Говорят, эти чёрные тени, в сумерках мелькающие над дорогой, - летучие мыши; говорят, они живут на чердаках – где же ещё? Но как-то слабо во всё это верится: по крайней мере, на нашем чердаке их точно нет. На чердак ведёт старая отвесная лестница из толстых, пахнущих пылью ступеней, прибитых к стене заваленной хламом каморки. Всегда немного боязно одному подниматься туда, ведь когда лезешь наверх, вовсе не знаешь, что может там быть, да и поднявшись, видишь, поначалу, лишь половину чердачного помещения: вторая скрыта пыльными, изъеденными молью покрывалами и простынями, висящими на бельевой верёвке. Осмотревшись и немного осмелев, вспоминаешь, как тяжело было лезть – тяжесть ощущается во всём теле и неприятно ноют ладони.
Однажды, стоило только высунуть голову из лестничного проёма и упереться взглядом в полную золы, старую бочку в углу, как гулкий голос, шедший невесть откуда, назвал меня по имени, на миг вогнав в совершенное оцепенение, в котором мешались страх и радость от участия в чём-то мистическом. Не найдя подходящего объяснения, а мысль о том, что кто-то мог подшутить надо мной, пользуясь моей впечатлительностью, даже мельком не проскочила в тогдашних размышлениях, и будучи крайне взволнован, я, впрочем, так и не решился никому рассказать о случившемся, боясь, что это оскорбительным образом спишут на разыгравшееся воображение.
На чердаке полно коробок с пожелтевшими журналами и давно забытыми пластинками. За простынями сложное устройство для проявки фотографий: когда-то из него были извлечены красный и синий фильтры, и последний всё желтое превращал в зелёное – это правило работало и с красками, но главной, среди деталей устройства, находкой стала великолепная, огромная лупа в пластиковом обрамлении: на солнце ей можно поджечь бумагу, точно как описано в одной книге, из тех, что я читал. Примерить обнаруженные там шубу или тулуп нельзя – от пыли я задыхаюсь.
Из окна виден сад – высокие кусты роз, теплицы, яблони, а если смотреть на чердачное окно снаружи, то в бензиновых разводах, покрывающих его, можно различить женский силуэт. Все яблони делятся на прутовку, малиновку, антоновку и белый налив, но зачем нужна антоновка? Ведь кисло невыносимо.
Дверь в подвал вырезана прямо в полу: нужно потянуть с силой за железное кольцо и отставить её в сторону – всегда после этого болят руки и немного хочется заплакать. Заранее думаешь, как тяжело будет её закрывать. В подвале сыро, пахнет плесенью, вместо пола – земля, полки освещены болтающейся на голом проводе лампочкой. Чердак значительно интересней, ведь тут одна картошка, банки с соленьями и мышеловки. Правда, в подвале есть один тёмный ход, в который я ни разу не заглядывал: стоя к нему спиной, трудно удержаться, чтобы не рвануть к лестнице на поверхность.
На две узкие рейки над дедовской кроватью приклеены обложки каких-то книг, выполненные в схожем стиле: на одной из них голая женщина сидит спиной к зрителю, на неё почему-то нестерпимо приятно смотреть. Что за странное название «Перевертыши»? Кажется, я неправильно его читаю и оттого не могу понять смысл слова. Каждый раз, как идём с дедом домой с прогулки, заходим в рюмочную: дед говорит «остограммиться», но если он задумал 50 грамм, так сказать уже нельзя, и мы переделали на «ополовиниться». Как-то всерьёз разругались из-за спора: «Идёт ли в Антарктиде снег?». Я читал, что не идёт, дед же объяснял как-то по-своему, что обязан идти, иначе никак. В его мастерской невероятных размеров градусник, и только дед знает его назначение, а тисками сбоку стола легко согнуть даже толстый гвоздь – на такие цели обычно выделяются ржавые. Вкусно пахнет канифолью, когда он что-то паяет, а канифоль красиво плавится. Думаю, с медным купоросом так нельзя, ведь он ядовитый. Говорят, старая соседка была страшно злая всю жизнь и отравилась уксусом – мучительная смерть. А у соседа не хватает пальцев на обеих ладонях, а места, где они когда-то были такие гладкие. Он единственный, кто здесь здоровается со мной за руку, и так странно сжимать всего три пальца вместо пяти. Ещё говорят, что в Крыму летучих мышей ловят сачком, и если будешь неосторожен, то тебя могут укусить до крови...за палец.