В обвинениях, которые сторонники России выдвигали против революции, свергшей в этом году украинского президента Виктора Януковича, всегда было некое зерно истины. В революционном движении с самого начала присутствовал элемент агрессивного национализма. На Евромайдане рядом с флагами Европейского Союза развивались желто-голубые флаги ультраправой националистической партии «Свобода». Когда вспыхнуло насилие, ультраправые из «Свободы» и «Правого сектора» — еще одной радикальной националистической партии — встали бок о бок с либерально-демократическими активистами и принялись швырять в полицию коктейли Молотова.

Другими словами, сепаратистам с Восточной Украины было нетрудно в преддверии вчерашнего референдума о независимости запугать общество призраком яростного украинского национализма. Однако предостережения сепаратистов могут оказаться пророчеством. Если в результате референдумов восточные регионы Украины отколются и станут независимой республикой, что выглядит все более вероятным, влияние ультраправых возрастет. Таким образом, референдумы вместо того, чтобы защищать русскоговорящее население Украины, могут втянуть страну в воронку политического экстремизма.

Радикальные корни при смягчающемся имидже

Украинские сепаратисты упорно переоценивают уровень поддержки ультраправых среди населения Украины. Сторонники «Правого сектора» и «Свободы» составляли лишь малую часть участников Евромайдана. Данные опросов показывают, что обе партии по-прежнему не пользуются популярностью. На президентских выборах 25 мая за кандидата от «Свободы» Олега Тягнибока собираются голосовать лишь 2% респондентов, а за кандидата от «Правого сектора» Дмитрия Яроша — всего 0,9%.

Впрочем, это не означает, что поддержка ультраправых — особенно, «Свободы» — не может увеличиться. Электоральные результаты этой партии явно улучшаются. Скажем, на парламентских выборах 2007 года «Свобода» получила меньше 1%. На следующих выборах 2012 года за нее проголосовало более 10% избирателей, что позволило ей стать первой ультраправой партией, прошедшей в парламент, за всю постсоветскую историю Украины.

Итак, что же произошло? Дело в том, что за первые десять лет своего существования «Свобода» сильно изменилась. Она начинала как примитивно антисемитская и неофашистская Социал-национальная партия Украины (СНПУ), неудачно выступившая на парламентских выборах 1994 и 1998 годов. В 2004 году СНПУ превратилась в «Свободу» — более цивилизованную ультраправую партию с симпатичным символом (стилизованной рукой с вытянутыми тремя пальцами, которые напоминают знак победы, но символизируют украинский трезубец), привлекательным названием и новым харизматичным лидером — Олегом Тягнибоком, уроженцем процветающего западноукраинского города Львова и хирургом по профессии. По примеру таких западноевропейских популистских партий, как французский Национальный фронт и Австрийская партия свободы, Тягнибок вначале сфокусировался на национальной и культурной проблематике и принялся обвинять в экономических проблемах Украины национальные меньшинства. Его партия призывала ввести национальные квоты в органах власти в соответствии с составом населения и восстановить в паспортах графу «национальность», которая в Советском Союзе использовалась, чтобы ограничивать перемещения евреев и других национальных меньшинств.

Самый важный сдвиг произошел в 2010 году, после избрания Януковича президентом, когда лидеры «Свободы» превратились в критиков его режима. В 2010-2012 годах я брала интервью у активистов партии. Именно тогда я заметила, что типичный член «Свободы» перестал соответствовать массовому стереотипу. Многие из тех, с кем я говорила, были не скинхедами-неонацистами, а студентами — обычными, дружелюбными парнями и девушками, увлеченными политикой. Они были недовольны Януковичем — в первую очередь, характерной для его режима вездесущей коррупцией, а также притеснением украинского языка и украинской культуры (скажем, в 2010 году министр образования в правительстве Дмитрий Табачник объявил о плане совместно с Россией переписать украинские учебники истории, вычеркнув из них значимые для украинских националистов фигуры). Как заявил мне в 2011 году во Львове один из активистов, «правительство Янука не представляет нас — это оккупационный режим и российская марионетка». Отражая эти чувства, «Свобода» требовала вычистить из структур исполнительной и судебной власти всех бывших коммунистов и агентов КГБ. Позднее к этому списку прибавились и назначенные Януковичем чиновники.

«Свобода» также повышала свою популярность, выступая за развитие связей с Европой. Согласно исследованию, проводившемуся на выборах 2012 года киевским фондом «Демократические инициативы», из всех избирателей наиболее проевропейски были настроены именно сторонники «Свободы». 71% из них выступал за европейскую интеграцию, 51% считали себя европейцами. Таким образом, антиправительственные и проевропейские устремления участников Евромайдана идеально соответствовали политическим требованиям партии. На этом фоне неудивительно, что во время протестов Тягнибок вошел в тройку ключевых лидеров оппозиции вместе с Виталием Кличко и Арсением Яценюком. Он также встречался с такими западными дипломатами, как госсекретарь США Джон Керри и сенатор США Джон Маккейн.

При этом проевропейские взгляды «Свободы» никогда не мешали ее ксенофобии. Более того, ее проевропейская платформа была напрямую связана с антироссийскими чувствами. Однако, хотя подобные позиции привлекали к ней обычных избирателей, они подтолкнули отойти от нее часть радикалов, которых она некогда представляла. В мае 2014 года в Харькове один пророссийский активист заявил мне: «"Свобода" мягкотелая, по сравнению с "Правым сектором" она не опасна».

Больше лают, чем кусаются?

Основанный в ноябре 2013 года в ходе протестов Евромайдана «Правый сектор» — это зонтичная структура, которая объединяет экстремистские националистические группировки. Главную роль в нем играет полувоенная организация «Тризуб». Лидер «Правого сектора» и его кандидат в президенты Ярош участвовал в 1994 году в создании «Тризуба» и по-прежнему верен его милитаризированному духу, предпочитая военный камуфляж обычным для политика костюмам с галстуками.

Члены «Правого сектора» носят, как и Ярош, военную форму, участвуют в тренировках с оружием и используют псевдонимы. Некоторые — хотя и не все — лидеры организации отрицают, что она проповедует фашистские идеи. По их словам, цвета «крови и почвы», которые они используют в своей символике, не означают симпатий к нацизму, а просто служат символом исторической связи с вполне определенной — пусть и обладающей спорной репутацией — группой борцов за свободу, сражавшейся с советской армией во время Второй мировой войны. В феврале Ярош (возможно, чтобы это доказать) совершил жест доброй воли, встретившись с израильским послом в Киеве. Затем в апреле «Правый сектор» пообещал защитить украинских евреев в Одессе. Ярош также неоднократно говорил, что «Правый сектор» — не ксенофобы и не антисемиты. Впрочем, этого оказалось недостаточно, чтобы развеять опасения, которые организация вызывает у пророссийски настроенных украинцев и у украинского населения в целом.

Размер «Правого сектора» трудно оценить. Его пресс-секретарь Артем Скоропадский говорит, что счет членов организации идет «на тысячи», а Ярош утверждал, что «Правый сектор» через свои региональные организации способен мобилизовать 10 тысяч человек. Однако большинство экспертов говорят, что активистов, в действительности, всего от 300 до 500. Впрочем, неприкрытая агрессивность организации обеспечивает ей явно несоразмерное величине влияние. Первого мая в интернете появился видеоролик, предположительно, демонстрировавший, что «Правый сектор» напрямую вовлечен в конфликт на Восточной Украине. На видео заснята группа примерно из 50 хорошо вооруженных мужчин в черном с закрытыми балаклавами лицами. Зловещий голос провозглашает, что на каждого «зеленого человечка» (как на Украине называют вооруженных ополченцев без знаков различия, появившихся в последние недели в Крыму и в некоторых регионах Восточной Украины) найдется «бригада черных человечков». Проверить, действительно ли «черные человечки» из ролика принадлежат к «Правому сектору», затруднительно, однако ответственность за их появление взяла на себя Социал-национальная ассамблея, входящая в правый сектор. Она называет их действия доказательством того, что она твердо намерена защищать территориальную целостность Украины.

Российские власти, включая президента Владимира Путина, используют милитаристические замашки «Правого сектора» в пропагандистских целях. Они ссылаются на агрессивный национализм организации, чтобы дискредитировать временное правительство в Киеве. В какой-то момент один из российских телеканалов заявил, что 20 апреля на месте перестрелки в городе Славянске на востоке Украины, в которой погибли три человека, включая одного пророссийского активиста, была обнаружена визитка Яроша. «Правый сектор» отрицал свою причастность к случившемуся. Эту историю высмеивали многие украинцы — сама мысль о том, что Ярош будет ошиваться в окрестностях Славянска с пачкой визиток, выглядит крайне нелепо, — однако на целевую восточноукраинскую аудиторию история подействовала. Все больше людей на востоке Украины верят, что политическая независимость — это единственное, что может гарантировать им безопасность. Пророссийские сепаратисты теперь хвалебно называют всех, кто выступает против Киева, антифа («антифашистами»).

Реальная угроза

Пока «Правый сектор» и «Свобода» остаются на Украине маргинальными структурами. Их главный козырь — эксплуатация межнациональных и языковых противоречий. Хотя эти вопросы имеют значения для большинства украинцев, внимания к ним недостаточно, чтобы гарантировать партии голоса избирателей. Обычные украинцы понимают, что сейчас есть более насущные проблемы, например, стабилизация экономики.

Опросы показывают, что в целом политические взгляды жителей Западной и Восточной Украины не так уж сильно различаются. По данным проведенного в середине апреля исследования, лишь 4% избирателей на западе Украины и 0,4% на востоке готовы были поддержать на президентских выборах 25 мая кандидата от «Правого сектора» Яроша. Примерно так же выглядит поддержка кандидата от «Свободы» Тягнибока: 4% на западе и максимум 1% на востоке. В отношении парламентских выборов регионы расходятся сильнее: за «Свободу» готовы проголосовать 9% избирателей на Западной Украине и 1% на Восточной, а за «Правый сектор» — 6% и менее 1%, соответственно.

Однако, если Восточная Украина продолжит добиваться независимости, ситуация может измениться. Подобные действия способны усилить националистические чувства в остальной части страны. Столкнувшись с новой национальной травмой, более глубокой, чем другие травмы последнего времени, западные украинцы могут обратиться к ультранационалистическим партиям, охотно выступающим против внешних и внутренних врагов. В свою очередь восточные украинцы, скорее всего, начнут в ответ поддерживать пророссийски настроенных радикалов. Крайне маловероятно, что подобный цикл взаимного отчуждения закончится мирно.

 

Источник