Он подошёл к компьютеру, чтобы поменять музыку, а я села на диван, с самого краю. Увидев это, М. улёгся мне на колени. Я была приятно удивлена, услышав, что в новом плэйлисте оказались только наши с ним песни. Мы вспоминали вслух, как и что у нас было, вспоминали то, что было для нас самым сладким и дорогим друг в друге. Я говорила, что любила, когда он приходил ко мне, я любила его "нууу, что нужно сказать?" когда он стоял на пороге, не снимая обувь без моего контрольного "Проходи", я любила целовать его в губы при встрече, я любила его, когда он по пояс голый, взъерошенный, открывал мне дверь, любила лежать к нему спиной и ощущать его тёплое дыхание совсем близко.
Я любила, когда он крепко-крепко обнимал меня, и смеялась: "Как родную". Я любила его как ненормальная. Думаете, нормальная ждала бы его двадцать минут, не по погоде одетая, в холодный апрельский дождь? А стала бы она обзванивать всех его друзей, волнуясь, когда он не брал трубку весь день? Интересно, прыгала бы она от счастья, когда всего лишь ставила цветы от него в вазу, когда его близкие люди говорили ей: "Да, ты его зацепила...".
Скорее всего нет.
Мы вспоминали самое начало отношений с особым трепетом... Знакомство, мысли, поступки. Мы вспомнили март....
Как он, заглядывая в мои глаза, спрашивает: «Ты когда-нибудь совершала по-настоящему безумные поступки?!» Я пожимаю плечами, и в его голубых загорается огонёк. Мы переходим дорогу, берёт меня за руку. На разделительной полосе, прямо посреди дороги он разворачивается ко мне. Сзади и спереди ездят машины, а мы стоим как одно целое и целуемся. Нежность и страсть. Адреналин и эндорфин, страх и счастье. Всё в одном флаконе. «Он сумасшедший, опасно же, - думаю я. – И мне это нравится…»
Окружающие смотрели по-разному: с осуждением, с удивлением, с улыбкой. Да мало ли. Какая разница. Это, чёрт возьми, тот самый случай, когда вся моя весна, до последней капли дождя, до абсолютно каждого лучика солнца, хорошего или не очень дня-она вся одна на двоих, наша с тобой весна.
Мы перелистывали страницу за страницей нашей истории, любуясь каждой в отдельности.
Далее был какой-то немыслимый контакт без слов. Я запустила руку ему в волосы, зная, как ему это нравится.  Через какое-то время стало невыносимо жарко, мы закрыли жалюзи поплотнее и вместе легли рядом.
...Совершенно естественно, непроизвольно, что ли, мы поцеловались. И как-то особенно сладко, медленно, наслаждаясь и впитывая каждую секунду. И ещё раз. И ещё. Я не могла оторваться. Уже ни о чём не думалось, никаких "правильно ли это", только мы, наша музыка и приглушённый свет.
***
Он лежал, уткнувшись в мои волосы и молчал. Ко мне медленно возвращался рассудок. Казалось, что всё как обычно, как и надо. Но что-то подсказывало мне, что то, что произошло сегодня - всего лишь прощание. Сейчас, после т а к о г о головокружительного слияния двух тел и душ мне было страшно, что это, кажется, наш последний раз. Нотки наших песен проникали в самое нутро и скрипичный ключ как будто нарочно цеплялся за больные места, усугубляя ощущение неотвратимости. Я понимала, что вряд ли смогу что-то изменить. Мне точно так же совершенно ясно было, что ему тоже сейчас нелегко: одновременно говорил и разум, и чувство. Я бы даже сказала, спорили наперебой. До хрипоты. Он всё так же тяжело молчал. Глаза у меня были на мокром месте, я изо всех сил скрывала это, вроде бы, даже удавалось.
Наконец я аккуратно спросила его:
 - А нужна ли тебе другая? - и затаила дыхание.
 - Я не знаю ни одной девушки лучше тебя. Ты - чудо.
Я поцеловала его, едва коснувшись губ губами. Это и было тем воссоединением без слов. Не хотелось никаких громких слов, остальное казалось лишним.