На дворе почти полночь. Мы с Катериной едем на трамвае. Сто лет мечтали вот так покататься по ночному городу и вот, наконец, осуществили задуманное.

За предыдущие три часа нашей прогулки – первой за полгода, наверное - мы успели:

- проехаться на метро в прямо противоположную от интересующей нас сторону;

- пройтись по всем самым тёмным переулкам этого города;

- чуть не свернуть шею, спускаясь по очередной хлипкой лесенке (я), и оценить весь масштаб моей катастрофичности (бедная, бедная Катерина; она теперь, наверное, больше ни за что не пойдёт со мной в неизвестном направлении);

- полазать по всяким мостикам и поглядеть на Кремль с высоты птичьего полёта;

- нарваться на маньяка, настойчиво предлагавшего «сделать нам хорошо» и с нескрываемым удовольствием разъяснявшим, что именно он имеет в виду, когда произносит эту формулировку;

- изящно отшить этого искателя большой и чистой любви, попутно прогулявшись по свежеуложенному асфальту и утопающей в ночной темноте безлюдной аллее;

- полюбоваться бронзовой луной и звёздами – их было три штуки, но они были прекрасны;

- своими глазами увидеть большую часть маргиналов этого города. (И откуда они только повылезали, спрашивается? Из-под вскрытого вечными строителями непонятно чего асфальта, не иначе);

- отыскать-таки трамвайную остановку - точнёхонько посреди многополосного шоссе, что характерно;

- стать участниками дорожно-транспортного происшествия – не аварии, к счастью, но получасовой остановки, вызванной внезапным появлением на пути нашего горе-транспорта очередной стройки века;

- проехать мимо незабвенной улицы Хавская, где, наряду с нормальными людьми, проживают также наши незабвенные частные обвинители и ещё великое множество не совсем вменяемых граждан;

- наконец, уехать неизвестно куда;

 

И тут мне звонит мама. А мы как раз бьёмся в очередном приступе весёлой истерики, которая, как бы странно это ни звучало, является, пожалуй, наиболее адекватной реакцией на происходящее. Ответить надо обязательно, а то хороший человек ещё волноваться начнёт понапрасну, так что я нажимаю заветную кнопочку на телефоне. И понимаю, что не могу вымолвить и слова. Могу только отчаянно хохотать в трубку. Чем, собственно, и занимаюсь. Мама на том конце провода уже в который раз пытается выяснить, что же всё-таки со мной случилось. Я пытаюсь объяснить, что всё отлично.  Мы вот как раз к метро уже едем. На трамвае. Номер? Понятия не имею. И вновь – заливистый смех в трубку. Вдоволь наслушавшись которого, мама в очередной раз интересуется, что происходит и, не получив на свой вопрос внятного ответа, на полном серьёзе спрашивает:

- Ты что, опять откуда-то упала, да?

И тут я понимаю, кому обязана своей, скажем так, неординарной логикой. Потому что проассоциировать безудержное веселье с травматичным происшествием не каждый способен, знаете ли. К счастью. Наверное.

 

А когда в половине первого ночи мы шатались по незнакомому району в поисках станции метро Ленинский проспект, случайные свидетели нашей поисковой операции в количестве двух молодых человеков позвали нас замуж. Ну, надо же, как мы выросли в глазах окружающих всего-то за два часа, подумала я, вспоминая о том, что предлагал нам наш предыдущий собеседник.