То, что это утро пятницы будет поворотным моментом, не сразу стало понятно. По обыкновению  в 5.45 утра я машинально нащупала телефон, напевающий незатейливую песню из какого-то старого фильма. У меня есть привычка: в полудрёме вспоминать то, что снилось. Когда я просыпаюсь, помню лишь обрывки и какие-то минут  пять по горячим следам собираю крупицы до тех пор, пока в голове не уляжется хотя бы приблизительная картинка. В конце концов, когда мне это удаётся, я встаю с постели и думаю над смыслом. В последнее время мне не снятся кошмары; с тех самых пор, когда я увидела вполне реалистичный кошмар, который не давал мне покоя последующие полторы недели. После я больше не видела страшных снов. Теперь вижу очень странные сюжеты, над которыми утром ломаю голову в тщетных попытках найти хоть какой-нибудь смысл, не то, чтобы тайный.

 

Сегодня утро пятницы, 5.45 на часах. За окном апрель. Но разбудил меня не будильник и даже не внутренние часы, привыкшие за несколько лет к моим ранним подъёмам. В это утро меня пронзило одно очень странное чувство, которое просто так не объяснишь; «либо все ответы найдены, либо остались лишь те вопросительные знаки, над которыми биться бесполезно»,- первое, что ознаменовало начало нового дня. Мысли такого рода, да и собственно мысли по утрам для меня не характерны. Конечно, возникает пара мыслей, но они находятся на бытовом уровне, что-то вроде: что съесть на завтрак или какая погода сегодня будет. Но чтобы такая мысль пришла в голову, как сегодня, никогда. «Неспроста всё это. Чему-то сегодня быть». Но особой тревоги я не ощущала из-за того, что все вопросы исчерпаны; от этого мне даже полегчало в какой-то степени. Что касается новых вопросов без ответа, я не торопилась в них вникать. Время придёт, будут новые вопросы, а потом на них найдутся ответы. Моё Внутреннее как будто предупреждает меня, что не стоит тревожиться заранее; с некоторых пор я беспрекословно слушаю его голос и следую его советам. Если Внутреннее так говорит, значит, мне ничего не остаётся кроме, как верить.

 

Я поднялась с постели. Мысль вертелась в голове и не думала меня покидать; как будто её поставили на повтор или как будто зажевало плёнку в проигрывателе. В темноте проверила содержимое сумки; вроде всё на месте. Взяла вещи и спустилась на первый этаж. Совершив ежедневный ритуал, а именно выпив стакан холодной воды, я продолжала гадать над причинами столь неожиданно возникшей мысли. Вычистив зубы и переодевшись, я наскоро приготовила завтрак. Включила  плиту, достала маленькую кастрюлю и налила в неё воды. Достала имбирь и мелко натёрла его, добавила в кипящую воду. Заварила свежий чай, достала мёд. Когда имбирная настойка была готова, залила её в чашку, добавила чай и пару ложек мёда. Затем нарезала кусочками фрукты. Такой незатейливый и полезный завтрак. Но есть не хотелось. Переложив фрукты в контейнер, убрала в сумку. То же самое сделала с чаем: перелила в термос и отправила к фруктам. К чёрту, успею поесть ещё. Посидев немного в тишине ни о чём не думая, я отправилась в университет. Оставалось только гадать над этой загадкой. Что-то непременно произойдет.

 

Я стояла на остановке и ждала. Через две минуты подошёл автобус. Оплатила проезд села. Вот уже около трёх недель не ношу с собой плеер. В один день необходимость в нём просто пропала. Да и в последнее время звучащая в ушах музыка только мешала сосредоточиться. Я заметила: примерно в одно и то же время у меня происходит внутреннее оцепенение, возникающее при крайне особенных воспоминаниях; оно длится несколько секунд, но  у него такая невероятная сила, что лишает меня способности шевелиться. Я не могу ему сопротивляться; лишь закрываю глаза и будто переношусь в другую реальность со всеми её мелочами. Всё, что я вижу, могу потрогать, попробовать на вкус и ощутить запах. Несколько секунд проходят, оцепенение отступает. Я открываю глаза и возвращаюсь в эту реальность, где я сижу в автобусе и еду по своим делам. Обычно после всегда покалывало в носу, так было раньше. Когда-то очень давно. Сейчас эти воспоминания превратились в свинцовый груз. Когда подступает очередной такой «приступ», внутри начинается паника; такая паническая чечётка бывает только  в тех случаях, когда уже заранее знаешь, что ничего сделать нельзя. Более того, оцепенение происходит чаще, длится дольше и бьёт сильнее с каждым последующим разом. Мне остаётся лишь терпеть и ждать, когда всё закончится. Сегодня должно было произойти всё то же самое.

Вот тот светофор, откуда всё начинается. Внутри  начинает мутить, будто все чувства и мысли помешивают чайной ложечкой; так, будто размешивают сахар в чае. Глаза закрываются, тело сковывается и перестаёт подчиняться. Всё, что проносится в голове преобразовывается в сюжеты.  Видны едва различимые силуэты. Потом резко темнота. Я открываю глаза. Прислушиваюсь. Тихо. Чувствую, как при каждой попытке, это ослабевает, но бьётся до последнего. Что-то даёт этому отпор. Что-то такое же сильное, может, даже сильнее. Что это было? Я сижу и смотрю перед собой. Возможно, даже жду, когда оцепенение снова случится, но ничего не происходит.

Я посмотрела в окно. МКАД переполнен машинами. Чуть дальше и налево - Ореховый бульвар, направо - метро. Куда ни посмотри, людская суета. Первые лучи солнца отражается от окон торгового центра и домов. А мне больше не страшно. Каким-то образом за ночь я научилась давать этому отпор. Улыбка.

 

Автобус остановился. Объявили конечную: станция метро Домодедовская. Я вышла; каков будет мой дальнейший маршрут, я уже знаю. Сначала я доеду до Третьяковской и сделаю пересадку на Калужско-рижскую линию. Оттуда до Беляево.  Стандартный маршрут. Но не сегодня. Сегодня не было желания следовать повседневному маршруту. Спустившись в метро, где многолюдно и шумно, я решительной походкой направилась в другой конец зала, чтобы сесть в первый вагон. «Сегодня все самые странные явления переплетены между собой; всё это –не просто так совпадения». Как оно и бывает, человеку свойственно принимать в своей жизни решения, которые способны поменять её ход. И сегодня я была из их числа. «Ты извини, привычный маршрут, но сегодня как-нибудь без меня». Прикидывая, что может произойти в том случае, я продолжала идти в обычном направлении. Приехал мой поезд. Около него столпилось бессчётное количество людей. «Как оно и бывает всегда». На противоположной стороне людей было в разы меньше.

 

Там, по другую руку, почти сразу прибыл пустой поезд; и если я вдруг решусь, он увезёт меня в противоположном направлении, на станцию Красногвардейская. «Столько времени прошло, как  две ветки  соединили переходом, а я не видела новых станций». Для кого-нибудь другого, пожалуй, это ничего особенного не значит. Кроме как более быстрого перемещения из одного пункта в другой; но для меня – это нечто большее, чем атрибут комфортной жизни. Ещё пару шагов и я в привычном первом вагоне еду по привычным мне делам. Не останавливаясь, я окинула взглядом  пустые вагоны, посмотрела на только что пришедший мой вагон; покачала головой. Нет, решение уже принято. Как-нибудь без меня. Я резко свернула влево, и через несколько секунд поезд вёз меня  Красногвардейскую.

 

Те несколько минут, что отделяли одну станцию от другой, показались мне вечностью. Осознание того, что я увижу новые станции произвело на меня сильнейшее впечатление; уж такова моя натура, и ничего здесь не сделаешь. Когда поезд добрался до пункта назначения, добрый голос проводника объявил, что станция конечная и попросил выйти из вагонов.

 

Я вышла. Красногвардейская - станция как станция в рабочий час пик с утра. По обеим сторонам перрона много людей, спешащих по  своим делам. Станция серая и на свой вид невзрачная, однако, весьма просторная; в московском метро мало просторных станций. По пальцам пересчитать. В самом её центре расположился переход на  станцию Зябликово. С виду обычный переход, который соединяет  Замоскворецкую и Люблинскую линии. Подсвеченные белые блоки стен, при первом взгляде похожие на стекло; при тактильном контакте - обычный пластик. Переход выполнен в чёрно-сером цветовом сочетании,  но это не мешало помещению. Выглядеть просторным и светлым. «Сегодня это не просто переход; отправься  по этому коридору, начнётся другая жизнь».

 

 В начале зимы появились три новые станции. Что и говорить, следуя этому маршруту, люди здорово сэкономят время. Комфорт отрицать бессмысленно. Под ногами плитка серого цвета, чуть скользкая. Всё очень чистое и новое, нетронутое ни руками вандалов, ни временем.  «Чем не символ новой жизни. Не просто же так всё складывается».

 

 Я двинулась дальше. Переход сужался и всё больше походил на  коридоры больниц с тесными стенами и низкими потолками. Поворот направо. И вот передо мной раскинулась станция Зябликово. Да, простор старых станций метро не идёт ни в какое сравнение с простором новых. Всё такое же чистое и новое, та же скользкая плитка под ногами; много стеклянного перекрытия, и в пол вкраплены маленькие круглые лампочки. Станцию на две части разбивает широкая скамья с чёрным гладким покрытием. Впрочем, я не знаю, как точно такое назвать, но пусть будет скамья. Я спустилась вниз по лестнице и  присела на край одной скамьи. Посмотрела вверх: сводчатый белый потолок, резко переходящий в тускло-зелёные блоки стен. Никаких излишеств. Можно сделать предположение, что это современный минимализм. Почему-то невольно вспомнилось токийское метро. Я никогда не была в Японии и не видела тамошнего метро. Но при мгновенном взгляде на эту станцию кажется именно так. «Интересно, а какое всё-таки метро в Японии..». Будто совсем другой мир. Разве что поезда остались прежними и плохо вписывались в обстановку.  « А утренняя мысль была неспроста. И то, что я за неё ухватилась - не случайность. Ощущение в автобусе и моё нелепое и такое важное для меня же сравнение новой ветки метро с коридором в новую жизнь вряд ли исключение из этого ряда. Но то, что изменения должны произойти - это был и есть достоверный факт; оставался лишь вопрос времени. «Всё как нарочно складывается в единый эпизод»

 

Пришёл поезд. Двери открылись. Несколько человек вышло. Вагоны пусты; несколько секунд я всматривалась в салон, будто изучала его изнутри, будто бы передо мной живой человек. Привычный глазу вагон. С обычными сидениями. Вот этого беднягу вандалы таки успели изуродовать. Еле вздохнув, мысленно пожалев несчастный вагон и ещё раз про себя отметив, что поезда ни в какую не подходят под стилизацию, я зашла и села так, чтобы видеть всё, что происходит снаружи и не упустить вдруг каких-нибудь мелочей. Скорее к неожиданности, чем к разочарованию, три абсолютно новые станции ничем не отличались друг от друга, только расцветкой стен. Я вспомнила про фрукты и имбирный чай. Совершенно неожиданно в голову взбрела мысль проехать до конечной. Заточив завтрак, я продолжала цепочку своих рассуждений. В начале ноября во мне поселились одиночество и страх, а эти чувства разъедают человека, словно кислота. И когда человеку удастся их перебороть, впоследствии  открывается путь в новую жизнь. Сомнений нет. Всё зависело от времени. От человека требовалось терпение, острое чутьё и пристальное внимание, чтобы не пропустить нужный момент. После моего дня рождения прошла неделя. Внутреннее как будто заранее знало, что новый год жизни будет наполнен важными событиями и метаморфозами. Однако ни в сам день рождения, ни после него ничего не изменилось. Видимо сегодняшние события, начиная с самого утра, и есть начало чего-то очень важного и нового. С подобными мыслями я доехала до конечной и вышла на станции Марьина Роща.

 

Перед глазами табличка «выход в город» с указанием близ лежащих улиц и объектов. Я поднялась по лестнице. Чувствуется, что сегодня будет тепло. Немного позже, не сейчас. Сейчас ощущается приятная утренняя прохлада. Посмотреть прямо перед собой, строится какое-то здание. Слева и позади- пробка. Ещё чуть левее - щит, сообщающий направление: либо на третье транспортное кольцо, либо на Oктябрьскую улицу. Несколько минут я стояла с закрытыми глазами и вслушивалась. Я слышала, как просыпается Москва, слышала равномерное биение сердца и довольный голос Внутреннего. И больше ничего нет; нет того, что съедало меня изнутри, последние полгода. С этих пор моё Внутреннее и внешнее наполнение находится в одной точке координат. С  этих самых пор, и навсегда. Лучи солнца били мне в лицо, а я ему довольно жмурилась и улыбалась. 

 

«У нас теперь всё будет иначе»