор живы, как вообще можно жить по такому принципу и с таким режимом. Мы выкладываемся в этом мире полностью. Мы расходуем себя для тех, кто нас любит, отдаем им слишком много, при этом мы всегда улыбчивы и открыты. Как нам это удается?
Не понимаю. Я выжат, подавлен и обессилен. И знаю, что надо выспаться, расслабиться, успокоиться… Но у меня не получится – слишком давит на меня все это…

После той ночи было утро, день, а затем наступила эта ночь. Все как обычно, я сильно удивился бы, поменяйся этот порядок местами. С утра, не выспавшиеся, но довольные и счастливые, мы куда-то ехали, задремав по дороге, затем встречались с журналистами, фотографировались, выступили в какой-то студии. Хорошо, что под фонограмму, я видел, как Том путается в аккордах, и сам уже не помнил порядок слов... Нет, я был рад всему этому, нас отлично принимали, нас ждали и преданно смотрели на наши подуставшие лица с мешками под глазами. Наверное, даже в таком виде мы выглядели прекрасно.
Это моя жизнь и я не смогу жить другой жизнью… Да и не хочу в целом.
Я так безразлично сейчас думаю о сегодняшнем дне, потому он уже слишком далеко. И я, кажется, уже свыкся с мыслью о том, что могу это все потерять…

- Билл, какого черта вы делаете? – Я вжимался в кресло, крик Йоста шокировал меня, он никогда не позволял себе кричать. Если он хотел поставить меня на место, он разговаривал сухо и строго, и мне этого хватало, чтобы все понять. Впервые за столько лет он повысил голос. – Ты понимаешь, чем это может обернуться? – Я не боялся его, я просто терпеть не могу, когда кто-то кричит на меня. Поэтому я упорно молчал, еще больше разжигая в нем раздражение.
А ведь я всего лишь зашел поинтересоваться, почему нас с Томом в этом отеле поселили в разных номерах. Зря я вообще зашел, не то, что задал подобный вопрос.
Дейв буркнул сначала что-то о том, что нам полезно иногда побыть раздельно, но у меня еще хватило ума ответить, что мне не понятна такая забота и что номер у нас должен быть совместный. Ну, еще бы, я и так порядочно устал оттого, что моя любовь не имеет права на существование и вынуждена скрываться и прятаться, так могу я хоть ночи проводить, так как хочу? Я просто хотел выспаться, обнимая брата. Обнимая любимого человека, в конце концов!
И тогда Дейв злобно посмотрел на меня, затем вдруг вскочил с кресла и начал кричать.
Его слова словно удары по щекам, неожиданные, вроде не сильно больно, но жутко обидно.
- Вы оба ненормальные, вы это понимаете? Глупые мальчишки, вас обоих стукнули головой, когда вы появились на свет! И какого дьявола вы достались мне? Зачем я вообще вами занялся?
- Дейв! Успокойся, черт возьми! – Тут уже я не выдержал и вскрикнул. Собрался с силами и пристально посмотрел ему в глаза. – Что за истерики? И кто еще из нас ненормальный, а?
Немного придя в себя от моего голоса, он плюхнулся обратно в кресло и, тяжело дыша, произнес:
- Я давно догадывался, что все эти ваши взгляды, все эти ваши совместные номера, весь этот хаос после вас, все это не просто так. Я делал ставку на то, что вы братья. Что вы неразрывно связаны, но я и подумать не мог, что настолько.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Мы и, правда, братья, ко всему прочему близнецы, что такого, что мы ночуем в одном номере? – Больше всего на свете я боялся, что все вот так узнается. Что нас кто-нибудь увидит и обвинит во всех смертных грехах.
- Билл, не делай из меня дурака. Я видел, как вы вчера с утра выходили из номера. Поверь мне, вы выглядели далеко не братьями. – Он наконец-то остыл, разговаривая со мной практически спокойно. Но его голос звучал уже как-то бездушно. – Мало того, я видел вас сегодня в машине. То как вы спали, вообще ни в какие ворота не лезет. Черт подери, Билл, я все понимаю. Приди ты ко мне и скажи, что тебя не тянет на девочек, я пойму. Скажи, что вообще решил поменять пол, я даже и это пойму. Я давно предугадал, что у тебя не все в порядке с ориентацией. Но спать с собственным братом, это просто аморально и, если я не ошибаюсь, противозаконно!
- Да с чего ты взял, что мы друг с другом спим? – Я буквально умер на месте, когда услышал его догадки. Да, мы слишком заигрались, задремав в объятиях друг друга. Но мы ехали в машине, черт возьми, нас кроме Йоста и водителя никто и увидеть не мог! – Прежде чем обвинять нас в этом, попробуй это доказать. – Я слишком обнаглел, с вызовом смотря на своего продюсера. Но у меня не было других вариантов.
- Билл, – Дейв принял вызов. И для меня это было не очень радостно, – запомни, не ты здесь ставишь условия. Учти одно – если я еще раз подобное увижу, то не видать вам обоим сцены как своих ушей. Группу Tokio Hotel я просто уничтожу, теми же руками, что и создал. Я имею на это полное право и боюсь, что даже не пожалею об этом.
Вместо ответа я просто встал и молча вышел. Хотелось для пущей важности хлопнуть дверью, но я не решился. Просто этот разговор окончательно выбил почву у меня из-под ног.
Я знал, что он совершенно серьезно настроен, но я не понимал, как мне с этим справиться.
Зайдя в собственный номер, я плюхнулся на кровать и закрыл глаза руками.
Аморально? Противозаконно?
Да какой идиот придумал такие морали? Кто разрешал ему составлять подобные законы?
Может быть, это действительно не совсем правильно, но я трахаю своего брата по взаимному согласию, и к тому же по любви! Кому я мешаю этим жить? Кому я делаю хуже? Кто посмеет обвинить меня в том, что я люблю его?
Я не виноват, что мы родились близнецами. Если правило, что мужчина должен любить женщину придумал Бог, то я хотел бы спросить у него, какого черта он сотворил моего любимого человека мужчиной! Почему он не родился девочкой где-нибудь в соседнем доме, мы бы дружили с детства, поступили бы в одну школу, лет в 15 поняли бы, что все это не просто так, и наши родители радостно гуляли бы на нашей шумной свадьбе после успешно оконченной нами учебы в университете!
Даже если Тому суждено было родиться мальчиком, то почему я не родился девочкой? Это было бы даже логичнее и еще более правильно! Какая разница, по сути ничего не изменилось бы, мы все равно были бы близки и счастливы. Почему мы не имеем на это права?
А так у нас одна фамилия на двоих, но это не потому, что мы женаты. Хотя о каком браке я думаю? Еще бы о детях помечтал, бедный младшенький Каулитц.
Я очень хотел заснуть и не мучить себя всей этой реальностью, но я не мог. Во-первых, со мной рядом не было Тома…
Я облегченно выдохнул, услышав стук в дверь.

Том просто зашел, обнял меня и прижал к себе. Его ласковые уставшие карие глаза смотрели на меня с тревогой.
- Билл, ко мне сейчас Дейв заходил. – тихонько произнес он.
- Я с ним тоже успел поговорить. – Я вцепился пальцами в его футболку. То ли от злости, то ли от обиды на Йоста. – А что он тебе сказал?
- То, что мы с тобой ненормальные, что нас лечить пора и то, что пора завязывать с извращениями подобного рода. – Том смотрел на меня и легонько улыбался. Его самого смешили эти слова.
- Ха! – Я выпустил Тома из рук и упал на кровать. – Да пошел он к черту! – У меня больше не было слов и эмоций. Даже мыслей не было.
- То есть тебя не пугает даже то, что группы мы можем лишиться? – Том сел рядом со мной.
- Томми, ну что такое группа, а? Ради нее я не собираюсь что-то менять в наших отношениях. – Я взял его за руку и притянул ближе. – Или что, так легко взять и отказаться от всего, что между нами существует? Ради какого-то названия?
- Это не просто название, ты же сам понимаешь. Но отказываться от тебя я не собираюсь ни из-за чего на свете. – Он лег рядом со мной и обнял меня.
Я так и не понял, почему я уткнулся носом в его плечо и тихо заплакал.

- Том, ты как думаешь, а умирать больно? – Мы лежали в полной темноте, обнявшись и словно оторвавшись от этого мира. В голове было пусто, на душе тоскливо и тяжко. И только присутствие друг друга согревало наши сердца.
- Билл, ну ты спросишь тоже… - Я не видел его лица, но почувствовал улыбку на его губах. – Думаю, что там уже не до боли. И смотря конечно, каким образом ты умираешь. А почему ты вдруг спрашиваешь?
- Я просто хочу боли… - протянул я.
Том резко приподнялся, включил свет и испуганно посмотрел на меня.
- У тебя все в порядке с головой?
- Том, ну ты спросишь тоже… - передразнил я брата. – Я просто ясно осознал, что хочу боли физической. Чтобы забыть обо всем этом. Хоть на время. Уснуть все равно не получится.
- Что вдруг вот так явно и четко осознал? – В глазах Тома не было удивления. Словно он давно был готов к такому повороту событий.
- Помнишь, лет 7 назад мы гостили у тети Маргарет? – Я специально не ответил на вопрос однозначно. Я хотел, чтобы он понял все сам.
А ведь он понял почти сразу. Я наблюдал за тем, как он изменился в лице и посмотрел в сторону, вспоминая тетушку, ее уютный домик, вкусное угощение… Ласковое солнце, под которым выгорали наши волосы, зеленые луга, в которых мы ловили причудливых бабочек… Ведь тогда мы были еще просто братьями, а не чем-то там большим. Но уже тогда…

Мы купались в теплом лесном озере, плескаясь и смеясь, брызгаясь и играя.
Я кинул ему в руки мяч, но попал прямо в голову. Сделав обиженное лицо (ну специально, конечно же, мяч легкий, совсем не больно было) он кинулся за мной.
А плавал он всегда лучше меня. И догнал практически сразу.
- Я казню тебя за то, что ты коснулся моей королевской головы без спроса! – Он сделал грозный вид и опустил меня под воду. Не замечая, что держит меня слишком яростно и сильно, не чувствуя того, что я трепыхаюсь под водой уже не шутя, что дыхания уже не хватает, и его наигранная казнь может обернуться совсем не игровым финалом.
Но он все-таки остановился. В тот момент, когда я уже даже перестал бояться. Когда мне вдруг стало все равно. И почему-то невообразимо легко…
Вытаскивая меня на берег, вспоминая, как помогают утопающему, давя мне на грудную клетку, заставляя воду выплескиваться из легких, он что-то говорил мне.
И когда я, наконец, пришел в себя, откашлявшись и тяжело дыша, он буквально умер от счастья.
- Билл, ты в порядке? – Он был еще более напуган, чем я сам, но облегчение и спокойствие уже стояли за его спиной.
- Вроде… - Я просто хрипел, а не говорил. И это приносило боль.
- Пойдем домой, Билли. – произнес Том и наклонился над моим лицом.
А затем коснулся губами моего рта. Словно показывая то, что признает свою вину.
Что переиграл, переборщил, чуть не утопив собственного брата. Я приник к его губам с непонятной тогда еще жадностью. Словно разглядев в них свое спасение.
И тогда я понял, что от его рук я мог бы даже и умереть.

Том резко посмотрел на меня.
- Отлично помню, кажется, что это было совсем недавно. – В его глазах было что-то невероятное. Страх с примесью власти, боль с примесью похоти. Воспоминания слишком яркие, слишком четкие.
- Так вот, тогда я понял, что моя жизнь в твоих руках. Ты же мог погубить меня, Том. Но ты не сделал этого. Одна минута, и я бы захлебнулся окончательно. Но ты меня вытащил.
Может быть, поэтому я так тебе доверяю…
- Билл, насколько я понимаю, это был твой ответ на мой вопрос?
- Да, Том. Я хочу умирать в твоих руках. Я хочу почувствовать это снова. – Что было в моих глазах, я даже представить не могу. Но они были просто безумными, потому что Том даже отодвинулся от меня.
А затем перекинул через меня одну ногу, усевшись сверху.
- Умирать? Не слишком ли рано для смерти, Билли? – Он словно колебался секунду, а затем наклонился к моим губам. Та жадность, с которой я приник к ним на этот раз, была вполне понятной и оправданной.
Он целовал меня безудержно и властно, словно я что-то разбудил в нем своими словами. Что-то чего он сам раньше просто боялся, а я позволил ему выйти наружу.
Кусая мои губы, запуская пальцы в мои волосы, сжимая их с силой, напрягаясь всем телом и практически рыча.
Я оторвался от его губ и прошептал:
- Больше, Том. Жестче и сильнее… - Снятие еще одного замка с дверей запертых желаний.
- Куда же еще-то, Билл? – Он был словно растерян, но я же все прекрасно понимал, это всего лишь слова…
- Куда хочешь. Все, все что хочешь. Лишь бы только умирать.

И откуда у этого черта в кармане нож? Складной, фирменный, подаренный отцом когда-то давно. У меня тоже такой был, но я где-то потерял его, да и не слишком часто я им пользовался… А вот Том таскал его с собой. Не для этого ли случая?
Когда он им щелкнул, а лезвие блеснуло в свете ночной лампы, по моей спине пробежал холод. Но это было невообразимо приятно. К тому же я ему верил как самому себе.
С совершенно диким видом он покрутил его в руках, затем приподнял мою футболку и поднес к ней лезвие. Острый конец ножа коснулся моей кожи, и я задрожал.
Нож скользил по внутренней стороне ткани, а острие по телу, я закрыл глаза, словно специально выгибаясь. Том рассчитывал силу, чтобы рана была лишь поверхностной, но я делал ее глубже, сам подставляясь под его нож.
Разрезав футболку пополам, оставив на моей груди четкую кровоточащую полосу, он приподнял меня, и провел пальцами по ране. Кровь текла медленно, тонким ручейком по животу, затекая под ремень джинсов.
- Так лучше? – произнес он, касаясь окровавленными пальцами моих губ. Кровь была соленой и теплой, я провел языком по кончикам, а затем захватил их ртом.
Том буквально взвыл. – Что же ты делаешь?
- А что ты хотел? – Я улыбался, тихонько перебираясь рукой по дивану, в сторону его ослабевшей руки с ножом. Я взял его за запястье, поднес руку к лицу, рассматривая окровавленный металл… А затем подал ему вторую руку, ладонью вверх. – Знаешь, как в кино, скрепим наш союз кровью?
- Следы останутся. – Том пристально смотрел мне в глаза.
- Напульсниками закроем. – Я хитро улыбнулся.
- Ты точно этого хочешь? – Том ведь знал, что он никуда от этого не денется, и спросил ради приличия, скорее всего.
- Точно. Давай же…
Том встал на кровати и поднял меня.
Острие коснулось запястья. Я наблюдал, закусив губу от боли, как линия, нарисованная ножом наполняется густой красной жидкостью, как кровь выступает по всей ее длине, как собирается в каплю и стекает по ладони…
И я действительно умер в тот момент.
По крайней мере, из реального мира я исчез окончательно.
А затем ко мне присоединился Том, начертив такую же линию на своей руке, приложив кровоточащую рану к моей и откинув нож в сторону, обняв меня и впившись в мои губы…
Мне казалось, что я могу целоваться с ним вечно. Сердце билось где-то там, в районе запястья, отдаваясь гулким эхом в голове... Кровь перемешивалась, стекала по нашим сплетенным пальцам на белоснежные простыни, оставляя бордовые пятна.
Так, целуясь и не отпуская друг друга, мы упали обратно на кровать, путаясь в окровавленных простынях, но не чувствуя ничего, кроме друг друга.
Когда он оторвался от меня, я застонал от боли.
Мне не хотелось отпускать его, даже на миллиметр дальше, чем он находился.
- Билл, ты как?
- Я люблю тебя, Том. Не останавливайся.
Он стянул с меня джинсы, провел языком по ране на груди, я умер еще раз, это было невыносимо сладко. Поспешно разделся сам. Я впился ногтями в его спину, он выгнулся и зарычал. А затем резко перевернул меня и ввел два пальца мне в анус.
Я сжал подушку. Просто вгрызся в нее зубами. Боль пронзила мое тело, растекаясь по нему беспощадной волной. Сметая все на своем пути, не оставляя ни одной живой клеточки…
- Тооом……… - практически беспомощно простонал я.
- Да, Билл? – Он наклонился над моим ухом, обжигая его своим дыханием.
- Смазки не надо… - Я не собирался этого говорить, это просто само сорвалось с моих губ.
- А я тебе ее и не предлагаю. – Раздвинул рукой ягодицы и резко вошел в меня, сам зарычав от боли.
Резко, безудержно, разрывая меня на части. Он делал со мной что хотел. Убивая меня, топя в страсти, лишая возможности дышать.
От соприкосновения с тканью рана на груди снова раскрылась, я чувствовал, как подо мной становится влажно, и буквально терял сознание.
- Дыши, Билли, дыши… - шептал он мне на ухо, не давая уйти, держа меня рядом с собой.
У меня было чувство, что я кончил даже не один раз, слишком сильно я потерялся в ощущениях. Я путал боль с наслаждением, хотя они для меня слились воедино.
А Том все двигался и двигался во мне, заставляя меня извиваться, улетать и умирать.
Его член как нож, пронзал меня насквозь, принося безумие и удовольствие.
Хорошо, что он не был острым, а то бы меня потом просто не зашили.
Я чувствовал приближение его оргазма и, схватив его за руку, впился губами в его рану. Я делился с ним своими ощущениями, и они накрыли его с головой.
Он излился в меня, судорожно вздрагивая, а затем просто упал рядом, обмякнув и обессилев.
Остаток ночи мы не просто спали. Нас не было в этом мире вообще.

Стук в дверь. Настойчивый и долгий.
- Билл, открой! – Голос Тома из ванной.
Я нехотя сполз с кровати, завязал полотенце на бедрах и открыл.
Передо мной стоял Йост.
- Доброе утро. – произнес он, словно извиняясь этой фразой за все вчерашнее.
- Заходи, Дейв. – Я пропустил его в номер, он оглядел меня ошарашенным взглядом. Хорошо, что я хоть помыться успел.
Потом увидел кровать. Точнее то, что лежало перед ней. Куча белья в пятнах, моя разорванная футболка.
- Нет, Каулитцы, вы точно ненормальные… - прошептал Дейв.
- О, да… Но разве это мешает нам работать? – Том вышел из ванной, взлохмачивая пальцами дреды.
- Я бы сказал, что нет. Но лучше я промолчу. Одевайтесь, поговорим позже.
Том подошел ко мне и слишком неоднозначно обнял меня. Прямо при продюсере. Нагло улыбаясь.
Тот окинул нас недоверчивым взглядом и вышел из номера. Словно махнув рукой на все наши игры.
- Слушай Билл, а давай его как-нибудь трахнем, чтобы не выделывался? – Том прижал меня к себе.
- Он же нас вообще убьет, Том. – Я улыбался.
- Ну, судя по всему, нам это даже понравится. И мы с тобой наконец-то станем свободными.
- Ради этого я готов даже трахнуть Йоста, хотя это последнее, чего мне хочется в жизни.
Мы рассмеялись совершенно диким смехом и пошли одеваться.
Группы он нас лишить не посмеет, в этом я был уверен.
А остальное не важно, ведь так?