Coil - один из краеугольных камней в фундаменте современной независимой музыки. Уже 20 лет это название ассоциируется исключительно с перманентной революцией - во всем, что они делают. Джон Бэлэнс и Питер Кристоферсон дали эксклюзивное интервью "Fакелу" за час до московского концерта.



Fакел: В русском языке нет однозначного перевода слова Coil. Наиболее частая интерпретация - петля на шее. Что вы изначально вкладывали в это название?

ДБ: Ничего однозначного. Это спираль, это ДНК, это женское противозачаточное средство, деталь автомобильного двигателя, электронный чип, змеиное кольцо, корабельные швартовы.
ПК: Еще это сильный шум, вечный шум, сверление...
ДБ: Так что никакого единого абсолюта - нам хотелось быть универсальными.

F: Стало ли ваше отношение к жизни спокойнее с возрастом? Стали ли вы добрее?

ДБ: Злее. А точнее - намного злее. Чем больше я экспериментирую и играю со Вселенной, тем больше мерзости я нахожу и тем злее я становлюсь. И я вижу, что каждый беспомощный - жертва сильного, я вижу лицемерие моих родителей, лицемерие моих учителей. Лицемерие и ложь - это константы существования, это продолжает невероятно злить меня. Сегодня Coil достигли определенного уровня признания, люди знают о нас, я чувствую поддержку во время концертов - она исходит от коллективных эмоций зрителей. И у меня есть шанс выплеснуть свою злость человечеству и тем самым принести ему пользу.

F: Добрыми ощущениями? Как вы думаете - если человек полностью самовыражется в музыке, может ли он все время писать музыку для хорошего настроения?

ДБ: Это вопрос выбора - человек может пройти все круги Холокоста, но при этом все равно оставаться идеалистом, постоянно уносящимся на края Вселенной...

ПК: Разного рода музыка оказывает совершенно разные эффекты на различных людей. Возьмем, к примеру, очень агрессивную и шумовую - некоторым людям она очень даже повышает настроение, а мягенький красивый нью-эйдж вполне может привести к озлобленной паранойе. Так что эффект от музыки - это явление, совершенно отдельное от ее стиля. Вы можете слушать что-то экстремальное, при этом получая совершенно противоположный эффект.

ДБ: Я считаю, что задача артиста - трансформировать грусть реального мира во что-то высшее. Большинство духовной музыки пришло из печали, из глубокой печали...

F: Известно, что вы с глубокой симпатией и идеологической поддержкой относитесь к творчеству Мэрилина Мэнсона, к его протесту против всех общественных святынь: семьи, правительства, СМИ, патриотизма, Бога... Что вы думаете о сущности этого протеста - это бесконечный вызов или в тонкостях продуманный план с конкретной конечной целью?

ДБ: Я действительно отношусь с большим уважением к тому, что он делает, к тому, как он противостоит американскому лицемерию, как он работает с системой, и это действительно не только работа - это дух. Но все равно он - часть системы, он пользуется ее инструментами, в частности деньгами. А у нас есть сила и способность самим бороться с тем, о чем вы сказали - с правительством, семьей и всем остальным. Мы сами составляем свою программу - она состоит исключительно из сущности по имени Сoil. Мы бОльшие партизаны, чем Мэнсон, потому что мы не поддерживаем звукозаписывающую индустрию. Мы хотим и дальше оставаться независимыми - жить и творить вне любых "норм", вне порядка вещей. Это разновидность эстетического терроризма - с помощью музыки и визуального ряда мы тоже разрушаем внутри людей представления о тех же вышеупомянутых святынях. То, как мы используем слово, - тоже разновидность терроризма - поэтического.

F: Возможно ли с помощью сочетания определенных звуковых частот и шумовых гармоний оказывать деструктивное воздействие на психику слушателя? Если "да", используете ли вы эту возможность?

ДБ: Да, конечно. Вы знаете, люди сходили с ума, слушая наши записи, - никто из них так и не выздоровел, случались припадки и травмы на концертах. Известно достаточное количество самоубийств под Coil. Мы не несем за это ответственности, потому что это был их стиль жизни.
ПК: А однажды даже свадьбу сыграли - прямо во время выступления!

F: В ваших последних альбомах наметилась тенденция к долгоиграющим шумовым экспериментам. Это временное явление, связанное с поиском новых звуковых форм, или уход от песен как таковых?

ДБ: Послушайте наш последний альбом - там снова песни. А до этого мы на пару лет очень заинтересовались работой в стиле langjang-minimalism - длительные фрагменты медитации, воплощенные в постоянно меняющемся звуке одной-двух тональностей. Сразу после завершения этих экспериментов мы снова вернулись к песням. Мы никогда не делали подолгу одно и то же - становилось просто скучно. Я просто не могу понять, как группы могут находиться в туре по полгода или даже целый год! Не могу себе представить, что могло бы меня заставить жить вот так. Петь одни и те же песни, снова и снова...

F: Что вы думаете о большинстве окружающих вас людей? Знакомо ли вам такое состояние, как мизантропия?

ДБ: Я думаю, что мы сделали намного больше ошибок, чем все остальные живые существа на планете. Объект моей мизантропии - я сам. Моя миссия - попытаться изменить жизнь людей и, что самое главное, - я способен на это. Я чувствую ответственность и связь с каждым событием во всем мире. Я уже 4 года совсем не читаю газет и не смотрю телевизор и никогда не смотрел американских фильмов - их слишком много. А если серьезно - это злой и опасный бизнес, претендующий быть тем, чем он не является. Я все ношу внутри, но кое-что отфильтровываю наружу. Я хочу знать, я хочу быть осведомленным, мне нужна информация. И еще, для меня невыносимо постоянно видеть людские страдания - от этого мне становится больно и я ничего не могу делать. Проблема в том, что на Западе практически все медиа сконцентрированы на показе людских страданий и в результате этого каждый чувствует себя плохо.

F: Джон, тексты песен Сoil насыщены прямыми образами смерти. Создается впечатление, что большую часть своей жизни ты провел в состоянии тяжелой депрессии. Можешь ли ты выделить какие-то неизменные причины подобных состояний?

ДБ: У меня была клиническая депрессия, я лежал в постели 4 месяца. Да - причины неизменны: мысли о том, что я ничего не способен изменить в своей жизни и уж тем более - вокруг себя. А мысли о самоубийстве - они либо мужественные, либо трусливые... Все, что изменяет ваше осознание самого себя, никогда не толкнет вас к суициду, и именно тот факт, что в конце нас ожидает смерть, и придает ценность жизненному процессу. Если бы мы не умирали в конце, то и не пытались бы прожить жизнь с максимальным эффектом. Большинство людей разными способами вытесняют из себя то, что их жизнь закончится смертью, и по сути - не живут. Тому, кто относится к каждому дню как к последнему, предоставляется более широкая возможность выбора. Вот почему основа идеологии Coil - дать понять людям, что каждый день их жизни может быть последним. Вы можете умереть сегодня или завтра, так что подумайте максимально ли вы проживаете свою жизнь, каждый ли шанс используете, и весь ли опыт, который вы выбираете, - лучший для вас?

F: Вы можете сейчас вспомнить наиболее болезненный период из вашей жизни? Что происходило с вами в тот момент?

ДБ: Это было тогда, когда наш, а особенно мой, очень близкий друг получил "плюс" в результатах анализа на ВИЧ и 5 лет боролся за жизнь всеми возможными средствами. Он несколько раз почти умирал, но каждый раз переживал кризисы, меняя комбинации из целой коллекции лекарств. И все это время, почти каждый день, мы были вместе с ним - это было невыносимо, потому что никто из нас не мог ему помочь, ничем. За эти 5 лет мы несколько раз начинали готовиться к его похоронам. Когда он наконец умер - это было невероятным облегчением и для него, и для нас.

F: Вы согласны с тем, что страдания развивают личность?

ДБ: Да, каждую личность развивает ее собственное страдание, но не наблюдение за чужими. У каждого есть потенциал, надо просто думать о том, что происходит внутри. Мы используем музыку, чтобы люди почувствовали не только боль, но и радость, удивление, оргазмы и что-то еще, более сильное. Так что мы считаем себя позитивными людьми. Некоторые разновидности опыта переносят тебя в свою реальность, и когда ты возвращаешься, ты все видишь под другим углом, и тут уж дело хозяйское - как переустроить мир вокруг себя.

F: В истории группы значительное место занимают почти все разновидности психоактивных веществ. Какие основные выводы вы сделали после длительных и всесторонних экспериментов с наркотиками?

ДБ: Эти эксперименты дали нам опыт, который мы никогда бы не получили никаким другим путем. Что-то можно сравнить с кругосветным путешествием или с долгосрочным отпуском в Индии, а что-то - с обедом в ресторане с экзотическими блюдами. Полагаю, этот опыт дополняет жизнь.

ПК: Если не использовать наркотики как защитный блок от реальности и если ты не обделен тягой к познанию - можешь открыть нечто принципиально новое в себе.

F: Вы чувствуете разницу между опытом и зависимостью?

ПК: Да, об этом мы и говорим. Зависимость - это часть человеческой натуры, к несчастью, то, с чем приходится бороться всю жизнь.

F: Вы можете выделить психоактивные субстанции, оказывающие на организм и психику человека исключительно деструктивный эффект?

ДБ: Очень много людей страдает от героиновой зависимости. Этот наркотик не дает никакого нового опыта, оказывая исключительно обезболивающий эффект в чувственно-эмоциональной сфере, а отсутствие болевых ориентиров рано или поздно приводит к полной дезориентации и деградации личности - к ее смерти. Героин - это невероятно скучно.

F: Что вы можете сказать о наркотиках как о катализаторах творческого процесса? Удавалось ли вам с их помощью выйти из творческого кризиса?

ДБ: Да, удавалось и выйти, но намного реже, чем войти. Чтобы начать процесс - нет, но в самом процессе... Вы знаете, мы не употребляем наркотики, когда записываем альбомы, - мы работаем, мы не употребляем их большую часть нашей жизни - она нам нужна для другого. Мы - интеллектуальные люди, делающие важные философские выводы о реальности, человеческой душе, духовности и погружениях в духовность. А наркотики - это просто новый опыт в жизни, а мы никогда не были закрыты для нового опыта. Если вы хотите выпрыгнуть из реальности - будьте уверены, что это опасная химия, будьте уверены, что вы знаете, какой эффект она оказывает и будьте уверены, что это ваш осознанный выбор. Да, каждый личный поиск предполагает опасный риск, но если быть знающим, осторожным и ответственным - этот прыжок осознается как полезный и неповторимый опыт.

ПК: А вот я, например, чуть вконец не спился!
ДБ: Да, он разрушил алкоголем всю свою жизнь. Несколько раз мне хотелось его убить за это...

F: Приходилось ли вам быть свидетелями и жертвами гомофобии?

ДБ: Да, мы видели, как геям публично плевали в лицо и разбивали лица, мы ощущали гомофобию бесчисленное количество раз. Главная проблема в том, что люди думают о гомосексуальности как об основе личности. Большинство геев не занимается сексом на виду у других людей, так что проблема именно в определении, а не в акте однополой сексуальности.

ПК: Бывает так, что некоторые люди, особенно молодые и гетеросексуальные, вдруг внезапно ощущают свою гомосексуальность, и это заставляет их вести себя подобно тупицам. Мы просто живем с другим человеком, доставляя ему удовольствие разными способами: готовим ему вкусный ужин, помогаем, если он заболел, даем ему деньги или делаем ему минет. Все очень просто: либо вы доставляете другому человеку удовольствие - и это хорошо, либо страдание - и это плохо. И наш жизненный опыт - живой и настоящий, потому что мы генерируем удовольствия в себе и других людях. А настоящий грех в том, что люди отказывают себе во многих удовольствиях, не веря, что заслуживают их. Но тому, что мы можем получить, - нет предела, и это тоже наш message. Генерирование удовольствия - это не грех, это бесконечно.

F: Какие эмоции вызывает у вас гетеросексуальное порно?

ПК: Нас это очень забавляет. В частности, нам кажется, что лучше всего это выглядит в качестве мебельной декорации: обои, картины, скульптуры...

F: Есть ли женщины, кроме ваших матерей, оказавшие сильное влияние на вашу жизнь? И есть ли женщины, вызывающие у вас восхищение?

ДБ: Да, конечно, вся наша жизнь связана с женщинами не меньше, чем с мужчинами. У нас есть очень давние и близкие подруги. А восхищение? Нина Хаген, Патти Смит...
ПК: Диаманда Галас.

F: Так называемые проклятые?
ДБ: Да - проклятые.

F: Какое место в вашей жизни занимают оккультные науки?

ДБ: Я много читал и сами герметические* тексты, и книги про них - меня всегда интересовало подобное. Очень много людей увлекаются этими скрытыми аспектами бытия. Какое-то время я был увлечен таким человеком, как Раймонд Лулий: он жил в Каталонии в XV веке и был, на мой взгляд, наиболее интересным герметическим философом. Надо не забывать, что все эти вещи абсолютно скрыты от посторонних, недоступны никому. Потому что оккультизм - тайна. Хотя бы раз открытая публике, она перестает быть таковой. Я до сих пор хочу знать об этом как можно больше, хотя бы про все то, что хранится в личной библиотеке Папы - там собрана потрясающая коллекция древних книг по тайным наукам, украденных и изъятых инквизицией в свое время. Если бы все это было сейчас обнародовано, для нас прояснилось бы очень много непостижимых вещей - тайное стало бы явным. И множество людей, утверждающих, что они открыли нечто новое в этих вопросах, не смогли бы больше этого утверждать.

F: Расцениваете ли вы свою жизнь как Великое Делание**?

ДБ: Да. Я думаю, это так. Это не игра и не развлечение. Это, конечно, могло бы быть игрой, но только в самом широком смысле этого слова. Поскольку все, чем мы заняты, по сути связано с трансформацией других людей, да и нас самих тоже. Своим искусством мы изменяем себя, а это безусловно Великое Делание, и очень тяжелое.

F: Ваша музыка и оккультизм тесно переплетены между собой. Можно ли воспринимать и понимать ее без необходимого багажа оккультных знаний?

ДБ: Я думаю, что даже мое собственное понимание Coil - неполное. Но никто ничего не может понять полностью. Ни в коем случае не надо думать, что понять Coil можно, обладая какими-то знаниями. Это возможно только проникновением внутрь музыки Coil, и багаж магических знаний здесь ни при чем, хотя он тоже важен.

F: Был ли у вас опыт психических экспериментов с вызыванием духов?

ДБ: Да, был, но... Это мое дело.

F: Какой техникой вы пользовались при этом?

ДБ: Это тоже мое дело.

F: Значит, вы не расскажете о своем опыте?

ДБ: И это тоже мое дело. Чувства во время спиритуального взаимодействия - это нечто, что невозможно передать словами другим людям. Да это и абсолютно бесполезно, у каждого ведь свой индивидуальный опыт и спектр ощущений. Все это полностью субъективно. Находясь в комнате один, я могу производить такие действия, которые будут казаться совершенно безумными кому угодно, но только не мне. Был такой художник - Остин Спейр, оккультист и просветленный философ. Сейчас он очень прочно вошел в мою жизнь, я могу говорить о нем бесконечно долго... Мы стараемся связывать с ним свою работу, поскольку он был живописцем, а то, что мы делаем, это в какой-то степени тоже живопись. Мы тоже художники - только мы рисуем звуком.

F: Знакомы ли вы с энохианской системой Джона Ди***?

ДБ: Мы были просто одержимы Джоном Ди и его черным обсидиановым зеркалом, которое хранится в коллекции Британского музея (при помощи этого зеркала Джон Ди общался с потустороним миром. - Прим. ред.). Это зеркало действительно произвело на меня такое впечатление, что я даже хотел сделать несколько его копий, пронумеровать их по принципу "лимитед эдишн" и раздавать людям, чтобы они могли носить эти зеркала в своих карманах и призывать ангелов сюда, на Землю.

F: Являетесь ли вы последователями Алистера Кроули, или для вас он просто маргинальная знаменитость?

ДБ: Нет, никакая не маргинальная знаменитость. Определенно нет. Вы знаете, меня всегда интересовали те же самые вещи, которыми занимался и он. Это была и индийская философия, и многое другое... Он был человеком со своей системой знаний, и многие люди видели в нем великую личность, несмотря на всю его противоречивость. Вся его жизнь была борьбой, борьбой со своим собственным эго.

F: С какой целью, по-вашему, создано мироздание, для чего все это? И к чему должен стремиться человек, живя в этом мире?

ДБ: Чтобы путешествовать. Быть в движении. Каждое мгновение копошиться. Все постоянно копошатся, на разных уровнях этого мира. И каждый, прибывая в эту жизнь, становится частью этой общей возни. Я уверен, что это так.

F: Значит - никакой особенно великой цели нет?

ДБ: Нет. Только существование, только непрерывное всеобщее движение. Все дальше, и дальше, и дальше...

Posted by quite