по телефону: Алё.

Михаил Веллер: Да-да.

по телефону: Я вот хочу сказать, что... я из Москвы, родился в Москве, во время войны. И детский... имени нашей... Крупской. И соответственно всех детей там уничтожали, потому что воровали моющие средства, детям пелёнки подсушивали, и диспексией уничтожали... В основном, мальчики все погибали...

Михаил Веллер: У нас полторы минуты до конца передачи, говорите короче.

по телефону: ...и никакой защиты, и никакой ответственности. Вот весь вопрос.

Михаил Веллер: Всё понятно.
Это вовсе не мы, вовсе не в России изобрели подобное отношение к детям в детских домах, подросткам в приютах и т.д. Если вы почитаете ещё Чарлза Диккенса, который писал про Англию середины XIX века, то увидите, что сиротам в работных домах жилось совершенно ужасно. Другое дело, что я считаю подобное отношение к детям (которое сейчас у нас есть, конечно, кое-где порой) должно, опять же, квалифицироваться как подлежащее судебной ответственности, и вот это как раз не тот случай, когда нужно проявлять гуманизм к сотрудникам, которые обкрадывают детей... А дело в том, что когда, допустим, у ребёнка крадут мыло и еду, и в результате он умирает - в сущности, это косвенное убийство.
Какое-то у нас вышло очень грустное окончание передачи. Хочется выразить надежду, что в следующий раз у нас и начало передачи будет веселее, и конец веселее, и уж как минимум, я вам желаю веселее прожить всю неделю от воскресенья до воскресенья.
Всего доброго.