Чудесный вчера был вечер!

 

Сначала мы разыскивали банк. Танюш, мне кажется, или мы с тобой, действительно, каждый раз что-то разыскиваем? Даже если не собирались разыскивать изначально.

Я очень люблю что-либо разыскивать. Не суть важно – что именно. «Что» - это в девяноста девяти случаев из ста, вообще, не важно. Важно - как и с кем. А на поистине важные факторы мне чрезвычайно везёт.

 

Потом был пикник на обочине. Ну, как на обочине. На травке ближайшего сквера и бедном, бедном моём белом плаще, который уже и не белый давно от жизни такой. Так-то я посиделки на травке не очень люблю, а тут вот вполне оценила прелесть затеи. И, пожалуй, даже хочу повторить. На том же месте, в тот же час, при хорошей погоде.

 

Потом была опера на Красной площади. Какая именно – я вам сейчас не скажу. Не скажу точно. А неточно говорить как-то не хочется, хотя есть у меня на этот счёт кое-какие предположения.

Опера на Красной площади и скрипичный дуэт неподалёку оттуда. Москва – культурный город, ага. Если вы вдруг не знали или забыли.

Это прекрасное ощущение, когда ты куда-то идёшь, а вслед тебе играет пафосная музыка из какой-нибудь оперы или балета. И чувствуешь ты себя с этой музыкой прямо Джеймсом Бондом каким-то. Так получилось, что походы куда-либо под пафосную музыку из оперы и балета, а так же драки и многозначительные разговоры с аналогичным аккомпанементом ассоциируются именно с его секретной персоной.

Мне в качестве саундтрека по жизни, пожалуйста, брит-рок и что-нибудь надрывно-скрипичное.

 

А потом мы приехали. Станция метро… «Сокол» же, да? Или я опять путаю эти бедные станции?

Забор. Забор церкви. А на заборе две потрясающие, на мой взгляд, надписи. Хочется думать, что - от авторов странных надписей на заборе моего личного Баскервилля.

 

Первая. Идеальное покаяние, я считаю.

 

Человек, который пообещал всё исправить, я тебя не знаю, но я тебя уважаю.

 

Вторая. Слегка непечатно, но второе предложение – это вот просто ну-вся-моя-жизнь временами. И, судя по всему, не только моя.

 

 

Остальные блоки забора тщательно зачищены, закрашены краской нейтрального тона. Но моё буйное воображение хорошо представляет себе – что же за надписи некогда были там. Представляет и многозначительно улыбается.