Предисловие
Р
еальность… Как она ложится на сетчатку «души»?.. Это, должно быть, неповторимый узор: краски восприятия и их индивидуальные алгоритмы создают черты. Чем задаваема условность?
Действительность…мой наставник, враг и друг в одном лице: отбирает «надежду» тем, что делает её серой во всей своей тщетности - и снова обновляет её, даёт ей привлекательную свежесть, тем самым дразня моё естество - внимание к жизни привлечено. Вслед за всем этим вопрошание – для чего? Научение! Чему? Яркими вспышками света озарения происходит рождение понимания. Процесс этот сопровождается болью. Она здесь играет главную роль, является средством повышения четкости, что заставляет видеть сквозь туман изнеженности.
(Автор)
1
Холодный свет озарял безграничные пространства пустыни, и существованием была обязана лишь одному - Страннику. Она представляла собой порождение сомнения, страха и тишины особого свойства, однако в ней было нечто завораживающее, таинственное, что заставляло обращать внимание на то, что на первый взгляд здесь кажется статичным. Россыпь светящихся камней, переливаясь сонмом холодных цветов, озаряла небо радугой отражений. Прозрачные грани разбросанных глыб несли на себе послания, желая представить голодному взору питание мысли. Ветер одиночества пел свои старые песни.
Странник обыкновенно шел, обыкновенно неся с собой плоды, некие были экзотичными на вкус, некие – опасны. Он пробовал их, различая тонкости аромата и вкуса…самые неприметные оказывались удивительными на свойства.
Ноги Его утопали в песке под тяжестью веса. Его страсть и желание распаляли любовь к опасности – опасность созидала крылья, и доводила до изнеможения, душила, но все же оставляла жить, выплавляя, созидая дух. То было Рождение.
Глазам Его представало пространство вопроса, провоцировавшее диалог разгоряченной души с кристаллами перевоплощений, разбросанных повсюду: в них блестело великое множество масок, готовых прильнуть, взять свою власть.
Воздух стремился впитать опьянение, он был прекрасным до своеобразия. Мера искажения росла. Провокация танца воли – страстного и мощного. Иллюзия праздника свободы.
«То, что вижу я, порождено мной?.. Я невольный бог всего представления?..», - шептал себе Странник, - « Кто-то бросил меня в клетку к зверю, имя которому Жизнь, и как бы я пристально не вглядывался ему в глаза - взгляд слишком глубок, чтобы прийти к пониманию его сущности».
«Разумеется, необходимо следовать и становиться. Сосуд следует наполнить – в этом предназначение сосуда. Всё, что заключено в нем – есть только крупица общего процесса», - неслось беспокойной птицей в Его голове.
Игра пустыни Страннику казалась чарующей. Однако особое очарование этой игре придавала ночь – спутница откровений и обмана: краски приобретали новые свойства, а камни, встречающиеся так часто на пути, начинали отчетливее говорить в тысячи голосов, однако большинство голосов были пустыми, слишком мало было зерен - очарование для слепцов.
