И упало каменное слово на мою еще живую грудь. (с)

Перед смертью мы все дети. Так глупо теряешься. Шок. Паника. За время взросления мы осваиваем гримасы, лица, которые надо натянуть в более-менее шаблонных ситуациях. Вот так - я тебя люблю. Вот так - это навсегда. А смерть, она другая. она нешаблонная. и это самое страшное. Ты никогда не готов - ни принять, ни приняться.

Выбора нет.

Все еще ведь происходит под маринадом из моего воображения и маминых слез. Мамины слезы. Их я вижу не чаще, чем усурийских тигров. И то, и другое должно быть в Красной. И то, и другое пугает меня безумно. Тигры - просто потому что надо, в детстве научили, а слезы - потому что просто так не бывает. Потому что мамины. Потому что это как указатель - ОСТОРОЖНО, ТРАГЕДИЯ.
А воображение... ну ясное дело. Кадр: лес. Кадр: канава. Кадр: истерия. Кадр: дождь. земля. Гроб. неправильно, непростительно, ужасающе маленький.

Самое страшное - терять детей. Это я понимаю намного лучше, глубже,  чем аперваябукваалфавита и мойрукипередедой.
Я до сих пор в ужасе. Ужасеужасеужасеужасеужасе. Самое страшное. самоесамое.

PS нас в семье, слава Богу, все еще трое.