>Будут звери и птицы меня вспоминать неустанно
И моими глазами на вас удивленно смотреть,
И, быть может, по смерти воробушком малым я стану,
Если вдруг посчастливится мне обмануть свою смерть.

И не знаю я участи лучшей, чем быть ротозеем -
Как прекрасен в расширенном зворе разброд бытия,
И когда так случится, что мне возвратят эту землю,
Я на ней отыщу свое прежнее вечное "я"...

Ничего, ничего не забыто: до мелочи каждой
Я припомню былое, припомню и боль, и восторг,
Когда выпорхнул в небо из рук материнских однажды,
И стоцветный шатер надо мною Господь распростер...

2 сентября 1986

***

В калошах на босу ногу,
В засаленном картузе
Отец торопился к Богу
На встречу былых друзей.

И чтобы найти дорожку
В неведомых небесах, -
С собой прихватил он кошку,
Окликнул в дороге пса...

А кошка была худою,
Едва волочился пес,
И грязною бородою
Отец утирал свой нос.

Робел он, робел немало,
И слезы тайком лились, -
Напутственными громами
Его провожала высь...

Процессия никудышных
Застыла у божьих врат...
И глянул тогда Всевышний,
И вещий потупил взгляд.

- Михоэл, - сказал он тихо, -
Ко мне ты пришел не зря...
Ты столько изведал лиха,
Что светишься, как заря.

Ты столько изведал бедствий,
Тщедушный мой богатырь...
Позволь же и мне согреться
В лучах твоей доброты.

Позволь же и мне с сумою
Брести за тобой, как слепцу,
А ты называйся Мною -
Величье тебе к лицу...

1984-91-92

***

>Господь, седой, как лунь, сидел на белом троне,
А я седой старик, скитался по земле,
Но был я и слезой в святой его короне,
Он помнил о моей бродяжьей колее.

Порою брал Господь свою корону в руки -
Все  также ли горит и светится слеза, -
И благостно лилось сиянье моей муки
В бездонные, как мир, господние глаза.

Порою был Господь столь милосерд и кроток.
Что уводил в зенит скитальческий мой шаг,
И видел я, старик, как на святых высотах
Голубкою плыла спасенная душа...

И часто я во сне своей молился доле,
И так я был бестел - казалось, только дунь,
И унесусь туда, где на святом престоле
Седой сидит господь, седой, седой как лунь.

27 октября 1984 - 1986

***

Я не себя во сне увидел мертвым -
Котенка бездыханного, но был
Он как бы всею мертвою когортой
Неумолимых выходцев могил.

Как будто это маленькое тело,
Которого коснулся вечный сон,
Всю муку бесприютного удела
Явило мне из пропасти времен.

Как будто этот призрачный котенок
Меня к загробным трепетным слезам
Скитальческою мукою Христовой
Словно к высокой мачте привязал...

... Куда же поплыву я за тобою,
Какую унаследую звезду,
Я, все еще бичуемый судьбою,
Умерший в незапамятном году?

Кто руку мне подаст на переправе,
Ведь одному мне не поднять тот гроб,
Где спит мое предвечное бесславье
И нежностью увенчан бледный лоб.

Или и впрямь букашки, мошки, мухи,
Все малые на свете существа
Меня передадут в Христовы руки
Под горестные крики торжества, -

 Чтобы, вселенной тягостный свидетель,
Остался я и в смерти тем, кем был,
И радовались мертвые, как дети,
Что никого я в мире не забыл.

 13 декабря 1985

***

Ведь я затем и говорил стихами,
Что от прикосновения стиха
Порою рушился могильный камень,
Выглядывали лики и века.

И я клянусь, что все земные твари,
Свое былое бремя возлюбя,
 Воскреснут, даже в смерти не состарясь:
Им никуда не деться от себя...

9 августа 1982

***

>Мертвой птицы укор непонятен был Богу, 
Да и птица глядела на Бога так странно,
Словно Бог заступил ей в полете дорогу,
Словно был Он большою копною тумана.

Словно птица запуталась в выси небесной
И исчезла в тумане, как в сене иголка,
И, себя потеряв, в оболочке телесной,
Стала мертвым обличьем безликого рока.

Где-то облик ее затерялся нежданно
И распались полета крылатые звенья, -
Не отыщет и Бог ее в стоге тумана,
Не приметит и вечность, где место паденья

23 февраля 1986

***

По праву старика, а стало быть, по праву
Беспамятной грозы, идущей на покой,
Я замахнусь на вас, бредущую ораву,
Я замахнусь на вас тяжелою клюкой.

Бредете вы за мной ордою мелконогой,
А я уже давно шагнул за тот предел,
Где, лапти развязав, сидят и дремлют боги,
И каждый тучный бог при грозной бороде.

Сидят, как мужики, а может, как цыгане,
Закинув в синеву задумчивые лбы,
Путей своих земных не ведая заране,
Угрюмо матерясь посланцами судьбы.

На небе облака, как кряжистые срубы,
Заходит в березняк неслышный ветер мглы,
А боги и во сне, как кони, белозубы,
И так гудит их кровь, что клонятся стволы.

13 декабря 1985

***

>Господь, Господь, я только птаха малая,
Но в горлышке моем тоскует слово:
Крыло мое - благословеье мамино,
Крыло мое - напутствие отцово.

Господь, Господь, я только птица певчая,
Ты птицу беззавтеную послушай -
И не вини меня ты, сумасшедшего,
Что я собой Твои наполнил уши.

Такая моя доля - петь без просыпа,
Как пить без просыпа; такая доля -
Бродить, махать в пути крылатым посохом -
И видеть только небеса и поле.

Подставлю, Господи, крыло я мамино
Под ветер, а зетем крыло отцово -
Ах, мне всего-то и хотелось малого - 
В полете видеть песенное слово...

15 июля 1985

***

>Мне бы только добраться до поля,
Дальше знаю дорогу я сам,
По которой несут свои боли
Одичавшие псы - небесам.

Одичавшие псы и старухи...
Одичавшие кошки вослед
Простирают косматые руки,
Каждой кошке две тысячи лет.

Видно, возраст страданья бессмертен, -
Где-то видел уже я, старик,
Изможденные личики эти,
Бессловесный пугал меня крик.

Все страдальцы - господние дети,
Только кто же нас всех различит,
Если столько несчастных на свете -
И в гробу даже мертвый кричит.

12 июня 1985

***

... А степная травинка останется мною,
Ей на свете уютно, да и надо немного:
Подставлять травянистую спинушку зною
И дышать благодатью июльского Бога.

И останется мной побирушка-букашка,
Что ютилась в траве и на поле и в роще;
На букашке, как прежде, худая сермяжка,
Я и сам одевался побирушника плоше.

Я и сам одевался в убогую ветошь -
Так меня мать-земля осторожно учила, -
Чтобы мне горемыкой скитаться по свету,
Чтобы смерть неприметного не различила.

И не надо на смерть обижаться, а надо
Пробираться тишком среди бедствий несметных,
Чтобы не потревожить недоброго взгляда -
И последний рубеж перейти незаметно...

24 сентября 1983 - 1985

***

>В незабвенном сиянье седин
Возникает, как пенье из храма...
И опять я с душой не один -
Между нами умершая мама.

Ах, она умирала не раз,
Но мой вздох воскрешал ее снова,
И живет она трепетом глаз
В обожании каждого слова.

- Мама, - так говорю я, когда
Так в гробу это хочется маме, -
И плывут между нами года
Разукрашенными кораблями.

И плывет ее праздничный гроб,
Потревожены вещие кости,
И целует меня она в лоб
На каком-то забытом погосте.

И я плачу в глухом забытьи,
Плачу горько и неудержимо, -
Никогда и нигде не найти
Той, которую звал я родимой.

Ах, я выдумал все корабли,
Ведь от мамы на свете осталась
Только горсть изнуренной земли -
И моя гробовая усталость...

13 марта 1985

***

>Как же ты постарела - во сне я узнал тебя еле,
И такая усталость, такая тоска в твоем лике!..
Сколько дней, сколько лет пронеслось в твоем маленьком
                                                                                                              теле,
Если стало оно беззащитнее стебля былинки?..
 

Как же ты постарела - мне и за руку взять тебя страшно,
Разве это рука, если птица на ней обитает,
И ее на суку окликает другая протяжно -
Где-то зов одинокий томиться и медленно тает...

Как же ты постарела, лицо у тебя из забвенья,
Как могила в степи - и ковыльный серебряный волос,
И уже лишена ты и слуха земного, и зренья,
И скрипит, как деревья скрипят на морозе, твой голос...

Мама, старая мама, когда ты была молодою,
Я любил тебя видеть в простых незаношенных платьях,
И грядущие годы еще не грозились бедою, -
Эти годы тебя задушили в змеиных объятьях

18 сентября 1984

***

>Только бы маму увидеть такою -
С глаз ее неугасимым сияньем,
А не с протянутою рукою
Даже в раю - за святым подаяньем...

Только бы маму увидеть счастливой,
Вот она - нищенка милостью божьей,
Стоя под яблоней или под сливой,
Плод выбирает с янтарною кожей...

"Это вот яблоко дам я сыночку..."
Мама, мне нечем с тобой расплатиться,
В рай для тебя затащу свою строчку,
Как прошлогоднюю веточку - птица.

Будет в гнезде тебе, мама, уютно,
Стужа жестокая не потревожит, -
Видишься ты мне на дереве смутно,
Райская птица уже ты, быть может...

25 января 1984

***

Я - избранник немыслимой боли.
Содрогается косная плоть,
Когда пригоршни колющей боли
На стези мои сыплет Господь.

Сыплет соль мне Владыка на раны,
И от боли дышу я едва, -
И мирские пути осиянны
Светом гибнущего естества.

По путям этим ангелы бродят,
Кормят птиц небывалых с руки
И куски моей плоти находят,
Как чешуйчатых роз лепестки.

Смотрят ангелы в недоуменье,
Что за дикий колючий цветок,
А вдали чье-то детское пенье -
Это пробует смерть голосок...

1 декабря 1983

***

>В долинах смерти, шествуя меж равных,
Где каждый и ни мал и ни велик,
Я твой увидел, мама, благонравный,
Земным страданьем изнуренный лик.

Святейшая, ты шествовала в смерти
С забытою молитвой на устах...
О, мама, я один на белом свете,
Узнай мой трепет и узнай мой страх.

Мне без тебя и в смерти бесприютно,
Мне страшно на заброшенных путях...
Мне кажется, еще одна минута -
Я превращусь в утробное дитя.

Твое дитя в твоем бессмертном лоне,
Твое дитя в необоримом сне...
О, мама, протяни ко мне ладони, -
Будь милостива к мертвому ко мне.

10 марта 1983

***

ЮРОДИВЫЙ

Не обижайте бедного Иванушку,
Ему сама судьба согнула плечи
И сам Господь пролил слезу на ранушку…
(От этого Иванушке не легче.)

И сам Господь глядел в стыдливом трепете,
Как шествует он по миру с клюкою…
А в небе стаей пролетали лебеди
И окликали странника с тоскою.

И говорили лебеди приветливо,
Купая крылья в милосердной сини:
- Иванушка, смени обличье ветхое,
Ты всех нас и отважней, и красивей…

Вернись в родную стаю лебединую,
Царевич наш, вожатый наш, наш лебедь, -
И пролетим мы вечностью старинною,
Восплачем и возрадуемся в небе…

20 июля 1983

***

>В незабвенном моем, в сокровенном моем самом-самом
Словно мальчик пичужку, держу в оробевших руках
Исхудавшее тело моей исстрадавшейся мамы,
И она вопрошает глазами большими, как страх:

- Ну куда ты, мой мальчик, с такаю тяжелою ношей,
Ты зарой меня в землю - ведь рядом густая трава
И прости, что впервые была я с тобой нехорошей,
Когда вдруг позабылась - и стала навеки мертва...

Ты зарой меня, мальчик, под этой высокою елью,
Ты в кусты незаметно в пути меня, мертвую, спрячь...
Все, что нынче осталось в моем истомившемся теле,
Это только могильный неслышный и горестный плач.

Но зачем тебе плач - я и так родила тебя в стоне,
Ты бредешь просветленно на встречу с Небесным Отцом, -
Я хочу, чтобы Бог на своем милосердном Престоле
Не в слезах тебя видел, а с тихим счастливым лицом.

9 марта 1983

***

>Не горюй, моя мать: мы на свете живем не однажды,
Я клянусь, что тебе чудотворной достану водицы,
Чтобы ртом, изнемогшим во гробе от горестной жажды,
Ты могла этой влаги из слез моих жарких напиться...

Не горюй, моя мать: этой влаги нам ххватит надолго,
Мы не просто земные скитальцы, а Божии дети,
И я верю, что я - не зарытая в сене иголка, -
Я как огненный столп засияю над верстами смерти.

Не горюй, моя мать: мне не страшно по зною и в стужу
И живлю и мертвой тобою в пути верховодить, -
Мы еще побродяжим, старушка, по нашу же душу,
Мы еще поживем и с душою по свету побродим...

Ибо где-то в замирной глуши затерялось начало, -
И на страшных пространствах предвечного странника - Бога
Сколько раз ты меня провожала, прощала, встречала,
Сколько раз я тебя провожал и встречал у порога...

8 марта 1983

***

>На ладонях твоих нет следов от железных гвоздей,
На ладонях моих кровенеют гвоздиные язвы,
И поэтому так нам в миру одиноко везде,
Мы влачимся под знаком какой-то всегдашней боязни.

Ты боишься Распятья, боишься страданья и мук,
И мерещатся всюду тебе отчужденные лица,
Я гляжу на кровяные язвы худых своих рук, -
Это может в мгновенье любое со мной повториться.

Снова возглас Пилата и снова глумленье толпы,
Снова сумрак Голгофы и муки кончины телесной...
Но со мной больше нет их, господних чудес пресвятых,
И из вечного тлена уже я, мертвец, не воскресну.

21 февраля 1983

***

Если Бог уничтожит людей, что же делать котенку?..
"Ну пожалуйста, - тронет котенок всевышний рукав, -
Ну пожалуйста, дай хоть пожить на земле негритенку, -
Он, как я, черномаз и, как я, беззаботно лукав...

На сожженной земле с черномазым играть буду в прятки,
Только грустно нам будет среди опустевших миров,
И пускай ребятишек со мною играют десятки,
Даже сотни играют - и стадо пасется коров.

А корова - она на лугу лишь разгуливать может,
Чтобы вымя ее наполнялось всегда молоком...
Ну пожалуйста, бешеный и опрометчивый Боже, -
Возроди этот мир для меня - возроди целиком.

Даже если собаки откуда-то выбегут с лаем,
Будет весело мне убегать от клыкастых собак,
Ибо все мы друг с другом в веселые игры играем, -
Даже те, кто, как дети, попрятались в темных гробах..."

13 ноября 1982

***

>Всех, кого любил я, Боже,
Собери в кружок -
Не забудь и кошек тоже, -
Заиграй в рожок.

Заиграю лучше сам я, -
Из твоих-то уст
Льются громы, а не гаммы,
Звук медвежий густ...

Заиграю так, что мама
Дрогнет в лунной тьме -
С просиявшими глазами
Приплывет ко мне.

И отец, приладив череп,
С синевой во рту
Из кладбищенской пещеры
Поспешит на тур...

Он станцует церемонно
Позабытый вальс,
Рядом мама, как икона,
В озаренье глаз.

Звук томителен и нежен,
Как могильный прах...
Пляшет, пляшет, пляшет нежить,
Дикая толпа...

Пляшут кошки и собаки
В глубине толпы, -
Любо им пускать во мраке 
Душу на распыл...

И слезинка - где придется -
Пляшет напоказ...
- Из какого ты колодца,
Из каких ты глаз?..

28 января 1982

***

>Осторожно, под скрип отворяемой двери, 
К нам захаживают мертвецы,
И глядят они, все ли на месте потери,
Всех ли му на виду образцы.

Я отцу говорю, что в убогом застолье
Я сроднился с печалью земной,
И что явства мои тою сдобрены солью,
Что зовется могильной землей.

Что ничто из свершившегося не забыто,
А свершилась лишь мука моя,
И свершился испуг, и свершилась обида,
И свершился искус бытия.

И отец головою кивает согласна,
Он избыл свою скудную быль,
Он покинул юдоль и греха и соблазна,
Где-то там он, где звездная пыль...

4 января 1982

***

А те слова, что мне шептала кошка, -
Они дороже были, чем молва,
И я сложил в заветное лукошко
Пушистые и теплые слова.

Но это были вовсе не котята
И не утята; в каждом из словес
Топорщился чертенок виновато,
Зеленоглазый и когтистый бес.

...Они за мною шествовали робко -
Попутчики дороги без конца -
Собаки, бяки, божии коровки,
А сзади череп догонял отца.

На ножке тоненькой, как одуванчик,
Он догонял умершую судьбу,
И я подумал, что отец мой мальчик,
Свернувшийся калачиком в гробу.

Он спит на ворохе сухого сена,
И Бог, войдя в мальчишеский азарт,
Вращает карусель цветной вселенной
В его остановившихся глазах.

26 июля 1982

***

Не погаснет огонь в материнском окне,
Даже если и стар ты, и сед,
Даже если ты бродишь в чужой стороне
И устал от ненастий и бед.

Не погаснет огонь, что вовек милосерд,
Что в душе твоей детской мигал...
Если даже ты стар, если даже ты сед,
Ты для матери все еще мал.

Я прощу свою горькую долю врагу
(Даже если Господь этот враг),
Чтобы снова к родительскому очагу
Возвратил меня страческий шаг.

Только в раннем младенчестве так тяжело
Я ступал по недоброй земле, -
И опутало ноги вселенское зло,
Но огонь загорится во мгле.

И уйду я от смерти, уйду от погонь,
И в моих замерцает очах
Материнский огонь и отцовский огонь -
Мой последний пресветлый очаг...

22 марта 1982

***

Мать, потеснись в гробу немного,
Хочу я спрятаться во мгле
И от безжалостного Бога,
И от живущих на земле.

Хочу я спрятать свою душу,
Пускай родимая рука
Оберегает ее в стужу,
Как бесприютного щенка.

Ты скажешь, матушка, что псина
К тебе пристроилась в гробу,
А это гладила ты сына,
Его бездомную судьбу.

30 ноября 1981

***

Я хотел бы во сне согреться,
Когда смерть пропоет мне баюшки,
Где-то, Господи, возле сердца,
Возле сердца родимой матушки.

Сердце матери словно плошка,
Что поила-кормила всякого;
Молоко в ней лакала кошка,
Харчевался и я с собакою.

Щи ли, каша ли - ни жиринки,
Явства будничные и постные, -
Но горели во щах слезинки,
Капли крови сияли звездные.

Но однажды вздохнула кошка
И с собакой скулили оба мы, —
Наша мама ушла в окошко —
И оставила нас бездомными…

За какими она горами,
Наша мама в гробу некрашеном,
И что знает Господь о маме? —
Я об этом боюсь и спрашивать…

30 октября 1981

***

>ОТЕЦ

Куда он ушел?..
                Или стало безлюдно 
На облаке райском, на грустной звезде ли
И он, потрясая прадедовским бубном,
Предстал перед Господом в духе и в теле...

Быть может, Господь повинился постыло,
Что слишком уж был он суров к человеку,
И вспомнил раба своего Михаила,
Как брел он по свету, как брел он по веку.

Как брел он с беспамятными глазами
И как он боялся быть сытым и грешным,
И вдруг он предстал перед Богом и замер,
И замер пред Господом с духом воскресшим...
 

И вдруг он ударил, как прадеды, в бубен:
- Господь, я сроднился с юдольную болью,
И вечно плясать пред тобою я буду -
Босыми ступнями на жарких угольях...

7 октября 1981

***

Я подумал о выделке слез, о чеканке их строгой,
Чтобы слезы гранить нужно годы, рука, мастерство.
И, конечно же, эта рука благородная Бога,
А не просто смятенного духа и влаги родство.

Чтобы слезы гранить нужно сердце избрать человечье,
Как порой выбирает гранит или мрамор творец.
И калечить его, и его благородно калечить,
Чтобы стало оно образцом своих мук под конец.

Вот тогда-то и слезы из глаз потекут, вот тогда-то
Заиграет живыми лучами их дивная грань.
Эти камни - смарагда, рубина, граната, агата -
Их гранила и в мир обронила Господняя длань.

5 октября 1981

****

Опять пронзительный котенок
Напоминает мне о том,
Что был он взбалмошный ребенок
И бил Господь его кнутом.

Опять я выброшен из детства
В какой-то дикий полумрак,
Где по приказу самодержца
Не стало кошек и собак.

Опять мне жалуется мама,
Что ночью бьет ее озноб,
И что летит куда-то яма,
И что летит куда-то гроб.

…Но что-то знаю я такое,
Что мне не стыдно на миру
Стоять с протянутой рукою
И вопиять, что я умру.

Умру я свято, бестолково,
Но воскрешу себя сперва —
И загорятся в нимбе Слова
Мои безумные слова…

21 сентября 1981

****
Я поверю, что мертвых хоронят, хоть это нелепо,
Я поверю, что жалкие кости истлеют во мгле,
Но глаза - голубые и карие отблески неба,
Разве можно поверить, что небо хоронят в земле?..

Было небо тех глаз грозовым или было безбурным,
Было радугой-небом или горемычным дождем, -
Но оно было небом, глазами, слезами - не урной,
И не верится мне, что я только на гибель рожден!..

...Я раскрою глаза из могильного темного склепа,
Ах, как дорог ей свет, как по небу душа извелась, -
И струится в глаза мои мертвые вечное небо,
И блуждает на небе огонь моих плачущих глаз...

30 августа 1981

***

Господи, скучно бродить за тобой с мертвецами;
Если запомнил Ты малых замученных сих, -
Ту, что приходит ко мне с бесприютными снами,
Кошку бродячую - кошку, Господь, воскреси!...

Я ли бродил по земле или кошка бродила -
Та же над нами горела на небе звезда,
Та же нас даль в неоглядную смерть уводила
И на земных перепутьях томила беда.

Были тревожными частые с кошкою встречи,
Словно друг другу мы свой поверяли рассказ, -
Так ей хотелось проникнуть в глаза человечьи,
Так мне хотелось проникнуть в тоску ее глаз...

...Господи, лапы кошачьи наполнены болью
И как по злобному лаю бредут по земле,
Но воскреси эту кошку своею любовью,
Малую искру в загробной распутай золе...

20 августа 1981

Компьютерная верстка:© WhiteKnight