6. Родной и горячо любимый труп! (вне времени и пространства)

- Уверен, что хочешь знать? – Сид улыбался так же, как тогда в баре – показывая белые, острые и жутковатые зубы.
- Да.
Глаза Сида приняли выражение, которое Том для себя перевел так: «Ну, тебя предупреждали, парень!» Стэтчес оглушительно хлопнул в ладоши, и свет действительно исчез. Том мгновенно оказался в кромешной тьме. «Черт побери, мечтать не вредно!» - испуганно выдало подсознание туманную фразу. И в этот момент Тома стал окутывать туман, такой густой, что его можно было зачерпнуть ладонями, словно в мультфильмах. «Стэтчес хочет произвести неизгладимое впечатление» - усмехнулся про себя Том.
- Добро пожаловать в Подвал Живых! – прогремел рядом голос, мало похожий на голос Сида. Том обернулся.
Над ним нависло огородное чучело, истрепанное и злобно ухмыляющееся. На нем был костюм Сида, темно-серый пиджак в едва различимую белую полосочку, но в отличие от того, что носил Стэтчес, этот был весь в дырах, булавках и соломе.
- Здравствуй, страшила, я Элли! – радостно поздоровался с чучелом Том.
Чучело сделало знак «тссс!», раскрутилось, словно под порывом сильного ветра, и указало соломенной рукой куда-то вдаль. Тьма медленно отступила, или же глаза Тома привыкли к ней, и он смог различить вдалеке небольшую сторожку.
- Идти туда? – спросил Том у чучела. Оно не отвечало, только его нарисованное лицо глупо смотрело куда-то вдаль.
Том пожал плечами, засунул руки в карманы куртки и отправился к сторожке. Туман окутывал все вокруг, кроме фигуры Гордона и тропинки, по которой он шел. Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись обширные и мрачные поля, трава на которых была темно-серой в свете невзрачной луны, прилепленной скотчем к небу. Том не поверил своим глазам – она действительно крепилась большим куском скотча! «Издевательство над романтиками, конечно же» - улыбнулся про себя Том. Сид был весьма веселым парнем со специфическим чувством юмора.
В сторожке был свет, там определенно кто-то обитал в данное время суток. Но окна были настолько запылены, что Том не смог разглядеть, кто же там находиться. Зато он слышал звуки, доносившиеся оттуда – хриплый смех, какие-то странные вопли и восклицания, звон и глухие удары. Вздохнув, Том постучался в ветхую, изрядно потрепанную временем дверь сторожки, которая, возможно, была не совсем уж и сторожкой. Внутри что-то завозилось, послышался возмущенный возглас, которому что-то пробасили в ответ, и зашаркали тяжелые шаги, и дверь немного затряслась и заходила ходуном, после чего открылась, впрочем, нет. Если бы можно было сказать «расхлопнулась» – это слово как раз подошло бы, поскольку дверь едва не улетела и не убила Тома, по неосторожности ставшего слишком близко к ней.
На несколько секунд Том потерял дар речи, он просто стоял, не в силах поставить отвалившуюся челюсть на место. Перед ним стоял огромнейший бугай, такой широкоплечий, что если бы ему понадобилось выйти за порог сторожки, ему нужно было бы сесть на корточки и развернуться боком, да и то вряд ли получилось бы вылезти, скорее сторожка развалилась бы! В Тома, словно ротвейлер, вцепился злобный взгляд маленьких голубых глазок этого громилы, едва видневшихся из-под густых бровей, которые неплохо было бы поместить на его лысой макушке. Кроме того, он демонстрировал свои желтые зубы в потрясающем оскале (или улыбке?!), и так крепко сжимал кулаки, что все костяшки до единой белели и были потрясающе различимы.
- Чего вылупился? – пробасил громила.
«Хотел бы я задать тебе такой же вопрос, да опасаюсь за сохранность своей шкуры» - подумал Том.
- Я, - начал он, но громила внезапно схватил его за шиворот и швырнул внутрь сторожки.
Том сильно ударился спиной и задницей, про которую одна его одноклассница однажды сказала: «Взгляда не привлекает, но очень проситься на пинок!» Возможно, это была та самая Камилла, которую он терпеть не мог. А может, какая-нибудь еще дура. Точно Том не мог вспомнить.
- Это что еще за фигня? – удивленно произнес кто-то еще, бывший в сторожке.
Том поднял взгляд и обнаружил, что уже ничуть не удивляется – хороший признак, не так ли? Перед ним, на бочке с надписью «РОМ», сидела миловидная девушка, державшая в руке веер карт и большую кружку… рома, наверное. Голос ее заставил Тома протереть свои голубые глаза. Такая нежная внешность никак не вязалась с грубым, хриплым и жестким голосом! Однако девушка говорила именно таким голосом.
- Ну что ты смотришь на меня, как на оживший унитаз? – недовольно спросила девушка, отхлебнула рома и бросила карты. – Мне надоело играть! К тому же, раз появился новый жмурик, надо проводить его в замок.
- Надо, точно надо! – добродушно согласился громила.
- Ну, что, пойдем? – девушка помогла Тому подняться и потрепала его за щеку. Том ненавидел, когда так делают, но противиться не было сил. Да и кто знает, было ли это безопасно?
Выйдя из сторожки, Том обнаружил, что окружающая их действительность сильно изменилась. Теперь было очень светло, хотя небо было пронзительно черным, без проблеска звездного света, зато с издевательски тусклой луной. Тома поразила трава – из темной и размытой она превратилась в платиново-светлую, и такую отчетливую, что можно было разглядеть движение каждой травинки. Туман немного отступил, и теперь можно было разглядеть вдалеке контуры готического замка. «Ничего другого я и не ожидал от Сида» - довольно подумал Том.
Девушка без лишних слов подошла к неизвестно откуда взявшемуся экипажу, запряженному двумя вороными лошадьми. Она открыла дверцу и Том внезапно заметил, что одета она одета, как кучер: элегантный черный костюмчик, лакированные блестящие туфли, кожаные черные перчатки и плеть в руках. «Странно, мне казалось, на ней легкое голубое платье» - подумал Том.
- Садитесь, - уголки ее губ тронула улыбка. – Мы быстро доберемся до замка.
Том сел. Внутри экипажа было совершенно темно, он даже с трудом мог разглядеть свои ладони в кромешной темноте. «Черт, опять клаустрофобия» - ерзая на кожаном сиденье, подумал Том.
Девушка дернула поводья и хлестнула лошадиные спины плетью. Экипаж тронулся. Дорога не была идеально ровной, поэтому Том то и дело подпрыгивал на кочках и пару раз даже стукнулся головой об потолок. Сторожка постепенно удалялась, через пару минут ее полностью поглотила полоса тумана.
«Черт, путешествие явно не первым классом!» - недовольно думал Том. – «Сид мог бы и позаботиться о комфорте!»
Наконец, дверца экипажа отворилась, выпуская Тома на волю. Девушка-кучер улыбнулась ему напоследок и поехала обратно, так ничего и не сказав. Том стоял перед огромными черными чугунными воротами, типичной в таких замках вещью. Замок тоже был достаточно типичен: ничего особенно запоминающегося, плюс гнетущая мрачность и затхлый запах. Ворота были открыты, и Том шагнул внутрь. К замку вела каменная дорожка серого цвета. Внезапно в небесах сверкнула молния и полил дождь. Том посмотрел вверх и обнаружил, что небо претерпело очередную трансформацию: теперь оно было теплого молочного цвета, что вообще сбивало с толку – в таких светлых облаках просто не могла идти гроза и сверкать молнии! «Нестыковочка» - довольно улыбнулся про себя Том.
Он уже хотел постучать в массивную и опять же типичную дверь замка, когда та внезапно сама отворилась, а за ней оказался тощий странный тип, видок которого заставлял вспомнить об упырях. Его кожа так обтягивала кости, что казалось прозрачной и светящейся, глаза были сильно сощурены, а брови сведены вместе, из-за чего его лицо имело весьма угрюмый вид, но Том сделал для себя единственный вывод: парень не терпит дневного света. «Точно вампир» - оценил его Том.
- Вам кого? – спросил вампир низким голосом, пряча рот в высоком воротнике своего камзола.
- Сида Стэтчеса, если это его дом, конечно, - ответил Том, стараясь разглядеть тщательно скрываемые клыки.
- Мистер Стэтчес вас ждет наверху. Вас проводить?
- Пожалуй, да, - согласился Том.
Без тени каких-либо эмоций вурдалак попросил Тома следовать за ним. Как Гордон и ожидал, в замке царила темнота. Свет едва-едва мог пробиться сквозь такой густой мрак, а свечи, развешенные то тут, то там, тонули в нем, он облеплял их со всех сторон и не давал освещать ничего, кроме самих себя.
Подъем по исполинской лестнице, обрушившейся в нескольких местах, дался Тому не очень-то легко, если не сказать больше: он совсем выбился из сил, с трудом переводил дыхание и ловил на себе насмешливые взгляды сопровождающего его вампира. «Легко тебе – ты-то мертвый!» - с досадой подумал Том.
Пройдя еще несколько мрачных коридоров с какими-то шизофреничными картинами на стенах, они остановились перед двойной дверью, сделанной из чьих-то огромных костей. Вела дверь, очевидно, в апартаменты Стэтчеса.
- Проходите, хозяин ждет вас, - сказал напоследок вампир, после чего скрылся в темноте противоположного коридора.
Том хотел было постучать, но это было бы просто омерзительно – кое-где на костях еще сохранились кровоподтеки, следы зубов и даже ошметки мяса. «Бог мой!» - только и подумал Том, которого едва не вывернуло от подобного зрелища. Тем не менее, он нашел в себе силы открыть двери, навалившись на одну из них плечом, зажмурившись и закрыв нос ладонью, чтобы не чувствовать запаха. Впрочем, запаха от всего этого все равно не исходило никакого.
За дверями обнаружился обширный зал, весь выполненный в шахматной окраске: пол в шахматную клеточку, черная стена с белоснежными шторами на больших окнах, белая – с черными шторами. Круглый белый стол и два стула черного цвета, белые колонны по периметру, а в дальнем углу на белом стульчике возле черного рояля восседал Сид Стэтчес собственной персоной, одетый в черный фрак, белую рубашку, черные штаны и черные туфли, один словом – настоящий пианист. Его обычно всклокоченные волосы теперь были идеально причесаны и даже прилизаны. Он, не замечая Тома, играл что-то странно знакомое. Том не сильно любил классическую музыку, хотя и признавал ее несомненную важность и красоту. Он не знал, что именно Сид играет, но прерывать его не решался. Стэтчес то наклонялся так низко, что едва не касался клавиш носом, то взлетал вверх, приподнимаясь на стульчике, словно играя мелодию не только своими невероятно подвижными пальцами, но и всем своим естеством. Он был полностью погружен в музыку, его лицо показывало такие сильные эмоции, что поневоле Тому начало казаться, что Сид и рояль – одно существо, которое пытается рассказать свою печальную историю. Смотреть на эти страдания было тяжело, они трогали душу и пробуждали самые трагические воспоминания. Том давно похоронил их в памяти, закопал так глубоко, что был уверен на сто процентов – им никогда не завладеть его разумом вновь. Но сейчас все они встали из своих вечных могил: две самые тяжкие смерти в его жизни – смерть Никки, его лучшего друга с самого раннего детства, и смерть дедушки, который умер от рака мозга. Мысленному взору открылись страшные сцены: Никки весь в крови, лежит на мостовой; крики мамы Никки, миссис Лишье; похороны Никки; лужайка цветов, куда он убежал от мамы после похорон Никки; мамины слезы из-за дедушки; последние слова, которые дедушка сказал Тому: «Никогда не верь, что тебе не везет, и не позволяй других называть тебя неудачником! Поверь, малыш, тебе открыт особый дар – только дари другим счастье. Ничто не делает человека счастливее, помни это». На следующее утро дедушка умер, ушел навсегда, а мама так и не перестала плакать. Для десятилетнего Томми жизнь кончилась. Лишь через три года, когда ему исполнилось тринадцать, он смог начать новую жизнь, смог оправиться от шока после сразу двух последовательных смертей тех людей, которых он так любил... А боль, оказывается, до сих пор никуда не исчезла…
Сид внезапно опустил ладони, заставив прозвучать последний низкий аккорд, и повернулся к Тому. Его лицо было необычайно бело, как и его руки в перчатках.
- Привет, Том, - устало сказал Сид.
- Здравствуй, - так же устало сказал Том, пытаясь унять внезапно нахлынувшую волну боли и слез, которая бесновалась внутри.
- Вижу, тебя впечатлила моя игра, - грустно улыбнулся Сид, вставая со стульчика.
- Ты долго учился так играть? – непонятно зачем спросил Том.
- Не волнуйся, - усмехнулся Стэтчес. – У тебя будет достаточно времени, чтобы обучиться, а когда мы купим еще один рояль, сможем посоревноваться в мастерстве.
Внезапно в голову Тома забралось весьма нехорошее подозрение. Настолько нехорошее, что он едва не вскрикнул от ужаса. Вместо этого он открыл рот и воскликнул:
- Сид, я что, умер?!!
Стэтчес удивленно посмотрел на него, а после так зашелся хохотом, что упал на пол, и долго не мог успокоиться. Когда же ему наконец удалось это сделать, он, все еще давясь смешками, сказал:
- И ты думаешь, это ад? Или рай?
- Да нет, просто загробный мир, - растерянно и испуганно сказал Том. Ему вовсе не хотелось умирать, когда он, возможно, только начал настоящую жизнь. – Так я умер, да?
- Ну, конечно, - важно сказал Сид. - А я – Харон, садись в лодку, давай монетку, поедем к Аиду!
После этих слов Сид снова расхохотался, на этот раз Том смеялся вместе с ним. Когда их общий смех прекратился, глаза Сида радостно блестели, а улыбка плясала на лице, как обычно.
- Ты просто у меня дома, - улыбнулся он. – Если он так похож на загробный мир в твоем представлении – извини!
- Извиняю, - добродушно ответил Том. – Так ты расскажешь мне, кто ты?
- Конечно, - Сид открыл какую-то потаенную дверь в черной стене. – Пойдем, погуляем.
К огромному удивлению Тома, за дверью оказался потрясающе красивый японский сад, как в фильмах – с вечно опадающими лепестками, легкостью и текучестью воздуха и небольшими речушками, придающими пейзажу свежесть и законченность.
- Ну как тебе? – спросил Сид, довольно глядя на восторженное лицо Тома.
- Невероятно! – выдохнул тот.
- Я знал, что тебе понравится! – улыбнулся Сид. – Я просто подумал, что вся эта мрачность плохо на тебя действует, и решил добавить красок. А это место – одно из самых красочных и одновременно спокойных, умиротворяющих.
- Ты прав, - согласился Том.
Они размеренным шагом прошли через мостик над одной из речушек. В воде плавали какие-то маленькие цветастые рыбешки.
- Так что бы тебе хотелось узнать в первую очередь? – спросил Сид, опуская руку в воду и играя с рыбками.
- Просто объясни мне, Сид.
- Думаешь, это так легко? – Стэтчес задумался. – Ну ладно, попробую.
Он сел на берег речки и с каким-то странным выражением посмотрел на небо. После этого он тяжело и прерывисто вздохнул, посмотрел на Тома своими яркими кричащими глазами и начал:
- Тебе это может показаться странным, но я, как и ты, родился в совершенно обычной семье. У меня была сестра и брат, мама и отец. Не могу сказать, что мы безумно любили друг друга, но все-таки мы были семьей. Я был самым младшим в семье, не считая нашего пса – Флаффи. Вот его-то я тогда любил больше всех.
Сид замолчал и перевел дыхание. Том с удивлением заметил, что Стэтчесу сложно говорить. «Странно, что такого? Может, Сид стесняется?» - подумал Том. Хотя ему не верилось, что Сид может смущаться чего-нибудь вообще.
- Знаешь, я ведь могу просто показать тебе все это! – воскликнул Стэтчес. – И не придется ничего рассказывать!
- Это как ты еще покажешь? – не понял Том.
- В моем озере! Там можно наблюдать сцены из чьего угодно прошлого, настоящего и будущего.
- Ну хорошо, если тебе так напряжно рассказывать это мне, я согласен, - немного обиженно ответил Том.
- Да нет, Томми, просто я, - Сид смотрел себе в ноги. – Давай ранние сцены моего детства посмотрим, мне сложно рассказывать их, а остальное по возможности я сам тебе расскажу.
- Договорились, - согласился Том.
Озеро Сида было таким маленьким, что справедливо было бы окрестить его просто лужей! Том испытал легкое разочарование. Сид, конечно, заметил это, но почему-то промолчал. Он вообще вел себя странно, как казалось Тому – молчал, был неприметно тих и спокоен, даже печален.
- Вот, смотри в глубь воды. Когда пойдет рябь, ты увидишь, - сказал Сид и отступил на шаг назад.
Том с удивлением посмотрел на Стэтчеса и последовал его инструкциям. Вода в озере- лужице была темной, и как бы светилась изнутри, создавая эффект бездонности. Тому показалось, что его втягивает эта дыра, что он едва не сваливается в нее. Он хотел уже было сказать, что ничего не получается, как вдруг по воде быстрой искрой пробежала рябь, словно на линзе – отражение света. Том почувствовал себя притянутым к воде так близко, словно его лицо уже ушло под воду – стало трудно дышать. А после этого он увидел то, что Сид собирался ему рассказать.
Маленький ребенок, лет пяти, темноволосый и бледный, радостно смеясь, бежал по двору частного дома, а рядом с ним прыгал пес, очевидно, тот самый Флаффи. Ребенок напоминал Сида, разве что личико у малыша было чуть попухлее, но это и понятно – у детей всегда пухленькие щечки. Малыш был в шортах, благодаря которым отлично демонстрировались свежие ссадины на коленях.
Маленький Сид подбежал к бельевой веревке, где, очевидно, висели постиранные вещи их соседей. Немного отдышавшись, он сделал Флаффи знак вести себя тише, а сам загреб целые ладони пыли и со зловредным выражением мордашки приблизился к белоснежной простыне. Сид возбужденно огляделся, проверяя, что никто не может увидеть его пакость, пока она не совершиться. Во дворе никого не было. Тогда он, с трудом сдерживая смех, нарисовал темной пылью на белоснежной простыне огромную скелетную морду, а внизу подписал: «мистер Начальник, спокойной ночи!» После этого он закрыл рот грязными ладонями, давя приступ смеха, и побежал прочь от простыни, пока его не засекли. Флаффи пометил столб, на который крепилась бельевая веревка, и затрусил вслед за мальчиком. А Том в этот момент услышал смущенный голос взрослого Стэтчеса:
- Как видишь, я не был паинькой. Но это вовсе не значит, что я всегда так делал! Смотри дальше.
Картинка быстро, неуловимо сменилась новой сценой. Теперь маленький Сид быстро и уверенно шел куда-то по неприветливым коридорам. За плечами у него был небольшой рюкзак. Том долго гадал, где же это он, пока Сид не зашел в дверь, за которой светил свет. То, что увидел Том, повергло его в шок – это же был их класс! Вот они, маленькие и глупые малыши, пришедшие на свой первый урок, еще ничего не знающие и не желающие сидеть на одном месте. Сид тем временем поздоровался с учительницей и направился на свое место. Он сидел прямо сзади Томми Гордона, маленького заучки и очень плаксивого мальчика в те времена. Томми редко дрался, он больше любил читать книги про технику и технологии, за что его ненавидели почти все в классе, особенно когда он начинал рассуждать о том, что прочитал или рассказывать всем об этом. Том вздохнул: да, он был не слишком счастливым ребенком.
Сид достал свои школьные принадлежности и тут же принялся подкладывать всем вокруг кнопки под зад, а одной девчонке залепил жвачку в волосы, за что понес сразу два наказания: девчонка ударила его учебником по голове, после чего со слезами пожаловалась учительнице, которая поставила Стэтчеса в угол. Тот явно был доволен таким положением вещей, ухмылялся и корчил рожицы всему классу, когда учительница не видела.
Впрочем, это были еще не все наказания. На перемене Сида оттащил в сторону - ХА! Только подумайте! - сам Томми Гордон.
- Чего ты всем пакости делаешь? – угрюмо сказал светловолосый голубоглазый мальчик, сделав самое злое выражение лица на которое только был способен.
- А тебе-то что? – у Сида оказался высокий голос, к тому же в нем отчетливо звучали нотки картавости. – Ты что, супермен, что ли?
- Я не хочу, чтобы ты снова портил прическу Сэлли!
- Ну и что?
- Сейчас ты у меня получишь! – прорычал Томми, и врезал Сиду кулаком прямо в глаз.
Сид не остался в долгу, он звонко крикнул от боли, и тут же съездил Тому по затылку… разнимали мальчиков долго, после чего они оба уселись на свои места: угрюмый и злой Том и сияющий и распыленный Сид.
Том снова услышал голос взрослого Сида:
- Убедился? Мы действительно учились в одном классе. Не понимаю, как ты мог забыть это, хотя возможно, ты намеренно стер меня из памяти. А сейчас я покажу тебе еще одну сцену из моего детства. Последнюю.
Картинка снова рассеялась, звуки начали потухать, становясь то громче, то совершенно стихая, как это бывает, когда засыпаешь. Через пару секунд Том оказался, как он понял, в доме Стэтчесов. Темная, но уютная гостиная с диваном, телевизором, столом у окна и прочими элементами будничности. На полу перед телевизором расположились дети.
- Мой брат Сэм и сестра Моника, - тихо подсказал взрослый Сид.
Дети собирали игрушечную железную дорогу, и неустанно спорили. Сэм, как самый старший ребенок в семье, постоянно требовал подавать ему детали, и не позволял никому собирать рельсы без разрешения. Впрочем, Сид его запретов все равно не соблюдал, хотя и не пакостил.
- Моника, подай мне, пожалуйста, вот ту часть рельсов, - попросил Сэм.
Девочка протянула ему все, что было под руками. Она явно была обижена на брата – он не доверял сборку такой важной вещи, как железная дорога, маленькой девчонке.
Внезапно в дом забежал отец. На нем была теплая зимняя куртка, свитер и шарф, таким образом становилось понятно – на дворе зима. Отец был чем-то страшно напуган, его трясло, казалось, еще минута – и он упадет в обморок или его хватит инфаркт. Дети, однако, не обратили на него никакого внимания. Отец быстро сбросил с себя куртку и пошел на кухню. Там он достал из шкафчика бутыль водки и сделал приличный глоток. После этого у него снова затряслись руки, да так сильно, что бутылка вывалилась и разбилась на тысячи осколков. Это привлекло внимание детей, они прибежали на кухню.
- Папа, зачем ты разбил стекло? – воскликнула Моника тоненьким девичьим голоском, изумленно глядя на пол, залитый водкой.
Отец закрыл лицо трясущимися руками и сел на табуретку. Казалось, он едва сдерживается, что не разрыдаться прямо перед детьми.
- Пап, что с тобой? – обеспокоено спросил Сэм.
Отец был не в силах говорить. По его впалым щекам медленно текли слезы, горячие и очень горькие. Сид впервые видел отца в таком состоянии, впервые осознал, что отец тоже может плакать, он был шокирован, поэтому так же, как и папа, не мог выдавить из себя ни словечка.
- Что случилось, пап? – Моника тоже начинала всхлипывать, ей вдруг стало очень страшно от вида беспомощного отца.
- Дети, - сквозь слезы проговорил отец. – Ох, малыши…что же делать?
Он обнял всю троицу и зарыдал в голос…
Внезапно картинка резко стерлась и Том обнаружил, что он стоит на четвереньках перед бездонным озером и тупо смотрит перед собой. Сзади стоял Сид.
- Зачем ты прервал? – удивился Том, еще не до конца осмысливая последнее видение.
- То, что было дальше, лучше рассказать словами, - голос Сида настораживал: он был каким-то надломленным.
- А что было?
Сид отвернулся от Тома и засунул руки в карманы.
- Это случилось так давно, я очень смутно помню детали, но в целом рассказать могу, - он сделал паузу. – В тот вечер мои родители возвращались с работы поздно, было темно, к тому же стояла такая метель, в общем, видимость была практически на нуле. Они как раз переходили большой перекресток, когда это произошло. Какой-то ублюдок на Феррари несся по заснеженной дороге и не успел затормозить. Впрочем, как утверждал отец в последствии, он даже и не пытался затормозить, так как был очень занят другими, более важными делами – например, распитием виски и поцелуями своей подружки. Скорая приехала минут через пять, как обычно с опозданием, - Сид резко замолчал.
- Ее не спасли? – глухо спросил Том.
- Пытались, я думаю, - Сид сел на землю и ужасно сгорбился, словно прячась от всего окружающего мира. – Но не смогли.
- А сколько лет тебе было?
- Семь, - Сид не смотрел на Тома.