В колонках играет - "Все от винта", Башлачев
Настроение сейчас - задумчивое

Иногда бывает странное ощущение себя, когда вроде кажется, что ты находишься совсем в другом месте.
Читала сейчас "Унесенных ветром", Елена Ивановна подарила мне на день рождения, и вдруг появилось осознание того что я - маленькая, такое детское ощущение внутри - защищенности и спокойствия, как будто я где-то на какой-то незнакомой мне  кухне, и там куча людей, взрослых, и они смеются над чем-то, а я сижу на чьих-то коленях и вижу я все от первого лица, свою коленку, старую клетчатую клеенку в бело-синюю клеточку, большое коричневое пятно от чая и сигаретный пепел, вижу крупным планом фаянсовую кружку, с отбитым краем, пепельницу из зеленого стекла, и очень хочется спать, я знаю, что сейчас меня понесут в комнату, потому что детское время истекло, а в комнате будет мягкий свет ночника и полутени на старых обоях и негромкий смех и приглушенные разговоры за стенкой всю ночь...
В общем-то такое бывает у меня часто, иногда не о себе и если рассматривать видение, можно выяснить, скорей не выяснить, а...почувствовать... что это за люди, что за события, когда примерно происходило и что с ними будет дальше...
Чужие жизни текут сквозь меня, чья-то память, поэтому пребывание в старом доме для меня содержательней чем беседа с человеком, что человек? Ну ему может быть 20, 30, 40, а дому уже  почти 100, стены хранят прошлое, я его чувствую, мне грустно, это уже прожитое, это уже не переделать, это чьи-то мечты, надежды, потому что молодость проходит, она всегда проходит, но времени в общем-то не существует, и этот смех до сих пор звучит, пустые бутылки на подоконнике на кухне, квадрат окна во двор, голубятня на крыше, третий этаж, ксерокопии, большой абажур с бахрамой, очень серьезные разговоры всю ночь и волнение, какие-то откровения, книги, полупустая бутыль кефира на столе, пакет с молоком, на шпингалете форточки, на улице, и эти самые шпингалеты с облупившейся краской...

А совсем недавно тоже был интересный глюк, будто лето,  и я в Питере, а приехала я туда вместе с РЦБ, какое-то корпоративное мероприятие, может это даже май, праздники, просто очень-очень тепло, яркое солнце, я вижу себя от первого лица и откуда-то сверху, сразу с двух сторон, у меня дранные клеша с нашивками и колокольчики на бэге и ДРкин в плеере, и куда-то я как всегда опаздываю, и тут я вижу Игорька, такого милого, рыжего Игоря, с своей беретке со звездочкой, босиком на теплом асфальте, у него феньки на руках, ярко - красная бонданка на шее и..
И я ужасно рада его видеть, это хипповое чудо, вдруг, теперь, он как всегда таскает меня как мешок с цементом, и целует руки, и называет меня зайцем и тащит смотреть на закат, и... спрашивает купила ли я наконец гитару, не вышла ли замуж, и прочитала ли Мураками, и понравился ли мне "Демон Максвелла", и предлагает куда-то рвануть.. а у меня нет времени, я в командировке, и завтра мне в Москву, и.. я обещаю приехать в Брянск, обязательно приехать в Брянск, и он снова называет меня зайцом, насмешливо-разочарованно, и надевает мне на голову свою беретку, а я судорожно ищу, чтобы дать ему и у меня нет ничего кроме больших булавок на джинсах, от него пахнет вином...
И мне становится грустно, ужасно-ужасно грустно, что я не вышла за него замуж, не рванула с ним в Брянск, хотя в общем-то я..
Такое яркое-преяркое солнце, очень тепло, Питер..

Прихожу в себя, осознаю что в Москве, и никакого лета, и даже весной не пахнет, и мелкий мокрый снег, который тут же тает и превращается в слякоть, конец февраля, и Игорь не объявлялся уже года как 2, где теперь бродит этот большой мальчишка?
Может в Питере, может в Новоссибирске, а может и вообще не в России, и все так же он ....
Млин..
Чего я его вспомнила, а?
Меня потянуло бродяжничать.. и заниматься любовью, а не войной.

Как-нибудь я напишу о нем, он заслуживает целого большого пребольшого поста .... надеюсь, у него все сейчас хорошо, и ему есть, где сегодня ночевать, и что есть.

Им не нужен свой дом,
День здесь, а потом прочь.
Им достаточно быть вдвоем,
Вдвоем всю ночь.
Колесницы летят им вслед,
Только что для них наш наш хлеб?
Королевское утро всегда здесь,
Вот оно, разве ты слеп?
Им не нужно других книг,
Шелк рук и язык глаз
Мы помолимся за них,
Пусть они за нас.

Им не нужен свой дом....