В России есть несколько городов, где алкоголь требуется дополнительно сертифицировать и местные марочки клеить. Но только в одном городе производитель, пусть и крупный, может перекрыть марочки для всего привозного алкоголя, и на все майские праздники посадить республику на ограниченный рацион из местночтимой водки.
Местная власть весьма патриотична, однако ж и ей не откажешь в толерантности. Все надписи дублируются на русском! Весь город обклеен плакатами "Навеки с Россией"! На Курбан-Байрам не запрещают торговать вином! А в лючших кунакханах города обращаются к гостям "господин" и "госпожа"! И это правильно, ибо титульного народа в республике меньше, чем славян да немцев.
Город пахнет свежей нефтью пятой перегонки: это когда нефть превращается в деньги. Чистейшие улицы и лэндроверы, не торопясь рассекающие по ним, новые сверкающие стильные здания, великолепный ипподром, а еще в черте города горнолыжный центр и пляжи, а еще бурлящая ночная жизнь и бутики... Есть, конечно, и старые кварталы, с увитыми виноградом деревянными домушками, с мальвами, кошками и чумазыми детьми на великах "Салют", но эти пережитки скоро будут снесены: земля больно дорога.
Настолько, что даже новую мечеть, красавицу с двумя островерхими минаретами, (название которой почему-то больше похоже на кликуху какой-то шмары - Ляля Тюльпан) построили на выселках, куда макар никого не гонял. Дорога землица-то. Вот торговый центр - дело другое, его и в центре можно забабахать.
Впрочем, кому какое дело, если ночью город пропитан ароматами юга, если поют цикады, и если можно совершенно безбоязненно гулять по темным аллеям пирамидальных тополей? Если от памятника террористу Салавату Юлаеву открывается такой вид на реку Белую, что дух захватывает от высоты и уистлерианских красок? Если в городе полно вкусных забегаловок, где подают настоящие, правильные беляши, и кумыс, и еще сотни блюд с невыговариваемыми башкирскими названиями? И шуршат фонтаны, и сверкает огнями гостиный двор.
Из-за занавески на перекосившемся окне ветхого дома на улице Аксакова на меня подозрительно смотрит старушка. Не бойтесь, хочу я сказать ей, я не из праздного любопытства, я по делу - и, кстати, не знали ли вы в сорок первом мою бабушку, она жила в эвакуации в одном из этих домов, и бегала на Белую, и до сих пор вспоминает ваш город с восторгом и ностальгией - но ничего этого я, конечно, не скажу, потому что она разволнуется, а зачем? Я и сама знаю, что город уже не тот. Из деревянного он стал стеклянным, из беспечального - жестким. Но уюта в нем, пожалуй, не убавилось.
