В тех областях Перу, которые гордятся своим классическим и безупречным кечуа, можно также услышать и великолепный испанский язык, непринужденный и вместе с тем сдержанный.

Подобно Иерусалиму, Риму, Каиру или Мехико, прошлое в Куско неотделимо от настоящего и зачастую заменяет его своим неудержимым присутствием в истории. Трудно представить себе более впечатляющее зрелище, чем рассвет над старинным городом, когда в неверном свете утренней зари начинают проступать очертания величественных храмов кирпично-красного цвета и балконы колониальной эпохи, покрытые черепицей крыши, башни и колокольни, а на горизонте виднеются изломы Андских гор, которые, подобно средневековой стене, окружают то, что во времена инков гордо именовалось «пупом Земли».

Атмосфера здесь пропитана чем-то мистическим, сакральным, и ты начинаешь понимать, как рассказывают первые летописцы, посетившие город во времена колониального владычества и оставившие письменные свидетельства своего восхищения, почему в прошлом те, кто приближался к Куско, должны были засвидетельствовать свое почтение к тем, кто выезжал из этого города. Считалось, что пребывание в столице Империи инков наделяло людей особым авторитетом, достоинством и благородством. Еще в доколониальную эпоху это был многонациональный город, где, помимо кечуа, можно было услышать все диалекты и языки Империи. Сейчас наблюдается та же самая картина с той лишь разницей, что в первые, волшебные часы суток здесь можно услышать языки всех народов мира благодаря огромному наплыву туристов.

Я бывал в Куско порядка восьми раз и теперь вновь посетил его после пятилетнего перерыва. Как обычно, в первые два дня высота в 3400 метров над уровнем моря дает о себе знать повышенным артериальным давлением и учащенным сердцебиением. Но эмоциональное возбуждение остается все тем же. Ты испытываешь сладостное и вместе с тем щемящее чувство восхищения красотой города и окружающего ландшафта, омрачаемое страшными предположениями о том жутком насилии, которое кроется за всеми этими храмами, дворцами, монастырями. Мало где можно наблюдать подобный сплав двух культур, историй, различных обычаев, языков и традиций.

Во время раскопок археологи обнаружили культурные слои доинкского периода, относящиеся к древнейшей эпохе распада Тиауанако. Кроме того, в основании многих построек инков они увидели наследие культуры Уари. Но прежде всего в самом Куско и его окрестностях бросается в глаза слияние инкской и испанской культуры. Храмы, церкви, дворцы построены с использованием огромных, прямолинейных камней крупных инкских строений, а многие узкие улочки когда-то вели к храмам Солнца и Луны, императорским резиденциям или святилищам жриц культа Солнца. Это смешение, присутствующее буквально повсюду, породило такие эстетические формы, в которых уже трудно, если вообще возможно, определить вклад каждой из цивилизаций.

Наглядным примером этого, а также развития Куско за последние пять лет, являются архитектурные памятники эпохи андского барокко. Раньше, в силу ужасного состояния дорог и храмов провинции Киспиканчи ознакомление с этими памятниками колониального периода было весьма непростой задачей. Сейчас реставрация церквей в Канинкунке (Canincunca), Уаро (Huaro) и Андауайлильяс (Andahuaylillas) завершена, и к ним ведет современная дорога. Все три церкви настолько прекрасны, что трудно даже сказать, какая из них красивее. Стены, черепичные крыши, алтарные украшения, колокольни, картины, резные украшения, фрески и даже немало повидавший на своем веку орган из Андауайлильяс выглядят безупречно. Но, наверное, самое главное заключается в том, что они не превратились в музеи, то есть, не застыли во времени. Скорее наоборот, и в большой степени благодаря стараниям иезуитов, которые за ними следят, и добровольцев, которые им помогают, все это живет и работает со своими школами, мастерскими, библиотеками, ремесленным и сельскохозяйственными училищами, медицинскими учреждениями, центрами социальной поддержки женщин, юридическими консультациями, которые занимаются в том числе и вопросами защиты прав человека, и даже цех по производству музыкальных инструментов (в Уаро), где молодежь учится своими руками делать гитары, скрипки и арфы. Те, кто живет поблизости от этих приходов, указывают на мощные энергетические потоки, которые как будто бы излучают эти храмы.

Я провел много времени, рассматривая картины, резные украшения, фрески и скульптуры в церквях Киспиканчи. Инкские элементы настолько заметны, что иногда даже превосходят испанские. Очевидно, что это произошло естественным образом, без какого-либо умысла со стороны индейских художников и ремесленников, которые их создавали. Они просто вкладывали в свои художественные произведения то, что подсказывала их душа, их традиции и культура. Нарисованные ими лики святых и самого Христа были смуглыми и казались отполированными. То же самое можно было сказать и про волосы. В их жестах и позах неуловимо угадывалось что-то индейское. Ландшафт был также типичным для этой местности: газели, ламы, кукурузные поля, тропические виды растений.
Однажды мне довелось присутствовать при крестном ходе, участники которого были загримированы под инков, а затем, когда начались народные гуляния, группы студентов местного университета исполнили перуанские народные танцы. Один антрополог из этого же университета сказал мне, что и музыка, и многоцветные штаны до колен и верхние юбки танцующих уходят своими корнями в колониальную эпоху. Все, буквально все здесь пропитано сплавом культур, включая яркий фольклор, который, согласно местным экскурсоводам, зародился еще во времена правление Пачакутека Юпанки (Pachakutiq Yupanki).

В Куско тоже многое изменилось за последние пять лет. Хосе Уриель Гарсия (José Uriel García), один из лучших местных писателей, опубликовал в 20-е годы прошлого века замечательный очерк, в котором описывал, как в городской таверне, где прихожане вкушали приготовленные на открытом огне острейшие блюда и крепчайшую кукурузную водку, зарождался, по его мнению, «новый индеец», воплощение перуанского духа. В современном Куско таких таверн уже найти довольно трудно, если только где-нибудь на окраинах или в отдаленных деревнях и селах. На смену им пришли предприятия быстрого питания, макдональдсы, вегетарианские рестораны и закусочные. В городе по-прежнему много скромных гостиниц для небогатых путешественников и хиппи, которые приезжают в Куско, чтобы погрузиться в атмосферу духовности, жуя листья коки и входя в общение с духами Андских гор. Но наряду с ними, как в самом городе, так и на берегах реки Урубамбы (Urubamba) и у подножия историко-археологического комплекса Мачу-Пикчу (Machu Picchu) выросли современные пятизвездочные отели. Некоторые из них, в частности, El Monasterio и Las Nazarenas, представляют собой тщательно и со вкусом отреставрированные здания колониальной эпохи.

В этом городе, значительная часть жителей которого говорит на двух языках, те, для которых кечуа является родным, не прочь похвастаться тем, что они говорят на самом правильном и чистом кечуа в Перу. Вполне понятно, что это вызывает раздражение и неприятие в других андских областях, где язык инков тоже продолжает жить своей жизнью. Поскольку я на кечуа не говорю, то ничего по данному поводу заявить не могу. Но могу заверить, что тот испанский язык, на котором говорят в Куско, является образцом изысканности, непринужденности и сдержанности, особенно в устах культурных людей. Насыщенный изящными архаизмами, он подобен прекрасной музыке, которая стремительно вырывается из горных родников; когда же дело доходит до острых споров, то он звучит сурово, торжественно, по-старинному, с неким оттенком самовластия. Звуки произносятся с особой тщательностью, а фразы всегда лаконичны, учтивы, выразительны и доброжелательны.

Неудивительно поэтому, что именно здесь родился Инка Гарсиласо де ла Вега (Inca Garcilaso de la Vega), один из величайших прозаиков испанского Возрождения. Дом, в котором он предположительно родился, восстановлен с такими излишествами, что его с трудом можно узнать. Но, как бы там ни было, именно здесь писатель провел свое детство и отрочество, видел собственными глазами и навсегда сохранил в памяти это смутное и страшное время конкисты и ее страшных последствий для людей и культуры. Здесь он общался с оставшимися в живых представителями инкской знати, к которым принадлежала и его мать. Они с тоской вспоминали славное прошлое империи, превратившееся в вассальную зависимость. Об всем этом писатель расскажет на страницах своей замечательной книги «История государства Инков» (Los Comentarios Reales de los Incas), которую напишет впоследствии в Андалузии. Во время всех моих посещений Куско я всегда посещаю дом Инки Гарсиласо де ла Вега (Inca Garcilaso de la Vega), который первый рассказал о своих индейских и перуанских корнях и назвал себя «перуанцем».

Источник