Ах да, еще до мну дошло, что надо бы закинуть сюда одну очередную писульку...

11

Где-то на улице пронеслась с надрывным воем машина скорой. Или полиция, или пожарные. Да по сути разницы нет. Сирены у всех стонут одинаково. Что-то случилось. Вы никогда не задумывались над тем, какое тоскливое изобретение – сирены на машинах служб быстрого реагирования? Если где-то совершается преступление, или что-то горит…Или кто-то ранен и даже умирает…Все узнают об этом, им скажет сирена. Она прокричит им это в ухо, проносясь мимо по улице. А если происходит что-то хорошее, скажем, кому-то стало лучше, или кто-то влюбился…Какая сирена будет об этом кричать? Они как баньши, вестницы дурных новостей. Я знаю, куда они едут.

Почти неосознанно начинаю гадать, успеют ли они вовремя, или опять чье-то ожидание прекратится на пару вдохов раньше, чем доедет их шанс на спасение. Хотя впрочем, какая мне теперь разница? Они не успели тогда…Никто не успел. Никто ничего не сделал.

Подхожу к окну, смотрю вниз, на янтарно-желтый блеск фонарного света на мокром асфальте. Дождь все еще идет. Он шел долго, и будет идти еще дольше. Может, он шел все время. Я уже ни в чем не уверен. Опускаю руку на подоконник – за пачкой сигарет. Черт, точно…Я же бросил. Нет, дело не в силе воли или верности своим обещаниям – я бы закурил. Да только два дня назад сдуру сказал себе «Начинаю новую жизнь!» и выкинул последние две пачки. Ради тебя. Кто же знал, что за два дня может случиться так много, что никакя новая жизнь не нужна будет? Мне и старая теперь не нужна. Да и нет ее больше, жизни моей…

Ты позвонила вчера утром. Обыкновенный звонок обыкновенного телефона. Я еще спал, я еще ничего не знал, я даже не хотел подходить к телефону. Не знаю, что заставило меня встать и ответить. Наверное, ты. Я взял трубку…И мир рухнул. «В башне что-то взорвалось. Нам сказали что в нас врезался самолет. Я люблю тебя». Весь мир завыл, застонал, задрожал и рухнул. Вместе с южной башней. Вместе с тобой и вместе со мной. Как же все это глупо... Это похоже на кошмарный сон, который никак не хочет отпускать тебя. Твой голос каждую секунду звенит в голове, вонзаясь в сердце тысячами осколков. Обломков.

Я так и не смотрел новости. Ни разу. Даже если случайно видел их в газетах у кого-то в руках или на экранах телевизоров на витринах - я отворачивался, я закрывал глаза и затыкал уши. Мне это не нужно. Я просто не могу смотреть на это. Просто не могу.

Я до сих пор звоню тебе. Гудки. Все как обычно. Абонент не доступен…Ты едешь в метро. Или у тебя опять села батарейка. А потом кто-то снова говорит это мерзкое, гнусное, глупое «Мне так жаль». Я больше не могу так. Господи боже, как же такое возможно?! Я не могу без тебя...

Они до сих пор ищут выживших. Они еще долго будут искать. И будут находить. Единицы из сотен. Может быть найдут тебя. И может быть кто-то даже скажет: «Бедная девочка, такая молодая, такая красивая…». А потом кто-нибудь позвонит мне, чтобы сказать, что они нашли всю мою жизнь среди тысяч тонн этого кошмара и теперь я могу заколотить ее в гроб и зарыть в черную землю. Я даже ненавидеть больше не могу. Во мне ничего не осталось, кроме черной, безысходной, воющей тоски. Тебя больше нет.

Открываю окно. Холодно уже…Еще пару дней назад было тепло. Пара дней...Какое сечас? 12-тое? Или уже 13-тое? Кажется, что все еще 10-тое. Почти нереальное 10-тое. ТОлько не это проклятое 11-тое. Его не было, его еще не было, его не будет! Капли мягко бьют по ладони, ветер забирается под воротник и наполняет сырым холодом легкие. Дождь будет идти еще долго, теперь он будет идти всегда. Дождь, начавшийся 11-ого


В колонках играет - ACDC - Hells Bells

И что с того, что уже шесть лет прошло? Что того, что это было где-то там, и пусть даже в Америке? Да, я до сих пор помню две башни, рухнувшие там, и 4000 мертвых.

Настроение сейчас - помнить
В колонках играет - Blind Guardian - A Dark Passage



Нужно быть настоящим уродом, чтобы говорить, что "так им и надо". И нехуй меня убеждать, что все наши проблемы от Америки. Мы сами себе эти проблемы создаем. А отвечать не хотим.