Кэши, сохраненные копии, обрывки слов и мыслей, по секрету всему свету шепотом...

Поведайте о том, как страшно по ночам, как хочется утонуть в каплях дождя, как горчит на губах бурбон и как сдавливает болью виски после бессонной ноч, в поисках знакомых лиц на улицах, загнанных, раненых, но не отдавших еще душу богу или дьяволу, я говорю намерено презрительно, потому что я один из них, буду чревоточиной, буду вечно вашим мечом, занесенным над головой, черной тенью над городом, под порогом, за шторами, в каждом зеркале, в каждой ночи ванильной неспящим вороном. Но на мне ряса и капюшон. И я спасен от взгляда Вашего. И я спасен.
И на окраине города, через края моего бокала льется Кот де Бержерак , а на лице моем отражается закат, алым светом наполняя взгляд, лютой тоской, дикой печалью по заснеженным лесам, по укрытым белым холмам и домам, полных тепла и веры. А на лице моем все таже улыбка, что и раньше, мы не в силах меняться, мы остаемся прежними. Вы и я. Принц и нищий. Но я больше не прошу падаяния, я не ищу с Вами свидания, не жду Ваших писем.
Мне только стоит Вам напомнить, мой милый принц, мне стоит обвинить Вас в том, что Вы виновны...mea culpa Вы так любили повторять совсем не зря. Виновны в том, что для меня вино не больше, чем вода, а хлеб - песок и глина, мне жизнь моя без вас противна.
Я не ищу сражений, в которых, видит Бог, мне не настигнуть смерть - она верхом, я пеший...Я не хожу на мессу - молитвы здесь бессмысленны и режут слух. Я презираю исповедь - мой грех, увы, в душе и в серде слишком ценен, чтоб от него так просто отказаться.
Позвольте мне лишь самому себе признаться, в том, что я безумец, что так влюблен в Вас.
Я в полуночные часы углем рисую на стенах Ваш лик, я на него молюсь, в него я верю, с ним умру.

И самое ориганальное, что можно было написать без четверти полночь : "Привет, как дела?"
Я в рот ебал.
блять.
ИДИ НАХЕР!!!!!!!!!!

А когда я думаю "меня не будет в городе", я пишу "меня не будет" и мечтаю о том, как бы и вправду меня не стало, сегодня ночью, например.
Я выпил достаточно вина, что бы хладнокровно еще раз вскрыть под Дьявольскую трель себе запястья, вырвать с корнем, с мясом из себя всю боль, во имя и во славу тех, кто предал забвению меня.
Но только лишь рассвет коснется горизонта, я отправляюсь в путь, я надеюсь, верую, молю, что там я встречу избавление, мой милый, старый, добрый друг придет в мои объятия и я забудусь, хоть на несколько минут.