Разгуливая под окнами разнообразных посольств и консульств,  мы с Софьей как-то так совершенно незаметно придумали для себя чудесную туристическую авантюру. Когда-нибудь я даже непременно посвящу вас в детали нашего расчудесного плана, а пока дорасскажу историю своего недавнего путешествия в глубинку нашей Родины, которое оказалось хоть и не слишком продолжительным, зато чертовски богатым на происшествия и незабываемые впечатления.

 

Ступая на кафельный пол административного корпуса, я излучала добродушие и в глубине души мечтала о том, как через несколько минут войду в тёплый номер, замотаюсь в первый попавшийся плед или одеяло, напьюсь горячего чаю и, наконец, согреюсь. Как показала практика – очень зря!

Девушка-администратор на ресепшне очень удивилась, когда мы радостно сообщили ей, что, нет, мы сюда не погулять на денёк, а пожить приехали. Вот договор, паспорта…  Раза три пробежав глазами документы, она всё же поверила своим ушам и глазам, как-то странно хмыкнула и попросила нас вытянуть руки над своим столом. Теперь уже удивились мы. Но требование выполнили. Через несколько секунд на наших запястьях появились фирменные браслеты из плотной бумаги с какими-то номерами. Для чего они нужны, нам никто сказать не догадался, но мы и не спрашивали. Всё, что нас интересовало в тот момент, это вопрос – куда идти дальше. Вперёд по коридору до противоположного выхода, а там – в сторону здания с зелёной крышей и тарелкой, сказали нам.

И мы пошли. Вдоль так называемой улицы Мира или просто коридора с комнатами-экспозициями, посвящёнными каждая – определённой стране мира. Потом – по шаткому деревянному помосту и хлипким лесенкам вдоль продуваемого всеми ветрами чистого поля, мимо деревянных изб, крупногабаритной русской печи, северных юрт, всяких «национальных» двориков и прочих колоритных строений.

На дворе, тем временем, стремительно холодало. Если раньше холодно было только мне, и этому никто особо не удивлялся, потому что мне холодно практически всегда, везде и в любой, даже самой тёплой, одежде, то теперь потихоньку замерзать начала и мама. Впрочем, особенно по поводу собственного оледенения никто из нас не переживал. Оно и не удивительно – ведь в самом ближайшем будущем нас ждало тёплое жилище и все блага цивилизации. Во всяком случае, нам так казалось.

Мы должны были заподозрить неладное ещё на подходе к гостинице. Или хотя бы в тот момент, когда стало совершенно ясно, что сотрудники оной хоть и обрадовались нашему визиту в свои владения, но ничего не подозревали о нём, пока мы не предстали пред их ясно очи. Но, увы, мы к тому моменту уже слишком устали и продрогли для того, чтобы проявлять чудеса наблюдательности.  А потому, несмотря ни на что, упорно продолжали хранить спартанское спокойствие и мечтать о несбыточном. Милую девушку Машу, на которую возлагалась ответственная миссия проводить нас до нашего жилища, мы встретили радостным «Здравствуйте». Она в ответ тоже поздоровалась. Только вот при этом посмотрела на нас, как на клинических идиотов. «Something tells me everybody hates me,» - вспомнился мне текст забавной песенки, под аккомпанемент которой я намедни собиралась в путь. На добродушном выражении моей физиономии сие воспоминание отразилось лишь хитрой улыбкой. Её, впрочем, никто не оценил. Ведь к тому времени мы уже вновь выбрались на улицу, где по-прежнему бушевала стихия.

Не успели мы пройти и двух метров по прогибающемуся под тяжестью наших шагов подиуму, как Маша оставила нас на произвол судьбы, объяснив своё скоропостижное исчезновение необходимостью по пути заскочить куда-то во-о-он туда за нашими постельными принадлежностями. Мы в очередной раз подивились особенностям здешнего ненавязчивого сервиса, зябко поёжились на ветру и продолжили свой путь в сторону своего дома, коим на ближайшие дни должна была стать юрта. Обыкновенная такая, войлочная. Куда я так старательно пыталась заманить сначала наиболее стойких из своих друзей, а затем, когда все мои верные спутники под благовидными предлогами открестились от перспективы приобщения к культуре северных народов, - и маму, ибо кто, если не она.

Та, к её чести, тоже очень долго сопротивлялась моим уговорам. Говорила, что оригинальность – это не главное достоинство жилища. Приводила тысячи разумных аргументов в пользу нормального человеческого отдыха в адекватных условиях. Но я была непреклонна в своих вновь обретённых убеждениях и, вопреки воплям здравого смысла, продолжала настаивать на своём. Дескать, не нужны мне эти ваши отели – в них я уже всё видела. А теперь хочу чего-то небанального. Экзотического, принципиально нового. Чтобы приехать – и словно в другой мир попасть. Тем более что юрта – она ведь, по сути, как хижины-виллы на островах: только с виду дикая, а на деле вполне пригодная для жизни.

- Как виллы, ага, - с ужасом вспоминала я собственные слова, глядя на хлипкую конструкцию из обрывков войлока и деревянных балок под номером тридцать три. Поначалу я приняла эту хрупкую красоту за один из экспонатов музея на открытом воздухе и даже по достоинству оценила её северный колорит. А потом выяснилось, что она, во-первых, жилая (по крайней мере, по мнению местного начальства), а во-вторых – уготована для как раз для нас. И настало мне счастье в виде развесёлой истерики пугающих масштабов.  

Так называемая юрта возвышалась над своим деревянным постаментом от силы на два метра. Диаметр имела аналогичный росту, если только не меньший. Но главной её изюминкой были вовсе не миниатюрные габариты, а симпатичные деревянные воротца, которые доходили мне даже до колена. Когда мы с мамой осознали, что они являются единственным входом, то бишь – лазом, в помещение,  то, не сговариваясь, хором заявили, что отсюда надо бежать, причём – сейчас же, ибо жить в этом ужасе всё равно невозможно, а мокнуть под ливневым душем уже как-то поднадоело, мягко говоря.

А потом во мне проснулось мое родное-любимое неуёмное любопытство. Оно предложило перед отъездом забраться-таки в несчастную юрту, а то когда ж ещё выдастся такая оказия. Я сие предложение поддержала и озвучила маме. Та отнеслась к нему без особо энтузиазма, но терять нам уже всё равно было нечего, так что, немного поразмыслив о вечном, мы всё-таки залезли в наш «номер».

Пол юрты покрывали звериные шкуры. Судя по их аромату, прежде чем стать частью интерьера они не один год полежали в помещении с повышенной влажностью. Кроме них, в недрах жилища также обнаружились два матраца, лампа и, наконец, табуретка. Сакральный смысл нахождения в интерьере последней так и остался для меня тайной, потому что там и без неё-то было, скажем так, тесновато. И если сами мы там ещё с грехом пополам уместились, то двум дорожным сумка места в жилище уже не нашлось.

Тем не менее, я всё же изъявила желание попытаться переночевать в столь спартанских условиях экстриму ради. Поначалу оно оставалось просто неразделённым, а потом и вовсе кануло в небытие. А всё потому что в один прекрасный момент я возвела очи к небу. И увидела… небо. В дырках между кусками войлока, из которых была сложена юрта. После этой вариации на тему «идиот, у нас украли палатку», намерение продолжить своё пребывание в жилище с национальным колоритом меня покинуло. Всё-таки на дворе намечался ураган, и перспектива ночевать в болоте мне совсем не улыбалась.

Зато я ничего не имела против прогулки по территории парка. Более того, я долго и упорно настаивала на неё необходимости. И, в результате, добилась-таки своего. Нацепив на себя все тёплые вещи, которые только были у нас с собой, мы отправились осматривать здешние достопримечательности.

Первыми нам на глаза попались африканские типи. Вигвамы такие – парочка цельнокройных и два остова. Они стояли прямо напротив юрт. Видимо, в качестве моральной поддержки. Дескать, ребята, вам ещё повезло – бывает-то и хуже. Потом мне на глаза попалась полоса препятствий. Настоящая, профессиональная. Моя мечта жизни практически. Увы, она в этот день была закрыта для посещения в связи с погодными условиями, а то с меня бы сталось её пройти – раз уж всё равно тут стоим. Следующим номером нашей программы стало нечто двухэтажное, куда я не преминула залезть. А неподалёку от него обнаружилось какое-то деревянно-пыточное орудие и, наконец, тир. Главной достопримечательностью оного была верёвочка для повешения. И, разумеется, я не смогла пройти мимо этого чуда, не проверив его на прочность и попутно едва не разломав хрупкий навес, к коему она была привязана. В стороне от этого рая для мазохиста отыскались ещё какие-то деревянные жилища сомнительного вида, юрты, но уже покрупнее нашей – восьмиместные, а также памятник Гагарину (если это, конечно, был он), несколько чисто славянских двориков, чрезвычайно крупногабаритная печь. Все эти красоты я внимательно рассмотрела, пощупала и даже запечатлела для истории. А потом мы пошли искать какое-нибудь злачное место, дабы впервые за сутки перекусить. И это была наша очередная стратегическая ошибка.

Ни одного из двух заявленных на сайте ресторанов мы не нашли, чему лично я уже не удивилась. Зато отыскали несколько сувенирных лавочек, какой-то магазин из серии всё для дома. А ещё  продрогли до костей и попали под дождь. Хорошо хоть -  в компании зонтиков. После этого нам уже было ничего не страшно, поэтому мы всё-таки рискнули заглянуть в заведение с многообещающим названием «трапезная». Мне говорить, что - очень зря, или вы и сами уже об этом догадались?

Вышеупомянутая трапезная оказалась ужасающим подобием общепитовской столовой. Тамошний персонал испытывал явные проблемы с восприятием чужой речи, меню никоим образом не отражало реального положения дел, еда была откровенно не съедобной, да к тому же ещё и холодной. Короче, единственным плюсом этого заведения было наличие там какого-никакого отопления.

Ещё в начале седьмого вечера мама предложила наведаться в местную «гостиницу», дабы выписаться-таки из злополучной юрты. Но я причин спешки не поняла, а разумному «эти товарищи, как стемнеет, разбредутся кто куда так, что их потом не найдёшь» не поверила. Ой, зря! (Это ключевая фраза моего повествования, если кто вдруг ещё не догадался). Потому что к восьми часам, когда мы, наконец, подхватили наши вещи и добрались до домика с зелёной крышей, там обнаружилась лишь одна из трёх админимтраторш, да и та уже собиралась отойти к отдыху. Она была одета в джинсы и замызганный до безобразия свитер, грызла прямо от куска морковку и очень удивилась, когда мы сообщили её, что уезжаем, ибо срочные дела зовут нас в город. Даже посочувствовала нам на радостях.

Я же тихонько порадовалась тому, что настояла на такой версии причин отъезда. Потому что назови мы истинные – получился бы скандал. Причём, бессмысленный, ибо администрации в этот час поблизости уже не было. А так мы вполне спокойно покинули территорию гостиницы под аккомпанемент льющегося из чей-то юрты рок-н-ролла и перепалки, возникшей между горничной и обладательницей жилища, затопленного непрекращающимся дождём.

Однако злоключения наши на этом ещё не закончились. Пока мы приобщались к культурам народов мира, у нас успели разрядиться телефоны. Ну и ладно, опрометчиво думали мы, взбираясь по качающимся лесенкам, вызовем такси с ресепшна. Вызвали, как же! При ближайшем рассмотрении главное здание всего этого комплекса оказалось закрыто на все замки. Единственным в радиусе многих метров обладателем связи, проявлявшим признаки жизни, был охранник с контрольно-пропускного пункта. Его-то мы и попросили сделать доброе дело и вызвать нашего шофёра. Тот, поглядев сначала на нас, а потом на ливень, проникся нашей бедою, взял визитку и, сказав, что сейчас всё сделает, уставился в циферблат собственной рации.

Тем временем, к его посту подъехала очередная машина. Её обладатель оказался каким-то местным начальником. Он отчаянно попросил хранителя порядка не пить хотя бы одну ночь, чем вызвал у нас очередной приступ истерического хохота, после чего сказал, что поедет осматривать свои владения и тут поехал исполнять сие обещание. А мы остались у охранничьей каморки. Вместе с охранником, пришедшим ему на помощь товарищем и рацией, которой, как выяснилось позднее, не умел пользоваться ни один из наших добровольных помощников.

Тем не менее, после многих минут интеллектуальных страданий, они дружным усилием воли всё же смогли набрать все десять цифр в нужном порядке и даже проговорить в трубку что-то вроде «приезжайте, помогите». Обернулся весь этот цирк тем, что такси наше таки приехало, причём в считанные секунды. Водитель с ужасом поглядел на нас, поинтересовался, а что, собственно, происходит, был проинформирован, что – ничего и вынужден везти нас до ближайшей станции и сажать на поезд вместо того, чтоб ехать к себе на дачу, куда он направлялся, когда услышал глас местной охраны.

Поезд, который оказался у перрона всего лишь несколькими минутами позже нас самих, был последним в тех сутках и, хотя шёл со всеми остановками, на удивление быстро довёз нас до моего любимого Киевского вокзала. В итоге, дома мы оказались намного раньше, чем рассчитывали, и – вы сейчас будете смеяться – это было едва ли не первое моё спокойное возвращение из путешествия: безо страданий по поводу разлуки с новым городом и прочих душевных терзаний.

Добравшись до родной комнаты, я первым делом рухнула на родную кровать и тут  же отключилась. А утром  впервые в жизни проснулась с вопросом: «Что было вчера?!», который  после того, как я обнаружила на руке так и не снятый фирменный браслет трансформировался в: «Это было со мной?! И не во сне?! Ох, ты ж…».

 

Со дня описанных выше событий уже прошло почти две недели. А я до сих пор не могу отделаться от ощущения, что всё это было только вчера. И уверена, что в жизни не забуду эту поездочку.

А значит, несмотря ни на что, она удалась. Ведь главное в путешествии – это впечатления, а уж их-то на мою долю в этот раз выпало предостаточно.