Моё предисловие
Мне странно читать такие душевные рассказы о животных, (кошках, собаках, ...) под авторством врачей. Сколько тел надо искалечить, сколько жизней погубить, чтобы только выучиться и сделать хоть какую-нибудь карьеру. Когда врач входит в виварий, в воздухе повисает крик страха и ужаса. Сотни расширенных глаз устремляют на вошедшего и могущие отползти забивают в дальние углы клеток. И какую бы "пользу науке" ни принесла зверушка у неё одна награда - смерть. Только с возрастом, с понижением гармонального фона, и наступает понимание неоправданности содеянного.
Возможно и д-р Попов, поглаживая Мусю, вспоминает как рыдал перед смертью акад.Павлов, нобелевский лауреат, как просил он прощения за всех загубленных животных. Только в смертные минуты нам открывается великая истина - "Ах вот оно что...".

http://www.doctorpopov.com/stories/1.html
Подробности жизни красавицы Матильды фон Гроссензельтц /

Зарождение дружбы
С детства я любил (и люблю) собак. К кошкам относился совершенно нейтрально – никак, ни хорошо, ни плохо. Однако больничная кошка Муся сумела меня влюбить в себя. И теперь я разделяю любовь к собакам с нежностью к Мусе. Муся жила при больничной кухне, вдоволь кушала и была столь обаятельной рубенсовской пышкой, что пациенты всё время спрашивали: «У вас скоро котяточки будут?» На что стряпуха Надежда резонно отвечала: «Нет, просто она сегодня рыбкой (птичкой, свининкой, печёночкой) порадовалась».

В то же время я думаю, что детство Муси не было счастливым. Она не понимала ласки, боялась её и кусала за руку любого, кто пытался её погладить. Однажды цапнула она довольно чувствительно и меня. Муся не любила и не любит шума и громких разговоров и всегда уходит куда-нибудь в тёмное и тихое место. Поэтому никто в больнице особо тёплых чувств к Мусе не питал. И вот стационар закрылся на долгий ремонт, закрылась и кухня. Муся похудела. Впрочем, ей это было только к лицу (к мордочке). Она стала стройной, изящной и гибкой.

Во время одного из дежурств я сказал Мусе: «Мусенька, мне очень хочется тебя погладить. Наверное, у тебя тёплая и гладкая шёрстка. Давай, я очень осторожно почешу тебе за ушком, а потом поделюсь с тобой ужином». Муся смотрела на меня пристальным взглядом больших зелёных глаз. Я сел на корточки и очень осторожно стал гладить её между ушами. Муся напряглась, по телу её прошла судорога, она приготовилась бежать и даже продемонстрировала свои зубы, но стойко вытерпела чужое прикосновение. За ужином я рассказал ей, как нравится мне её полосатенькая шёрстка. Муся внимательно выслушала меня и потёрлась головой о мою ногу. Я не форсировал событий, подкармливал её и слегка гладил по головке.

Какую же радость и нежность испытал я, когда месяц спустя Муся запрыгнула на мой письменный стол, разлеглась по всей столешнице и позволила гладить себя, ласкать, «мячкать и жамкать». Она урчала от удовольствия на всю ординаторскую, поворачивалась на спинку, жмурила глаза, вытягивала лапки, растопыривала пальчики и даже позволяла щекотать ей белую шейку и жёлтый животик.

«Если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Приходи всегда в один и тот же час. И с каждым разом садись немножко ближе. И ты навсегда в ответе за тех, кого приручил», - сказал Лис Маленькому принцу. И теперь я в ответе за Мусю.

Я с удовольствием рассказываю друзьям и знакомым о чудесной, умной, ласковой Мусе, которую отличает неземная красота, грация, гордость и чувство собственного достоинства (о том, что она один раз попъсала в ординаторской и один раз – в приёмном покое, я никому никогда не рассказываю). Мои собеседники интересуются – что за порода? А что я им скажу? Что Муся – полосатенькая простушка? Пришлось сконструировать легенду: кошка была отдана в больницу престарелой пациенткой графиней Селенгинской. У Муси солидная родословная, прослеженная до седьмого поколения. Она высокоэлитной редкой породы – Европейская шёлковая; настоящее имя моей красавицы по международному сертификату – Матильда фон Гроссензельтц, а Мусей Попрыгунчиковой её прозвали необразованные санитарки.

Все мои знакомые записываются теперь в очередь на получение элитных Европейских шёлковых котят. Мне приходится говорить, что как только для Муси найдётся Европейский шёлковый жених, мы тут же организуем элитное шёлковое потомство.

Женихи
В больницу иногда заходят два потенциальных Мусиных жениха. Первым появился Кузя Семинарист. Молодой стройный любопытный трёхцветный бело-серо-рыжий котик. Он живёт в Духовной Семинарии, недалеко от больницы. Интеллигентный, чистый, аккуратный, тактичный и воспитанный, никогда не заходит в ординаторскую: останавливается в дверях, вытягивает от любопытства шею и долго смотрит на нас с Мусей большими серыми выразительными глазами. Муся ревнует меня, поэтому начинает на него шипеть, но тихонько, без злобы. Это своего рода тактичное предупреждение. Кузя вздыхает и уходит.

А впрочем… Как-то летом видел я, что Муся и Кузя мирно сидели бок о бок на козырьке подъезда и о чём-то тихо беседовали…

Второй жених – несколько бесцеремонный Хулиган Безымянный. Большой трехцветный мордатый кот с умным внимательным взглядом зелёных глаз. Хулиганство написано на его расцарапанной морде и рваном ухе. Впрочем, Хулиган Безымянный по-своему симпатичен и имеет чувство собственного достоинства, скрываемое дозированным налётом нахальства. Он всегда делает попытку независимо и гордо вломиться в ординаторскую. Однако Муся начеку – она помнит, как Хулиган однажды съел её рыбу, поэтому тут же шерсть у неё встаёт дыбом, она круто выгибает спину и громко шипит. Хулигану Безымянному не остаётся ничего иного, как сделать хорошую мину при плохой игре и с гордой мордой удалиться.

Гордая и серьёзная
Муся гордая и обидчивая. К кошкам вообще нужно относиться очень серьёзно, принимать их как равных партнёров, а не как неразумных кисок, тогда и они ответят искренностью чувств. Кошки обидчивы и ранимы – об этом я прочитал в книгах по кошачьей психологии. Когда у нас с Мусей стала зарождаться дружба, я отнёсся к этому весьма серьёзно: сходил в Публичную библиотеку и прочитал несколько толстых книг по «кошковедению».

Так вот о кошачьей гордости и обидчивости. Муся как всегда спала на моём письменном столе под двумя настольными лампами; свернулась калачиком, спрятала нос и хвост куда-то в себя, посапывала и даже всхрапывала в сладком сне. «Попью-ка чаю с пряниками, пока Муся спит, - подумал я. - А то ведь начнёт просить чего-нибудь вкусненького, сев зайчиком на задние лапы и приподняв передние по команде «служить». С точки зрения церковной, я собирался совершить грех тайноядйния – поесть в тайне от страждущих и обездоленных, не поделившись куском хлеба с ближним своим. Слава Богу, не позволила мне Муся впасть в пучину греха.

Тихонько приготовил я себе чай за соседним столом, украдкой поглядывая на невинно похрапывающую зайку. И только поднёс пряник к раскрытому рту – стремительной молнией, не закончив всхрап, без разбега, с места Муся сверкнула в воздухе, в струнку вытянув тело и мягко спружинив на чайном столе. Широко распахнула свои зелёные глазищи, с любопытством ткнулась мордочкой в пряник и принюхалась: что такое вкусное этот эгоист откушать изволит? Этот стремительный прыжок из сонного состояния и Мусино любопытство были настолько неожиданными и смешными, что я громко засмеялся. Смеялся долго, несколько минут, и не мог остановиться. Муся с нескрываемым осуждением внимательно смотрела на меня. Точнее, она пристально и неодобрительно меня изучала. Очень неодобрительно и даже презрительно. Спрыгнула со стола, ушла в угол ординаторской, отвернулась и легла носом к стене. «Мусенька, заинька моя, - позвал я, - не обижайся. Хочешь, я угощу тебя рыбкой?» У Муси не дрогнули даже кончики ушей. Всей спиной она изображала немое осуждение. Обижалась минут пятнадцать. Однако желание попробовать рыбки вновь привело её ко мне. И рыбку-то она кушала с таким видом, словно делала мне великое одолжение!

Ревность
Две женщины всегда ревнуют мужчину. Мать ревнует сына к жене, сёстры ревнуют друг друга к брату и отцу. Не обошлись без ревности и Муся с моей мамой. И ведь не ревнует меня Муся к пациентам – разные дамы и девицы приходят на консультацию. Увидев впервые маму, Муся сразу почувствовала нашу родственную близость и взревновала соперницу. Можно её понять – она девушка необразованная, хотя и умная. Но мама! Образованная культурная дама из мира науки! «Ты, небось, всё со своей дурочкой обнимаешься», - спрашивает она каждый раз, звоня мне по телефону на дежурство. А всё потому, что Муся категорически не ответила на мамины попытки приласкать её, и даже два-три раза втихаря цапнула её зубами.

Муся не любит играть и не понимает, что это такое. Однажды мама привязала бантик на ниточку и попыталась поиграть с неразумной киской. Видели бы вы, с каким недоумённым осуждением Муся смотрела на маму. «Фу, какие глупости», - читалось в её глазах.

Тем не менее мама тоже любит Мусю. Однажды она разбирала свою старую бижутерию и предложила мне подарить «своей дурочке» браслетик с блестящими розовыми камушками: «Наденешь ей на шею – получится красивое колье». Я долго размышлял, как Муся воспримет этот подарок. Наконец, решился. Муся заинтересованно рассматривала колье, а потом… подставила шейку, и я застегнул цепочку. Она несколько раз изящно продефелировала по ординаторской и остановилась у зеркала, которое из-за ремонта стояло на полу. Муся крутилась у зеркала и разглядывала себя со всех сторон. В её движениях появилась гордость и грация.

Удивительная история произошла утром. На ночь я, педантичный, занудливый и пунктуальный человек, аккуратно, раз и навсегда заведённым порядком, параллельно друг другу раскладываю на столе очки, ключи и часы. Муся привыкла к этому ритуалу и знает, что это - ценные, блестящие и необходимые мне вещи. Утром я увидел, что рядом с моими ценностями, так же аккуратно и параллельно в струночку лежит мусино колье, одно звёнышко на цепочке которого было разогнуто. Муся беспокойно ходила вокруг стола. Значит, колье у неё случайно свалилось, и она аккуратно разложила его рядом с моими драгоценностями. Я отремонтировал мусино украшение и вновь надел на Мусю, которая беспокойно следила за ремонтом и тут же подставила шейку, когда всё было готово.

Кошка-целительница
Кошки обладают способностью лечить людей, уверяют нас учёные-кошковеды. Достаточно скептически относился к их сентенциям я, представитель традиционной официальной медицины, консерватор и конформист. Однако допускал, что кошачье тепло как тепло вообще полезно, а кошачья ласка вызывает положительные эмоции, а это способствует выделению нашим собственным мозгом полезных нам эндорфинов и энкефалинов. Но вот меня скрутил радикулит. Не выйти на дежурство было нельзя – ломался весь месячный график. Взяв трость и шлёпая ногой, совершил я скорбный и героический поход на работу. Скорбно и героически отработал день. На ночь лёг в ординаторской на диване. Муся устроилась у меня на груди, но не свернулась калачиком, а вытянулась, напряжённо во что-то вслушиваясь, сканируя и диагностируя мой организм. Затем осторожно шагнула на диван и стала лбом толкаться в моё бедро, требуя, чтобы я перевернулся на бок. Со стоном я это сделал, а Муся прижалась тёплым тельцем к моей пояснице. Когда утром я уходил с дежурства, пришлось вернуться за тростью – я её просто забыл в углу. А целительница Муся сидела в уголке и смешно умывалась, вылизывая себя розовым язычком.

И ещё один раз Муся исцелила меня. Разболелся зуб - прямо на дежурстве. Лекарства никакие не помогали, с дежурства к стоматологу не побежишь. Когда рабочий день завершился, со стоном свалился я на диван. Муся забралась ко мне на грудь, вытянулась и положила мордочку мне на больную щеку. Я задремал и, проснувшись, был весьма здоров.

Утром моё дежурство заканчивается, и я начинаю собираться домой. Настроение у Муси падает. Она подолгу смотрит на меня большими грустными глазами, тихонько повякивает. Но вот настаёт время надевать ботинки, и Муся делает последнюю попытку остановить меня: тихонько кусает мне правую руку, когда я завязываю шнурки на правом ботинке, и левую, когда занимаюсь левым.

Поднять настроение Мусе можно, если только расчесать её щёткой, которой причёсываюсь я сам. Как только щётка разглаживает мусину шёрстку, красавица моя успокаивается, вздыхает и грустно смиряется с разлукой на один-два дня. Я обещаю ей принести вкусной рыбки и ухожу.

Проверка любви
Привыкнув, доверившись и полюбив меня, Муся иногда с женской хитростью проверяет мою любовь: чту позволено ей, шаловнице? В первый раз она опробовала этот тест, весьма опасаясь за последствия. Однажды, играя со мной, она прикусила мне руку. С испугом посмотрев на меня, Муся вся сжалась и приготовилась к тому, что я её отшлёпаю или выругаю. Однако Муся не знала, что я в первые дни нашей дружбы перечитал всех кошачьих психологов, поэтому воспринял укус совершенно без эмоций, не отдёрнул руку, не крикнул, а тихонько почесал Мусю между ушами и укоризненно сказал: «Ну что же ты, маленькая?»

В шесть утра, когда моей красавице хочется кушать, она забирается ко мне на диван, ложится на грудь и начинает ласкаться. Затем она прикусывает мне мяготь руки и изучающим взглядом смотрит на меня: как я буду реагировать. Упаси Боже испуганно отдёрнуть руку или как-то проявить недовольство: Муся может надолго обидеться. Снотворным голосом я спрашиваю: «Мусенька, ты у нас кошечка или собачка?» Муся видит, что я стерпел её выходку и начинает ласкаться снова. Однако голод не тётка, и Муся вновь прикусывает мне руку. «Ладно-ладно, Муся, ты победила», - бормочу я, поднимаюсь и иду кормить свою красавицу.

Разборчивость в еде
Врачебное жалованье невелико. Бывают дни, когда в кармане остаётся сумма, эквивалентная пачке сигарет. Так получилось и в этот раз, а я собирался на дежурство. «Сам буду голодным, - подумал я, - но Мусю накормлю». Достояние моё составляло семь рублей. По пути был мясной магазин, элитный кстати, в чёрном граните с колоннами из самоварного золота (легенда об элитной кошке тбк мне обернулась). Внимательным, оценивающим и ленивым взглядом ценителя блюд, знатока деликатесов и привередливого гурмана прошёлся я по витринам. Вот! Если купить сто граммов этой рабоче-крестьянской колбасы, то у меня останется ещё пятьдесят копеек основного капитала. Я встал в очередь. «Сто граммов вон той колхозно-пролетарской, - гордо заказал я, - и нарезать». Надменная продавщица с тугим бюстом не глядя рубанула ножом и шмякнула на весы кусок сиреневого естества. «На девять рублей будет», - буркнула пышногрудая дива в кокошнике. Я похолодел, но светского лоска не потерял. «Девушка, зачем мне столько колбасы, - гордо спросил я, - у меня кошечка маленькая совсем, котёночек ещё. Ей столько не скушать». «Я тут кошкам не режу», - рассверипела сотрудница прилавка. Добросердечная очередь поддержала меня: «Отрежьте кошечке, отрежьте», - послышались голоса. Нож шмякнул ещё раз, мы уложились ровно в семь рублей, и я, сверкая толстым золотым кольцом, протянул мелочь. А Муся? Она недоверчиво понюхала этот продукт XXI века, обиженно мявкнула и… легла спать голодной.

Однажды Муся удивила меня своими гастрономическими пристрастиями. Я приготовил себе чай, насыпал в тарелку чёрных сухарей, которые очень люблю, и пошёл на кухню за чайником. Вернувшись, я увидел, что Муся сидит у моей тарелки и самозабвенно хрустит моими сухариками. Смешно было смотреть на неё, но я, помня обидчивость Муси, не рассмеялся, и с тех пор угощаю её время от времени своим любимым лакомством.

Горе
А сейчас я поведаю вам историю страшную, которая повергла меня в горе, однако закончилась радостью и большими денежными тратами. Когда я прихожу на дежурство, Муся заранее чувствует моё приближение, встречает меня у входной двери и радостно топает за мной, как слоник, в ординаторскую. Действительно, в хорошем настроении Муся любит специально побегать с громким топотом. Наверное, это громкое топотанье на весь гулкий коридор доставляет ей удовольствие. Однако… в этот раз у дверей меня никто не встречал. Не было моей красавицы ни в коридоре, ни в кабинете. Стояла тёплая солнечная осень, и я подумал, что Муся нежится где-нибудь на крыше или во дворе. И час, и два её не было. Дежурство шло наперекосяк. Раздражали какие-то ненужные телефонные звонки, непрофильные консультации, всё валилось из рук. Ближе к обеду вышел я во двор погреться на солнце. И увидел, что на клумбе, неестественно свернувшись, лежит мёртвая… Муся?.. Такая же серая полосатая кошка с белой шейкой. Глубочайшее горе и разочарование в жизни почувствовал я в ту минуту. Нужно увольняться из этой больницы, уезжать из этого города и из этой страны, в которой внезапно умирают кошки, решил я.

Размышляя о предстоящей эмиграции, я вдруг почувствовал, что кто-то трётся и тыкается носом в мою ногу. Вот так и приходят русские народные галлюцинации, проанализировал я свои ощущения. Когда тактильные обманы дополнятся слуховыми, мяуканьем, например, можно будет смело идти в соседнее здание к коллегам-психиатрам полечиться электричеством и жемчужными ваннами, подумал я. Под столом замяукало. О мою ногу тёрлась самая красивая, самая ласковая, самая нежная галлюцинация – Мусенька. Она ходила на охоту и принесла мне мышку. Мёртвого кота я похоронил – выкопал под деревом яму, проложил травой, закрыл дёрном. И с радостью помчался в знакомый элитный мясной магазин, купил у известной вам пышнобёдрой труженицы прилавка самого дорогого и вкусного мяса и устроил Мусе банкет, который она приняла со спокойным достоинством. Повезло и моей стране: Россия так и не потеряла меня, хорошего специалиста.

Муся-охотница
Теперь об охоте и мышах. Зачем кошка приносит человеку мышь? Оказывается, мнения учёных кошковедов расходятся. Существует два объяснения этому. Антропоцентристы, считающие, что человек – царь природы, пуп земли и хозяин всех тварей Божиих, убеждены, что кошка приносит мышку человеку как хозяину, в благодарность за то, что тот её кормит; кошка как бы отрабатывает свой хлеб. Другие учёные полагают, что кошка – независимое от человека животное, она приносит человеку мышь, чтобы научить, показать этому бесхвостому недоумку, кбк нужно охотиться. «Иди на охоту, большое глупое создание», - как бы говорит кошка. Так или иначе, в одном эти учёные солидарны: ни в коем случае нельзя махать руками, падать в обморок при виде мышки и ругаться. Кошку обязательно нужно похвалить, порадоваться вместе с ней её охотничьим успехам, приласкать, а затем отвлечь внимание и мышку незаметно выбросить.

Когда Муся притащила мне маленькую мышь, я, зная обе версии её охоты, пришёл в неподдельное восхищение и стал искренне хвалить её. Вы видели когда-нибудь, как солнечным утром валяется конь на мокрой изумрудной траве? Вот с таким удовольствием и энергией стала валяться по полу Муся в ответ на мою похвалу. Она поворачивалась на спину, выгибалась, вытягивала лапки и растопыривала коготки, но одно ухо и один глаз были неизменно повернуты в мою сторону – Муся жадно внимала моим восторгам.

А ещё Муся очень любит смотреть на собак, если, конечно, собаки на улице, а Муся – на подоконнике, и между ними двойное стекло. Стоит скомандовать: «Муся, собаки!» - как Муся бежит к окну, запрыгивает на подоконник и с интересом выставляется на улицу. Когда собаку ведут на поводке, Муся весело и ехидно мявкает – действительно, смешно: разумное животное волокут на верёвочке. Значит, не такое уж оно и разумное. Муся знает.

Страшная птица
Покушав, Муся чувствует себя настолько лениво, что её может обидеть даже птичка. Вот какую сцену наблюдал я однажды. После сытного обеда Муся решила прогуляться по клумбе и понюхать цветочки. Неспеша перебирая лапами, она зашла в ромашки, вздохнула, потянулась и только собралась прилечь, как вдруг какая-то чёрная тень накрыла её. Что не понравилось глупой вороне? И ворона-то была так себе, небольших размеров молоденькая хулиганка. Мусины леность и сытость? Её прогулка по клумбе? Так или иначе, ворона приземлилась в ромашки и бегом погналась за Мусей. Та повернула голову и попыталась шипением испугать птицу. Но ворону это только раззадорило. Она кинулась на бедную кошку и попыталась клюнуть её. Мусе не осталось ничего иного, как сытой трусцой всё-таки убежать и спрятаться под каменной цветочной вазой. Муся выглядывала оттуда не со страхом, а с какой-то брезгливой досадой - не дали на солнышке погреться! Продолжение следует.

Муся нагулялась на улице, прошлась по клумбе, понюхала цветочки и захотела вернуться в больницу. Когда дверь закрыта, она запрыгивает на окно, лапой бьёт и царапает по стеклу, я открываю форточку и Муся прыгает в кабинет.

Муся очень аккуратно устраивается на моём письменном столе под двумя настольными лампами. Она так осторожно передвигается между бумагами, ручками, телефоном и календарём, что не задевает и не сдвигает ни одной моей бумажки. Но для того, чтобы с грохотом упасть в лежачее положение и вольготно растянуться, ей места вполне хватает. Когда же в ординаторскую заходит Госпожа Начальница, Муся чувствует, что её полежалки на столе несколько не вписываются в правила внутреннего распорядка, она вжимается в стол от конфуза и ужаса, на глазах становится маленькой, как мышка и плоской, как камбала. Эта камбаловидная мышка легко умещается между моей записной книжкой и мобильным телефоном и становится практически незаметной. (По крайней мере, так, видимо, думает она сама.) Такое же благоговение к Госпоже Начальнице испытываю и я.

Закончив писать черновик «Подробностей жизни красавицы Матильды», я оставил его на столе и вышел покурить на улицу. Когда вернулся, то увидел, что на своих «Подробностях жизни», свернувшись калачиком, лежит Муся и тихо посапывает во сне. Читая этот рассказ, прикоснитесь к листочкам. Вы почувствуете, что бумага тёплая. Её нагрела Мусенька – Европейская элитная шёлковая красавица Матильда фон Гроссензельтц.