Источник МайклДжексон.ру

Продолжение. Начало здесь

Настал черед видеозаписей. Брэд показал кадры с репетиций хора Андрэ Крауча перед записью They Don’t Care About Us и добавил, что примерно в то же время они писали и партии для Earth Song, чтоб два раза не собираться. И вот тут по-настоящему слышны возможности этого хора. Не зря Майкл сотрудничал с ними столько времени. «Они принесли в студию церковь!» — сказал Брэд. Распевки идут на госпеловских напевах, по 45 минут, и все это время Майкл сидит в студии в уголке и улыбается, слушая это вокальное изобилие. В какой-то момент они вытаскивают всех на середину студии, берутся за руки, потом хлопают в ладоши. Каждый член этого хора — солист сам по себе и мог бы стать звездой. Но когда они поют все вместе, эффект ошеломляющий. Брэд указывает на дешевенький магнитофончик в руках у Андрэ Крауча, руководителя хора, и смеется: «У нас оборудования на миллионы долларов, а мы репетируем партии хора с десятидолларовой пластмасской!» Еще он показывает небольшое видео с оркестром Нью-Йоркской филармонии, участвовавшим в записи Earth Song. Потом — видео, где Майкл и Шон Леннон играют с терменвоксом. Какая умора! Майкл хохочет, беспорядочно машет руками и чуть ли не облизывает этот инструмент, чтобы понять, какие еще звуки и какой высоты из него можно извлечь. Вечером я полезла в интернет читать про терменвокс, прочла, что играть на нем могут только люди с абсолютным слухом, потому что при игре на нем нет ручного контроля высоты и тембра звука, как в фортепиано или гитаре, и приходится полагаться только на чистоту собственного слуха. На следующий день, когда Брэд снова показывал нам это видео, я упомянула этот факт, и он рассмеялся: «Я после семинара пришел в отель, выпил вина и лег спать, а ты делала домашнее задание!» И добавил, что у Майкла прекрасный, очень чистый, очень точный слух.

Дальше последовало видео с записи рождественской песенки. Майклу вдруг посреди августовской жары вздумалось записать рождественскую песню в исполнении детского хора. Опять же, поскольку у Майкла ничего не проходит просто так, в студию притащили елку, подарки, оленей с санями, разбросали искусственный снег. А Брэд стал Санта-Клаусом для детишек. Видео очень милое. Одетый в черное Майкл, мелькающий в нескольких кадрах, старательно держится позади и в темноте, чтобы не отвлекать на себя внимание присутствующих. На втором семинаре Брэд расщедрился и показал второе видео с того же дня, где Майкла было чуть больше, но он все так же держался в тени и был виден только тогда, когда кто-то фотографировал его со вспышкой. «Так вот почему он всегда носил черное», — сказала я Брэду. Он кивнул: «Да, чтобы его было заметно как можно меньше». Песня эта, увы, так и не была нигде использована.

По мере просмотра видеозаписей ощущалось, как зал словно собирается в пружину в ожидании. Видимо, по информации с предыдущих семинаров все уже знали, чем должен закончиться семинар. Вторая жемчужина, которой Брэд делится с поклонниками Майкла уже на 16-м или 17-м семинаре. Но прежде чем перейти к ней, он показал еще одно видео, собранное из различных студийных кадров. Мы видим Брюса Свидена, закручивающего усы, Боттрелла, самого Брэда, Мэтта Форджера, хор Крауча, других сотрудников и, конечно же, Майкла, который широко улыбается, стоя перед микрофоном. «Это мои друзья», — говорит Брэд, и я замечаю, что у него мокрые глаза. Он поджимает губы, но старается не выдавать свои эмоции, поэтому старательно смотрит на экран своего ноутбука, сцепив руки. «Он был моим лучшим другом, — говорит он, пытаясь держать голос под контролем. В зале начинают хлюпать носами. — Я не был лучшим другом для него, но он — был для меня. Он — самый лучший, самый добрый парень на земле… После моего отца». И становится неимоверно больно за всех этих людей на видео. Словно осиротела большая дружная семья. Все потерялись. Для всех погас свет. «Я и люблю эти семинары, и ненавижу их, — продолжает Брэд. — Я думал, что со временем будет легче. Но легче не становится. Когда ждешь, что вот-вот будет новый проект, новый альбом, новый тур… Но ничего этого уже не будет».

И, наконец, запись вокала Childhood. Я много слышала об этом видео, читала отзывы людей, уже видевших его на семинарах, поэтому считала, что более-менее подготовлена. Ан нет. Передо мной на экране — вся сила небесных сфер, сконцентрированная в одной физической оболочке. Словно сейчас его устами поют ангелы. В какой-то момент становится страшно за него, настолько он открыт, настолько уязвим, обнажен, и любой может убить его, сломать одним лишь взглядом. Сердце нараспашку. Душа нараспашку. И, как писала Лена, хочется прикрыть его, чтобы спрятать от посторонних глаз. Будто присутствуешь на тайной исповеди, и даже как-то совестно смотреть и слушать. Мы недостойны это видеть. Не заслужили. Никто не заслужил. Очень сильная и очень личная запись. Я была потрясена тем, что Майкл позволил им снять это на видео. Я бы никогда так не смогла. А он улыбается, слушая в наушниках играющий в соседней комнате оркестр, смешно морщит нос и вскрикивает: «Да! Да, вот так! Прекрасно сыграно!» Откашливается в сторону и ведет свою партию с новой силой. Слушая его, испытываешь ощущение, будто тебе делают открытую операцию на сердце. Одно неосторожное движение, один лишний вздох невовремя — и все разрушится. И ты цепляешься за каждый звук, затаив дыхание, пропускаешь его через себя, позволяешь его голосу проникнуть внутрь и перевернуть там все вверх тормашками.

Исключительный талант. Исключительный артист. Исключительный человек.

«Я не хочу, чтобы вы уходили в слезах, — говорит Брэд, когда запись заканчивается, и в зале слышны бесконтрольные рыдания (я и сама давилась слезами, но мне плакать было категорически нельзя, поскольку Брэду еще требовалась моя помощь). — Я хочу, чтобы вы помнили этот невероятный талант. И чтобы радовались его музыке. Мы не прощаемся. Мы говорим: до скорой встречи. И спасибо, что пришли и что пригласили меня сюда».

Кое-как пришедшие в сознание люди принялись аплодировать, затем встали и устроили настоящие овации. Я тем временем напомнила Брэду о еще одном важном деле. И попросила позволения обратиться к залу от своего имени. С подачи Карины, хозяйки michaeljackson.ru, мы приготовили для Лены подарок – изумительный портрет Майкла, на оборотной стороне которого в перерывах расписывались пришедшие на семинар гости. Я вытащила его из пакета, показала залу, и пока все хлопали, а Лена на ватных ногах шла к сцене, Брэд тоже оставил подпись и вручил его Лене под громовые аплодисменты.

После этого все окружили Брэда, чтобы сфотографироваться с ним, поблагодарить за семинар и получить автографы. Это продолжалось часа полтора, если не больше, а потом нам все-таки удалось отправить его в отель вместе с грудой подарков. Я снова заметила, что у него уже покраснели глаза, значит, ему пора отдыхать. Еще на семинаре он признался мне, что устал. Неудивительно. По большому счету, нам бы тоже надо было поехать домой, чтобы отдохнуть, но до меня только в этот момент дошло, что я завтракала в 6 утра и с тех пор ничего не ела, поэтому надо срочно куда-нибудь зайти поужинать. В итоге с нами пошла толпа человек в 30, мы зашли в какое-то кафе в ближайшем торговом центре, сдвинули там столы и общались до поздней ночи. Эмоции у всех — фонтаном и через край! И, пользуясь случаем, я хотела бы сказать спасибо всем-всем-всем, кто приехал на семинар и кто потом подходил ко мне. Мне так жаль, что было так мало времени, и не удалось пообщаться со всеми. Я также бесконечно благодарна чудесной питерской команде, которая претворила мою мечту в жизнь. Кто знает, смогла бы я когда-либо попасть на семинар, если бы не Лена, Маша и Люба, пригласившие меня переводить. Низкий вам поклон. Огромное спасибо и Вике, которая все время была рядом, носила мне горячую воду, чтобы я окончательно не охрипла, и помогала людям, не знающим языка, общаться с Брэдом в перерывах, чтобы я могла немного передохнуть. Чудесный, добрый, отзывчивый человечек.

Семинар в воскресенье проходил примерно так же, с несколькими отличиями. Людей было вполовину меньше. Звукорежиссер Эрик опоздал на саундчек, поэтому не успели как следует отстроить звук, и многие говорили, что по сравнению с субботой звук был не настолько хорош. Количество людей с лихвой компенсировала «Московская мафия» (как их ласково окрестил Брэд) — девушки, приехавшие из Москвы и ранее побывавшие на семинаре в Париже. Брэд постоянно наклонялся ко мне и говорил: «Это мафия! С ними надо быть очень, очень осторожными! Они следят! Они все знают! Их нельзя сердить!» Они подарили ему совершенно потрясную балалайку с фотографией Майкла на корпусе. Вообще подарков ему надарили великое множество, и Брэд, принимая очередной дар, сокрушался: «О, Боже, как же я все это повезу домой?» Но ему было очень приятно такое внимание, и позднее он признался, что ему нигде не оказывали такой теплый прием. Беседа с VIP-гостями была такой же демократичной, как и в первый день: Брэд со всеми обнимался, целовался, шутил и с удовольствием отвечал на вопросы. Он рассказал забавную историю, как встретил за кулисами концерта известную модель Кристи Бринкли и изображал перед ней крутого парня, пока его жена не указала ему, что к его ноге прилип длинный кусок туалетной бумаги, и впечатление от встречи несколько смазалось. Его спросили, часто ли он бывал на концертах Майкла («много раз»), и как близко к сцене он стоял. Брэд взял стоявшую в уголке картонную фигурку Майкла, поставил ее по центру сцены, велел мне встать рядом, а сам спрыгнул со сцены и отошел к стенке: «Вот примерно так!» Поскольку перед этим мы говорили о Шерил Кроу, исполнявшей партию в I Just Can’t Stop Loving You на концертах, я не удержалась и пропела Майклу припев этой песни, чем развеселила и Брэда, и гостей. Вообще для меня главным отличием воскресного семинара стали мои личные ощущения. В субботу все было на эмоциях, я волновалась, Брэд говорил много, забывая про то, что нужно переводить, я напрягалась, стараясь все запомнить. А в воскресенье мне было проще, истории уже были мне знакомы, и я могла больше сосредоточиться на личном. И меня не покидало чувство, что весь семинар, с самого утра и до самого вечера, Майкл стоял у меня за спиной, держа меня за плечи. Ощущение это было настолько ярким, что я потом, после семинара, поделилась им с Брэдом. Он понимающе кивнул и обнял меня. Впрочем, над Give In To Me и Childhood я плакала все так же горько, как и в первый день. Это не лечится, господа.

Список композиций, которые звучали на семинаре, пополнился во второй день буквально двумя треками. В самом начале, отвечая на вопрос, играл ли Майкл на каких-либо инструментах, Брэд упомянул перкуссию и поставил демо-записьDon’t Stop Til You Get Enough, где Майкл исполняет партию на… бутылках от воды Perrier. Этот трек есть и в финальной версии песни, просто его не так хорошо слышно, заглушают другие инструменты. Но какая изумительная точность и чувство ритма! Второй трек — We Are Here To Change The World в демо-версии, по которой танцовщики в фильме Captain Eo разучивали танец. «Это специально для Московской мафии, — объявил Брэд, прежде чем включить запись. — Они большие поклонники Captain Eo». На воскресном семинаре среди гостей был профессиональный музыкант, гитарист. Его очень впечатлил поставленный материал, и у него буквально по каждому нюансу было множество вопросов. Особенно его потрясло то, что у Майкла Джексона в студии часто использовалась драм-машина, а не живые ударные, на что Брэд ответил, что драм-машина в данном случае была лишь средством воспроизведения звука, а вот сэмплы для нее всегда писали с живых ударных.

Был также и маленький сюрприз среди видео. Накануне Лена поделилась со мной тем, что в Париже Брэд показывал кадры с одного из пятничных ужинов в студии, и я обратилась к нему с просьбой показать нам это видео в воскресенье. Он подумал, почесал затылок и сказал, что в компьютере у него этой записи нет, но, возможно, она есть на жестком диске, который он принес с собой. Во время перерыва он нашел эту запись и проиграл ее к вящему удовольствию всех присутствующих. Майкл по-домашнему держит на коленях тарелку с едой, ест чуть ли не руками, потом дарит подарки одному из сотрудников студии, у которого вскоре должна была быть операция на сердце. Среди подарков был портативный видеоплеер и масса видеокассет. Парень долго вертел коробку в руках, видимо, не зная, как им пользоваться, и Майкл тут же пришел ему на помощь, без лишних слов взял плеер и принялся показывать, как он работает, уточнив, что у него дома есть такой же. Повеселила и подборка кассет — как минимум три или четыре кассеты The Three Stooges, столь полюбившихся Майклу. И все это было так мило, так повседневно… и исполнено большой любви к людям. Брэд, едва сдерживая слезы, поделился историей о том, как однажды по дороге в «Неверленд» купил дешевенький вишневый бальзам для губ, который очень нравился Майклу, и вручил ему, а тот посмотрел на этот бальзам и сказал: «Брэд, это самый чудесный подарок, который я когда-либо получал». Брэда это удивило: «Да ладно, чувак, у тебя столько друзей, ты наверняка чего только не получал от них». «Нет, — ответил Майкл, — ты не понимаешь. Это действительно самый прекрасный подарок за всю мою жизнь». И подкрепил свои слова объятиями.

Можно лишь закончить словами Брэда: «В этом весь Майкл».

После воскресного семинара наша команда и Брэд с семьей отправились в ресторан — отпраздновать успешное проведение мероприятия. Теплая дружеская атмосфера царила и здесь. Брэд продолжал расспросы о советских временах и отличиях от теперешних условий, девочки отвечали. Естественно, говорили и про Майкла. Света Кипарисова рассказала, как они в 1993 году нашли оброненный Биллом Брэем паспорт и получили за это возможность встретиться с Майклом за кулисами концерта. Брэд рассмеялся: «Наверняка паспорт этот был у Майкла! Никогда ничего не давайте ему в руки — потеряет!» Прозвучал вопрос о записи Will You Be There. Брэд сказал (под большим секретом, ага!), что у него кое-что есть на эту тему, и, возможно, в будущих семинарах будут кое-какие новинки, которые нам непременно понравятся. Все просияли. После ужина он подписал нам плакаты и бейджики, и мы наконец-то проводили его в отель отдыхать перед последним «забегом по достопримечательностям».

28 апреля: Последний день

В понедельник мы первым делом поехали смотреть макет «Россия». Брэд впечатлился размерами висевшей в холле карты и попросил нас с Викой показать, где какой город, из которого на семинар приехали люди (а у нас было 4 страны и порядка 20 городов — обширнейшая география). Мы показывали, он ахал, изумляясь расстояниям, и снимал это на видео. Увидев макет — все эти паровозики, машинки, домики и прочее, — он восторгался как ребенок. Его дочь Оливия тоже была в восхищении. Я сказала Брэду, что Майкл, вероятно, уже наплевал бы на ограждения и схватил бы с макета какой-нибудь паровозик (или вообще сразу спросил бы «сколько стоит?»). Деб улыбнулась: «У нас есть один из его паровозиков, который был в “Неверленде”, он подарил его нам. Мы каждое Рождество выставляем его на видное место и украшаем». Я спросила, знают ли они об истоках любви Майкла к паровозикам и железным дорогам (они не знали), и рассказала им историю из книги Джермейна о том, как Майкл с детства мечтал об этой игрушке и как старшие братья делали ему паровозики из коробок. Деб сказала, что это прекрасная история, хоть и грустная, а Брэд отметил, что уж потом-то Майкл развернулся по полной и получил все вымечтанные паровозики с лихвой. Еще рассказал, что в «Неверленде» в зоопарке были построены специальные площадки с лестницами, чтобы люди могли подняться на уровень головы жирафа и погладить его. Жирафы на ранчо были ручные и охотно разрешали себя гладить.

А Деб спросила, видела ли я в фейсбуке Брэда фотографию очков Майкла. «Он постоянно забывал и терял свои очки, у нас их было несколько пар, но многое потерялось при переезде, у нас осталась только эта пара. У них на дужках до сих пор видны остатки всех тех средств, которыми он смазывал волосы, мы не стали их мыть».

После макета мы отправились на обед в кафе Stolle (всей семье Сандбергов безумно понравились пироги). Потом — в Спас на крови и за сувенирами на Невский проспект. Снова немного поговорили про Майкла, я спрашивала, ездил ли он верхом и были ли на ранчо лошади. Брэд ответил, что лошади были, но он никогда не видел, чтобы Майкл ездил верхом, хотя многие его знакомые утверждали, что не раз и не два катались вместе с ним. Обсудили то, почему разные люди воспринимают и говорят о нем совершенно по-разному, будто перед нами не один Майкл, а как минимум пятеро различных людей. Я не утерпела и спросила, использовал ли Майкл когда-нибудь нецензурные слова, но Брэд покачал головой: «Клянусь тебе, я никогда не слышал, чтобы он неприлично выражался. При мне — никогда. У него просто не было потребности в этом». Также обсудили посмертные релизы музыки. Брэду, как и большинству из нас, не нравится то, как перерабатывают треки, он тоже предпочел бы демо-записи, без доработок. Но он понимает, что это чисто коммерческий ход, и это необходимо для популяризации творчества Майкла среди нынешнего поколения, просто Фонду наследия давно следовало выпускать двойные издания, на которых были бы и переработанные версии, и оригинальные. Я пожаловалась ему на то, как (по моему мнению) испортили Another Day, описала слитый кусочек оригинальной демки. Он никогда не слышал эту песню в оригинале. Тоже попросил прислать, когда я приеду домой. Заодно я спросила у него, много ли у них осталось видеозаписей из студии. Брэд подумал и сообщил мне: «Ты знаешь, наверное, видео с семинара — это все, что есть, или почти все. Мы не снимали его, даже тогда, когда он наконец-то разрешил нам приносить в студию камеры. Мы ведь постоянно были с ним, понимаешь? Было как-то странно снимать его, к примеру, во время обеда или как-то еще. Мы и не снимали. И я теперь жалею».

Деб сказала мне, что Брэду нравятся различные продуктовые магазины, он любит готовить, поэтому мы отвели его в «Елисейский» на Невском. Он рассматривал витрины с заговорщическим видом, а потом, когда мы оттуда вышли, выудил откуда-то пакет и со словами «Вкусняшки для моих прекрасных женщин!» раздал нам по большому куску рахат-лукума. Это было так трогательно! Я ела этот рахат-лукум и поневоле вспоминала Майкла с его конфетами. Все-таки он оказал удивительный эффект на работавших с ним людей. Словно заразил их своей добротой, отзывчивостью, своими дивными теплыми вибрациями. И по всей семье Сандбергов это очень чувствуется. Брэд, как и Майкл, любит обниматься с друзьями. Он говорит о нем искренне, от всего сердца. Он по-доброму подшучивает над окружающими и очень любит детей.

Под конец мы, изрядно уставшие, подошли к Исаакиевскому собору. Деб, посмотрев на колоннаду наверху, сказала, что это без нее, и ушла в отель, дожидаться нас там. Мы с Викой и Любой попытались отмазаться — мол, Брэд, может, ты сам поднимешься? Мы тебе там вряд ли понадобимся, там только город с высоты посмотреть. Но Брэд был непреклонен: «Это наши последние полчаса вместе, а я наелся русских пирогов и напился русского пива, так что мне теперь надо сбрасывать вес! Пошли!» И затащил нас на колоннаду. Впрочем, мы не пожалели об этом, ибо вид оттуда открывается поистине захватывающий.

После колоннады мы проводили его в отель, к нам снова вышла Деб, и мы еще часа полтора пили в баре кофе и общались. Говорили о школьном обучении, о литературе, немного о традиционной кухне Украины и России. Вика подарила Деб рецепт борща в рамочке, чем неимоверно ее растрогала. На прощание все расплакались. Брэд, обнимая и целуя нас как родных дочерей, ворчливо басил: «Терпеть не могу прощаться! Просто ненавижу! Я уже скучаю!»

Мы не говорим «прощай». Мы говорим: до встречи.
Спасибо, Брэд. Спасибо, Деб и Оливия.
Спасибо, Майкл.

За небо без крыши,
За музыку выше,
За кареглазую бездну — спасибо!

Фото и текст: Юлия Сирош aka justice_rainger